– Просто, Дрю Рой! – заявил волшебник.
Тем временем, проглотив последнее лакомство, домовой взглянул на опустевшую корзинку.
– Хозяин, а не осталось ли у тебя, про запас, еще немножко моих самых любимых пирожных? – пролепетал он.
– Нет, мой дорогой друг. Это было последнее.
Обидные слова заставили его вскочить и размотать шарф, который наматывался именно в таких случаях, когда очень хотелось покапризничать. Он топнул ногой, и исчез.
– Ну что вы тут расселись, дел не в проворот! Только мешаете порядки в доме наводить, и за всем следить! Идите себе по добру поздорову! – произнес скрипучим голосом старый комод, стоявший рядом с кроватью.
– Нескучное пирожное всегда действует безотказно! – хмыкнув, заключил Лицемер.
Скинув халат, Мак-гид, следом за другом, спустился вниз, и ни минуты не задерживаясь, они направились к выходу.
Но тут раздался завывающий, трубный голос старого камина:
– А ну-ка, дружно, подбросьте мне уголька!
– Сам справишься! – ответили волшебники, выскочили из дома, и замерли на крыльце, завороженно наблюдая за серым туманом, как он неспешно опускался на город, цепляясь за козырьки высоких крыш, и постепенно захватывал улицы, переулки и сине – зеленые парки волшебного города. Клубясь и наступая, он занимал все новые и новые пределы. Постепенно, туман доползал до высоких крепостных стен, и, переваливая через них, двигался дальше, в мир серых туманных долин.
Прошло несколько мгновений тишины и ожидания. Как вдруг, за поворотом показался длинный, с множеством сидений, серебристый экомобиль, с открытым верхом. Он бесшумно подъехал к дому, и остановился, чихнув серым туманом, словно приветствуя волшебников.
– Всегда любит обратить на себя внимание, будто он сам по себе, а я тут вовсе не причем! – Усмехнулся водитель, и поздоровался.
Тут экомобиль пару раз кашлянул.
– Ну вот, уже недоволен!
Дверцы распахнулись, и Мак-Гид с Лицемером сели на мягкие и прохладные сидения.
– Надеюсь, он нас с ветерком подбросит? – спросил Дрю Рой.
– Ну, а как же! Прыткий, и не остановишь!
Водитель нажал на клаксон, и чудомобиль, тронувшись с места, понесся по извилистой дороге, по обе стороны от которой замелькали разноцветные дома с фруктовыми садиками и цветочными клумбами. Серый туман обволакивал верхушки деревьев, оседая и прячась в густых ветвях. По пути экомобиль периодически останавливался, подбирая волшебников, желающих попасть в мир людей. Усаживаясь на свободные сидения, они искоса посматривали на Лицемера, и шепотом переговаривались. Он уже к этому привык, и не обращал на них никакого внимания.
Проехав пару кварталов, они остановились рядом с домом цвета розы шиповника.
Навстречу, с радостным гиком, выбежала пара шустрых, русоволосых пацанят, которые уже выросли из юнцов, но еще не достигли возраста подростков.
Том и Уилли, братья – близнецы, были в темно – синих, потрепанных джинсах, с разорванными коленками. Том был в белой футболке, с надписью: «я люблю тебя, Лондон» и желтым смайликом, демонстрирующим всем свой ярко – красный язык.
Джинсы Уилли отличались, пожалуй, меньшим ущербом, если считать по отдельности их рваные дырки, которые придавали определенный стиль и моду в молодежной среде. Зато черная футболка Уилли всех предупреждала о том, что нормальные люди его должны бояться.
Под оценивающими пристальными взглядами волшебников ребята немного засмущались. Они еще не привыкли к новой одежде, и волновались, чувствуя себя в ней не очень неуютно.
– Прикид что надо, как раз подходящий для выхода в свет! – оценил их вид Лицемер, подняв вверх большой палец.
– Ну что ж вы стоите? Скорей забирайтесь! – позвал их Мак-Гид.
Дети прыгнули на задние сиденья, и оглянулись. Из распахнутого окна дома выглядывал их домовенок. Понурив голову, он усердно и громко сморкался в носовой платок, вызывая жгучую жалость расставания у близнецов.
– Мы еще увидимся! – крикнули они ему напоследок.
Двери кабриолета захлопнулись, и машина, разгоняясь, покатила по дороге.
Так они незаметно пролетели полгорода. Подъехав к сине – зеленому парку, дети с интересом наблюдали, как с синих деревьев спускался загадочный народец – зеленые человечки, счастливо и беззаботно живущие на могучих ветвях высоких деревьев.
Разглядеть их можно было лишь во время появления тумана. Тогда они покидали насиженные места, охотясь и добывая его внизу, где он был намного слаще. Танцуя и кружась, они наматывали и накручивали белоснежные коконы на тонкие и длинные стебли. Полученная таким необычайным способом сладкая вата была одним из любимейших лакомств жителей волшебного города.
В это особенное утро, когда горожане вставали до рассвета, и растапливали серым углем камины и печи, а выходящий дым превращался в туман, у ратуши, с высокой ладьеобразной башней, являющейся сердцем удивительного города, собирался волшебный люд.
Площадь вокруг ратуши заполнилась провожатыми. Волшебники разного возраста и занятий собирались здесь, чтобы проводить своих учеников в мир людей: это был давний ритуал города мастеров.
Увидев подъезжающий экомобиль, народ расступался, приветливо здороваясь с Мак-Гидом, освобождая им путь к воротам ратуши.
– Приехали! – воскликнули близнецы.
– И долго нам нужно здесь сидеть и ждать? Заерзал на сиденье Уилли, – ему очень хотелось поскорее попасть в Лондон.
– Не так долго, как ты думаешь, – потрепал непоседу по щеке Лицемер, – как только волшебный туман откроет проход, тут же пробьют куранты.
И он указал на большие часы, украшающие фасад ратуши.
Стрелки старинных часов не двигались, и всегда стояли на двенадцати. Как утверждали волшебники, только когда магия тумана пробивала тоннель, соединяя мир людей и волшебный город, раздавался мелодичный звон, и бой часов давал понять, что время пришло.
Словно по желанию Уилли, заиграла музыка, и куранты заставили подскочить всех с места.
– Вот теперь, пора. Проход открыт! – не сказал, а пропел Маг-Гид.
Помимо двух новобранцев, прибывших к башне, в сопровождении Мак-Гида и Лицемера, были юноши разного возраста и занятий, уже побывавшие в Лондоне, и вновь отправляющиеся туда, в соответствии с их талантами и призванием.
Следует обязательно добавить, что юные волшебники с детства все свое время посвящали будущему ремеслу, и освоив его, проходили обряд посвящения.
Им выдавались персональные кольца – печатки, соответствующие их таланту и мастерству; кольца имели свой необузданный своенравный характер. Ковались они тут же, в волшебном городе местными кузнецами, используя магию серого тумана, святого огня, магического камня, соответствующего металла, не раз закаливаясь в студеной воде, и в завершении, заклинаниями, в кольца вкладывали волшебную силу, закованную в их оболочку. И чем сильнее магия, тем несговорчивей было кольцо. Обуздать его было не так просто.
Сложнее всего было найти тонкую связь между волшебником и кольцом – посредником, и, если они находили общий язык, объединяясь в одно целое, используя единую магию, в таком случае, могущество волшебника не имело предела, и вместе, они могли творить чудеса.
Наконец, двери ратуши распахнулись, пропуская в башню Мак-Гида, а за ним, и других магов, собравшихся для своих волшебных дел в Лондон. Следуя за проводником, они вошли в огромный зал округлой формы, посреди которого стоял большого размера, старинный, письменный стол, шпонированый корнем ореха.
Казалось, он намертво врос в каменный пол, и был завален стопками книг, листами бумаг, исписанных мелким, бисерным подчерком. Зал освещался настольной лампой, с закрытой стеклянной колбой, внутри которой ярко горел фитилек, и топливом ему служил серый туман.
Боковую панель стола занимал целый ряд маленьких рычажков, и их назначение было ведомо только одному, неказистому с виду человеку, который с суровым видом сидел за столом, воззрившись на вошедших волшебников.
По левую от него руку, стояла диковинная фарфоровая ваза, инкрустированная янтарем, малахитом и яшмой, на которой была изображена баталия, то ли под Аресом, то ли под Малесом, никто толком и не знал. Будто в продолжение этой мифической истории, на ней восседал ворон, внушительных размеров и весьма важного вида, единственный во всем волшебном городе. Зыркая то одним, то другим глазом, он деловито покаркивал. Было видно, что хозяин и его птица прекрасно понимали друг друга, и казалось, переговаривались между собой.
В этом городе все знали, насколько этот старик важная персона, и даже муха не пролетит без его разрешения. Он вовсе не являлся волшебником, а был самым обыкновенным жителем этого города.
