Мужчины всегда сбегают после разговоров о детях. Вон, как у Снежанки.
– На работу будем добираться по отдельности, – говорю сухим тоном, пряча эмоции.
Никита вскидывает на меня затуманенный взгляд. Видно, что мыслями парень не здесь. Наверняка все еще думает о случившемся в ванной.
– Хорошо, – он откладывает вилку, а затем просто встает.
Провожаю его взглядом. Беру очередную ложку каши, но уже не чувствую ее вкус.
А если он обиделся? Если его задело, что я говорю так холодно?
Плевать. Я все делаю правильно. Эта связь ни к чему хорошему не приведет. Не хочу опять разбивать себе сердце.
Он молодой. Пусть сейчас ему хорошо со мной, но однажды он встретит ровесницу, захочет семью и детей. Пусть это случится не завтра, а через год или пять, но я не хочу жить в страхе, что потеряю его.
А когда-нибудь это случится.
К тому же, у меня нет лишнего времени. Мне самой пора бы определиться.
С этой мыслью я допиваю кофе. Вижу уже одетого Никиту в дверях кухни. Он смотрит на меня, а я на него.
– Увидимся на работе, – кидает он и уходит.
Горечь оседает в горле.
Насколько хорошо было ночью, настолько плохо начался этот день. Но из песни слова не выкинешь. Иногда приходится делать вещи, от которых становится горько.
Заканчиваю завтрак, убираю тарелки в раковину. В голове пустота, а тело по-прежнему сладко ноет. Я все еще как наяву ощущаю прикосновения Никиты. И кожа покрывается возбуждающими мурашками при мысли о нем.
Ну, нет. Я никогда не была зависима от секса. Моей жизнью управляет рассудок, а не инстинкты. Так было и будет всегда.
Но все равно продолжаю прокручивать в голове эту ночь. Как одержимая.
Все, что делал Никита со мной, было прекрасно. А все, что мы делали вместе – прекрасней вдвойне.
Как во сне собираюсь на работу. Еду на своей машине. Все думаю, может я была слишком жестока по отношению к парню?
Он ведь совсем молодой…
Ну, ничего. Это взрослая жизнь. Пусть привыкает.
Может, потом поговорю с ним еще раз. Помягче. А то совсем запугала.
Но едва входу в офис, как сердце замирает. В груди становится пусто и тяжело.
Потому что я вижу Никиту.
Он стоит, облокотившись на стойку рецепции, склонившись к администратору Насте, и что-то рассказывает, проникновенно глядя ей прямо в глаза. Та с румянцем на щеках жеманно хихикает. Подается вперед, от чего лацканы жакета чуть расходятся, обнажая кружевное белье.
Упс. Похоже, у нашей Насти под жакетом один бюстгальтер…
А Никита спокойно поправляет ее жакет.
Я вижу, как его пальцы касаются загорелой кожи девушки. На первый взгляд абсолютно случайно. И с небрежной лаской скользят вниз, к ямке между грудей.
У меня в груди начинает колоть.
Надо дышать. Мне просто надо дышать.
Вскидываю подбородок и направляюсь к ним. Надеваю деловую улыбку.
– Доброе утро, – киваю обоим без лишних эмоций.
И, не сбиваясь с шага, топаю к лифту.
Плевать. Пусть делает что хочет. Я ведь его сама послала.
Правда, на работу. Но это уже неважно.
18
До вечера у меня все из рук валится. То ручку уроню, то бумаги рассыплю.
Ощущение, будто вся жизнь летит к чертям. А началось все с тех дурацких запонок, которые так и остались валяться на моем столе в кабинете. Том самом столе, где у меня был крышесносный секс.
Кстати, первый за последние полгода.
А потом еще горячее продолжение в моей кровати.
Определенно, в этом все дело. Даже руки до сих пор подрагивают, а тело переполняет приятная слабость. И в то же время чувствую прилив энергии. Так и хочется летать.
В общем, странные ощущения.
– Диана Георгиевна, – в кабинет стучится Олег Николаевич.
– Входите, – приглашаю его. – Что случилось?
– Мне срочно нужно отъехать. Отчеты в налоговую сдать, – он вытирает пот со лба.
– Поезжайте, конечно, могли бы и не спрашивать.
– А что со стажером делать? Он же со мной сидит.
– Возьмите его с собой.
Стараюсь, чтобы голос звучал по-деловому ровно. Но предательский жар приливает к щекам.
Стажер – это ведь Никита. Нельзя забывать об этом. Я и так упала ниже некуда.
