Русские несказки

– Что же теперь будет с Герочкой? – посетовала домработница, отхлебнув апельсиновый мартини.

– Кто это? – поинтересовался Сан Саныч.

– Геркулес, роскошный вуалехвост-альбинос. Отгадайте, сколько ему лет?

– Я не знаю, – пожал плечами Сан Саныч. – А разве должен?..

– Нет, конечно, но дело в том, что вуалехвосты живут около десяти лет, не больше, а нашему Герочке – пятнадцать!

– По-вашему, это важно?

Домработница взглянула на собеседника так, словно сомневалась в его сообразительности, и ответила, понизив голос:

– Яков Петрович наверняка облучал Геру «яблоком».

– Отчего вы так думаете? – прищурился Сан Саныч, почувствовав запах добычи. До этих пор он был уверен, что домработница слабо себе представляет, чем занимался хозяин.

– Он и меня облучал, – сообщила «по секрету» Лидия Захаровна. – Сколько вы мне дадите, молодой человек?

Обращение «молодой человек» сильно смутило сорокашестилетнего фээсбэшника, но он не подал вида.

– Пятьдесят лет? – спросил он осторожно, боясь обидеть главного свидетеля.

– Пятьдесят восемь, но выгляжу на пятьдесят, – гордо отчеканила женщина. – Яблоко-то у Якова Петровича – молодильное!

Сан Саныч не любил загадки.

– Что вы имеете в виду, объясните подробнее.

Оказалось, что изобретатель, говоря откровенно, ставил опыты на домочадцах. Когда Лидия Захаровна заболевала, – простуда там, головная боль, – он подносил к больному месту «яблоко», и меньше чем через час недуг полностью исчезал, а пациентка чувствовала прилив сил и эмоциональный подъём. С некоторых пор она совершенно перестала ходить к врачам, даже к зубным, а теперь неизвестно, кто будет о ней заботиться.

– А вы не пробовали самостоятельно применять этот прибор? – задал главный вопрос Сан Саныч. В случае положительного ответа он мог представить, как обращаться с «яблоком».

– Вы с ума сошли, извините? – возмутилась домработница. – Я не смела даже приблизиться к нему; Яков Петрович говорил, что ещё не доделал изобретение, и в чужих руках оно может попросту уничтожить того, кто им решит попользоваться.

– Жаль, – вздохнул Сан Саныч, решив схитрить. – Если бы мы нашли этот прибор, возможно, иногда разрешили бы облучать вас в целях, так сказать, профилактики.

Лидия Захаровна явно расстроилась.

– Может, ещё и найдёте: он у него в сейфе всегда лежал…

– Боюсь, что мы зря вскрываем сейф, – отозвался Сан Саныч и оказался прав: внутри засыпной камеры с двумя отделениями остались только заграничный паспорт хозяина с шенгенской визой и договор с косметической фирмой «Secrets of Beauties» об «усовершенствовании крема „Юная кожа“ техническими средствами Я. П. Луцкого».

К сожалению, и в компьютере айтишник не нашёл ничего ценного, за исключением общего описания «яблока» и чертежа с его внешними параметрами. Управление и внутреннее устройство, видимо, были описаны в документах, похищенных из сейфа вместе с прибором.

Сан Саныч решил проявить великодушие и сообщил Лидии Захаровне, что Герочку она может забрать к себе домой. Благодаря этому нехитрому ходу он выяснил, что уже в пенсионном возрасте Луцкий продолжал работать в ЦНИИ робототехники и технической энергетики, но потом поругался с руководством и его «ушли» на пенсию. Последнее время она пару раз встречала в квартире мужчину с «нехорошим», как она выразилась, лицом, хотя с ней он всегда был предупредителен и вежлив. После этого важного заявления Лидия Захаровна побеседовала с айтишником, который в специальной программе составил довольно сносный фоторобот подозреваемого.

Главное в оперативных действиях – быстрота и натиск. Поэтому Сан Саныч отправил айтишника докладывать Фланову о первых результатах расследования, отрядил помощника достать из-под земли директора косметической фирмы «Secrets of Beauties», а сам направился в ЦНИИ робототехники, чтобы найти бывшего начальника Луцкого и потолковать с ним по душам насчёт производственного конфликта и отправки изобретателя на пенсию. Благо находился институт совсем недалеко – на углу Тихорецкого и Светлановского проспекта.

После недолгих поисков в институте нашёлся руководитель отдела, в котором прежде работал Луцкий. Максим Ильич Храбров оказался высоким брюнетом со шкиперской бородкой; он щеголял в хорошо сшитом костюме цвета бордо. Несмотря на яркую внешность учёного, взгляд собеседника невольно притягивали слишком выпуклые глаза. Однако голос у Храброва был спокойный и приятный.

Сан Саныч поинтересовался, чем занимался Луцкий в институте.

– Несколько лет назад мы по заданию правительственных структур начали разработку устройства для ускорения глубокой фазы сна. Над этим трудился весь наш отдел.

– Расскажите подробно о применении устройства.

Храбров помялся:

– Вообще, это засекреченные материалы…

– Не для ФСБ, – оборвал Сан Саныч. – Надеюсь, что нас не подслушивают в этом кабинете?

Округлив глаза, учёный ответил:

– Конечно, нет, у нас есть служба безопасности.

– Отлично, итак?..

– Этот гаджет, попросту говоря, должен ускорять засыпание организма и сокращать время отдыха. Человеческий мозг, засыпая, проходит несколько фаз релаксации и по-настоящему отдыхает только во время глубокого сна. Мы сокращаем время погружения в сон и предпробуждения, сразу же отправляя мозг в полную отключку. В результате человек недолго спит, полностью расслабляется во время отдыха и просыпается без раскачки.

– Ясно, – кивнул Сан Саныч. – Военные разработки.

Храбров посмотрел своим странным взглядом и осторожно проронил:

– Допустим…

– Ладно, не буду вытаскивать на свет божий ваши тайны. Чем занимался Луцкий, и почему вы с ним поругались?

– Мы не ругались, – нахмурился Храбров, – здесь работают интеллигентные люди… Яков Петрович – один из старейших работников, автор запатентованных изобретений, он продолжал консультировать и принимать участие в разработках даже после шестидесяти лет. Он занимался исследованием реакций человеческого организма на те или иные импульсы прибора, который мы конструировали. Но на стадии доработки у него вдруг возникла идея, которая не имела прямого отношения к нашей работе, и он большую часть времени стал уделять ей.

– Поэтому вы и поссорились.

– Мы не ссорились, – Храбров заметно нервничал. – Однажды Яков Петрович пришёл в этот кабинет и принялся излагать мне теорию гармонизации колебаний.

– Это что ещё за теория?

– Это его теория, – прошипел учёный. – Строго говоря, все объекты на земле состоят из мельчайших частиц, молекул и атомов, которые находятся в постоянном колебании. Даже очень твёрдые тела, вроде камней. На микроуровне.

– Угу, – кивнул Сан Саныч, поскольку Храбров с некоторым сомнением поглядывал на него.

– Луцкий убеждал меня, что он в состоянии соорудить прибор, который будет контролировать микроколебания внутренних органов, благодаря чему болезни будут излечиваться, а старение замедляться. Он даже сказал, что начал строить прототип прибора, но он ещё слишком нестабилен.

– Что это значит?

– Это значит, что никто не поручится, что сегодня устройство вылечит, а завтра не угробит пациента. Я слегка утрирую, но так оно и есть.

– И тогда вы его уволили?

– Да нет же! Вы дослушайте: он сказал, что для бесперебойного питания прибора нужно отправиться в Киево-Печерскую Лавру, поскольку там лежат нетленные мощи святых старцев. Некоторые результаты дал его поход к часовне Блаженной Ксении Петербургской, на Смоленском православном кладбище, но этого недостаточно. Луцкому якобы надо было получить импульс, который позволит его прибору работать без батареи – на переработке энергии организма.

Сан Саныч заметил, что в этом месте Храбров раскраснелся.

– Забудем о том, что учёный обращается к христианской мистике, но он пытается добыть из неё импульс! Каково? – научный сотрудник буквально ел собеседника глазами.

– Это, по-вашему, кощунственно?

– Да не в этом дело, – Храбров нетерпеливо пошлёпал ладонью по столу. – А дело в том, что Луцкий в этом кабинете предлагал мне построить перпетуум мобиле! Скажем, в Лавре он получает этот свой магический импульс, а потом прибор работает вечно, черпая энергию из врачей и пациентов. Вы это понимаете?

– Понимаю, – кивнул Сан Саныч: с логикой у него всё было в порядке.

– Нет, не понимаете, – затряс головой учёный. – Перпетуум мобиле невозможен в принципе: из ничего не рождается нечто. Хоть солнечная батарея, хоть энергия прилива, хоть фотосинтез, но у энергии должно быть происхождение и воспроизведение. А не единичный импульс из киевских пещер. Ересь какая-то…

– Ясно, – подвёл итог Сан Саныч. – Нашла коса на камень: материалистический реализм против мистического магнетизма.

– Я вас не понимаю, – сверкнул глазными яблоками Храбров.

– Неважно. Вы видели когда-нибудь здесь вот такого человека?

На стол руководителя отдела лёг фоторобот человека с нехорошим лицом.

Тот поднёс рисунок к глазам и кивнул:

– Да, как раз в последние дни работы Луцкого похожий мужчина встретился с ним в холле. Я надевал плащ и случайно услышал пару фраз. Этот сказал, что он не откуда-нибудь, а из ГРУ, а Луцкий ответил, что не желает иметь дело с военными. «Вы – опасные ребята», – добавил он и вышел на улицу. А я ещё тогда удивился его словам: мы в отделе работаем на правительство, и к нам часто приходят военные…

– Ох, вы меня порадовали, – воскликнул Сан Саныч, отчего Храбров расплылся в своей странной улыбке. – Но вас я огорчу: Луцкий на самом деле создал лечебно-омолаживающий прибор.

С этими словами он покинул кабинет руководителя, который провожал его, буквально выпучив глаза.

Сан Саныч вернулся в квартиру Луцкого. Домработница уже ушла, забрав с собой аквариум с Герочкой; в квартире оставался только помощник: он проследил, чтобы увезли тело бедного изобретателя. После произведённых манипуляций кабинет учёного выглядел осиротевшим.

Пришло время большой игры, и помощник отправился в Контору со следующими инструкциями: силами ай-ти отдела создать совместную фотографию Луцкого с «нехорошим человеком», имитируя снимки камеры в лифте, и передать Фланову. Шантаж почти наверняка должен сработать: Главное Разведывательное Управление старалось не портить отношения с ФСБ, поскольку у последнего было больше полномочий. Общение с руководством ГРУ было не по чину Сан Санычу, и тут уж вступал в игру начальник. С убийцей пусть они сами разбираются (что убил именно грушник, сомнений не оставалось), а изобретение верните и не грешите. Скорее всего, прибор ещё до вечера окажется в Конторе: главное, чтобы начальство ГРУ заглотило наживку. Вряд ли кто-то осмелится опровергнуть доказательства самого ФСБ, пусть и липовые.

Перед уходом помощник оставил телефон коммерческого директора фирмы «Secrets of Beauties» Анастасии Павловны Бурьян, с которой Сан Саныч быстро договорился о встрече. «На прощание» он немного походил по кабинету, разглядывая корешки книг и только сейчас заметил, что вместе с сопроматом и справочниками на полках стояли труды мадам Блаватской1, толстая антология под названием «Дальние пещеры Киевско-Печерского монастыря» и научно-популярные откровения Эрнста Мулдашева2. Луцкий и в самом деле интересовался оккультизмом и эзотерикой.

Встреча с Анастасией Павловной состоялась в гриль-баре «Голодный волк», что слегка напрягло фээсбэшника, не собиравшегося угощать коммерческого директора косметической фирмы. Но дама слёзно попросила выпить с ней чудесный кофе, пока она поклюёт тирамису и очистит фруктовую тарелку под коктейль «Озорной мексиканец». В конце концов, служилые люди тоже должны обедать…

В общем, он её такой и представлял: ухоженной женщиной, которая великолепно выглядит для своих неизвестных никому лет. В лиловом платье и в такой же шляпке («Стильная женщина обязана носить шляпку», – доверительно сообщила она ему, обдав запахом лёгких и, следовательно, очень дорогих духов), в алых туфлях на умеренно высоком каблуке.

Пока он ел шашлык из бараньей корейки, ему, как близкому другу, объяснили суть отношений фирмы «Секреты красавиц» и Якова Петровича Луцкого.

– У него был волшебный прибор, благодаря которому обыкновенный спермацетовый крем превращался в «Юную кожу». Этот чудесный крем в самом деле устранял мелкие морщинки, пигментные пятна и залечивал мелкие ранки и ушибы.

– Что означает «спермацетовый»? – поинтересовался Сан Саныч.

Анастасия Павловна повела рукой:

– Первоначально это был крем из продукта желёз внутренней секреции кашалотов, который находится в особом мешке в голове у китов. Но сейчас используется аналог спермацета из спиртов и глицерина. Обыкновенный спермацетовый крем восстанавливает и питает кожу, но он не в состоянии утягивать и лечить кожные покровы, как это происходило после обработки аппаратом Луцкого.

– Выходит, вы отдавали простой крем Якову Петровичу, а он его облучал и возвращал обратно?

– Почти: он приходил со своим прибором на производство и обрабатывал кремовые массы. Проблема была в том, что он не мог делать это постоянно, ссылаясь на то, что изобретение ещё дорабатывается и временами даже… ненадёжно.

– «Нестабильно»? – подсказал Сан Саныч, расправившись с корейкой и вдыхая запах великолепного кофе с ванильной пенкой.

– Точно! – Анастасия Павловна дирижировала в такт словам вилкой, предназначенной для фруктов. – Смерть нашего изобретателя – жестокий удар по фирме, но если вам удастся вернуть прибор народу, – директриса понизила голос, – вы получите всё, что пожелаете…

– Так уж и всё? – ухмыльнулся Сан Саныч.

– Всё, – бескомпромиссно кивнула головой госпожа Бурьян.

– Подкуп должностного лица…

– Не подкуп: воздаяние за благое дело!

И кусочек тирамису исчез в чувственном рте с помадой в тон алым туфлям.

– А ваша фирма проводила исследования, как «работает» аппарат Луцкого?

– Ну, конечно. Но реакцию облучённого состава почти невозможно объяснить: в креме появлялись микроскопические пузырьки, которые обволакивали поверхность эпидермиса… Вы меня понимаете?.. – вдруг спросила она.

– Да, мы кончали университеты, – улыбнулся Сан Саныч.

– Так вот: эти пузырьки обволакивали, проникали внутрь эпителия и производили своё целительно-разглаживающее действие. До облучения крем представлял собой единую массу без пузырьков. Формально происходила очищающая и восстанавливающая реакция, но за счёт чего, наша лаборатория так и не смогла установить. В противном случае, – она доверительно понизила голос, – мы попытались бы воспроизвести подобный эффект самостоятельно.

– Ясно. Вы хотели повторить достижения Якова Петровича без его участия. Значит, яблочко и в самом деле молодило?..

Госпожа Бурьян поморщилась.

– Вы чересчур прямолинейны; мы не собирались отбирать у Луцкого лавры авторства. Взгляните на меня, – Анастасия Павловна смотрела на фээсбэшника в упор. – Своим внешним видом я обязана «Юной коже»: всё руководство «Secrets of Beauties» скупает её для себя, и только малая часть идёт на экспорт.

«О-о! – подумал про себя Сан Саныч. – Скорее всего, „Красавицы“ сильно недоплачивали господину Луцкому».

В жизни встречаются странные совпадения. Сан Саныч сам от себя не ожидал, что, увидев в доме 60 по Светлановскому проспекту небольшую вывеску «Эзотерика. Книги и аксессуары», резко остановит машину и отправится в случайный магазин. Не то чтобы Сан Саныч уверовал в сверхъестественное происхождение «молодильного яблока», но после общения с Храбровым он понял, что необходимо выслушать какое-то альтернативное мнение, которое оградило бы его скептический ум от встречи с самопроизвольным «чудом». Пусть там будут «тонкие материи», «гармонизация ауры» и прочая околонаучная заумь, – всё лучше, чем рассказывать атеисту Фланову про импульс от мощей печерских подвижников и святых.

Магазинчик занимал небольшую секцию в поделённом на арендные площади зале. Специальное место отводилось ароматическим свечам, насквозь пропитавшим воздух пряными душными ароматами; на стеллажах стояли книги и статуэтки индийских божеств – страшные, улыбчивые, многорукие, тигро- обезьяно- и слоноголовые. Лампы, магические шары, картинки с лотосами, столик с буквами для спиритических сеансов – всё, как положено. Прямо у входа стояла пластиковая корова в натуральную величину, раскрашенная почему-то гжелью. Фотозадник во всю стену изображал священную гору Кайлас в лучах утреннего солнца, а прямо перед служителем закона и порядка, опершись руками на прилавок, улыбалась юная брюнетка с хрустальной звёздочкой в крылышке носа, одетая в подобие чёрно-красного сари.

Сан Саныч сразу всё про неё понял и грубовато спросил:

– Есть кто-нибудь из руководства?

– Я всё могу вам показать и даже продать, – умиротворяюще промурлыкала девица, сверкнув звёздными гранями.

– Мне нужна особая консультация, – твёрдо произнёс посетитель.

Девушка понизила голос:

– Если вас интересуют афродизиаки…

– Так же, как священные коровы и макаки! У вас есть кто-то, разбирающийся в бессмертии?

Брюнетка надула губки, но быстро ответила, что в комнате за занавесками есть сведущий человек по имени Андрей. Бирюзовые нитяные занавески с люрексом скрывали маленькое подсобное помещение, вмещавшее столик с ноутбуком и два незатейливых стула; дневной свет попадал в это прибежище стоиков через единственное окошко. За столом сидел молодой человек, очень худой и налысо стриженный, но в нормальной голубой рубашке и в джинсах. Увидев гостя, он поднялся, церемонно поклонился и предложил присесть для беседы.

– Что привело вас ко мне? – спросил гуру Андрей.

«Пошла писать губерния!» – с досадой подумал Сан Саныч, но что делать? – Пришёл уже.

– Давайте так: вы попробуете ответить на мой вопрос. Если мне ответ не понравится, мы вежливо простимся. Если понравится – получите ещё один вопрос. И так далее. В любом случае, я куплю у вас какую-нибудь колоду карт вуду.

Юноша улыбнулся, давая понять, что оценил шутку сурового мужчины.

– Давайте.

– Один человек изобрёл устройство, которое лечит и предохраняет человека от старения. По его словам, основа положительной энергетики прибора – импульсы почивших святых, а питается он свободной энергией близстоящих людей.

Сан Саныч откинулся на спинку стула, чтобы проследить за реакцией юного эзотерика.

– Такое возможно, – невозмутимо кивнул юноша.

– Каким образом?..

– На микроуровне.

– М-м-м? – противным голосом протянул интервьюер. – Тонкие тела!

– Конечно. Вы обращали внимание, что реагируете, когда кто-то слишком близко к вам подходит. Приближение незнакомца вызывает у вас желание отодвинуться, он вторгается в ваше личное пространство и беспокоит тонкое тело. Приближение любимого или симпатичного вам человека, наоборот, доставляет удовольствие.

– А вы не думаете, что здесь замешан секс, гормоны?

– Когда до нас дотрагивается сестра или мать, секс ни при чём.

– И что это нам даёт?

– Живую энергию, которую мы не можем измерить, но безошибочно узнаём. Но, думаю, вам знакомы ощущения внутри раздражённой толпы («Неужели он просёк, кто я?» – мысленно поёжился фээсбэшник). Вы заражаетесь от соседей негативом, общее возбуждение нарастает, и уже через минуту вам самому хочется что-нибудь разбить или разрушить.

– Ладно, – нехотя согласился Сан Саныч. – А мёртвые? Откуда у них энергия?

Молодой человек потёр виски.

– Вы же знаете, что существует энергия места. Если вы ходите в церковь, чувствуете, когда иконы и храм намоленные, а когда – нет. Всё это чистая энергетика. Нетленные мощи сохраняются не за счёт условий содержания, но благодаря заложенной внутри нерастраченной энергии. А поклонение и молитвы только усиливают невидимый заряд.

– «Невидимый заряд»? – усмехнулся фээсбэшник. – Как якобы невидимый Стеллс-невидимка.

– Нет, – улыбнулся Андрей, – гораздо лучше и сильнее! Праведные покойники его аккумулируют, и это не зависит от вероисповедания. Собственно, разные религиозные учения пытаются обозначить в своём сознании вселенскую положительную энергию – Добро.

– Ах, вот как! За всё хорошее против всего плохого?

– Да, зло – разрушительная энергия. Если ваш прибор способен аккумулировать добрые силы, они будут благотворно воздействовать на болезнь и старение. Вас смущает то, что вы не в состоянии измерить добро, но подумайте, что до настоящего времени мы даже не знаем точно, откуда берётся человеческое сознание. Мы не можем его измерить и определить местонахождение в мозге, а ведь именно сознание делает нас королями всех видов на Земле. А учитывая достижения цивилизации – полубогами по сравнению с животными.

– Спасибо за проповедь, – улыбнулся Сан Саныч.

– Не за что, я ведь не стал касаться души. Все тела во Вселенной подвижны и колеблются на тонком уровне. Значит, теоретически, новое устройство может не только гармонизировать колебания организма, но даже изменять его. И в плохую, и в хорошую сторону.

Повисла тяжёлая пауза. Затем Сан Саныч выдавил:

– Ты где учился, сынок?

Теперь усмехнулся Андрей:

– В Политехе, на астрофизика.

Порядком озадаченный новой трактовкой изобретения, Сан Саныч решил, что для расчёта за консультацию купит первое, что попадётся на глаза. Первым попался подарочный пакетик, перевязанный лентой, словно к Восьмому марта; на ценнике было написано: «Восточный эликсир молодости, настоящий рецепт по Аюрведе. Состав: лимонный сок, мёд, оливковое масло». Затем взгляд выхватил набор осиновых колышков. Выглядели они, словно аккуратно распиленные сучки для растопки, но при этом были покрыты художественной резьбой. В конце концов Сан Саныч покинул эзотерический магазин с двухтомником Эрнста Мулдашева «От кого мы произошли?», который обошёлся ему в тысячу двести рублей.

На Литейном, 4 Сан Саныча ожидал сюрприз: он уже успел пройти охрану и турникеты, утыканные тремя рядами стальных палок сверху донизу, как увидел шагающего навстречу Фланова; тот поманил его обратно на улицу. Не говоря ни слова, они дошли до Воскресенской набережной и немного прогулялись в сторону от Литейного моста. На другом берегу, напротив Финляндского вокзала, памятник Ленину на броневике указывал рукой точно в их направлении; тёплый ветер слегка волновал быструю тёмно-синюю воду, пахло водорослями и рекой.

Сухопарый Фланов закурил, посмотрел на бегущие к опорам моста волны и, опершись локтем о парапет, процедил:

– Не хотел говорить в своём кабинете. Те, кому надо, знают, а кому не надо…

Сан Саныч догадывался, что Фланов не желал, чтобы начальство узнало, в каких выражениях он будет передавать информацию подчинённому. В большинстве кабинетов Конторы с незапамятных советских времён стояла скрытая прослушка.

– Твой план сработал, – наконец выдал полковник, и у Сан Саныча потеплело на душе. – Грушки покрутились, конечно, для виду, но потом сдулись. Включили даже дурака: дескать, изобретение обыкновенное, но интересное. «Интересное»! Мы говорим: «Наверное, из-за обыкновенности изобретения удавили учёного? Вы же хотели втихаря забрать его к себе вместе со всей документацией и разрабатывать для универсальных солдат: не пьют, не болеют, а только молодеют». В общем, мы пригрозили, что обнародуем тайные подвиги штирлицев, и они сознались, что их крендель с позывным «Семён» не выходит на связь. У него чуть ли не двадцать конспиративок, и грушки не успели их все осмотреть. Все координаты у нас теперь есть; семь объектов они уже проверили сами, мы поделили оставшиеся тринадцать.

Фланов взглянул на противоположный берег Невы: там возле товарища Ленина играли струями танцующие фонтаны.

– Теперь найдём Семёна и у живого или мёртвого заберём прибор. Что дальше делать с аппаратом, решим позже, но главное – утрём нос грушкам, – Фланов скупо улыбнулся и раздавил каблуком сигарету. – Теперь они у нас по гроб в долгу.

Чуть позже они сидели вдвоём в кабинете Фланова и ждали сообщений от оперативников, разосланных по адресам в поисках грушника. Полковник читал докладные, а Сан Саныч, так и не включивший в отчёт неожиданный визит в магазинчик «Эзотерика», разглядывал портрет Путина, висевший над головой начальника. Просмотрев бумаги, Фланов спросил со смешком:

– Что, майор? Думаешь, вправду приборчик может седину убрать и животик подтянуть?

Сан Саныч осторожно ответил:

– Очень даже может быть. Госпожа Бурьян лично хвалила.

Полковник нахмурился:

– Я бы не доверял этим косметологам…

Зазвонил телефон, и Фланов после короткого обмена репликами приказал:

– Жди там. Проверь осторожно прибор, не повреждён ли, и просканируй счётчиком Гейгера – есть вероятность, что работает на радиоактивном топливе.

Затем обернулся к Сан Санычу:

– Давай дуй с помощником на Загородный, двадцать пять, хостел «Сабрина», двенадцатый номер. Там сейчас наш человек с позывным «Феникс», аппарат и документация у него, Семён сопротивления не оказал. Странная история: Феникс говорит, что Семён и внешне сильно пострадал и вроде как не в себе. Счётчик Гейгера на излучение не реагирует.