"Что со мной?" – не узнав меня, спросил он.
"Макс, ты попал в аварию".
Но он, похоже, меня уже не слышал. "Поехали …, быстрее…" – бредил он, когда санитары, подъехавшей скорой, несли его на носилках.
На следующий день я позвонил в больницу, хотел спросить о здоровье Макса, но там, узнав, что я не родственник, не стали со мной разговаривать, сославшись на конфиденциальность. Лишь спустя неделю от своего страховщика, оформлявшего выплаты по моей машине, я узнал, что Макс умер…
– Откуда ты знаешь моего отца? – удивился Майк.
– Мы познакомились на секции бокса. Я только начал ходить, а Макс занимался уже несколько лет, обладал нокаутирующим ударом, и подавал надежды. На тренировке парни отказывались спарринговаться с ним, и тогда вызвался я. Макс, видимо, решив проучить самоуверенного новичка, в первом же раунде разбил мне нос и поставил синяк под глазом, но и я не сдался и даже провёл пару неплохих контратак. После этого мы сдружились.
– Знаешь, это ведь отец привёл меня в бокс и сделал чемпионом, признался Майк. – Он был моим тренером, менеджером и единственным близким человеком: мать умерла, когда мне не было и трёх лет… – Майк на мгновение замолк, словно собираясь мыслями, – смерть отца стала для меня самым жестким нокаутом, от которого я не оправился до сих пор. Тогда мне казалось, что мир рухнул, я опустил руки, впал в депрессию и запил.
– И что было дальше?
– А дальше – хуже, – Майк хмыкнул и раздраженно повел плечами. – Жена сказала, что я тряпка, и подала на развод.
– И что же ты сделал?
– Ушёл из дома, бродяжничал.
***
Покачиваясь, Майк шёл по Ливония авеню в компании трёх подвыпивших приятелей, и время от времени прикладывался к бутылке виски, которую держал в руке. Все четверо громко смеялись, передразнивая идущих прохожих.
Проезжающая мимо полицейская машина притормозила рядом с ними
– Остановитесь и подойдите к машине, – раздался усиленный громкоговорителем голос офицера.
– Да пошёл ты! – огрызнулся Майк.
– Немедленно остановитесь! – вновь потребовал голос, из машины вышел полицейский, и тогда Майк и его спутники, не сговариваясь, бросились врассыпную.
Майк побежал в сторону метро «Пенсильвания». Спустившись в переход, он понял, что за ним никто не гонится, и остановился.
В коридоре метро уличный музыкант с длинными волосами, аккуратно подстриженной бородкой и усами играл на гитаре мелодию «Mocsow calling». Майк часто по неё выходил на ринг. Почувствовав ностальгию, он присел рядом с музыкантом на пол, и, прислонившись спиной к стене, задремал.
Мимо шли прохожие, иногда останавливаясь и бросая в футляр гитары мелочь. Проснувшись, Майк увидел, что музыкант закончил играть и собирает аппаратуру.
– А ты чего сидишь? – спросил его музыкант.
– Идти некуда, – пожал плечами протрезвевший Майк. – Не знаешь где тут переночевать можно?
– Я сплю на лавочке возле Линден парка, – пожал плечами тот, – там недавно одно место освободилось.
– Умер кто-то?
– Не. Там раньше барабанщик спал. Неделю назад он уехал на гастроли, так что место свободно.
– Покажешь, куда идти?
– Помоги усилитель нести, – музыкант собрал брошенные в футляр деньги: – Есть хочешь?
– Не откажусь, с утра ничего не ел.
Они дошли до ближайшей закусочной, где музыкант взял четыре гамбургера и два капучино.
– Угощайся, – пригласил он.
– Спасибо,– Майк жадно набросился на гамбургер.
– Забыл спросить, как тебя зовут?
– Майк.
– А меня Пифагор.
– Ничего себе, – скривился Майк, – настоящее имя?
– Почти, – пожал плечами Пифагор, – меня в детстве так прозвали, за то, что хорошо считал в уме.
– А я вот в арифметике не силён.
– Чем же занимался?
– Да так, – замялся Майк, – вообще-то я боксёр.
– Подожди, мне твоё лицо знакомо. Где же я тебя видел? – на секунду задумался Пифагор. – А, вспомнил, ты сбежал с реванша с Шоном Кейном.
– Откуда ты знаешь? – мрачно буркнул Майк.
– У меня память фотографическая. Я читал статью в Нью-Йорк таймс и запомнил твоё фото.
– Понятно. Только я не сбежал. Дело в том…
– Забей, – перебил Пифагор. – Жизнь – сложная штука, можешь ничего не объяснять. Давно скитаешься?
– Почти полгода. А ты?
– Я пять лет здесь живу.
– И как?
– Не жалуюсь. Ладно, идём.
Они встали из-за столика, Майк взвалил себе на плечи усилитель, а Пифагор взял гитару. На автобусе доехали до парка, а потом молча шли пешком. Расположились на стоящих друг с другом парковых лавках, и укрылись старыми одеялами, которые музыкант вытащил откуда-то из кустарника.
– Ты в Бога веришь? – неожиданно спросил Пифагор.
