Лес

Я отошел от машины на несколько шагов. Снег под ногами хрустел. Деревьев вокруг стало словно еще больше, чем было вчера. Я был готов в этом поклясться, ведь иначе машина просто не смогла бы сюда проехать.

Лес простирался во всех направлениях насколько хватало взора. Снег лежал на ветвях сосен и на земле, образуя высокие сугробы.

Вдруг как раскаленная спица в голове возникла мысль: если я не найду, как согреться, я очень быстро замерзну до смерти. Я вернулся к машине и еще раз обследовал салон, открыв все шкафчики и бардачки. Ничего полезного я в них не нашел, а потому снова вылез на улицу и направился к багажнику, высоко поднимая ноги, сопротивляясь снегу.

Открыв багажник, я охнул от удивления и облегчения. В нем лежала теплая болоньевая куртка, лыжные штаны и ботинки с густым мехом, а также перчатки, шапка и шарф.

Я быстро надел все найденные вещи на себя, залез обратно в салон машины и стал греться. Теплые вещи делали свое дело, со временем меня перестала бить дрожь. Я с облегчением вздохнул.

Но что же здесь, черт возьми, происходит? Почему время года поменялось за одну ночь? И откуда в багажнике взялись зимние вещи?

А самое главное – что мне теперь делать? О том, чтобы двигаться на машине речи идти не могло. Остаться возле машины и ждать? Но чего? А если идти пешком, то куда?

Поборов подступившее отчаяние, я решил, что оставаться здесь бессмысленно. Но куда мне идти? Если предположить, что люди в черных куртках пришли вчера в лагерь с условного юго-востока, как было написано в записке, то я уехал на машине на восток. Значит, если я хочу добраться до того места, откуда эти люди пришли, мне нужно двигаться направо от машины. В конце концов, люди в черном хотели меня освободить. Возможно, они смогут мне помочь.

Я начал выбираться из машины, как вдруг что-то привлекло мой взгляд. Я замер, глядя на узор из трещин на лобовом стекле. Почему-то этот узор вызывал у меня чувство… Тревоги? Нет. Настоящего ужаса. Но почему? Пули, угодившие в лобовое стекло, прошли в каких-то сантиметрах от меня. Я мог погибнуть, но дело было не в этом.

Я почувствовал странное ощущение, будто что-то вот-вот вспомню. Будто что-то вертелось у меня на языке. Но оно ускользнуло от меня. Помотав головой из стороны в сторону, я вновь взглянул на стекло. Трещины как трещины, ничего необычного. Я вылез из машины и направился вглубь леса.

***

Сколько времени я шел, пробираясь сквозь снег, я не знал. Каждый шаг давался мне с большим трудом. Мне казалось, что от машины я ушел не дальше, чем на сотню метров, однако, обернувшись, я обнаружил, что внедорожник скрылся из поля моего зрения.

Силы стремительно покидали меня. Живот скручивал голод, так что идти становилось еще сложнее. Но ничего, кроме снега и деревьев, я не видел до самого горизонта.

Небо затянули серые тучи, начали падать хлопья снега, задул пронизывающий ветер.

Наконец я почувствовал, что сил еще на один шаг у меня просто не хватит. Я упал на колени в снег, закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

А когда открыл глаза, увидел вдалеке среди деревьев силуэт человека. Он будто… Сидел на стуле рядом с деревом прямо посреди снега. И я понял, кто это был. Это был тот мужчина в очках и с бородкой, который неизвестно откуда появился в моей камере, а затем так же не известно куда пропал.

– Эй, – услышал я собственный голос, – Эй, помогите мне!

Я упал в снег лицом вниз. Сил больше не было. Я останусь здесь, так и не выяснив, что здесь происходит.

Да это уже и не важно. Я сдаюсь. Снег начал засыпать меня сверху.

И тут я услышал скрип шагов. Кто-то приближался ко мне.

– Эй, смотри! – услышал я, – Смотри, это он!

Шаги ускорились, и я почувствовал, как меня поднимают и переворачивают. Приоткрыв глаза, залепленные снегом, я увидел двух мужчин, одетых в черные пуховики, шапки и защитные лыжные очки.

– Максим, ты слышишь меня?

– Кто вы? – прохрипел я.

– Так, давай положим его на носилки. У него, должно быть, обморожение.

Меня положили спиной на что-то твердое и поволокли. Я ощутил чувство дежа вю – я снова смотрел в небо, мимо проплывали высокие сосны. Я старался оставаться в сознании, но с каждой секундой делать это становилось все сложнее.

Меня затащили в какое-то странное помещение, внутри которого было очень тепло, и уложили на кушетку. Затем стянули куртку и лыжные штаны. Рядом суетились какие-то люди.

– Что происходит? – еле слышно спросил я.

– Тихо-тихо, – сказал кто-то слева от меня.

Я огляделся по сторонам. Стены странной комнаты были гибкими, ветер, дующий снаружи, заставлял их вибрировать. Я понял, что нахожусь в палатке, достаточно большой по площади, чтобы уместить черную печь, стоящую посередине, кушетку, пару ящиков, а также нескольких человек.

Откуда-то вынырнула девушка, держащая в руках миску с горячим супом. Я накинулся на него и съел все за считанные секунды. Тепло разлилось по телу.

Затем высокий молодой парень принес пакет с прозрачной жидкостью, снова уложил меня на кушетку и начал подготавливать меня к установке капельницы.

– Отдохни, – сказал он, – Сейчас вернется Игорь, подожди немного.

Я не имел ни малейшего представления, кто такой Игорь, но устроился поудобнее и прикрыл глаза. Лекарство из капельницы начало действовать, к замерзшим ногам стала возвращаться чувствительность, тело постепенно наполнялось силой.

Печь, труба которой уходила в брезентовый потолок, хорошо справлялась со своей задачей, и я уже забыл о том, как холодно было снаружи. Мне удалось успокоиться, сердце забилось медленнее, дыхание выровнялось.

– Максим, – услышал я голос.

Открыв глаза, я посмотрел на вошедшего в палатку человека. Это был невысокий круглолицый мужчина в очках, которые запотели после улицы. Он стягивал с себя плотные рукавицы, встревоженно разглядывая меня. Я решил, что это и был Игорь.

– Прости, мы думали, что ты погиб, – сказал Игорь.

– Где я? – спросил я, – Кто вы такие? Я ничего не помню.

Игорь снял куртку «Аляску», повесил ее на стоящую у входа вешалку, взял стул и сел рядом с моей кушеткой.

– Я понимаю… Понимаю, – сказал он, протирая очки краем свитера, – Я отлично представляю себе твои ощущения. Но такой был протокол, ты же знаешь. Черт, ты не знаешь, прости. Мы исправим это, ты все вспомнишь. Подожди немного, потерпи.

– Кто вы такие? – спросил я.

Игорь вернул очки на место и улыбнулся.

– Друзья, – сказал он.

В палатку вошли двое людей, укутанных с ног до головы. Они принесли какой-то тяжелый металлический ящик и поставили его слева от стула, на котором сидел Игорь.

– Спасибо, – сказал он, люди коротко кивнули и вышли.

Игорь откинул какую-то панель на верхней грани ящика, и я увидел загоревшийся синим светом экран. Затем Игорь нажал несколько кнопок на клавиатуре и достал откуда-то снизу ящика белый провод с маленьким контактом на конце.

– Что это? – спросил я.

– Успокойся, сейчас все закончится, – сказал Игорь, – Ляг на левый бок.

Я лег. Игорь взял провод, завел за мое правое ухо, и я услышал глухой щелчок.

– Что?..

– Спокойно, – пальцы Игоря начали стучать по клавиатуре, взгляд бегал по монитору, – В твой мозг встроена система блокирования воспоминаний. Это стандартный протокол. Чтобы противник не получил доступ к секретной информации, в случае попадания члена отряда в плен. Как только ваш вертолет подбили, система активировалась. Но сейчас мы это исправим.

Я продолжал наблюдать за Игорем. Он наклонился и включил несколько тумблеров на торце металлического ящика. Тот загудел и завибрировал.

– Приготовься, – сказал Игорь, – Необычные ощущения.

Он нажал на какую-то кнопку, и меня пронзила боль. Чувство было такое, будто кто-то резко открыл все краны, и теперь моя голова вот-вот переполнится и лопнет. Информация вливалась в мой мозг, перед мысленным взором с гигантской скоростью менялись какие-то картинки, но я не успевал сфокусировать свое внимание ни на одной из них. И в тот момент, когда я подумал, что не выдержу, все прекратилось.

Я сел, часто дыша. Сердце колотилось.

Я все вспомнил.

– Игорь, – сказал я, – Черт побери.

– Макс, – произнес он и похлопал меня по плечу.

Затем Игорь отсоединил провод от гнезда за моим ухом. Это гнездо предназначалось для доступа к модулю, подключенному прямо к головному мозгу. У всех из нас был такой модуль. У всех членов отряда, прибывшего на планету Паралакс.

– Я не понял, что произошло, – сказал я, – Нас сбили. Мы вдруг начали падать. Усов и Федотов… Они погибли, да?

Игорь грустно кивнул.

– Но кто эти люди там в лесу? Откуда они здесь взялись? Ты же не хочешь сказать мне, что это местная цивилизация?

– Я не знаю, – сказал Игорь, – Это нам и предстоит выяснить.

Я снова лег на кушетку. Чувство ужаса от того, что в голове нет ни единого воспоминания о прошлом, улетучилось. Память вернулась. Все встало на свои места.

Меня зовут Максим Козин. Я член отряда специального назначения, направленного с Земли на планету Паралакс. Несколько дней назад из тюрьмы для особо опасных преступников «Грейстоун», оборудованной на Луне, сбежал человек. Впервые в истории.

Этот беглец – самый опасный преступник в истории человечества – Алесандр Прайс. Прайса посадили за то, что он ни много ни мало пытался уничтожить человечество, распылив отравляющий газ со спутников, запущенных его корпорацией «Прайс Коммуникейшн». Спутники он запустил якобы для того, чтобы предоставить всему населению Земли бесплатный интернет. Помню, что в прессе была большая шумиха. Прайса называли самым крупным меценатом в истории. Он давал интервью и ходил по ток-шоу. Он купался в лучах славы.

«Платный интернет – это пережиток прошлого. Мы живем в двадцать втором веке, и пора нам реализовать право на всеобщий бесплатный доступ к информации», – заявлял он.

Прайс втерся в доверие к лидерам большинства мировых держав. Получил необходимое финансирование для своего проекта. А когда спутники были запущены, он занялся настоящим шантажом планетарного масштаба. Оказалось, что спутники оборудованы специальной системой, позволяющей распылить в атмосфере токсичный газ, способный отравить все население планеты. За отказ от этой идеи Прайс потребовал три триллиона долларов.

Но его удалось остановить. Объединенная спецслужба ООН схватила Прайса и предотвратила катастрофу. Его приговорили к трем тысячам четырёмстам годам заключения в тюрьме «Грейстоун» на Луне. Но он сбежал. Он угнал шаттл и полетел сюда, на планету Паралакс, находящуюся в соседней солнечной системе. Шаттл попытались сбить, но безуспешно.

Что ему здесь нужно, мы не знаем. Эту планету открыли пятьдесят лет назад, и ничего, кроме леса, на ней не было. Вся ее поверхность была покрыта деревьями и кустарником. Конечно, в планах было ее колонизировать. Но шаги в этом направлении совершать никто не торопился. Дело в том, что некоторые ученые, довольно уважаемые, выдвигали предположения, что Паралакс не так прост, как кажется на первый взгляд. Якобы, на поверхности планеты наблюдались странные аномальные явления. В атмосфере фиксировались необъяснимые возмущения. На некоторых снимках со спутников наблюдались тени и объекты, которых на этих снимках быть не должно. Те немногие люди, которые здесь побывали, рассказывали о странных видениях, необъяснимых явлениях и прочей подобной чертовщине.

Ученые требовали у правительств стран вложить в исследование планеты больше средств. Их просьбы не удовлетворялись.

Но, возможно, в исследование планеты все-таки были вложены средства. Средства корпорации «Прайс Коммуникейшн». Иначе что сам Прайс здесь забыл?

Возможно, он просто решил здесь спрятаться, потому что объединенные спецслужбы ООН нашли бы его в любом уголке Земли. А может быть, у него была какая-то другая цель.

Но сейчас меня больше всего волновал другой вопрос – кто эти люди, в лагерь которых я попал? Откуда они взялись на необитаемой планете? Не может же это быть массовой галлюцинацией.

Все прибывающие на Паралакс корабли фиксировались и отслеживались. Например, мы отследили траекторию шаттла Прайса и нашли точное место его посадки. Само собой, самого Прайса внутри не было. Но проморгать целую группу кораблей, доставивших на Паралакс всех этих людей, строительные материалы для зданий, которые я видел в лагере, внедорожники и бог еще знает, что…

А если это какая-то местная цивилизация, то как их раньше не заметили ни на одном спутниковом снимке?… Ничего не понимаю.

Вдогонку Прайсу было послано двадцать четыре сотрудника космической службы правопорядка, в числе которых был и я. Конечно, в наши обязанности поимка беглых преступников на чужих планетах не входила. Мы занимались сопровождением правительственных судов и конвоированием преступников до места отбывания наказания – «Грейстоуна». Но, справедливости ради, подобного еще не случалось. Ситуация была нестандартная, и решение принималось в спешке. Приказ есть приказ…

По прибытии на планету мы разбили лагерь и начали проводить серию разведывательных полетов на привезенных с собой вертолетах. На одном из таких рейсов был я. Теперь я, конечно, понимаю, что мы совершенно не были готовы к миссии. На планете мы находились третий день. Мы потеряли один вертолет. Из двадцати четырех нас осталось шестеро, остальные погибли при штурме лагеря. Мы понятия не имели, где мог находиться Александр Прайс. И в довершении всего нам противостояла группа вооруженных враждебно настроенных людей, непонятно откуда взявшихся на чужой необитаемой планете.

– Вам удалось захватить их лагерь? – спросил я Игоря.

– К сожалению, нет. Мы потеряли шестнадцать бойцов, им удалось оттеснить нас, мы отступили. Честно говоря, вызволить тебя мы уже не надеялись.

– На связь с командованием выходил? Что они говорят насчет чужаков?

– Нет, передатчик не работает. Катя говорит, что в атмосфере какие-то завихрения или что-то такое, сигнал не проходит.

Я потер виски указательными пальцами.

– А что насчет Прайса? Удалось выйти на его след?

Игорь вздохнул.

– Нет, – ответил он, – Кроме самого шаттла мы ничего не нашли. Следы Прайса, конечно, уже замело снегом. Разведывательные полеты после падения вашего вертолета мы прекратили. Нужно разобраться с этими чужаками, понять, кто они, и устранить угрозу. Мы не знаем их боевого потенциала. Какое у них оружие? Чем именно они сбили вертолет?

Я покачал головой.

– Не знаю, не помню. В какой-то момент нас качнуло, и мы просто начали падать.

Игорь несколько раз молча кивнул головой, что-то прикидывая про себя.

– Понятно… Ладно, отдыхай, набирайся сил. Позже соберемся все вместе и обсудим ситуацию. Лихачев предлагает прервать миссию и улететь. И я, честно говоря, уже почти что с ним согласился. Здесь происходит какая-то чертовщина, Макс. Люди жалуются на головную боль. Стрелка компаса крутится как сумасшедшая. Оборудование дает сбои. Люди напуганы. Я и сам несколько раз видел… Ну скажем так, то, чего быть здесь не должно.

Я кивнул, вспомнив мужчину в очках с бородкой.

– В общем, вечером все обсудим, – сказал Игорь.

Он поднялся на ноги, надел куртку и двинулся к выходу из палатки.

– Игорь, – сказал я. Он остановился у самого выхода из палатки и обернулся, – А кто-нибудь до нас фиксировал такое резкое изменение климата на Паралаксе?

Игорь нахмурился, и по моей спине пробежал холодок.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, когда наш вертолет упал, было лето. И буквально за одну ночь температура упала градусов на пятьдесят, и выпал снег.

Игорь посмотрел на меня с нескрываемой тревогой.

– О чем ты, Макс? Здесь же вечная зима. Когда мы прилетели, все было точно так же, как и сейчас.

Теперь нахмурился я.

– Я точно помню, как проснулся и понял, что сильно замерзаю. Я нашел теплые вещи в багажнике машины…

– Возможно, твоя память еще не до конца восстановилась. Такое бывает. Нужно просто подождать, – спокойно сказал Игорь, хотя на его лице я видел сильную обеспокоенность, – Постарайся поспать.

Игорь вышел из палатки, и я остался один.