Самая страшная книга 2021

Сашка почувствовал, как по ногам побежали теплые струйки.

– …е злись! – прокричал заплаканный детский голос из радио. – Мам!

– Что за… – хрипло сказал папа. Теперь его лицо было не красное, а белое как сметана.

Сашка затих, нащупал под креслом бутылку газировки и крепко сжал ее в руках. Если тварь сунется в салон, будет хоть какая-то защита.

Парень спрыгнул с капота и плавно, неторопливо, стирая с автомобиля пыль, приблизился к боковому стеклу. Повернул голову вправо-влево, осматриваясь. Мимо прошмыгнула стайка хохочущих девочек.

У парня блестели глаза, как у кота в темноте. Губы были обветренные, потрескавшиеся, а нос… нос был будто черным, влажным, и парень его постоянно облизывал тонким длинным языком.

Сашка сжал бутылку еще крепче.

Теперь совсем не хотелось, чтобы кто-то открывал двери. Не нужно было выходить на улицу, незачем…

Сквозь рваное облако в небе скользнули лучи солнца, упали на автомобиль. Паренек едва заметно дернулся в сторону, словно прячась, переместился к задней двери, оказавшись напротив Сашки. Сашка еще лучше разглядел два больших глаза со странными зрачками, жесткие волосы на подбородке, все в пыли и крошках. Паренек подмигнул, вытянул руку, постучал согнутым пальцем по стеклу, оставив на нем крохотную трещинку.

– Солнце, они его боятся, – неожиданно сказала Светка. – Пап, зеркало поверни, ну!

Сашка удивленно вытаращился на сестру. Папе же дважды объяснять не пришлось. Он с силой вдавил кнопку регулировки бокового зеркала. Оно поднялось вверх, поймало острый солнечный луч и отразило его прямо на лицо паренька.

В динамиках раздалось шипение, наполнив душный салон. Парень схватился за лицо руками, отпрыгнул в сторону, бросился бежать, виляя между автомобилями, огибая не замечавших его людей.

А потом наступила резкая и неожиданная тишина. Панель управления погасла, заглохло радио.

Странный и страшный парень нырнул в тень супермаркета и пропал из зоны видимости.

– Я с ума сойду, – пробормотала мама.

У Сашки заболели пальцы, и он понял, что все еще крепко сжимает бутылку газировки. Захотелось пить. Он содрал крышечку и сделал несколько глотков пенной, еще прохладной жидкости.

В их сторону повернулся бледный и потный папа. Он злобно смотрел на Светку.

– Ну-ка, родная, вываливай, что знаешь.

СВЕТА

Она думала, что переписывается с кем-то из школы. Тайных воздыхателей у Светы хватало, поэтому очередным «Привет! Как дела?» с незнакомого номера удивить ее было сложно. На этот раз она даже не пыталась кокетничать или строить из себя заинтересованную – настроение было паршивое. Вместо того чтобы провести время с друзьями, пришлось ехать к бабушке, а трястись в дороге два часа с бесноватым Сашкой рядом – то еще удовольствие.

Бабушку Света любила, но ее почему-то нельзя было просто проведать и поехать обратно – нет, только с застольем, баней и ночевкой, чтоб на все выходные. А время в деревне для Светы тянулось слишком медленно: делать там было нечего, связь толком не ловила, по телевизору – от силы пять каналов. Еще этот ужасный уличный сортир, запах которого намертво въедался в кожу… Света помнила, что в детстве с удовольствием ездила в деревню и даже находила себе какие-то занятия по душе, но то было очень давно. От девчонки, что целый день беззаботно бегала за курами и играла с бродячими котами, в ней ничего не осталось.

Она написала в мессенджер: «Ты кто?» Ответ пришел через пару секунд: «Тот, кто все знает».

Это было на подходе к машине на стоянке у торгового центра. Света подумала, не закинуть ли всезнайку сразу в черный список, но решила не спешить. Тем более – странное дело – все остальные контакты отвалились, стоило забраться в салон. Сообщения до друзей не доходили, в Сети никого не было.

Кроме всезнайки.

«Давай поболтаем, а то с утра предки свалили куда-то за покупками, а я шляюсь без дела по квартире. Делать нечего вообще».

«Ну, попробуй».

Он написал что-то легкое, ерундовое, она ответила, он пошутил в ответ, сбросил несколько картинок из Интернета, и Света поймала себя на мысли, что ей стало интересно.

Слово за слово – и тон разговора стал теплее, количество смайликов увеличилось. Такое редко бывает: разговоры ни о чем, которые не напрягают, а, наоборот – увлекают.

«Что делаешь?»

«Сижу в машине. Прикинь, у папы какая-то фигня, двери не открываются, все вокруг заклинило».

Ее отвлек псих, прыгнувший на капот. Как раз в тот момент, когда всезнайка набирал что-то в ответ. Когда псих ударил со всей силы по лобовому стеклу, оставив на нем царапины, Светка схватила выпавший из рук телефон – быстрее, написать парню, чтобы помог, в полицию позвонил или еще что. Тут уже не до болтовни.

А потом она увидела сообщение, которое он прислал.

– Так откуда ты про солнце узнала? – спросил папа, когда она, всхлипывая, закончила рассказ.

Света показала последнее сообщение от всезнайки: «Кстати, у тебя прекрасное имя. Света. Светик. Свет. Яркий солнечный свет. Береги его. Им можно отогнать тех, кто приходит за вами».

– Дай-ка. – Папа сгреб ее телефон, прежде чем Света успела хотя бы пискнуть. Ткнул пару раз в экран, повертел и даже встряхнул. – Что за дела, где связь?

– Дай сюда.

Телефон вернулся. Папа осмотрел стоянку, взволнованно выбивая пальцами дробь по рулю.

– Что за гребаные игры… Этот урод еще и не один, получается? Вот так вляпались. А как отсюда выбраться? Это все, что он тебе написал, да?

– Да, и Сеть пропала, как ты схватил, – огрызнулась Света, чувствуя подступающую злость.

– Это какой-то кошмар, – застонала мама, массируя виски. – Такого просто не бывает.

Света вытерла лоб, затем ладони о платье. Ей казалось, что потом покрыта каждая частичка кожи. В салоне было не просто душно – они будто во включенной микроволновке сидели. Дышать становилось все труднее, а теперь еще и резкий запах мочи бил в нос.

Сашку никто не ругал: все сделали вид, что ничего не произошло. Он и сам все понимал, не маленький уже. Сидел тихо, в глаза никому не смотрел, почти не разговаривал. Вцепился в бутылку с газировкой, будто она могла защитить его от того, что творилось вокруг.

– Кондиционер же вроде работал, – кивнула Света. Мама покачала головой. Автомобиль превратился в бесполезную жестянку, в консервную банку, открыть которую можно было только снаружи.

Интересно, сколько они так протянут? И что будет, когда зайдет солнце?..

Казалось, мама за время в машине постарела лет на пять. Лицо осунулось, исчез блеск в глазах, испарилась уверенность. Мама, которая из любой ситуации находила выход и даже папу держала в ежовых рукавицах, сейчас походила на сухенькую старушку на лавочке, забывшую собственный адрес и не знающую, куда идти.

Телефон в руках зажужжал, и Света его чуть не уронила.

– Это он? – спросил папа. – Дай сюда, напишу пару ласковых! Или позвоню, чего уж!

– Нет! Снова Сеть пропадет, я сама!

– Не лезь, Эдик. От тебя одни проблемы, – устало вмешалась мама.

Света прочитала:

«Во-первых, никаких звонков, я это дело не люблю. Во-вторых, хочешь знать, что происходит? Я расскажу. Но и я хочу кое-что услышать. Правда за правду, все по-честному».

– Что там? – оживился Сашка, пытаясь подглядеть в телефон.

– Да не лезь ты. Ничего пока.

Света написала: «Кто ты?»

Всезнайка: «Кто я… Кто они… Это не играет роли.

Важно, кто вы».

Света: «И кто мы?»

Всезнайка: «Еда в маринаде. Как те шашлыки, что вы купили. Только у шашлыка срок годности вчера истек, а вы еще свеженькие. Как банально, да? Ничего нового. Все мы друг другу – еда. Вы еще не промариновались как следует, вот они и выжидают».

Света: «А кто они?!»

Всезнайка: «Не злись. Теперь моя очередь спрашивать. Ты когда-нибудь желала смерти родителям?»

Свету окатило волной жара. Ей не нужно было напрягаться, чтобы вспомнить: ссоры, бегство из дома, жалобы подругам, мысли, за которые стыдно. Она замялась, глядя в экран и понимая, что получившаяся пауза красноречивее любых слов. Большой палец чуть подрагивал, когда она все-таки набрала: «Никогда».

Всезнайка: «Ложь. А я думал, мы договорились».

Захрипело радио, и в динамиках послышался отчаянный вопль. Заскрежетало железо, разбилось стекло. Что-то хрустнуло, эфир заполнили захлебывающиеся крики, рычание. А следом пришло чавканье, и от этого звука выворачивало наизнанку.

– Господи, – прошептала мама, глядя в зеркало заднего вида. – Они идут.

Светка обернулась и успела заметить нескладные фигуры, крадущиеся в тенях. Они приближались к машине с двух сторон. Сашка завизжал сиреной, когда в его стекло врезалась уродливая безносая морда, оставив грязно-желтый развод.

Их было трое, одетых в нормальную человеческую одежду, но походивших на людей куда меньше, чем предыдущая тварь. Непропорционально большие головы и длинные руки, маленькие, вжатые в череп глаза, вместо лиц – гнойно-кровавое месиво с рваной дырой рта. Они передвигались на двух ногах, но то и дело падали на четвереньки. Бросились одновременно. Один запрыгнул на крышу, второй на капот, третий продолжал биться лбом о боковое стекло, размазывая слюну.

В салоне завопили все разом. Мама вцепилась в папу, едва не перебравшись на его сиденье. Сашка тряс бутылкой, по щекам бежали слезы. Света почти простилась с жизнью, вспоминая жуткие крики по радио, но атака длилась всего несколько секунд. Существа будто и не собирались залезать в машину, а хотели напугать. Они оставили на «ниссане» несколько вмятин, размазали по стеклам что-то похожее на слюну или сопли, оторвали боковые зеркала и скрылись из виду в соседнем ряду, пряча лица от яркого света.

Солнце пока еще выручало.

Сашка разревелся окончательно, и мама быстро перетащила его на переднее сиденье. Папа тяжело дышал и смотрел в одну точку прямо перед собой, его футболка была насквозь мокрой.

– Что он там еще написал, хахаль твой? – спросил он негромко.

Светка проверила телефон. Ни одного нового сообщения. Всезнайка вышел из Сети.

Из радио снова потекла жаркой патокой неторопливая мелодия. Папа ткнул пальцем в пару кнопок, а потом с силой ударил кулаком по пластиковой панели. Раз, другой, третий. Панель хрустнула, вмялась внутрь.

– Надо выбираться, – сказал папа. – Хоть какой-то шанс будет. Здесь мы не жильцы, не хочу, как они, как там!..

Он бил снова и снова, ревел как зверь и наносил новые удары, раскрашивая пластик красным. Брызги летели в салон, машина тряслась из стороны в сторону. Сашка на руках мамы начал подвывать.

– Я! Тут! Не! Сдохну! – повторял папа. – Никто не сдохнет!

– Эдик, прекрати! Дети и так перепуганы!

Он закричал – не от злости, а от бессилия. Прижал дрожащие ладони к лицу, опустил голову на руль.

В наступившей короткой тишине продолжала играть мелодия. Салон наполнился желтым солнечным светом, но над крышей торгового центра медленно набухало сливовое грозовое облако. Скоро станет темно, а это значит…

– Простите меня, – сказал папа. – Простите за все. Я не знаю, что делать.

Он поднял к лицу окровавленную руку, и Света могла поклясться, что видит проступающие сквозь мясо кости.

– Я не могу вытащить нас отсюда. – Трясущиеся пальцы снова сложились в кулак. – Из этой проклятой машины!

Папа начал лупить по приборной панели, кроша кнопки, ломая пластик, выдирая провода. Лицо его стало пунцовым, будто голова вот-вот взорвется. Когда что-то щелкнуло, Света подумала, что это треснули последние косточки в кулаке. Но звук донесся с другой стороны.

Неожиданно в салоне стало светлее. Света обернулась и увидела, как медленно поднимается дверь багажника.

– Мать твою, – сказал папа, тоже резко обернувшись. – Это что ж, нам дали шанс?..

ВЕРА

Вера вцепилась в мужа, когда он начал тяжело переваливаться в зазор между кресел, к открывшемуся проходу.

– Эдик, Эдик, не надо, пожалуйста! Вдруг это ловушка? Ну не бывает все так просто, слышишь?

А из открытого багажника повеяло свежим воздухом, салон наполнился шумом автомобилей, музыкой, чьими-то разговорами, звуками шагов, хрустом пакетов, грохотом тележек. Как будто лопнул мыльный пузырь, внутри которого сидела семья.

Какая-то пожилая пара подошла к их автомобилю, подхватила пустую тележку, на дне которой все еще болтался чек из магазина, и покатила ее к дверям торгового центра.

– Эдичка, не нужно, – шептала Вера, хотя осознавала, что с мужем ей не справиться. – Ты же ничего не понимаешь. Не лезь!

Он неожиданно повернул к ней вспотевшее раскрасневшееся лицо. Страшное, отталкивающее.

– Ты всегда так! – рявкнул. – Как якорь, как рыба-прилипала. Заладила одно и то же! «Эдичка ничего не понимает, Эдичка дурак, Эдичка у нас вообще непонятно чем занимается. Не делай то, не делай это!» А я вас всех спасаю, слышишь? На помощь позову, вытащу!

– Там же эти твари, – пискнула Света.

– А ты чаще в телефоне с хахалями своими переписывайся! – повернулся к ней Эдик и полез дальше с упорностью бронепоезда.

– Не надо! – взвыла Вера. Сухо треснула футболка, в которую она вцепилась пальцами.

– Пап, не лезь туда! – вторил Сашка хныкая.

А Эдик уже перебросил ногу через заднее сиденье, утоптал пакеты, что-то выронил на асфальт, выбрался, щурясь от яркого солнца. Вера видела, как свет рассекает мужа ровно пополам, особенно подчеркивая красное от пота лицо.

Ожила покалеченная магнитола.

Эдик огляделся, потом победно вперился в Веру взглядом. Она поняла, что движет мужем. Злость.

На то, что не верила в него. Отговаривала. Как всегда, впрочем. А мужчинам ведь нужен подвиг как воздух, нужно доказывать, что они – мужики! Особенно тем, кто всю жизнь только и делал, что выслушивал от жены упреки и ворчанье. Такие мужчины не слышат ничего. Бегут в своих мечтах на медведя с ножичком. Лазают без страховки по скалам. Мчат на автомобиле со скоростью триста километров. Спасают семью от чудовищ.

– Вернись, Эдик! – попросила она, но муж уже не слышал.

Он размял спину, обогнул автомобиль и остановился напротив Веры, разглядывая ее через боковое окно. На лице Эдика играла улыбка. Конечно, он все еще злился, но злился как победитель, как мужик, который совершил-таки свой подвиг.

– Папа! – Сашка, вскочив, протянул к нему руки. Скрюченные пальцы заелозили по стеклу.

Чувство тревоги захлестнуло Веру с новой силой. Эдик щелкнул внешней дверной ручкой. Судя по всему, он был уверен, что снаружи-то точно все получится. Но ничего не произошло. Вера толкнула дверцу со своей стороны. Как было заперто, так и осталось. Тогда Эдик ударил по стеклу кулаками. Никакого эффекта. На лице мужа проступило растерянное – привычное для него – выражение. Адреналин закончился.

– Мама, смотри! – взвизгнул Сашка. С заднего сиденья заверещала Света. И Вера увидела: за спиной мужа выросли скрюченные тени.

Небо как по приказу накрыло сизое облако, обрезая солнечные лучи, погружая стоянку в полумрак. Эдик продолжал бить кулаками по стеклу. Он больше не улыбался.

Бам. Бам. Бам.

– Берегись! – чуть ли не хором закричали Вера и Сашка. – Сзади! За спиной!

Эдик начал медленно, тяжело оборачиваться. Вера увидела первую тварь с огромной головой, длинными руками, с открытой окровавленной пастью. Тварь эта спрыгнула с крыши ближайшего автомобиля и приземлилась аккурат на Эдика. Удар вышел мощный – автомобиль тряхнуло. Муж ударился затылком о стекло, оставив вмятину из трещин. Тварь отскочила в сторону и прыгнула снова, нанося Эдику один удар за другим, вспарывая кожу на его лице, на шее, разрывая футболку.

– Беги! – закричала Вера, а сама бешено задергала ручку дверцы с внутренней стороны. – Беги, беги скорее!

Эдик ничего не слышал. Он размахивал руками, как слепой боксер. Справа и слева показались еще две твари, они тоже бросились на Эдика – и втроем повалили его на горячий асфальт.

У Веры сорвался голос, она сипела, колотя кулаками по стеклу. Сашка тоже кричал.

– Не смотри! – Она пыталась закрыть глаза сыну, но тот вывернулся.

– Папа, папа!

Три сгорбленные твари сидели на Эдике, раздирая его плоть. Кажется, Эдик уже был мертв. Вере хотелось надеяться, что это так. Они вспороли ему живот, вытащили внутренности, раздвинули ребра. Разбрасывали кровавые ошметки вокруг, будто это были поломанные игрушки. Вгрызались глубже.

Вера видела правую руку Эдика с массивным обручальным кольцом на безымянном пальце. Подарок мамы, цыганское золото.

Мимо прошел парень с коробкой наперевес. Ничего не замечая, наступил на руку Эдика, оставил след от кроссовки в луже крови, подошел к синему «фольксвагену» и открыл багажник. Именно этот момент вдруг выдернул Веру из слепого оцепенения.

– Оставьте его! – закричала она, хлопая ладонью по стеклу. – Оставьте немедленно!

Бессильно осмотрелась. Сквозь открытый багажник все еще доносились звуки обычной жизни, но теперь они казались далекими и иллюзорными, как приманка.

Багажник!

– Света, закрой багажник, живее! – приказала она.

Повторять не пришлось. Света торопливо перебралась через сиденье, ухватилась за дверцу багажника и опустила ее вниз. Звуки со стоянки сразу стали приглушенными, словно кто-то выкрутил громкость до минимума.

В салоне «ниссана» тихо всхлипывал перепуганный Сашка. Как ни в чем не бывало играло радио. Хрипло дышала Вера. А снаружи доносилось чавканье и урчание окровавленных тварей.

СВЕТА

«Ну как ты? Злишься? Продолжим общение?»

Рядом с контактом всезнайки засветилась надпись: «Онлайн».

Слабая вибрация телефона вывела Свету из транса. Она, как и все в салоне, смотрела из окна, как твари доедают папу. От него почти ничего не осталось. Твари грызли кости, вылизывали с асфальта кровь, запихивали в отверстия ртов влажные кольца кишок.

«Ты кто вообще такой?» – написала она скорее механически, чем от злости.

«Я тот, кто не любит лжецов, мы же это прошли. Правда за правду, помнишь? Попробуем еще раз?»

– Ты снова переписываешься с тем уродом? – спросила мама. У нее текли слезы, но она, кажется, не замечала этого и не думала их вытирать. – Напиши, что я ему кадык вырву, когда найду. И заставлю сожрать.

«Почему именно мы?»

Он написал: «Подожди, я не услышал честного ответа на мой вопрос. Ты когда-нибудь желала смерти своим родителям?»

Света оторвала взгляд от экрана телефона, чтобы снова посмотреть на улицу. Папы уже не было. Даже крови почти не осталось. Ошметки одежды, тусклое обручальное кольцо и ботинки – вот и все. Твари, насытившись, лениво уползали в тень.

Написала: «Да, я хотела, чтобы они умерли. Много раз».

Почувствовала пустоту в груди.

Всезнайка что-то писал. Строчки выскочили одна за другой:

«Хорошо, это правда. Мне нравится. Теперь задавай вопрос. Только нормальный, без всяких этих идиотских философствований. По существу, да?»

«Что происходит?» – написала она.

Всезнайка ответил мгновенно: «Вы вляпались. Ну, знаешь, как будто в дерьмо вступили, не заметили и вот идете по дороге, а за вами запашок характерный. И все вокруг знают, что у вас дерьмо на подошве».

«Нас хотят съесть, потому что учуяли какой-то запах?»

«Не спеши, моя очередь задавать вопрос. Ты бы пожертвовала братом, если бы благодаря этому могла спастись сама?»

Света открыла и закрыла рот. Посмотрела на Сашку, который перебрался на папино место и свернулся калачиком, обнимая бутылку газировки. Света не видела его лица, но, судя по мелкой дрожи худого Сашкиного тела, он плакал.

Честно сказать, она не любила младшего брата. Сашка был, что называется, занозой в заднице. Он всюду совал нос, неустанно болтал, раздражал. Его было слишком много. А еще Свете всегда казалось, что родители любят Сашку больше, чем ее. Логично, в принципе. Он младший ребенок в семье, из него еще можно вылепить человека, а Света уже пройденный этап. Залипает в своем телефоне, скоро или в университет, или сразу замуж. Папа как-то сказал, что девчонка в доме вообще ни к селу ни к городу. Корми ее, значит, расти, обучай, а она в любой момент прыгнет на хвост какому-нибудь мужику, фамилию сменит – и как будто и не было. То ли дело пацан, носитель фамилии, гордость и честь…

«Да», – отбила она на клавиатуре.

Могла бы.

Всезнайка ответил: «Славно. Теперь твой вопрос, Светик. Подумай, не торопись».

Света попыталась сосредоточиться, придумать вопрос, который бы дал хоть какое-то объяснение происходящему. Или подсказал, что делать дальше.

По стеклу расползлась тугая капля. За ней еще одна. По крыше автомобиля забарабанил дождь – сначала неторопливо и редко, потом полил стеной, разом стерев торговый центр, часть автомобилей, дорогу слева, трамвайную линию и вереницу многоэтажек вдалеке.

– От Эдика ничего не осталось совсем, – всхлипнула мама, прижимающаяся лицом к стеклу. – Его смыло, как грязь.

В голову внезапно прилетела идея. Света склонилась над телефоном, быстро набрала: «Как я могу увидеть, во что вляпалась? Что это за дерьмо такое?»

В ответ пришел смайлик: ухмыляющаяся желтая рожица.

Всезнайка печатал текст.

Краем уха Света слышала какой-то дребезжащий звук, осмотрелась, но ничего не увидела.

«Отличный вопрос. Я горжусь тобой, Светик. Кто-то из вас обязательно выберется, уверен. Маму твою не жалко, она уже перемариновалась. Злобная орущая тетка. Теща из нее выйдет – закачаешься. А вот за тебя переживаю. У тебя как там с зарядом? Камеру включить хватит?»

Она подождала пару минут, надеясь, что всезнайка напишет что-то еще. Но он вышел из Сети.

Что бы это значило?

– Мам, послушай, – Света прочитала последнюю фразу вслух. – Это как подсказка, да? Не понимаю, что значит.

Ответил Сашка, не поднимая головы. Голос его звучал глухо:

– Это значит, камеру включи и посмотри сквозь нее. Ежу понятно. Старый прием из фильмов.

– Включи камеру, – эхом повторила мама.

Света включила, посмотрела сквозь экран на мир вокруг. Мир был тусклый, зернистый, будто погруженный в жидкость. За окном почти ничего не было видно. Света водила телефоном из стороны в сторону, пока что-то вдруг не привлекло ее внимание. Какое-то яркое пятнышко вдалеке, пробивающееся сквозь дождь.

Прильнула к окну. Нажала на увеличение.

Картинка распалась на крупные квадратики, а потом вдруг сфокусировалась на старом автомобиле, стоящем метрах в двадцати поодаль. Это был пыльный и проржавевший «форд». Даже дождь не мог сбить с него эту въевшуюся пыль. Внутри автомобиля светилось что-то, что-то… Света увеличила еще немного и увидела – совершенно отчетливо – конструкцию из человеческих костей, похожую на птичье гнездо. Оно занимало весь салон: кости торчали сквозь выбитые стекла, а из гнезда, как птенцы, беспорядочно высовывали головы те самые твари с маленькими глазами и широкими ртами.

– Господи… – Телефон выскользнул из руки в детское кресло.

Взгляд упал на Сашкину ветровку, где на плече отчетливо отпечатался пыльный грязный след. Вот он. Вляпались.

Снова вырвалось:

– Господи…

Она сгребла ветровку, не зная, что с ней делать. Мяла в руках. Мысли хаотично толкались одна о другую.

Телефон завибрировал. Мама повернулась через плечо, разглядывая Свету сквозь слезы.

– Этот урод скажет, как нам отсюда выбраться, или что? – спросила она зло. – Эдик пытался… Он просто так умер, получается, да?

Как будто в смерти обязательно должен быть какой-то смысл.

Света взяла телефон, открыла мессенджер.

Всезнайка написал коротко: «У тебя есть выбор».

САШКА

Монстры существовали на самом деле – он в этом убедился. Выходит, и все остальное было не выдумкой – ведьмы, оборотни, вампиры, разные твари из параллельных миров, которым только и нужно, чтобы сожрать кого-нибудь. Как папу.

Сашка всхлипнул.

Как-то папа сказал, что из Сашки должен вырасти защитник. Типа, мужчины не плачут, а терпеливо переносят боль, готовы совершить подвиг и всех спасти. Сашка запомнил, старался соответствовать, но сейчас не очень-то выходило. А ведь теперь именно он должен был защищать сестру и маму. Вытащить их отсюда!

Но как отсюда выбраться, тем более если снаружи бродят эти чудовища? Их образ стоял перед глазами, хотелось снова плакать и прятаться под руль, чтобы никто не нашел.

Радио внезапно смолкло, и какое-то время салон наполняла размеренная дробь дождя по крыше и стеклам. Где-то коротко лязгнуло, внутри машины стало прохладнее.

Сашка посмотрел назад, увидел, что сестра сидит между кресел – в одной руке телефон, в другой – его ветровка. Глядит в окно, но на самом деле о чем-то напряженно думает. Ее волосы слегка шевелились, и Сашка понял: багажник все еще не закрыт. Он не захлопнулся на замок. А это значит, что можно вылезти из машины. Или кто-то может в нее залезть… По спине пробежал холодок, больно-больно уколол страх, но Сашка сжал пальцы в кулаки.