– Конечно, приду. Я еще и девчонок с собой приведу. Пусть тоже послушают, им полезно будет.
– А что? Хорошая мысль! Молодежь нам на собрании нужна. Нам надо разобраться с проблемой председателя раз и навсегда. А то у нас с ними последние несколько лет настоящая чехарда. Нам нужен надежный, ответственный, умудренный опытом человек. И уж, конечно, простите меня, дамы, это должен быть мужчина. Женщина такое дело не потянет.
– Может, вы бы согласились в председатели пойти, – предложила Майя Нургалиевна. – Вы же здесь и живете почти круглый год.
– Я бы не отказался, – сразу ответил сосед. – Но ведь не за такие же гроши, которые мы платим председателю сейчас! – с возмущением сказал он.
– А за какие? – немедленно спросила любопытная Катя. Как будущая журналистка, она привыкла уточнять все детали.
– Сейчас наша председательница получает пять тысяч рублей в месяц, – начал рассказывать Юрий, не забывая поглощать бутерброды вперемешку с клубникой. – Я считаю, что это вообще не деньги, даже МРОТ у нас на Урале сейчас одиннадцать тысяч рублей стал.
– Так ведь за год-то получается целых шестьдесят тысяч, – вставила Майя Нургалиевна.
– Ну, так и работы здесь много, и зимой тоже надо работать. Одни должники чего стоят. Я думаю, что надо платить председателю в несколько раз больше. Даже наша сторож Надя получает в два раза больше председателя.
– Я здесь не так давно живу, но заметила, что тут все время какие-то дрязги. И я не понимаю, зачем нам снова переизбирать председателя? Мы же ее только в прошлом году выбрали.
– Да потому что наши бабы в правлении опять между собой переругались. Вот я вам и говорю: председателем надо мужика ставить. Вот Игорь два года работал председателем, и все нормально было. Но он сам ушел – кто за такие деньги будет вкалывать? Особенно молодой мужик, – с воодушевлением вернулся к своей любимой теме Юрий Владимирович. – Кстати, в соседних садах то же самое происходит, что и в нашем «Шахтере».
– А что происходит в соседних садах? – тут же встряла Сабира.
– Да в «Южном» председатель вконец проворовался, в «Архитекторе» казначей воду мутит. А вот в «Буровике» председатель все делает как надо. Они ему платят хорошо, и он держится за свое место.
За этими разговорами незаметно все со стола оказалось съедено, и Майя Нургалиевна стала подниматься из-за стола, чтобы убрать посуду.
– Да, хотел вам сказать, – неожиданно хлопнул по столу Юрий. – Я за этим к вам и пришел. Говорят, а Арамиле маньяк объявился.
– Маньяк? Какой еще маньяк? – забеспокоилась Майя Нургалиевна. – Ничего мы не слышали.
– Говорят, что уже было две жертвы. Обе женщины пожилые, пенсионного возраста, их нашли мертвыми на окраине Арамиля, ту и другую ударили по голове.
– Пенсию что ли отбирают? – испуганно предположила Майя.
– Официально никаких сообщений нет. Но народ просто так болтать не будет, – многозначительно ответил Юрий Владимирович.
– Сабира, Катерина, никаких вечерних прогулок! – сразу же строго сказала тетка.
– Мы же не пенсионерки, – сразу же возмутилась Сабира. – И потом, мы же вдвоем везде ходим. А Арамиль от нас далеко.
– Ничего не знаю. Я за вас перед вашими родителями в полном ответе.
– Береженого Бог бережет, – назидательно произнес Юрий Владимирович. – Ну, ладно, мне пора. Встретимся на собрании. Обязательно приходите.
Юрий распрощался, вышел за ворота и направился вдоль по улице. Забор на участке Майи Нургалиевны стоял совсем невысокий, и в этом имелось огромное преимущество – хозяева могли видеть всех проходящих мимо людей.
Катя, Сабира и ее тетка стали мыть посуду после завтрака.
– А, заметьте, наш сосед-то пошел не в сторону своего дома, – с интересом отметила хозяйка.
– Ну и что? – пожала плечами Сабира. – Может, у него дела в другой стороне?
– Да нет у него никаких дел, просто ходит и языком чешет, – отмахнулась Майя.
– Он, наверно, пошел агитировать, чтобы его избрали председателем, – проницательно заметила Катерина. – Сейчас это называется «окучивать электорат».
– Не знаю насчет «электората», в мое время говорили «избиратели», но то, что он в курсе всех событий в наших коллективных садах – это точно.
– Тетя, а ты бы хотела, чтобы он стал председателем? По-моему, он просто болтун.
– Он, конечно, много болтает, – согласилась тетка. – Но я бы проголосовала за него, он будет держаться за свое место. У него тут еще и другой интерес есть, кроме денежного.
– Какой интерес?
– Машины. Видели в начале нашей улицы два грузовика и одна старая «Волга» стоят?
– Ну, да. Мы видели какие-то две допотопных «каракатицы», которые заняли почти весь проезд и разбитую «Волгу», – вспомнила Катя. – Только они, по-моему, не на участке стоят, а прямо на дороге.
– Слышал бы Юрий Владимирович, как вы его любимые машины называете! – усмехнулась тетка Сабиры. – Он же бывший шофер-дальнобойщик, и эти машины – его гордость. Он хочет их отремонтировать и продать.
– Да кому они нужны? – с презрением фыркнула Сабира.
– Он думает, что продаст.
– А при чем здесь председательство? – вернулась к теме Катя.
– Прошлый председатель велела ему убрать машины, и дала срок – до лета. Вот и лето настало, а машины как стояли, так и стоят. Ей сейчас не до его машин, у нее разборки с нашим казначеем, а Юра, если станет председателем, машины свои тут навечно оставит. Впрочем, мне-то все равно, мы с мужем на машинах не катаемся, а вот другие соседи недовольны.
Хозяйка и ее гости убрали в дом посуду и занялись каждая своим делом. Катя с Сабирой прекрасно провели время до обеда во дворике в шезлонгах. С утра солнышко еще не так кусалось, как днем, и загоралось лучше, чем в любом солярии. Майя Нургалиевна хлопотала по хозяйству, от помощи подруг она отказалась – привыкла хозяйничать в своем доме одна.
***
Почему-то собрание садоводов всегда назначают в самое неудобное время – в два часа дня. Как говорится: ни то, ни се – в это время нормальные люди как раз обедать садятся. Поэтому Майя Нургалиевна с девушками перекусили на скорую руку, и отправились к дому сторожа, где всегда проходили коллективные сходки садоводов.
Домик сторожа стоял у самого въезда в коллективный сад «Шахтер», рядом с железными воротами, или вернее, с тем, что от них осталось. Много лет обязанностью сторожа считалось открывать ворота в сад рано утром, и закрывать их на ночь глядя. Но несколько лет назад ворота перестали закрываться, а потом их украли и, скорее всего, сдали на металлолом. «Кражу века» под покровом ночи наблюдала только собака сторожа, которая всегда сидела на привязи, с высоты крыши своей будки, и обтявкивала каждого, кто заходил или заезжал в сад. Однако в ту злополучную ночь она даже ни разу не гавкнула. Просто утром сторож проснулась, а ворот уже нет. Сначала хотели купить новые или поставить шлагбаум у въезда в коллективный сад, но постепенно все привыкли к отсутствию ворот и успокоились.
Домик сторожа был небольшой, деревянный, и достаточно старый, он стоял на пригорке и, если бы его отремонтировать и покрасить, смотрелся бы очень неплохо. Каждый новый председатель обещал обновить или отремонтировать этот дом, но председатели менялись так часто, что все это оставалось только в планах. На задах дома раскинулась большая поляна, на которой обычно и проводились общие собрания садоводов. На поляну ставили колченогий стол для председателя и секретаря, пару стульев, несколько скамеек. Остальные размещались, кто и где найдет место: на небольших бревешках, деревянных колодах, кто-то приносил с собой переносные раскладные стульчики и табуретки, некоторые даже с комфортом располагались на пластмассовых стульях. Часто на деревянные колоды клали доски и закрывали их сверху покрывалами, на них-то и садилось большинство садоводов.
Когда Майя Нургалиевна и ее племянница с подругой подошли к домику сторожа, на поляне уже собралось много народу. Все места в тенечке у стены дома оказались заняты, и им пришлось сесть на самом солнцепеке на лавку. Сабира предусмотрительно взяла с собой панамки на голову. Люди все еще подходили, Майя здоровалась со знакомыми, а Катерина с подругой с любопытством оглядывались по сторонам.
Вокруг поляны и между импровизированными скамейками с восторгом носилось несколько псов. Они походили друг на друга, как две капли воды, все чистокровные дворяне (в смысле, дворняги), и ростом с хорошего теленка. Сосчитать их не получалось, но примерно три-четыре хвоста все время мелькали между людьми. К людям они испытывали явный интерес, но большинство женщин их боялось. Собаки – это предмет гордости сторожихи Надежды. Она им всегда потакала, редко привязывала, и они носились по всему коллективному саду, пугая женщин-садоводов и топча их грядки. А ночью собаки переговаривались на всю округу, их беседы длились иногда почти до ута на «радость» всем дачникам. Ежемесячно сад выделял на содержание собак деньги, и соглашался кормить не более двух собак, но Надежда постоянно увеличивала их поголовье, что приводило к серьезным спорам. Сейчас, под неодобрительные взоры женские взоры, она пыталась увести своих любимцев и посадить на цепь, но те упирались всеми частями тела: лапами, хвостами, ушами и при этом тихо поскуливали.
Катя и Сабира, к счастью, собак не боялись, поэтому с увлечением наблюдали за происходящим. Особое внимание собаченции почему-то испытывали к женщине, которая одиноко сидела за краешком стола председателя, перед ней лежало несколько листов бумаги и ручка. Майя Нургалиевна вполголоса сказала, что это – секретарь правления, которая обычно пишет протоколы собрания. На женщине высилась белая панама с широкими полями, темные очки, а из-под широких полей панамы выглядывал острый носик. Дама выглядела худенькой и всей какой-то съежившейся, как будто старалась занять как можно меньше места. Не смотря на это, собаки почему-то вились именно вокруг нее и порыкивали. Может, потому, что она их боялась. В конце концов, Наде удалось поймать своих собак, вывести их с поляны и посадить на привязь в дальний сарай, откуда они тоскливо принялись наблюдать за людьми. Все вздохнули с облегчением.
– А кто тут у нас председатель? – раздался рядом с Сабирой женский голос.
– Ты что, нашу председательницу не знаешь? Ирина ее зовут, вон она стоит в большой белой шляпе, украшенной цветами, – ответила Майя Нургалиевна.
– Да я на прошлое собрание не ходила, и зимой сюда не ездила, а летом в глаза нового председателя не видела.
