– Ну, так что? Поехали или передумал?
– Хорошо, надеюсь это недолго.
– Ты еще пожалеешь о своем решении.
– Я, почему-то не на секунду в этом не сомневаюсь, – иронично произнес он, и они отправились на остановку.
«Ведьма» была права в том, что он об этом пожалеет, и действительно пожалел о своем решении он очень быстро. Как выяснилось, живет она на другом конце города и путь туда не быстрый, соответственно обратно возвращаться ему тоже придется долго и как коротать время в пути с этой особой, он себе не представлял даже. Она сидела, уткнувшись в окно полупустого автобуса, а он сидел рядом с ней и так они молчали уже долгое время. Это молчание доставляло ему неудобство.
– Послушай ну и как это будет выглядеть? В чем заключается процедура? – спросил он у нее, нарушив возникшее молчание между ними.
– Тебе разве интересно? Приедем, увидишь, – оторвавшись от окна автобуса, сказал она.
– Я думаю, имею право знать, как это будет, все же мою душу хотят забрать. Может быть, когда мы приедем, ты, как безумная, будешь гоняться за мной по дому с кухонным ножом, чтобы попытаться забрать мою душу, – пытаясь отшутиться, сказал он.
– Нет, с ножом по дому я бегать за тобой не буду. А ты этого боишься? – посмотрела она на него.
– Мне кажется, что эта процедура извлечения душу не самая приятная, да и не особо магически она выглядит, – снова отшутился он.
– У меня дома записано заклинание, чтобы забрать душу, приедем, я его прочитаю, и твоя душа станет моей, – ответила она.
– Я думал для этого нужен будет какой-то ритуал или что-то мистическое. Как-то все просто. А что ты получается, не знаешь его, раз нам приходится ехать к тебе.
– Да я его не помню, у меня записано, я же говорила.
– Черт, то есть получается, мы едем к тебе только потому, что ты просто ленивая, не захотела выучить заклинание, – с досадой произнес он, – откуда у тебя оно вообще тогда?
– Мне его дал мой знакомый белый маг, и я забрала его душу, поэтому оно реально работает.
– Твой знакомый белый маг дал тебе заклинание, чтобы забирать души, и ты тут же забрала его? – удивленно подытожил он, – а зачем давать кому-то такое заклинание, которое может тут же обернуться против тебя самого и что стало дальше с этим белым магом?
– Он сам меня об этом попросил, чтобы проверить, а с ним ничего мы так же общаемся, все нормально, мне его душа не нужна, – без тени иронии сказала она.
– Ты мне сейчас непоправимый удар нанесла по здравому смыслу. Он дал тебе заклинание, чтобы проверить на себе, заберет ли оно его душу и с ним ничего не случилось. Значит это, что оно не работает, получается.
– Работает! Ведь душу то я его забрала, но она мне нужна, поэтому ничего не случилось, все просто! – возмутилась она.
– Действительно, проще некуда, – обреченно произнес он.
«Кажется, я в пустую, потерял уйму времени, согласившись на это, она сама не знает, что к чему, но слепо верит в то, что ей наплел этот парень» – грустно подумал про себя наш герой. Оставшееся время поездки они снова просидели молча. Она смотрела в окно, а он сидел рядом и размышлял о том, что мог бы уже быть дома, если бы ему не захотелось поспорить с этой девчонкой по такой глупости, хотя он понимал, что тут только его вина, надо было просто не лезть на рожон. Наверно из-за непонятного сна, который приснился ему утром, так захотелось попытаться найти ответ на вопрос: бывают ли в нашей реальной жизни действительно волшебные явления, а это не плод разыгравшегося воображения? Хотя из того, что он уже узнал, с воображением у них намного лучше, чем у него, можно сказать его в избытке.
Так они доехали до нужной остановки, вышли и направились к ее дому. Всю дорогу они шли молча. Она жила в старом панельном доме, квартира была на шестом этаже. Дома была ее мама, женщина средних лет. Он поздоровался с ней, она объяснила ей, что ее гость, давний знакомый, и он немного побудет с ней в комнате. Ее мама как раз собиралась уходить. Наш герой, снял обувь и прошел следом за «Ведьмой» в ее комнату.
Планировка ее квартиры отличалась от его дома. Коридор был длинный, в конце коридора был вход в большую комнату, а посередине дверь в маленькую, так же был у входа в квартиру проход на кухню и в туалет. В комнате царил полумрак, и она очень была неряшлива для девочки, почти сразу он запнулся за лежащую на полу одежду. Заметив это, она засуетилась и подняла с пола ее, то ли это были черные джинсы, то ли брюки, и бросила на стоящий рядом стул, где уже имелась изрядная гора другой одежды. Напротив входа в комнату располагалось окно, левее стоял диван-кровать, покрытый бордовым пледом. В комнате имелась пара стульев, один из которых был занят одеждой, небольшой шкаф, советский, лакированный, темный, который, судя по всему, как раз предназначался для одежды, которая была на стуле. В правом углу комнаты был письменный стол с компьютером и вторым стулом.
Стена напротив входа была утыкана постерами, различных музыкальных групп, наш герой впервые видел эти названия, но все они были схожи в одном, мрачные мужики во всем черном, с черными гитарами и какими-то готическими названиями. Обои на стенах были выцветшие и расписанные вдоль и поперек от руки, черной и синей ручками, названия музыкальных групп, черепами, черными розами или просто исчёрканные отрезки до состояния однотонности. Судя по всему, это она приложила усилия и у нее было много свободного времени. На окнах были черные полупрозрачные занавески, которые в совокупности придавали комнате, со стоящим диваном, покрытым бордовым пледом, и старым советским ковром на полу, тоже преимущественно красного цвета, эффект полумрака. Наш герой продолжал стоять возле входа, не двигаясь, наблюдая, как она в разбросанных по дивану книгах и тетрадях, что-то ищет и ждал приглашения присесть. Без приглашения садиться было бы не вежливо, да и уже по имеющемуся опыту, рисковать не стоило, мало ли чем-то занят второй стул у стола.
В коридоре послышалось, как закрылась входная дверь, значит мама этой девушки ушла. Однако она, не обращая на это внимание, и, собственно забыв похоже про его присутствие в комнате, продолжала искать в разбросанных вещах, судя по всему, записанное заклинание. Осознав это, он стал рассматривать эту галерею непризнанного творчества на стенах ее комнаты. При более детальном изучении выяснилось, что помимо проб в жанре изобразительного искусства, имеются в большом количестве поэтические попытки творчества. Он успел пробежаться глазами по нескольким отрывкам, которые удалось разглядеть и разобрать. Хотя бы почерк у нее был достаточно аккуратный. В основном отрывки гласили о боли, страданий, неразделенной любви, мраке и тьме. Собственно, а что было ожидать, находясь в этой обстановке, поэтому он стал изучать постеры на стене.
Тут было так же как со стихами, мрачно и грустно. Люди были сплошь одеты во все черное, кожа белая, губы, глаза и волосы у музыкантов, так же были выделены черным, все как под копирку. Среди постеров он все же встретил знакомых музыкальных исполнителей «Рамштайн» и «Мерли Мэнсона». Глядя на их изображения, он понял, что действительно, без шансов было ей понравится, следуя ее вкусу, и его другу тоже.
Устав разглядывать это сообщество любителей черно-белого, он решил напомнить о себе, наблюдая за тем как она перебирает она тетрадку и книжку за другой.
– Может быть на столе посмотришь? – сказал он ей. Она на секунду замерла, то ли вспоминая, что тут не одна, то ли обрабатывая полученную информацию.
– Точно, я же недавно его в тетрадь переписала рабочую, – очнулась она и направилась к столу, порывшись там, несколько секунд, она взяла тетрадь, быстро пролистала ее, и сказала, – вот оно, ну что ты готово, не боишься, не передумал?
– Не передумал, а если и боюсь, то точно не за это, – ответил он.
– А чего боишься? – спросила она.
«Я боюсь того, что не могу понять, это от моих носков так благоухает или у тебя тут сногсшибательная атмосфера, стыдно будет, если это от моих носков, хотя я сегодня чистые одел. И это вторая причина моих переживаний, потому что, я стою в твоей комнате без тапочек и уже чувствую песок в носках», – ругаясь про себя, подумал он.
– Не важно, ладно давай приступай, я готов, – выдавил он из себя.
– Давай на кухню пойдем лучше, – глядя на него, сказала она, кажется, она стала догадываться, что ее комната не самое приятное место для принятия гостей.
– Как скажешь, пошли.
Они прошли на кухню. Она была небольшая, газовая плита справа в дальнем углу у окна, тумбочки советские они же столешницы, пара тумбочек на стене. Слева у стены, посередине ее приставлен советский деревянный стол белый, поверх застеленный белой клеёнкой с узором в сеточку и в цвет стала две табуретки с одной и с другой стороны. Она села за стол возле окна, он сел напротив нее. На кухне было чисто, и кухонный стол был тому подтверждением. Опустив руку на стол, он заметил едва ощутимую влажность: «Понятно, перед уходом, ее мама протерла тут, похоже за порядком в доме следит она и не рассчитывает на то, что дочь протрет стол, перед тем как, пригласить за него гостей», подумал он.
– Ну что? – вопросительно посмотрела она на него.
– Что мне делать? – ответил он вопросом на вопрос.
– Ни чего, я буду читать заклинание, а ты ничего не делай.
– Это не сложно, попробую справиться.
– Смотри, назад пути нет, – пытаясь нагнать жути, сказала она.
– Когда мы с тобой сели в автобус, страха уже не было. Я, по-твоему, зря сюда ехал? – Я сейчас начну, – снова пытаясь нагнать жути, сказала она.
– Начинай уже, – начиная терять терпение, сказал он.
Она молча уставилась в свой блокнот. Он заметил, что заклинание в блокноте было написано кириллицей, и буквы не складывались в четкие слова, что означало, что она просто записала звуки. Пытаясь вслушаться в ее неразборчивое бормотание, он полуобернулся и прислонился спиной к стене, закрыв глаза, больше не обращая внимания на ее речь. Погруженный в размышления о сегодняшнем сне, наш герой задумался о том, что же не так в этих снах? Он помнил только эти сны, другие сны, которые ему снились, были стерты из его памяти, как и должно быть, но они не уходили от него, а наоборот, сколько бы времени ни прошло, они оставались в его памяти отчетливо, как будто он только что видел и пережил это. В поисках каких-то зацепок он очутился здесь, хотя из того, что он увидел и узнал, никаких зацепок найти не получится, просто не получится. "Не понятно, кто еще из нас двоих сумасшедший", – подумал он про себя. Судя по тому, как все обернулось, первое место достается ему. Это не первое место, которым он хочет гордиться.
Он открыл глаза, повернул голову в ее сторону, она как раз заканчивала читать последние строчки. Произнеся последние звуки, она еще секунду смотрела в тетрадь, после чего подняла голову и посмотрела на него. В этот момент их глаза встретились, он смотрел в ее карие глаза, он чувствовал ее взгляд, который пытался давить на него, но он был на удивление абсолютно равнодушен и спокоен. Он продолжал смотреть в ее глаза и заметил, как ее зрачки резко расширились, а на лице появилась гримаса страха, она отпрыгнула в угол кухни, что был позади нее, сжалась и закрыла лицо руками, тяжело дыша. Эта резкая смена поведения, вызвало удивление у него, однако внешне он решил этого не показывать, постараться сохранить спокойствие и выяснить причину столь резкой смены.
– Что ты такое?! – срывающимся голосом сказала она.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – пытаясь как можно спокойнее, произнес он, когда услышал в ее голосе нотки неподдельной женской истерии.
– Что ты такое?! Ты не человек, у человека не могут быть такие глаза! Нет! Ты дьявол! Демон! Уходи! – в истерике прокричала она.
– Хорошо, я сейчас уйду, пожалуйста не переживай так, только скажи прежде, что с моими глазами не так? – пытаясь еще как можно спокойнее и по возможности добрее в интонации, произнес он.
– Твои глаза! Они не человеческие! В них огонь, страшный огонь! Они горят! Это ненормально, такого не бывает! – уже с меньшей истерикой, произнесла она, отворачивая лицо, но все еще сильно ощущался в голосе страх.
