– Всегда питал слабость к вашему сыну, сэр Уильям. Этого достаточно, чтобы у вас в голове воцарился порядок?
– Да, я помню самое первое выражение твоей приязни к нему, – очень недобро усмехнулся в ответ Вилл. – Нож у горла семилетнего мальчишки, если мне не изменяет память.
– Память вас не подводит, – самым невозмутимым тоном подтвердил Джеффри.
Глубоко вздохнув, Робин с улыбкой сказал:
– Мой брат благодарен тебе за помощь в случае с Дэнисом, а я признателен за откровенность, Джеффри. Раз уж ты решил остаться со своим господином, возвращайся.
– Желаю вам удачи, граф Роберт! От всего сердца, – с поклоном ответил Джеффри и поспешил к своей лошади.
Проводив его задумчивым взглядом, Джон покачал головой:
– Зная, что нам предстоит сражение с войском, превосходящим нас по численности, едва не принять твое предложение! Если именно он послал в Веардрун гонца, если давно уже лелеял мечту быть рядом с тобой, то почему же сэр Гай столько лет строил нам козни? Давно бы переманил его к нам, Робин, и оставил бы Гисборна без самого преданного ему человека!
– Ты же сам только что слышал его отказ, – пожал плечами Робин. – Он любит Гая – и не как слуга, а как брат.
– Надо же! А Гай жаловался мне, что не может найти таких же преданных людей, как те, что окружают тебя! – с иронией ответил Вилл. – Это ему, а не мне надо было дать совет внимательнее посмотреть на командира собственной дружины. Я-то увидел, а вот Гай не прозреет до самой смерти!
– О чем вы? – проворчал Джон. – Сначала Робин, теперь ты, Вилл! Робин, на что это ты намекнул верному псу сэра Гая, что он застыл как вкопанный?
– Он же понял мой намек, равно как и Вилл. Пораскинь мозгами, и тоже поймешь, – усмехнулся Робин и, заметив, что Джон, не удовлетворенный полученным ответом, собирается продолжить расспросы, пресек его любопытство самым непререкаемым тоном: – У нас очень много дел, друзья, а времени остается с каждой минутой меньше и меньше.
Они вернулись в трапезную, где Кэтрин и Мартина были заняты привычными хлопотами по хозяйству. Посмотрев в их сторону, Робин негромко сказал:
– Джон, вечером после ужина отвезешь их обеих во Фледстан. Там ратники Реджинальда, там наши женщины будут в безопасности. Ты помнишь, где начинается потайной ход и как открываются двери?
Расслышав слова Робина, Кэтрин отшвырнула полотенце, которым вытирала только что вымытую посуду, и подбежала к Джону.
– Никуда я не поеду! – заявила она, уперев руки в бока, и окинула Джона требовательным взглядом. – Не смей отсылать меня!
Стоявшая поодаль Мартина энергичным кивком выразила полное согласие с тем, что сказала Кэтрин.
– Тебя отсылаю не я, а Робин, – ответил Джон. – Я не могу ослушаться его приказа!
– Хитро придумал! – отрывисто рассмеялась Кэтрин и обернулась к Робину: – Неужели ты думаешь, что мы с Нелли и Марти сможем отсиживаться во Фледстане, зная, что вы тем временем сражаетесь не на жизнь, а на смерть?!
– Обо мне речи не веди, – отозвалась Эллен, – я во Фледстан не поеду. Мой дом в Шервуде, поэтому Робин мне не указчик!
– Давно ли? – осведомился Робин и так посмотрел на Эллен, что она почувствовала, как у нее стынет кровь в жилах.
Прижав руки к груди, она зачастила, умоляюще заглядывая ему в глаза:
– Я ведь целительница, как и Марианна! Что мне делать во Фледстане? А здесь я вам пригожусь! Пожалуйста, не гони меня из Шервуда! Да я так схоронюсь, пока вы сражаетесь, что меня ни одна лесная тварь не почует, – не то, что ратники короля!
Не обращая внимания на ее уговоры и заверения, Робин смерил Кэтрин холодным взглядом и негромко осведомился:
– Хочешь остаться, дружок? – и, получив в ответ от Кэтрин короткий безмолвный кивок, жестко усмехнулся: – Хорошо, оставайся. Я выделю тебе охрану, и те стрелки, которые могли бы принять участие в сражении, будут сидеть возле тебя. Сколько тебе нужно людей? Десять? Двадцать?
Ничего не сказав в ответ, Кэтрин низко опустила голову. Она прекрасно знала, что в Шервуде на счету каждый человек. Взгляд Робина смягчился, он приподнял за подбородок склоненную голову Кэтрин и прикоснулся губами к ее лбу.
– Побалуй нас сытным ужином перед расставанием!
Она, глотая слезы, послушно кивнула и, подняв голову, улыбнулась Робину дрожащими губами.
– Вилл, рассылай гонцов. Все должны прибыть на луг за час до рассвета. На этот раз пусть наденут кольчуги и возьмут щиты.
– А луки со стрелами? – спросил Вилл. – Поверишь в честность Бэллона?
– После такого прозрачного намека командира дружины Гая – нет. Колчаны не слишком большая тяжесть, поэтому пусть берут и их тоже. Поторопись: надо поехать на луг и осмотреться.
Пока Вилл управлялся с рассылкой гонцов, Робин подошел к Марианне, которая все это время неподвижно стояла возле очага, сложив на груди руки.
– Собирайся, радость моя, – сказал он, посмотрев в ее серебристые глаза. – Тебе ведь тоже надо взглянуть на поле завтрашнего сражения.
– Мне понадобится холм, Робин, – ответила Марианна.
– Он там есть. На самой окраине луга. Заодно развлечешься прогулкой по лесу. Когда мы с Виллом и Джоном закончим, поедем с тобой вдвоем на озеро и искупаемся.
Даже зная о том, что предстоящий день станет днем битвы, все равно было так чудесно проехаться верхом по зеленому лесу, а потом гулять по огромному лугу, на котором поднялась невысокая мягкая отава. Спешившись и оставив лошадей в роще, Робин, Вилл, Джон и Марианна медленно пошли по лугу к реке.
– Хорошее место! – одобрительно заметил Джон, оглядываясь по сторонам. – Им придется переходить реку, и переправа заберет часть сил раньше, чем начнется сражение.
– Нам надо завершить его до полудня, – отозвался Вилл, бросив из-под ладони взгляд на небо. – Иначе солнце перейдет на другую сторону и будет слепить нас, а не их.
Марианна быстро нашла холм, о котором сказал Робин. Он был достаточно высоким, чтобы его видели с любого уголка луга, а больше ей ничего и не требовалось. Поэтому, пока Робин, Вилл и Джон обсуждали расстановку отрядов, она бродила по лугу, собирая цветы. Слушая перезвон птичьих голосов и ровное гудение шмелей, которые кружились над чашечками цветов, Марианна старалась не думать о предстоящем сражении, дорожа оставшимися часами покоя.
– Все-таки она удивительная женщина! – вдруг сказал Джон, краем глаза наблюдая за Марианной. – При одном взгляде на нее душа отдыхает. Даже если бы она пришла сюда не победной Вестницей, а просто как леди Шервуда, ты поступил правильно, оставив ее с нами.
Робин лишь улыбнулся Джону и помахал рукой Марианне, подзывая ее. Она подбежала к ним с охапкой цветов, которые сыпались с ее рук, и вдруг бросила все цветы в реку. Завтра Трент будет досыта пьян от крови, которая прольется на его берегах. Так пусть же сегодня его воды натешатся ароматом цветов уходящего лета.
Простившись с Виллом и Джоном, Робин увез Марианну к небольшому озеру. Они долго плескались и ныряли в теплой прозрачной воде, пронизанной солнечными лучами до самого дна. Пока Марианна отжимала косы, Робин расстелил под низко склонившейся ивой плащ и лег на него, подставив спину солнцу. Марианна легла рядом с ним и прижалась щекой к мягкой ткани, ощущая, как теплые лучи осушают капельки воды на ее коже.
От озера веяло прохладой, ленивый плеск волн, набегавших на песчаный берег, навевал сон, и Марианна задремала. Ее сон был легким и недолгим. Проснувшись, она посмотрела на Робина и увидела, что он тоже уснул. Подперев рукой голову, она долго смотрела на него.
Его длинные ресницы встрепенулись, и синие, еще сонные глаза встретились с глазами Марианны. Робин ласково улыбнулся, лег на бок и обнял Марианну.
– О чем ты задумалась, мое сердце? – спросил он, отводя кончиками пальцев от лица Марианны светлые завитки, которыми играл налетавший от воды ветерок.
– О том, что сегодня долгий и светлый день, – с улыбкой ответила Марианна. – О том, как я ждала вас вчера и вы вернулись все до единого. О том, что я счастлива быть рядом с тобой в эти дни. Как бы я хотела, чтобы завтрашний день никогда не наступил! – призналась она и, подавив печаль, которая охватила ее при мысли о предстоящем сражении, подняла глаза на Робина. – А чего желаешь ты?
По его губам пробежала улыбка, отразившаяся в глазах цвета вечернего неба, и он негромко ответил:
– Тебя.
Сам его голос, которым было сказано только одно слово, но сказано с такой нежной властностью, отозвался в ней жаркой волной. Утопая в бездонном омуте его глаз, Марианна обвила руками его шею и легла на спину, увлекая Робина за собой. Он был настойчив, но нетороплив, заставляя Марианну вновь и вновь испытывать бесконечное блаженство в его объятиях. Тая от сладкой слабости, охватившей ее тело, омытое волнами экстаза, Марианна дотронулась губами до губ Робина, когда он неподвижно замер, переводя дыхание.
– А ты, любимый?
