Мир после меня
Мужчина моей мечты действительно спешил встретить меня. И серо‑синяя военная форма ему очень шла. В ней он преобразился до совершенства. И потому я стояла, невольно гордо задирая нос, потому что шёл он не к кому-то, а ко мне. Его размеренный шаг и улыбка на лице являлись для меня лучшим знаком судьбы, что у нас с ним всё будет хорошо.
– Наконец-то ты приехала в нашу обитель добра и коварства, – сказал Грач вместо приветствия и, фривольно обнимая меня за плечи, повёл внутрь здания. – Я аж заждался.
– Погоди. Обитель добра и коварства? Это как?
– Цели у нас добрые, но добиваемся мы их исключительно коварством.
Я хихикнула. В обществе Грача мне даже секретная военная база унылым и грозным местом не казалась. Он умел создавать вокруг себя лёгкую атмосферу.
– Эй, а мне спасибо за доставку сказать? – возмутился Макс, попутно кидая на сиденье машины парик и начиная отклеивать бороду.
– Давай я тебя лучше выпивкой угощу? У меня остались талоны в бар, так что посидим, поговорим. Хочешь, приводи кого-нибудь с собой.
– Когда?
– Может сегодня? Если кое-какой проект утвердят, то завтра меня уже перекинуть могут.
– Затёрли.
– Ну-с, – это Грач уже ко мне, – ждёт тебя Настя нынче целое приключение…
– Эй! – снова раздался голос Макса у нас за спиной, и мой мужчина недовольно обернулся.
– Что ещё?
– Лови!
В сторону Грача полетела моя тяжёлая сумка. И уж не знаю как, но он успел убрать с меня руки и поймал её. При этом, правда, крякнул.
– Это ещё что? Твоё, Насть?
– Да.
– У тебя там кирпичи, что ли?
– Нет, но самого необходимого хватает.
Грач закинул сумку себе на плечо да, на прощание махнув Максу рукой, повёл меня дальше. И при этом уже не обнимал… Это было обидно.
– Нет, судя по весу там кирпичи.
– Да зачем мне кирпичи? – удивилась я.
– А чего? Вещь удобная. Металлоискатель не обнаружит, в тёмной подворотне, как подмога, тоже сгодится.
– Угу. А если кавалер решит сумочку вежливо пронести и удивится весу с вопросом: «А у тебя там не кирпичи лежат?», то завсегда можно этот самый кирпич показать.
– Ха! А что? Последующую оживлённую беседу кирпич вызовет.
– Это уж точно, – я едва не рассмеялась, представляя себе удивлённое лицо вероятного кавалера. – А ещё они цветов разных бывают, можно по дизайну и цвету подобрать.
– Вот видишь, какая полезная вещь кирпич, оказывается, – лукаво посмотрел на меня Грач.
– Теперь я в этом не сомневаюсь.
– Вот и хорошо. У тебя в этой сумке что-то из того, что на досмотре отнять могут, есть?
– Досмотр будет? – опешила я.
– Конечно, без этого никак.
– М-да, а я думала, что на новом телефоне всё закончится.
– Не, – усмехнулся он. – И по поводу нового телефона, кстати. Изначально все твои сообщения и звонки будут просматриваться и прослушиваться, поэтому не чуди… Но, да это тебе всё на инструктаже объяснят. С него всё и начнётся. А там будь готова, с тебя три шкуры сдерут, чтобы узнать, к чему ты приспособлена лучше всего.
– Хм, а мы сегодня ещё увидимся?
– Да. Видишь ли, я рассчитываю заняться грязным соблазнением. Сначала поведу тебя в бар, там напою, а после этого обязательно затащу в постель, где научу парочке новых поз.
Я аж едва не споткнулась на ходу от такой откровенности, но… не скажу, что услышанное мне не понравилось.
– Хочешь знать, что я думаю об этом плане?
– Ну?
– Если ты его не исполнишь, я поставлю тебя к стенке и расстреляю.
Глава 6
– Ох, – не сдержалась я от вскрика.
Укол был чрезмерно болезненным, а, будучи шестым по счёту, ещё и невмоготу противным. Однако пусть он стал далеко не последним, по итогу облучение некоего «луча небес» не нанесло моему здоровью непоправимого урона, а потому повод для радости у меня имелся. Да и в целом, если быть честной, я была счастлива. Пожалуй, никакая турбаза не смогла бы привести меня в такой восторг. А всё потому, что кроме нескольких психологических тренингов в обязанности мне ничего не вменили. Я могла в полной мере наслаждаться своим внезапным бурным романом.
Правда, подобная свобода появилась у меня далеко не в самый первый день. Он то стал по‑настоящему напряжённым. Целая команда профессионалов бесполезно изыскивала во мне скрытые таланты, так как я оказалась абсолютно не пригодной к чему-либо значимому. Мой гуманитарный склад ума мало подходил для технических специальностей и научных изысканий. Плохо сросшаяся после детской травмы кость ноги и общая физическая подготовка не позволяли встать в ряды бойцов передовой. Память и логика жирной линией перечёркивали путь к карьере разведчика и шпиона. Экзамен на водительские права я тоже в своё время не на ровном месте завалила, на это меня даже тестировать не следовало, я бы прямо сказала как есть. Пожалуй, единственное хорошее, что во мне имелось, так это сострадание. Но переучиваться на медсестру никто из начальства мне не предложил, а я к этому нисколько не стремилась по причине панической боязни уколов.
– Ох-ох, – повторила я, стараясь удержать руки от того, чтобы почесать заболевшее место.
– Всё. Можете идти.
– Спасибо.
Поблагодарила я скорее по привычке. Это было удобное слово, чтобы поспешный уход из кабинета выглядел хоть немного вежливо. Негоже в полном молчании сверкать пятками и при этом громко хлопать дверью.
– Чего-то долго тебя там держали, – заметил Грач и прекратил прислоняться к стене, расположенной напротив входа в медблок.
– Да им надо было до конца мою медкарту заполнить, поэтому заодно недостающие анализы собрали и процедуры какие-то провели. Даже шапочку из проводов мне на башку надели. Чего-то там считывали, а мне теперь волосы от геля отмывать.
– Энцефалограмму, наверное, делали.
– Ну вот что за воспитание? Так грязно ругаешься в обществе дамы, – я сурово поглядела на Грача и прыснула со смеху. – Как ты такие страшные слова выговариваешь только?
– Скороговорки чаще произносить надо, – пояснил он и, поглядев на часы, грустно вздохнул. – Ну вот, я думал, что у нас будет больше времени на расставание. Теперь в мою берлогу нет смысла идти.
– Почему нет? – возмутилась я. – Мне надо в ангаре быть только… Сколько там времени? Только через сорок минут!
– Детка, это как-то не по-взрослому. Я понимаю, что мы не в восемнадцатом веке, когда за полчаса женщина могла расшнуровать только ботинки, а никак не корсет. Но уж лучше я подожду пару дней, чем буду приказывать: «Раз, два, три, кончаем!».
– А потом ещё и одеться за минуту.
– Кстати да, надо тебя в этом потренировать.
– Нет-нет, не надо. Пожалуйста, – простонала я. – Мне и так какие-то новые курсы подобрать обещали.
– Скорее всего, так было сказано, чтобы тебя не обидеть.
– Да? А чем тут можно меня расстроить? Я только за никакие курсы не посещать.
– Тем, что тебе курьерская работа светит. От обслуживающего персонала-то я тебя как мог отмазал.
– Не знаю даже хорошо это или плохо.
– Ты думаешь, я тебе чего-то плохого желаю? – Грач недоверчиво посмотрел на меня и провёл рукой по моим волосам, чтобы убрать выбившиеся пряди обратно за уши.
– Нет.
– Тогда и не говори глупостей. Для обслуги хороши зелёные мальчишки и девчонки, у которых глаза горят азартом будущей славы. Они знают, что это всего лишь шаг перед тем, как они станут героями. Нужно только немного повзрослеть. Хорошо в этой службе ветеранам и калекам. Их преданность делу требует хоть какого-то участия. Но тебе-то что там делать? Во-первых, с базы или какого-либо иного объекта никуда не выйдешь. Во‑вторых…
– Мне хватило первого пункта, – ужаснулась я. – Кстати, как у курьера у меня будут послабления?
– Будут. Ты станешь жить своей обычной жизнью. Самой обычной, Насть. Просто несколько раз в неделю придётся бросать всё в самый неподходящий для себя момент и делать то, что велено.
– А мы? – сердце сдавила тревога. – Мы будем видеться?
– Ближайший месяц регулярно. Меня же назначили ответственным за твоё вливание в Сопротивление.
– Хорошо тогда, – повинуясь порыву чувств, я обняла его. – А потом ты ведь что‑нибудь придумаешь?
– Обязательно.
Грач поцеловал меня в макушку и мягко отодвинул от себя, чтобы с лаской провести пальцами по моей щеке. Смотрел он мне при этом прямо в глаза.
– Давай я провожу тебя до второго уровня?
– А почему не до ангара?
– О, да никак ты решила не отпускать меня от себя ни на шаг? – хитро усмехнулся он и, увидев, что я теряюсь с ответом, виновато развёл руками. – Я бы только за, но мне через пятнадцать минут кровь из носу нужно быть у генерала Фадеева.
– А, так вот почему ты не повёл меня к себя! – шаловливо толкнула его я, делая вид будто обижена. – Знал, что не успеешь за такое короткое время.
– Детка, я военный, поэтому думай, что говоришь, – абсолютно серьёзным голосом сообщил он. – Мне сорок пять секунд раздеться, сорок пять секунд одеться. Я в полной боевой готовности. Но… хватит ли времени тебе?
Я не выдержала и рассмеялась.
– Как у тебя получается шутить даже с таким суровым лицом?
– То мне дозволили годы тренировок буддистских монахов.
Я только покачала головой и позволила Грачу проводить меня, насколько то было для него возможно. Говорили мы о всякой ерунде. Лишь перед самым расставанием он выдал мне коробочку с восемью ампулами и спросил, смогу ли я справиться с инъекциями самостоятельно. Знакомая медсестра у меня имелась, так что в подобном я для себя проблемы не увидела. Ответ Грача устроил. Он поцеловал меня на прощание и сказал, что завтра обязательно позвонит. В крайнем случае, послезавтра.
– Какое-то размытое обещание.
– В своё оправдание могу сказать – зато я абсолютно честен. И, кроме того, имею в планах встречу с тобой. Очень приятную встречу.
– Тогда это меня устроит.
Чтобы не задерживать его и эффектно уйти, я развернулась и пошла к лифту. Даже не обернулась по дороге. Лишь тогда, когда зашла в кабину, я посмотрела туда, где мог стоять Грач. И да, он по-прежнему находился там. От этого факта мне вмиг сделалось легче на душе, и особенно приятно было то, что, перед тем как створки кабины закрылись, он поднёс свои два пальца к губам, поцеловал их и поднял руку в прощании. У меня не хватило времени ответить ему похожим жестом. И, по правде говоря, я знала, что будь у меня хотя бы пара секунд, я бы скорее бросилась к нему со всех ног и повисла на шее. Что мне эти воздушные поцелуи? Ведь вдали от него мне даже дышать тяжело было.
– О, опять ты, – присоединился ко мне этажом ниже Макс. – Никак сваливаешь отсюда?
– Да.
– Круто.
Макс замолчал и уставился в одну точку перед собой. Мне же в очередной раз пришла в голову мысль, что ему досталось самое несуразное сочетание генов на свете. Такой фенотип во всём мире, наверное, он один имел. Азиатские глаза синего цвета, армянский нос, по-скандинавски светлые волосы. Боже мой, кем были его предки? Как они вообще встретились?!
Сигнал лифта дал понять, что я доехала до уровня базы, где располагался ангар. Макс вышел вместе со мной, но первым успел приложить палец к сканеру и сообщить номер пропуска. Закончив с процедурой, он вышел из прозрачного бокса и повернулся ко мне лицом, словно поджидал.
– Кажется, я твоя попутчица? – вмиг сообразила я.
– Ага. Снова ты мне досталась.
– Хм. И чего, ты со своим настоящим лицом в городе, что ли, мелькать будешь?
– Нет, конечно, – даже фыркнул Макс. – Пошли к машине, я там маскировку надену. Дел-то всего две минуты.
Удивительно. Но этого времени ему действительно хватило для преображения. Бороду, правда, он на этот раз нацеплять не стал, но накладку на нос использовал. Затем какая-то пара движений пальцами и его лицо, в остальном очень даже приятное, стало напоминать лошадиную морду. Каштановый парик, с волосами длиной чуть ниже ушей, только усугубил это впечатление.
– Господи, да во что ты себя превратил?
– Зато, в толпе прохожих ты бы снова меня не узнала.
– Вот уж точно!
– Насть, да какое мне должно быть дело до того, как меня воспринимают люди? – Макс серьёзно посмотрел на меня.
– Не знаю. Все хотят друг другу нравиться.
– Все и могут нравиться. А я как-то с детства знал, почему на меня пальцем тычут.
– А как?
– Что как?
– Как тебе такая внешность досталась?
– Мама наполовину китаянка, а папа армянин. Я вобрал в себя их лучшие черты, да ещё и русской бабушке сделал приятное.
– У меня тоже бабушка итальянка.
– Причём тут бабушка-итальянка и тоже? – уставился он на меня, как на душевнобольную.
– Ну, я в том смысле, что во мне тоже разная кровь течёт.
– Поверь, от этого одной крови мы не станем. Ни ты, ни я, – сухо ответил он с отсылкой к истории про Маугли, и я бы рассмеялась, но лицо Макса осталось совершенно серьёзным. Я боялась, что он воспримет мой смех за издевательство над собой. И потому постаралась сделать ему комплимент. Благо, действительно выразила своё честное мнение.
– Верно. Ты вот настоящий мастер перевоплощения, у меня так никогда не получится.
– Почему? Может и получится, – он впервые с момента нашего разговора приподнял уголки губ. – Тут только тренировка нужна. Попробуй на досуге, перевоплощаться интересно.
– Обязательно попробую.
Несмотря на обещание, конечно же, ничего я пробовать не собиралась. Но моего спутника эти слова привели в более дружеское настроение. Мне даже стало понятно, отчего Грач дружил с Максом. Если последний заводил тему, которая была ему интересна, то он мог говорить на неё с завидной увлечённостью. Такой, какая не надоедает, а, наоборот, провоцирует проверить, узнать. Так что к своему удивлению, когда мы въехали в город, я уже всерьёз вознамерилась осуществить поход в магазин косметики и начать эксперименты над внешностью.
– Тебя где высадить лучше?
– Можно у любого метро, – подумав, ответила я.
– Если бы я спешил, то можно было бы и так, но у меня до вечера уйма времени, которое надо куда-то деть. Раньше шести я к своему заданию не приступлю. Поэтому говори, куда?
Меня так и подмывало назвать адрес родителей, но вернее было сообщить координаты своей квартиры, расположенной на набережной реки Смоленки. Во всяком случае, на первой странице моего досье, как место проживания, была указана именно она.
– Чего-то ты задумалась. Едешь и сама не знаешь куда?
В голосе Макса не прозвучало ни единой нотки недоверия, но я чисто по-женски почувствовала, как он насторожился. А потому сказала, как есть.
– Не могу решить. То ли к себе на квартиру, то ли к родителям поехать.
– Если родители в будущем помогут перевезти твой рюкзак, то лучше к ним. Родители – это святое, про них не надо забывать. И не надо откладывать любую возможность встретиться с ними.
Была в его голосе такая грусть, что меня задела. Правда, не столько в отношении родителей, сколько сына. Он и так меня столько дней не видел. А потому я определилась.
– Ты прав, давай к родителям.
Сказав так, мне стало легче на душе. И не только из-за того, что мне действительно хотелось не на полупустую квартиру с долгоиграющим ремонтом, а домой. Нет, бросив взгляд на заднее сидения, а именно на тяжёлую сумку, я поняла, что не придётся на своих плечах тащить этот неподъёмный груз от набережной реки Смоленки до метро и так далее. И кто-то скажет, что можно было бы вызвать такси, но тратить выданные мамой наличные не хотелось. Они бы мне ещё пригодились, и так на день рождения Вадика существенно потратиться пришлось.
В общем, я назвала нужный адрес и даже обрадовалась, что так вышло. Макс кивнул головой и на следующем перекрёстке повернул на верную улочку. Видимо, город он знал как свои пять пальцев и мысленно уже составил маршрут. Во всяком случае, мои разъяснения, как ему лучше доехать, ему не понадобились и ни в какие пробки мы не попали. Ехали быстро и с ветерком. Меня так и подмывало приоткрыть окошко, чтобы высунуть руку на улицу. Солнышко светило, день был прекрасным.
– А ты сам когда-нибудь мунтов видел?
И отчего мне вспомнилось про эту мерзость?
– Да, видел. Даже вблизи.
– Правда? – я заинтересованно посмотрела на Макса.
– Мне часто приходится работать под прикрытием. Всё внешность. Она такая своеобразная, что никто не видит во мне разведчика.
– И какие они мунты? Такие же как на фотографиях?
– Да. Они намного выше людей, у них средний рост это два метра двадцать. Сами по себе большей частью щуплые, вытянутые, но сложены пропорционально. Кожа красноватого оттенка. Разница по полу размыта, хотя она есть. Просто тут мы их культуру плохо знаем. А самое неприятное в них это тёмно-серые перламутровые глаза без белка, – Макс вдруг нахмурился и исправил себя. – Нет, вру. Самое неприятное – это их манера себя вести. Они почти не используют мимику, говорят и действуют как роботы. Только что двигаются плавно.
– И о чём ты с ними разговаривал?
– Насть, – скосил он на меня предупреждающий взгляд и с упрёком помотал головой.
– Ладно. Молчу-молчу, – печально вздохнула я, но ему показалось необходимым напомнить.
– У нас режим секретности. Я не просто так держу язык за зубами.
– Знаю. Но мне порой так интересно!
– Тогда просто включи голову, – он ненадолго прикоснулся пальцем к виску. – На высший уровень разведки я не тяну, поэтому все мои задания с мунтами связаны с их карательными пунктами. И о чём мне там с ними говорить? Ну, подумай.
– Э-э-э. Напомни, карательные пункты это?
– Тебе про них ещё ничего не показывали разве?
– Мне столько всего за эти дни показали и рассказали, что я уже ничего не помню!
– Даже не знаю, завидовать мне тебе или ужасаться, – приподнял один уголок рта Макс. Другая часть его лица так и осталась серьёзной. Та, которую обожгло. Внешне я не видела никаких шрамов (видимо, медики постарались на славу), но, не иначе, процедуры вышли ощутимо болезненными, раз он до сих пор старался сохранять неподвижность мышц.
– Лучше объясни.
– Обычно людей забирают на космические станции и там уже преобразовывают. Однако по всей планете разбросана сеть карательных пунктов. Там также занимаются трансформацией, но большей частью в «призраков», в «глаза» и тому подобных тварей для слежки и вынюхивания. Самая сильная единица, что там создаётся, это «пузатые». Знаешь, кто это?
– Нет. У меня все названия в голове перемешались.
– Они очень опасны. Могут жечь огнём хлеще напалма, даже камни плавят только так. Эффективны на расстоянии до трёхста метров, но обычно больше пятидесяти им не требуется. Обладают абсолютной устойчивостью к физическому урону. Их можно либо пытаться гранатами рвать, либо по ключевым кристаллам стрелять.
– Ключевым кристаллам?
– Да, это кристаллы управления. «Пузатые» почти не имеют своего разума. Если разрушить их связь с оператором, то пропадёт сигнал, дающий команду поддерживать стойкость к повреждениям.
– А почему их «пузатыми» прозвали? Выглядят, типа, как мешки, что ли? Ну, чтобы огненную жидкость в себе держать, да?
– Нет. Огонь они благодаря вживлённым кристаллам генерируют и как именно – это ты к нашим умникам иди спрашивать. Но принцип очень похож на лазерное излучение. А прозвали их так потому, что все они женщины и у них сильно раздут живот. Некогда они беременных баб кому-то напомнили, вот и прижилось.
– Ничего себе бабы… До трёхста метров огнём-то палить!
– Обычно расстояние куда как меньше, – напомнил Макс. – Их точечно перемещают на нужную позицию. Ту, откуда удобнее по какой-либо базе нашего Сопротивления вдарить. «Призраки» всё разнюхивают, «пузатые» жгут. Думаю, ты поняла цель карательных пунктов? Это наша самая большая головная боль. Они не дают нашему брату набрать силу.
– Я до сих пор одного понять не могу. Почему вы действуете тайно? И почему эти мунты уничтожают вас тайно? Я думаю, нашествие таких «пузатых» новости бы осветили! Значит, всё под маскировочным полем, да?
– Верно. А тайно всё по простым причинам. Мунтам нужны человеческие ресурсы и, находясь в тени, им проще их добыть. Мы же боимся, что если раньше времени всколыхнём планету, то нас просто-напросто грубо обратят в рабов. Всё человечество я имею в виду. И поэтому нет, сначала надо добыть сведения как противостоять этим гадам, нужно стать с ними на один технологический уровень. И для этого первое дело разведка, для которой важно что? Тишина. Так что всё, что мы можем из активных действий, так это организовывать партизанские вылазки. Ударить то здесь, то там. Дать врагу понимание, что он не лишил нас зубов.
– Ударить здесь, ударить там, – вслух задумалась я. – И много уже получилось сделать?
– Достаточно, чтобы дожила до своих лет и думала, что вокруг тебя мир во всём мире.
Глава 7
Я решила попросить Макса остановить машину на углу дома по одной серьёзной причине. Отсюда детскую площадку хорошо скрывала дворовая растительность, из окон родительской квартиры местность тоже не обозревалась. В общем, идеальное место для высадки. Самое то, если цель не только вернуться домой, но и не нарваться на близких раньше времени. Даже обоснование, почему надо высадить меня именно здесь, а не у подъезда, выглядело простым, понятным и совершенно логичным.
– Как из кармана повернёшь, сразу тормози где-нибудь, – своевременно попросила я. – Не надо вглубь ехать, там машина на машине, разъехаться проблематично. А расстояние в два подъезда уж я сама пройду.
– Ладно, – не стал спорить Макс. Он как раз повернул во двор и смог по достоинству оценить плотность парковки. Хрущёвские дома, сжатые со всех сторон бюджетными многоэтажками, казалось находились в осаде. Узенькая улочка, петляющая между ними, была переполнена транспортом.
– Сюда давай, – я указала на пространство, чудом оставшееся свободным. Не иначе совсем недавно его кто-то освободил, иначе стоять нам на аварийке. И пусть вряд ли моя высадка была бы долгой, но ехавший за нами водитель мог бы и на сигнал нажать. А мне никогда не нравились такие ситуации.
– Угу. Сюда встать как раз получится.
Макс в два приёма ловко разместил машину на пригодное для парковки место и уставился в боковое стекло. Красный седан, что ехал за нами, уже пытался разъехаться с чёрным джипом. Женщина за его рулём нещадно тупила.
– Вот, видишь какой ужасный двор? Правильно сделали, что именно здесь встали, – довольно заключила я.
Как говорится, на воре шапка горит. В другое время я или внимания не обратила бы на эту ситуацию, или пошутила б на тему талантливого вождения. Однако именно в этот час мне бессознательно требовалось добавить нотку убедительности к ранее сказанному.
– Да, согласен. И погоди выходить. Пусть эти двое сначала закончат, а то там зона боевых действий. Пешехода ни за что не заметят.
– Ладно.
К счастью, за пару минут автомобили разъехались и каким-то чудом даже соседние машины не задели. Так что вскоре Макс скомандовал.
– Всё. Теперь можно.
Я давно расстегнула ремень, а потому с нетерпением ступила на асфальт. Макс тоже вышел на улицу. Он мимоходом осмотрелся и начал открывать заднюю дверцу, чтобы достать мою сумку. Я подошла ближе к нему, и вдруг… вдруг услышала такой знакомый звонкий голосок!
– Мамочка. Уря, мама!
Похолодев, я обернулась и увидела, как вдоль соседнего дома, держа Вадика за руку, идёт моя собственная мама. Во второй руке она несла продуктовую сумку, а потому я моментально поняла, что эти двое возвращаются из магазина привычной им дорогой.
Вот свезло же!
Вадик меж тем вырвался и побежал мне навстречу. Обидеть сына я не могла, а потому присела на корточки и развела руки в сторону, чтобы заключить радостного мальчишку в объятия.
– Мама, баба мне бибику купила. Красную. Поехали кататься? – он доверительно раскрыл ладошку и показал дешёвую маленькую машинку. Такие, как эта, регулярно покупались, ломались и выкидывались в мусор.
– Конечно, поедем, – уверила я малыша и, взяв его за руку, поднялась в полный рост.
Мама как раз подошла совсем близко и, судя по её широко раскрытым глазам, лошадиная внешность Макса произвела на неё то ещё впечатление. Затем она окинула оценивающим взглядом машину, рядом с которой я стояла, и смягчилась. Однако, прежде чем на её лице появилась приветливая улыбка, она всё равно перевела взгляд на Макса и непроизвольно вздрогнула всем телом.
– О, Настенька, ты вернулась, – с непривычно ласковыми интонациями произнесла мама, останавливаясь возле Вадика. – А чего не позвонила?
– Да как-то, – замялась я, но, видимо, маму ответ на этот вопрос нисколько не интересовал. Она как можно доброжелательнее поглядела на Макса и, стараясь улыбнуться ещё шире, осведомилась: