– На асфальте следов не остается.
– Следы везде есть, главное – как искать, – неопределенно ответил Гармаев и больше, сколько его Андрей ни расспрашивал, к этой теме не возвращался.
Поняв, что больше ничего из собеседника вытянуть не удастся, Андрей оглянулся по сторонам. Несмотря на вечернее время, в пивной было немноголюдно: четверо парней, стоя за таким же круглым, как у них, «буфетным» столом, запивали пивом водку, которую втихаря разливали в пивные кружки. Бутылку водки один из парней прятал в рукаве. Он по-птичьи вертел головой, то и дело оглядываясь на угол, где, сидя за обычным столом, о чем-то вполголоса разговаривали двое мужчин среднего возраста. Перед каждым из них стояло по кружке пива, но они к спиртному почти не прикасались. Заметив интерес со стороны Андрея, мужчины вообще прервали свой и без того тихий разговор. Сидевший к Андрею спиной широкоплечий, с толстой борцовской шеей, обернулся, посмотрел на него в упор тяжелым, немигающим взглядом, и начал приподниматься со своего места. Но, тот, что сидел напротив, сказал что-то вполголоса, засмеялся, обнажив золотые зубы, положил руку ему на плечо, и «борец» опустился на стул. А золотозубый весело подмигнул Андрею, и мужчины, как ни в чем ни бывало, продолжили свой разговор.
А вот у Андрея с Гармаевым разговор не клеился. У Андрея было слишком много вопросов к буряту, но тот словно не замечал интереса товарища. Поэтому они молча допили пиво, и Гармаев ушел. Андрей остался, взял еще кружку и не спеша пил пиво, вспоминая события прошедшего дня. Мысли все время возвращались к Маше. Он уже собирался уходить, когда между молодыми людьми за соседним столиком возник конфликт. Один из них сначала стал громко кричать на своих собутыльников, а потому плеснул в лицо тому, кто из рукава разливал водку, содержимое своей кружки. Пенная жидкость веером разлетелась по небольшому залу. Несколько капель попало Андрею на рукав куртки. Он брезгливо поморщился. Настроение было и так паршивое, поэтому молодой человек, обращаясь в адрес «виновника торжества» резко сказал:
– Напился, так веди себя прилично, а не как свинья!
– Ты чё там вякнул, фраер? Да я тебя щас рвать буду, – Дебошир сбросил с плеч пиджак: в глубоком вырезе несвежей майки-«алкоголички» мелькнули синие татуировки.
Он сделал пару шагов в сторону Андрея, отвлекая внимание, протянул левую руку с состроенными «козой» пальцами к лицу обидчика, правую сжал в кулак для удара. Но больше ничего не успел: Андрей второй раз за день отправил человека в нокаут прямым правым в подбородок. «Блатной» с грохотом, но очень аккуратно рухнул между столами. Его собутыльники на секунду застыли от неожиданности, а потом двинулись в сторону Андрея, готовясь напасть на него. Тот, которого «блатной» облил пивом, резким движением разбил бутылку из-под водки о подоконник и тоже приближался к Андрею, перехватывая бутылочное горлышко с острыми краями -«розочку», из одной руки в другую. Вдруг за спинами нападающих бесшумно возник «борец» из-за углового столика. Своими огромными ручищами он обхватил головы двоих парней и стукнул их друг об друга с такой силой, что те без сознания рухнули на пол. Затем повернулся к третьему, и левой рукой поймал на лету «розочку», которую тот как раз перебрасывал из левой руки в правую. Правой рукой «борец» схватил парня за кадык. Чуть сжал пальцы, противник тут же обмяк и упал бы, но «борец» не дал ему этого сделать:
– Вы чьих будете? – неожиданно мягким голосом спросил он своего пленника. Тот молчал и только пучил глаза.
– Говори, паскуда, кадык вырву! – «борец» и вправду сильнее сжал пальцы.
– Из Иваново мы, отпусти, задушишь…
– Кого из людей знаете, к кому приехали? – «борец» легко, как соломенное чучело стал приподнимать парня вверх.
– Проездом, проездом мы, – парень задергал ногами в воздухе и судорожно вцепился в держащую его за горло руку.
«Борец» внимательно осмотрел кисти его рук, рванул ворот рубахи так, что пуговицы дождем посыпались на пол, увидел под одеждой татуировку, хмыкнул. Отбросил парня, тот мешком свалился в угол зала, где и затих до поры, до времени. А «борец» так же обстоятельно осмотрел других нападавших, опять хмыкнул. После чего сказал, обернувшись к своему товарищу:
– Бакланы, да к тому же залетные.
– Голуба моя, – с напускной нежностью в голосе сказал «золотозубый» сидящему в углу, – Ты чего ж это балуешься?! А ну-ка возместил ущерб заведению, забрал своих товарищей, и пулей отсюда. – Парень стал торопливо выворачивать карманы в поисках денег.
– Клара Михална, получите за хлопоты, а нам пора. Какой вечер испортили! – «золотозубый» взглянул на Андрея – А парень то с душком оказался! Пойдем с нами, молодой.
Втроем они вышли из пивной. Стемнело, теплый весенний вечер вступил в свои права.
– Какие погоды нынче стоят, – дурачась начал «золотозубый», – А не продолжить ли нам наше приятное знакомство в еще более приятном месте?
Андрей не успел ответить, как к ним, запыхавшись, подбежал мальчишка лет тринадцати:
– Тихий, на Марьиной Роще Слепой…
– Тсс, ну что ты кричишь, – перебил подростка «золотозубый», – забыл, что ли?! Георгий Константинович я, как товарищ Жуков, маршал Победы. А это Дмитрий… Медведь, как тебя по отчеству?
– Иванович, – буркнул «борец».
– Вот, Дмитрий Иванович, значит, как Менделеев, великий русский химик. А то Тихий, Слепой. Напугаешь еще нашего нового знакомого. Вас, молодой человек, кстати, как звать-величать?
– Андрей.
– О! Как одного из апостолов! Тоже запомнить легко. Ну вот и познакомились. Нам с Дмитрием Ивановичем необходимо отбыть по крайне важному делу. А коли будет у Вас нужда либо желание продолжить наше общение – милости просим: каждую среду вечером мы в данном прекрасном заведении обретаемся, – церемонно выразился Тихий, потом сменил тон, – Медведь, поймай мотор, люди ждут. А Вам, Андрей, до скорого.
Через неделю Машку выписали из больницы. Николай Николаевич сообщил время выписки, и Андрей приехал встречать ее. Увидел, и чуть не расплакался от жалости. Машка и так была худющая, а тут вообще одни глаза остались. На половину лица, печальные. Увидела Андрея, разрыдалась, прижалась к нему. Андрей по такому поводу взял такси. Всю дорогу до ее дома Машка говорила о том, какая она дура, и почему не ценила его отношения и заботы о ней. Жизнь входила в привычное русло.
А назавтра. Назавтра все рухнуло.
Наступили последние майские выходные. В субботу занятий в университете не было, и они с Машкой договорились пойти погулять в Парке Горького. Андрей прождал девушку три часа в условленном месте – возле правого пилона главного входа. За это время мимо него в парк прошли тысячи счастливых людей, но Маши среди них, к сожалению, не было.
Когда Андрей, полный нехороших предчувствий, так и не дождавшись девушки в Парке Горького, вечером пришел к ней домой, Маша сама открыла ему дверь. Зареванная, всклокоченная, посмотрела на него невидящими и одновременно ненавидящими глазами.
– Убирайся, не хочу тебя видеть.
– Маш, – Андрей непонимающе уставился на нее.
– Как ты мог?! Он – настоящий человек! А ты?! Предатель!! – выпалив все это Андрею в лицо, Маша захлопнула дверь. И больше ни на звонки, ни на стук не отвечала.
Все воскресенье Андрей провел в попытках увидеться с Машей или хотя бы узнать причину такой резкой смены настроения девушки. Безрезультатно.
Выяснилось все на следующий день, в понедельник. Андрей тщетно искал Машу с утра в университете, девушка на консультации перед сессией не пришла. Он встретил ее после занятий и не одну, а в компании «хиппи». Всего их было десятка полтора, и парни, и девчонки. И среди них выделялся все тот же Юра «Солнышко». Андрей глазам своим не поверил, ведь по словам Николая Николаевича тот должен был быть в тюрьме. Подойдя поближе, молодой человек понял, что не ошибся. Юра тоже увидел его, ни на миг не смутился, а наоборот громко воскликнул:
– А, вот он наш герой! – «хиппи» оглянулись и с интересом уставились на чужака. Маша вышла вперед и демонстративно взяла «Солнышко» под руку. Андрей рванулся вперед.
– Что, опять морду мне бить будешь? – усмехаясь, спросил Юра, – конечно, это же единственный довод, который доступен тебе и таким как ты! А, нет, еще наркотики можно подбросить!
Андрей остолбенел:
– Ты что несешь, что подбросить, у тебя там этого добра было вагон и маленькая тележка!
– Ты у друзей своих из Комитета спроси, как это делается. Как там зовут твоего покровителя – Николай Николаевич, кажется. Он тебе объяснит, как и для чего это делается. Но не на того напали! Гоу, пипл. Завтра великий день! Защитим детей во всем мире!
Компания «хиппи» скрылась, а Андрей стоял посреди тротуара, бледный и злой. Решившись, он круто повернулся на каблуках и быстро зашагал назад, в сторону университета.
Рванул дверь и без стука вошел в кабинет заместителя начальника отдела кадров. Николай Николаевич сидел за столом и что-то писал на листе белой нелинованной бумаги. Рядом, в пепельнице дымилась сигарета. Подняв глаза на шум, увидел Андрея, тяжело вздохнул, перевернул лист, на котором писал, чистой стороной кверху. Молодой человек без приглашения прошел к столу. Когда Рябов потянулся к сигарете, Андрей резким движением затушил ее о дно пепельницы, зло сказал:
– Объясните, что произошло, – и уставился сверху вниз на сидящего за столом майора, буравя его взглядом. Тот потер левой рукой лоб и, не глядя Андрею в глаза, сказал бесцветным голосом:
– Андрей, не лезь в это дело. Там все очень серьезно.
– Юра мне все рассказал. Как Вы могли…– юноша не успел закончить фразу.
– Товарищ студент, покиньте служебное помещение, – вдруг рявкнул майор.
Когда за Андреем захлопнулась дверь, Рябов вновь перевернул лист, на котором писал, и продолжил:
«… был завербован один из лидеров неформального молодежного движения «хиппи», т.н. «системы» – Юрий Александрович Огородников, известный среди «хиппи» как Юра «Солнышко». Условием вербовки стало освобождение Огородникова от уголовной ответственности за причастность к незаконному обороту наркотических средств. Со слов Огородникова стало известно, что на 1 июня 1971 года запланирована акция «хиппи», приуроченная ко дню защиты детей. Предлагаю через Огородникова, который пользуется авторитетом среди «хиппи», назначить сбор участников акции возле здания МГУ, якобы, для дальнейшего движения к посольству США. После сбора участников принять меры к их задержанию. По итогам операции допустить контролируемую утечку информации о причастности к задержанию гр. Огородникова, чтобы тем самым скомпрометировать его в глазах активных участников «системы».
Закончив писать, майор перечитал написанное, спрятал листок в папку, еще раз тяжело вздохнул, и начал собираться. Ему сегодня предстояло еще очень много дел. Нужно было доложить руководству о планируемой акции, разработать план задержания ее активных участников, согласовать его с представителями МВД, силами которого и будут произведены задержания.
Поздним вечером план был разработан, утвержден руководством и согласован со всеми заинтересованными ведомствами. Начальник управления, провожая Рябова до двери своего кабинета, пожал ему на прощание руку:
– Ну вот, Николай Николаевич. Рано нас, ветеранов, на покой отправлять. Вон какой пласт поднимем! Тут можно и о госнаграде речь вести!
