Сбежать от шейха

ГЛАВА 11

Время тянулось медленно. Иногда возникало ощущение, что оно и вовсе остановилось, а я увязла в каком-то дне сурка. Я ждала психиатра, которого назначили моим лечащим врачом. Возможно, хотя бы разговор с ним внесёт некую ясность в моей нынешней ситуации. Ситуации, которую срочно нужно разрешить.

Врач пришел спустя несколько часов. Вошёл в палату, за ним забежала какая-то новая медсестричка. Помоложе и глазки покруглее. Совсем не похожа на Светлану. С такой может и выйдет договориться.

– Так, а тут у нас… Ага… Ага… – заглянул в свои бумаги, доктор поднял на меня взгляд. – Ирина, значится. Ну, как самочувствие, Ирина? – и взгляд такой равнодушный до безобразия.

– Нормально самочувствие. Когда меня отсюда выпустят? – спрашиваю сквозь зубы, потому что чувствую – это он меня здесь удерживает. Ему, значит, заплатили.

– Ну, о выписке пока рано что-либо говорить. Вы лучше расскажите мне, помните ли как сюда попали?

– Нет, я была без сознания.

– Без сознания? Нет. Вы были как раз в сознании. Кричали чтобы вам отдали погибшего ребенка и обещали всех сжечь. Помните?

– Нет, не помню, – отвечаю, сцепив зубы. Они продолжают убеждать меня, что моего малыша больше нет. Твари паршивые. Продажные, мерзкие твари.

– А сейчас что можете сказать? Вы уже смирились с утратой?

– Да, – всё так же сквозь зубы. Не дождутся! Но мне нужно выйти отсюда. Любой ценой. Чем раньше, тем лучше. Мне нужно найти своего малыша. И чем дольше я нахожусь здесь, тем меньше у меня на это шансов. Возможно, Халим уже вывез его из страны, и мне придётся постараться, чтобы вернуть сына.

От мысли, что я больше никогда не увижу своего ребёнка становилось больно в груди и воздух прекращал попадать в легкие. Неужели Халим так со мной поступит? Неужели его сердце очерствело настолько? А что, если это не он? Вдруг произошла какая-то страшная ошибка и всё, о чём мне говорят, окажется правдой?

Нет. Даже не думай об этом, Ира. Не смей. Мой сын жив. Я знаю это. Я слышала его. Он жив.

– Что ж, это хорошо. Мне очень жаль, что вы потеряли ребёнка.

– Мне тоже, – ответила я, переводя взгляд на хлопающую накрашенными глазёнками медсестричку. Выглядит полной дурой. Интересно, она сможет мне помочь?

– Отдыхайте, Ирина. Встретимся завтра.

– До свидания, – нашла в себе силы улыбнуться неприятному врачишке.

До завтра я ждать не стану. Сегодня же сбегу отсюда. У меня нет желания отлёживаться в дурке, пока мой ребёнок неизвестно где.

Я дождалась медсестру, когда та пришла, чтобы выдать мне порцию таблеток, улыбнулась ей пошире.

– И снова здравствуйте.

Она мило мне улыбнулась, протянула стаканчик с таблетками.

– Спасибо, – я выпила таблетки, показала рот медсестре.

– Вот и хорошо. Отдыхайте, – пропела она, но я встала с постели, следом, схватила её за руку. Медсестричка дёрнулась от испуга, открыла рот, чтобы позвать санитаров. С ними я уже имела дело. Хватит.

– Подождите. Как вас зовут? – снова премило ей улыбнулась и отпустила руку. В глазах медсестрички промелькнуло облегчение.

– Аня.

– Анечка, а вы не могли бы мне помочь? Мне нужно сделать всего один звонок.

Аня снова напряглась.

– Это запрещено. У нас так нельзя.

– А что, если я вас отблагодарю за это? У меня есть деньги. Много денег. Я просто позвоню одному человеку, и он принесёт деньги. Мне всего пару слов сказать.

Глаза Анечки зажглись интересом и неверием. С одной стороны она хотела бы получить на лапу, а с другой побаивалась, что я такая же чокнутая, как и все остальные здесь. Неприятностей Анечке не хотелось. А денег очень даже.

– Ну же, Аня. Никто не узнает.

– Только недолго. Минуту, – Анечка дала мне телефон, а сама отошла к двери.

Я быстро набрала номер по памяти, нетерпеливо стала ждать и отсчитывать гудки.

– Да?

– Дим, это я.

– Ира?! Ириш, как ты?!

– Дим, давай сейчас без вопросов. У меня всего минутка. Ты должен забрать меня отсюда. Сегодня же, – зашептала в трубку, чтобы не расслышала Анечка. Та встала у стены и нетерпеливо постукивает пальцами по ручке двери, нервируя меня.

– Ир, я не могу. Я пытался к тебе прорваться, но меня не пустили.

– Значит ты сделаешь это без спроса. Жди меня в машине сегодня вечером. Я буду бежать, – прошептала совсем тихо, но Дима услышал.

– Я понял. Ир… Мне жаль, что всё так вышло с твоим сыном. Правда, мне жаль.

Я выдохнула. И этот туда же. Как же им удалось обмануть стольких людей?

– Мы об этом поговорим позже. Главное сейчас выбраться. И ещё, возьми тот браслет…

– Я понял, Ириш. Как стемнеет, я у тебя. Браслет возьму.

– Спасибо, – прошептала я и передала Анечке телефон. – Вечером ко мне приедет один человек. Он хорошо тебе заплатит, если поможешь мне выйти отсюда, – посмотрела на неё уже без притворной улыбки. – Заплатит золотом.

Алечка часто заморгала, открыла свой маленький рот.

– Что? Нет, это исключено. Нельзя…

– Ты уже дала мне позвонить, нарушив тем самым ваши правила. Если не хочешь, чтобы я сказала об этом врачу, поможешь мне сбежать. Меня никто не будет искать, я не преступница. У меня всего лишь случилась небольшая истерика после родов. И всё.

– Ладно… Я попробую, – Анечка попятилась к двери. – Можно идти?

Я усмехнулась.

– Иди.

ГЛАВА 12

Вот и вечер. Медперсонал за исключением нескольких санитаров и одной медсестры уходит по домам. Скоро и я буду дома. Осталось только дождаться Диму и напомнить дуре Анечке, что она должна меня вывести на улицу. Жаль, у меня нет телефона, а дверь в палату запирается. Придётся ждать вечерний обход.

Нервно грызу ногти, кусаю губы почти до крови. Я не представляю, как дело пойдёт дальше, но знаю одно точно – я выберусь отсюда, даже если придётся прогрызть долбанные решётки. Я найду своего малыша, и никто не сможет меня остановить. Даже Халим. Что бы он не делал.

Я знаю, что он попытается сломать меня. Вернее, он уже это делает, удерживая меня здесь. Однажды ему почти удалось, там, в том страшном борделе. Но больше я не позволю играть ему с моим разумом.

Вскакиваю с кушетки, когда открывается дверь и Анечка заходит в палату.

– Вам лекарства нужно выпить, – говорит громко, а сама показывает мне дисплей своего телефона. На нём сообщение с номера Димы.

«Я тебя жду у черного входа».

Киваю Ане, и та, взглянув на камеру в коридоре, показывает, чтобы шла за ней. Красная лампочка в углу под потолком не горит.

– Камеры будут выключены ровно десять минут. Потом включатся. Я скажу, что забыла запереть вашу дверь.

Спеша за ней, думаю, что Анечка не такая уж и дура. Зря я так о ней. Думаю, её сменщица мне бы не помогла.

Уже у самого выхода, Аня тормозит и поворачивается ко мне.

– Вы же не пошутили насчёт золота? – в глазах Анечки горит жажда наживы.

– Не пошутила. Сейчас всё будет.

– Хорошо, я жду вас здесь, – подумав пару секунд, выпускает меня на улицу, и я в одном больничном халате мчусь к машине Димы.

– Браслет, Дим! – подбегаю к машине, стучусь в его окно. Стекло съезжает вниз, Дима подаёт мне браслет.

– Привет, Ириш. Слушай, а зачем тебе этот браслет?

– Надо! – выхватываю его из руки Димы и несусь обратно к Ане.

– Вот, держи! – втюхиваю ей кусок золота, не без злорадности представляя, как перекосило бы Халима, увидь он, как я разбрасываюсь его подарками.

– Спасибо, – удивлённо тянет Анечка. Но мне уже не до неё, я бегу обратно к машине. Запрыгиваю внутрь и даю Диме добро жать на газ, что он и делает, не размышляя ни мгновения.

Вырвалась. Сбежала. Теперь… Теперь самое трудное.

– Дим, где мой сын? Только не говори, что он погиб, потому что это враньё. Я слышала его плач, он никак не мог погибнуть при родах. Его кто-то украл.

Дима взирает на меня, как на умалишённую, на какое-то время даже позабыв о дороге.

– Ты что? Ты серьёзно это? Ир, они сказали, он задохнулся.

– Что бы они не говорили, я знаю, что мой малыш жив. И я его найду.

– И как ты это сделаешь? – снова поглядывает на меня с опаской. Наверное, думает, что я действительно чокнулась.

– Я пока не знаю как. Но знаю, что сделаю это.

– Ир…

– Дим, нет. Молчи. Если хочешь сказать то, что твердят остальные, то просто промолчи. Мой сын жив. Я знаю это. И никто не разубедит меня в обратном. Его забрал Халим.

– Ир, это жопа какая-то. Честно. Как, по-твоему, он это провернул?

– У него хватает ресурсов. Ты же видел его подарки. А город его помнишь?

– Помню, – мрачно заключает Дима, и возвращает внимание на дорогу. – Дерьмо.

– Да уж, – вытираю слезу, скатившуюся по щеке. – Он способен на многое. Даже на такое дерьмо.

– И что ты теперь планируешь делать?

– Хороший вопрос. Сама пока не знаю. В роддом идти бесполезно. Ребёнка там больше нет. Они ведь даже не показали мне его.

– Мне они сказали, что его похоронят.

– Чушь!

– И где он по-твоему?

– Уже не здесь. Халим увёз его. Мне, скорее всего, придётся ехать в Эль-Хаджа.

– Ты с ума сошла? – Дима даже скорость сбрасывает. – Какой ещё Эль-Хаджа? Ты забыла, как оказалась там в плену?

– Я всё прекрасно помню. Но от своего ребёнка я не откажусь. Он мой сын, понимаешь? – смотрю на Диму, но никаким понимаем с его стороны даже не пахнет.

– Ир, я тогда только благодаря его брату тебя вытащил. А сейчас говорят, что он в тюрьме. Понимаешь? Это всё серьёзно. Шейх может причинить тебе вред. Ты готова к этому?

– Да. Я готова.

– Ты сумасшедшая. Я уже жалею, что вытащил тебя с клиники. Бред какой-то несёшь.

Я упрямо отвернулась к окну. Меня не удержит никто. Ни толстые решетки, ни настойчивые уговоры. Для себя я уже всё решила. И никто не изменит моё решение.

ГЛАВА 13

– Ну как ты, моя хорошая? – тётя Глаша, обнимает меня, прижимает к своей полной груди, и я слышу, как сильно и часто бьётся её сердце.

– Нормально, – отвечаю тихо.

– Не передумала?

– Нет.

– А может останешься? Попробуем вернуть ребёночка так.

– Как? – отстраняюсь, заглядываю ей в глаза.

– Ну тебя же мы вытащили, – в глазах тёти Глаши теплится надежда, что всё разрешится. А я уже сомневаюсь.

– Это другое. Малыш не может сам сбежать.

– Ты хоть представляешь, как сложно мне будет спасти тебя снова? Если вообще возможно? – Дима смотрит на меня исподлобья. – Думаешь, он тебя отпустит во второй раз? Да он тебя в клетку посадит!

– Значит, будет так, – я оглядываюсь на табло, сжимаю в руке сумочку. – Я не откажусь от своего сына. Ни за что.

Дима качает головой, ругается матом.

– Дура! Ты осознаёшь хотя бы, насколько ты дура?! – кричит на меня, отчего на нас начинают оборачиваться прохожие.

– Началась регистрация на рейс. Я пойду.

– Ира! – он хватает меня за запястье, сильно сжимает. – Одумайся. Это последний шанс!

Тётя Глаша плачет и удерживает меня за вторую руку.

– Прекратите, прошу вас. Я вернусь. Как только заберу своего сына, – в это я, конечно же, не верю. Халим не отдаст мне сына просто так. Скорее всего меня ждёт очередное наказание, и кто знает, насколько он на меня зол. О том, как сбежать оттуда с ребёнком я не имею понятия. Но точно знаю – он не отдаст его никому. Я сама должна явиться. Этого он ждёт.

Посадка на рейс заканчивается, и я тороплюсь к стойке, чтобы успеть. Дима и тётя Глаша смотрят мне в след. Она со слезами на глазах, он зло. А мне уже всё равно. Лишь бы коснуться своего малыша, лишь бы прижать его к груди. Уверена, мне придётся нелегко, поэтому я и еду одна. Присутствие Димы лишь всё осложнит.

Взлёт, и я закрываю глаза. Всего несколько часов, и я на месте. Знаю, Халим меня ждёт. И я не буду больше бегать и прятаться. Приеду прямо в его резиденцию, и будь что будет.

Открываю глаза и понимаю, что мы садимся. А ещё понимаю, что дороги назад нет. Только вперёд. Только к нему. К человеку, пленившему не только моё тело, но и душу.

У трапа несколько чёрных машин и люди в строгих костюмах. Я замедляю ход, потому что вижу знакомого телохранителя. Затем ещё одного и ещё. Я знаю этих людей.

Резко оборачиваюсь назад, но понимаю, что деваться некуда. Я, собственно, за этим и ехала. Так к чему бежать? Да и некуда.

Выдыхаю, спускаюсь с трапа и иду прямо к ним в руки. Все как один опускают глаза, склоняют головы. Водитель одной из машин открывает для меня дверь. И я, втянув в себя побольше воздуха, ныряю внутрь салона. Меня ждали, значит.

Вот и всё, Ира. Забудь своё настоящее имя. Ты снова Райхана.

Меня куда-то везут, на вопросы куда именно – не отвечают. Я сжимаю дрожащие руки в кулаки, считаю до десяти. Помогает так себе.

За нами и по бокам едут остальные машины, а я думаю, зачем так много. Мне бы хватило и одного водителя. Я ведь сюда сама явилась. Но Халим, как обычно, поступает вопреки моей логике. Как всегда противоречиво и дико странно.

– Просто скажите, мы едем в резиденцию эмира? – снова пытаюсь, и на этот раз получается.

Водитель бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида.

– Нет, госпожа. Эмир пожелал видеть вас в другом месте.

– Ясно, – понимаю, что большего из него не вытащить. Что ж, осталось дождаться пункта назначения.

Всё тело подрагивает и сводит судорогами. Я не верю, что снова его увижу. Что я ему скажу? И что скажет он? Увижу ли я сына сегодня? Возьму ли его на руки? Хоть как-то оправдается эта поездка в лапы к монстру или нет?

Спустя час езды мне уже хочется сбежать. Только мысль о сыне не даёт попросить их остановиться. Уверена удерживать меня никто не станет. У них не было такого приказа. Халим знал, что я примчусь за малышом. Знал и ждал этого.

Но тем не менее следил за мной. Иначе откуда он знал, когда именно я прилечу? Хитрый и коварный эмир всегда всё знает. От него невозможно что-то скрыть. Как тогда, когда я бежала. Он ведь мог меня остановить, но не стал. Знал, что я вернусь. И о ребёнке знал. Он всегда всё знает.

Дом, к которому меня привезли, я ещё не забыла. Здесь я отбывала своё наказание после первой попытки сбежать.

– Мы прибыли, госпожа, – объявил водитель и кто-то из телохранителей открыл мне дверь.

– Прошу, госпожа. Следуйте в дом.

ГЛАВА 14

– Здравствуй, моя госпожа, – у входа меня встречает прислуга во главе с Саадат. Она улыбается и, кажется, рада меня видеть. А я… Я пока не знаю, что чувствую.

Побита и раздавлена. Хочу плакать и увидеть, наконец, своего кроху.

– Здравствуй, Саадат. Ты знаешь, где он? Мой сын?

Она смотрит на меня с теплом и лаской, только что мне ответить не знает. Кивает прислуге, чтобы те шли заниматься своими делами. Подходит ко мне.

– Госпожа, мы в этом доме с тех пор, как ты уехала. Иногда к нам приходят вести из резиденции, но о ребенке я ничего не знаю. Слышала лишь, что теперь Давия там живёт. Твоё место заняла, как и хотела.

Я порывисто обнимаю Саадат, та отвечает мне тем же. Долго стоим так, и я, наконец, смаргиваю первые слезы. Отстраняюсь, осматриваю дом. Он выглядит пустым и неуютным. Как и раньше. Ненавижу его.

– Где шейх Халим? Он здесь?

– Нет, госпожа. Он здесь не бывает.

– Тогда зачем меня привезли сюда?

Саадат невесело усмехается.

– А ты как считаешь?

Я не считаю. Я знаю. Знаю, что Халим снова будет меня наказывать. Иначе его задетое самолюбие не утешить.

– Какие распоряжения ты получила насчет меня? – интересуюсь осторожно, потому что от Халима эль Хамада можно ожидать чего угодно.

– Лишь служить тебе и оберегать, – отвечает Саадат, и я в её тоне улавливаю обиду. – Как и всегда, моя госпожа. От того, что ты покинула нас однажды ничего не изменилось. Эмир не развёлся с тобой и вряд ли сделает это когда-нибудь. Ты ведь мать его ребёнка, так? Ты поэтому вернулась? Он забрал ребёнка?

– Да… забрал.

– И кто это? Мальчик или девочка?

– Мальчик, – чувствую, как начинает драть горло от проглоченных рыданий. – Мой мальчик. Они даже не дали его подержать. Забрали. Выкрали.

– Не выкрали. Вернули домой, – поправляет меня Саадат. – Его место здесь, потому что он наследник эмира.

– Он мой сын! – вскрикнула я, отчего Саадат вздрогнула. – Я его родила! Я его вынашивала под сердцем! Он мой! И эмир отдаст мне его, иначе… – я задохнулась и замолчала. Я не смогу ему противостоять. Никогда не могла.

– Мой тебе совет, Райхана. Не разговаривай в подобном тоне с эмиром. Он и так зол на тебя. Проси его дать тебе сына. Слёзно умоляй на коленях. И тогда, быть может, он даст тебе ребёнка.

Саадат ушла, а я ещё долго стояла у распахнутой двери. Меня больше не удерживали силой, не запирали двери. Меня не замечали охранники, стоящие на пороге и даже если бы я решилась уйти отсюда прямо сейчас – никто не попытался бы меня задержать.

Всё дело в том, что я сама сюда приехала и сама же изъявила желание остаться. И это не изменится, пока я не увижу шейха эль Хамада. Я верну своего малыша, чего бы мне это не стоило.

Поднимаюсь наверх, захожу в свою спальню. Здесь всё готово к моему приезду. Даже не сомневалась.

Ложусь на кровать в позе эмбриона, закрываю глаза. Главное выдержать. Главное не сорваться и не явить эмиру свою слабость. Пусть наказывает меня, пусть мстит. Но пусть отдаст мне моего сына.

Не замечаю, как проваливаюсь в сон. Тяжёлый такой, тревожный. Меня будто поглощает какая-то тьма. Я пытаюсь сопротивляться, отбиваюсь и выползаю из темноты, а потом вскакиваю с криком и в ужасе смотрю на Саадат.

– Я тебе обед принесла, госпожа. Поешь, ты очень исхудала.

Падаю обратно на подушку, закрываю глаза рукой.

– Я не голодна. Спасибо.

– Как знаешь, но я на твоём месте прекратила бы страдать и позвонила эмиру.

Я знаю, что своими слезами ничего не добьюсь. Но и звонить Халиму не тороплюсь. Я не знаю, что ему сказать. Да и стоит ли? Он ведь знает, что я здесь. Не может не знать. И чего тогда он выжидает? Что я прибегу к нему на поклон?

Скорее всего так и есть. И я прибегу, если мне будет позволено. Что угодно сделаю, лишь бы увидеть сына. Достаю телефон, отправляю сообщение тёте Глаше, что у меня всё нормально. Нахожу номер Халима и рука начинает дрожать. Однако я успеваю нажать на кнопку вызова. Гудки идут один за другим, но мне никто не отвечает.

Перезваниваю снова. И опять тишина. Он специально игнорирует или просто занят? В груди становится тесно сердцу. Оно стучит, как ошалевшее.

– Он не отвечает… Почему он не отвечает?

– Похоже, эмир пока не готов тебя слышать и видеть. Иначе уже сам устроил бы встречу, – констатирует Саадат, добивая меня.

ГЛАВА 15

День за днём я жду его у окна. Прошло уже пять дней с тех пор, как я приехала в Эль-Хаджа. Но Халим так и не появился. Ехать в его резиденцию мне не позволила охрана, заверив меня, что эмир приедет сам, когда посчитает нужным.

Пыхтя от злобы, как вскипевший чайник, я то и дело бегаю к окну, чтобы глянуть, не приехал ли он. И он, скорее всего, знает, как я его жду. Но приезжать не торопится.

– Твой обед, госпожа, – передо мной появляется Саадат с подносом еды. Аккуратно выставляет всё на столик. – Поешь, наберись сил. Они тебе понадобятся.

– Если бы от меня хоть что-то зависело. Я нахожусь рядом с сыном, но увидеть его не могу. Это ли не наказание? Сколько ещё он будет меня мучить?

– Напиши ему. Расскажи о своих чувствах. Расскажи, как тебе больно. Он не зверь. Поймёт и утешит тебя.

Кривлюсь, будто съела лимон. Я уже писала ему. Угрожала и просила, проклинала и снова умоляла. Он не ответил ни на одно из моих сообщений. Он всё же зверь. Жестокий и бездушный.

– Это не поможет. Я уже писала ему.

– Пиши ещё. Проси его простить тебя. Каждый день проси. Он любит тебя, Райхана. Я видела, как он страдал, когда ты сбежала. Он сам не свой был. Давия этим и воспользовалась. Задурила ему голову своей заботой. Он оставил её жить там. Так что, вполне возможно, сейчас она воспитывает твоего ребёнка. Она на всё пойдёт, лишь бы завладеть сердцем эмира.

Саадат уходит, и я остаюсь наедине с обедом, который не лезет в горло от мысли, что моего сына сейчас трогают руки змеи Давии. Я не удивлюсь, если она вдруг решит отравить или задушить малыша в его кроватке.

Хватаю телефон, быстро набиваю текст в поле сообщения.

«Я знаю, что поступила подло. Ты думаешь, что я предала тебя, но это не так. Я лишь хотела на свободу. Родить своего малыша на воле, а не в золотой клетке. Ты давал мне многое, я знаю и ценю это. Но ничто не заменит свободу. Никогда. Я прошу тебя, верни мне моего малыша. Я соглашусь на всё, что ты захочешь. Любое наказание. Только не наказывай меня сыном. Это жестоко. Я жду тебя этой ночью, как жду каждый день. Прошу, давай поговорим.»

Отправляю сообщение, смаргиваю слезу. А ведь я сама признала, что поступила подло. Я сбежала, когда он этого не ожидал. Выпорхнула из клетки и улетела. А ему пришлось это принять. Но эмир эль Хамад не из тех, кто просто так принимает поражение. Он будет мстить мне, пока я не сойду с ума от его игр. Пока не упаду на колени и не поползу в его резиденцию на четвереньках. Сейчас он добивается именно этого. И я почти готова. Только бы моему сыну никто не навредил. Ни одна мать такого не вынесет.

Ответ жду ещё пару часов, а потом снова набираю его номер. И снова бесполезно. Вечер застаёт меня на балконе, где я смотрю на закат и тихо плачу от навалившейся грусти. Я бы сейчас на многое пошла, лишь бы он приехал. Или хотя бы ответил мне, чтобы я знала, что ору не в пустоту.

Из моей комнаты забирают нетронутый обед и приносят ужин, но еда по-прежнему остывает на столе. Мне не хочется есть, не хочется пить. Лишь слышу тот первый крик моего малыша и потихоньку схожу с ума.

Засыпаю уже ночью, снова свернувшись на кровати калачиком. Мне снятся Дима с тётей Глашей, оба ругают меня за то, что вернулась к Халиму. Приходит и он. Стоит и буравит меня своим чёрным взглядом. Где-то плачет малыш и я зову его, бегу, спотыкаюсь и падаю, но его крики отдаляются с каждой секундой.

Вскакиваю с криком, зажимаю рот ладонью. Так хочется орать до посинения. Орать, пока он, наконец, не расслышит.

Наливаю себе в стакан воды, делаю несколько глотков. В комнате душно и жарко, нужно включить кондиционер. Беру пульт, ставлю на минимальную температуру и встаю, чтобы приоткрыть ненадолго окно. Проветрив, закрываю его и застываю в темноте.

Я не одна. Чувствую это всем телом. Кто-то стоит прямо за моей спиной. От ужаса сковывает конечности и пропадает голос. Однажды я чувствовала подобное, когда убийца пришёл, чтобы задушить меня. До сих пор ощущаю на шее верёвку.

– Кто здесь? – задаю вопрос, глядя во мрак. – Я сейчас закричу.

Слышится смешок. От него волоски на коже становятся дыбом.

– Кто ты?! – повышаю голос.

Кто-то зажимает мне рот, приставляет к горлу нож. Скользит лезвием по шее, и я узнаю его. Мужчину, который меня удерживает. Его запах, прикосновения, холод лезвия в его руках… Да, это Он. Пришёл за тем, что принадлежит ему.

ГЛАВА 16

– Здравствуй, Райхана, – звучит шёпот, от которого по телу разбегаются мурашки. Слишком хорошо знаю его. Знаю, что сейчас он возбужден. И мне это на руку. Значит, его помешательство не прошло.

– Здравствуй, Халим, – мой голос не дрожит, хотя колотит всё тело. И он не может этого не чувствовать.

– Скучала? – чуть вдавливает лезвие в кожу, упирается эрекцией в мою спину. От него пахнет алкоголем и дымом кальяна.