– Выберутся. Мы не можем ждать, – отрезал краст.
– Как быть с пленным? – спросил Менз.
– Этого с собой, – распорядился краст, и северяне начали торопливо собираться.
Деньша попятился назад, боясь ненароком пущенного в штольню взгляда. Он спрятался за тем же камнем и принялся ждать, когда шаги стихнут и можно будет выбраться на поверхность и погреться у остатков костра.
Тягучая дрема навалилась на него. Стоило закрыть глаза, как он видел счастливое лицо Пирита, рядом с ним улыбающихся Пяста и Саввара. Все сидели у теплого камина в зале трактира и ждали только его появления, чтобы начать неспешную беседу. Но что это? Возле камина, упираясь в своды потолка, вытянулась темная фигура, казалось, свитая с собственной тенью. Раз за разом находя Деньшу, она жадно впивалась в него пустотой глаз и что-то шептала и шептала, как будто совсем рядом с ухом…
Деньша почувствовал, что если сейчас не выбраться из холода, то тьма заберет его с собой в объятия Сул-Ура. Он перевалился на живот и из последних сил пополз вслед за ушедшими. Сознание меркло, глаза перестали видеть, он полз наощупь, отгоняя назойливое видение, так ласково нашептывающее смертельную колыбельную.
Паук выскользнул из штольни, с чернеющих лап капала свежая горячая кровь, оставляя на песке мелкую россыпь красных воронок. Он пропал так же неожиданно, как и возник.
Добравшись до костра, Деньша слег, окончательно лишенный сил. Последнее, что он почувствовал, – расползающееся по телу тепло.
Глава 7
Раздался оглушительный рев, дом слегка качнуло. Деревянные остекленные ставни задребезжали, дверь скрипнула и подалась наружу, чуть не срывая узкий, еле удерживающий ее на месте засов. Сивер проснулся, стрелой кинулся к окну: с балкона вниз к воротам бежали трое дозорных, еще двое стояли на смотровой площадке, высматривая что-то в северной части города. Тяжелые шаги быстро удалились вверх по улице.
Сивер высунулся за дверь, совершенно не понимая, что случилось. Дозорные не обращали на него внимания.
Он осторожно прикрыл дверь, второпях оделся, выскользнул из дома, скрываясь под нависающим балконом, и помчался вверх.
В голове все еще звучал протяжный деревянный скрип. Сначала он бежал прямо к башне, но вскоре обнаружил, что свернул с дороги. Ноги несли его сквозь как из ниоткуда возникающую толпу. Он распихивал людей локтями, прорываясь к одному единственному спасительному месту в городе.
Оживленная и растерянная толпа нарастала, люди сыпались из домов, словно семена растений в вытянутую уличную ладонь. Сначала хаотично разбросанные, они потянулись лицами к противоположной части города, туда, откуда поднимался черный смоляной дым. Достав до низких облаков, столб упирался в них и расходился в стороны, накрывая зольной чернотой все вокруг.
Толпа дрогнула, и почти одновременно люди устремились к месту пожара. Вскоре на улице стало свободно.
Сивер обернулся, спасительное: «Может, все хорошо, и нет нужды беспокоить» – слишком поздно настигло горячую голову. Удар под грудь, нанесенный точно на выдохе, поначалу полностью лишил мальчика всяческих чувств. Краткий миг он еще мог удержаться на ногах, но при первой попытке вдохнуть повалился на землю. Не сразу понял: кто-то тащит его на себе.
Грудь болела, воздух давно кончился, но легкие предательски отказывались наполняться вновь. В глазах все смешалось: мостовая, покрытая липкой грязью, распахнутые двери и ставни, пустые лавочки на углах узких улиц – и враз померкло.
– Успокоился? – старик Шида брызнул на лицо холодной водой: оказывается, он некоторое время уже был в сознании и даже умудрялся что-то отвечать суровому лазутчику.
– Да, – Сивер насупился, найдя в комнате обидчика. Это был Лис, северянин, имя которого он только что услышал. Одетый в зеленое потрепанное одеяние, с такими же грязно-зелеными глазами и почти лишенный волос, оттого выглядевший еще свирепее. Лис с презрением смотрел на мальчишку:
– Кто тебе разрешил сюда соваться?
– Я… я испугался, – честно признался Сивер.
– Ответь мне, мальчик, кто мы? – Шида смотрел на него с пониманием и какой-никакой заботой.
– Месть севера, – потупив глаза, ответил Сивер.
– Верно, мальчик. Мы не боимся, страх нам неведом, у нас есть задача, которую нужно выполнить. После можешь делать, что угодно, хоть рыдать тихо в углу, хоть пойти к градоправителю и рассказать все, что знаешь. Но задача, поставленная перед нами князем, – одна единственная задача – должна быть выполнена.
Шида улыбнулся мальчику и со злобой посмотрел на Лиса.
– Ты ему еще нож всадил бы. Голова у тебя есть на плечах? Этого мальчика вся деревня на руках носить будет, – он подмигнул Сиверу, и тот робко заулыбался.
– До того, как его провозгласят героем, нужно выполнить приказ.
Лис говорил сурово, но верно, и Сивер понимал это.
– Пока приказ не выполнен, нам нельзя с ним видеться. Пора тебе уходить, мальчик. Скажешь, что толпа сбила с ног. И, прости, не хотел так сильно тебя огреть. Так, – Лис потряс покатыми плечами, – чтоб дурь отбить.
Старик Шида покачал головой и, показав мальчику на дверь, сказал лишь одно значащее для него слово:
– Скоро!
Дверь за Сивером быстро закрылась, и он помчался по улице, спеша к месту пожара.
Глава 8
Пирит поднялся с земли, пытаясь смахнуть с глаз непрерывно катившиеся слезы. Едким вонючим дымом заволокло всю площадь. От охваченного огнем трактира несло жаром, огненный столб вздымался к облакам. Оглушенный, Пирит не почувствовал, как занялась огнем одежда, но кто-то схватил его за руку, резко потянул прочь и, окатив ведром воды, усадил в отдалении от общей суеты, тут же умчавшись назад. Пирит нащупал перед собой ведро и судорожно принялся смывать с лица налипшую сажу. Кожа сначала просто горела от прикосновений, но спустя минуту его уже трясло от боли.
Все вокруг пришло в движение: солдат вытаскивали из-под горящих обломков, люди передавали друг другу ведра с водой, отчаянно плеская ее на расползающийся, жадно пожирающий деревянные постройки огонь, пытаясь спасти хоть что-то.
Сквозь мутную пелену, застилающую глаза, он различил несколько знакомых лиц. Одним из них был чудом уцелевший Пяст: его латы покрылись копотью, искореженный шлем валялся рядом, украшавшие его красные перья обгорели и торчали в разные стороны.
– Пяст! – трактирщик наклонился и прищурился, пытаясь разглядеть воина, но лучше видеть от этого не стал.
– Рад, что ты жив, Пирит, – не поворачиваясь к нему, ответил воин: тяжело дыша и отдуваясь, он буквально волочил на себе закованного в почерневшие латы человека.
Послышался металлический лязг, и воин, спасенный Пястом, шумно втянул в себя горячий воздух.
– Айр-р-р, Пяст, где… – голос Рукона звучал сдавленно, словно грудь долго сжимали в тисках. – Где Пирит и Деньша?
– Я здесь, господин. Деньша… – сквозь покрасневшую кожу на лице трактирщика проступили серые пятна. – Деньша остался в трактире.
– Пяст, узнай, кто шел с ними! Дозорных сюда!
Сотенный выкрикнул короткий приказ, вскоре из общей суматохи к ним подскочили трое. Пирит не стал слушать, о чем они говорят, встал, покачнувшись, едва не свалившись в канаву, и побрел к обломкам догорающего здания.
Оранжево-красным пламенем занялись и крыша над конюшней, и приставленный к ней навес для телег. Сквозь треск, грохот и крики до слуха Пирита донеслось пронзительное ржание: это бились обезумевшие от страха кони, запертые в стойлах. Солдаты тщетно пытались проникнуть внутрь: жар с каждой минутой нарастал.
Низкий утробный гул пронзил весь город. Пламя, вздымающееся к небу, опало, из той части, где была кухня, повалил густой жирный дым. Горожанам пришлось на время отступить от трактира, и несколько десятков людей одновременно двинулись в сторону горящей конюшни. Песком сбили пламя, а когда жар спал, начали заливать водой. Потушить пожар полностью не удавалось, но на некоторое время огонь приостановили: он медленно стекал вниз, проедая крышу.
Пирит понял: еще несколько минут, и кони обречены. Рядом с ним появился мальчишка лет двенадцати, небольшой и юркий, с ведром, полным холодной воды. Не успел Пирит и глазом моргнуть, как мальчишка ринулся в уже открытые створки обгоревших ворот, прорываясь сквозь плотный, валивший клубами дым.
– Стой! – не мешкая, Пирит бросился следом.
В густом дыму он сразу потерял мальчишку из виду и только по звукам понял, что тот пытается отодвинуть тяжелый засов на запасных воротах, выходящих на соседнюю улицу. Кони, словно почуяв близкое спасение, притихли и замерли, опустив морды. Не теряя времени, Пирит отворил стойла и, схватив коней под уздцы, огляделся. Потянуло свежим воздухом – ворота распахнулись, и Пирит двинулся на свет, проникший сквозь плотный дым, что есть силы потащил коней к выходу, низко склонившись к покрытому сухим горячим песком полу.
Позади что-то щелкнуло. Крыша надломилась, рухнула балка, краем угодившая в только что освобожденное стойло. Пирит от неожиданности вздрогнул. В глазах потемнело, ослабла хватка, кони, испугавшись, вырвались и умчались в открытые ворота.
Тело Пирита обмякло, он упал и пополз, судорожно цепляясь руками за песок, пытаясь вытянуть себя из накрывшего волной дыма. Мальчишка схватил его за руку и с натугой потянул за собой.
