– А кто сказал, что не на работе? – он насмешливо поднял брови, но наткнулся на мой взгляд и со вздохом закатил глаза:
– Ну ладно, ладно, попробовать-то стоило.
И внезапно погас, как лампочка. Я много раз видела эту его способность, но до сих пор не понимаю, как он это делает: черты его лица и одежда остаются прежними, просто он вмиг перестает быть магнетически притягательным. Мгновенье – и передо мной сидит красивый молодой человек, лет двадцати пяти от роду. Но я-то знаю, что он как минимум в двадцать-тридцать раз старше. Что же касается остального – то на эти шутки я перестала обижаться еще на втором курсе Академии.
Действует ли на меня знаменитое Очарование? Пожалуй, да. Просто не совсем так, как на большинство окружающих. В то время как у неподготовленных девушек кружится голова, подкашиваются ноги, а сердце буквально выпрыгивает из груди при виде Азаэля и его собратьев при исполнении, я испытываю лишь невнятное покалывание в области живота и быстрее устаю. На курсе тех, кто мог без подготовки и амулетов сопротивляться Очарованию, было двое. И я – в их числе. Прознав об этой моей способности, любой житель Нижних Уровней считал своим долгом испробовать на мне свои чары. Но каждый раз уходил не солоно хлебавши. Со временем это превратилось у них в своеобразную забаву. Вопреки расхожим слухам, не так уж много развлечений в нашем мире у этих существ, чтобы не прощать им эти маленькие слабости. Так что я привыкла и не обижаюсь.
И, в конце концов, я на самом деле рада его видеть, с чем бы он ни пришел.
Поэтому я повернулась и пошла на кухню готовить чай.
– Кстати, – голос Азаэля донесся до меня, когда я наливала воду в чайник, – твой торт был вкусным.
Я только молча поджала губы и мысленно попрощалась с уютным вечером в сопровождении пледа и шоколада, да и вообще со всеми имевшимися в доме сладостями, потому что это была еще одна маленькая слабость жителей Нижних Уровней.
* * *
Мы пили чай, сидя на кухне под низко висящим цветным абажуром, который в свое время я на спор с однокурсниками купила на какой-то барахолке. Они хором утверждали, что я никогда не принесу это пестрое чудовище в родительский дом. А я, разумеется, купила и повесила в своей комнате. Еще на последних курсах Академии я регулярно собиралась его выбросить, но два с половиной года назад, переезжая сюда, на новую квартиру, почему-то взяла с собой и пристроила на кухне. С ним мне спокойнее.
Азаэля такие мелочи не особо волновали. Он был занят, уничтожая конфеты и безе из наполненной вазочки. Как я уже говорила, сладости я иногда покупаю. И сейчас это пригодилось.
Я пила чай, просто смотрела на него и ждала, когда Азаэль начнет. Но он словно задался целью смести все, что было на столе. А сметать было что. В самом деле поверишь, что просто так в гости пришел. Я бы тоже поддалась на уловку, если бы не знала его с первого курса Академии.
Наконец хрумканье стало стихать. Азаэль деловито приподнял вазочку, для верности заглянул внутрь, потряс кверху донышком. На стол выпало несколько чудом уцелевших крошек. Он обиженно засопел и уставился на меня.
Я облокотилась на стол и устремила взгляд в ответ.
Около минуты мы играли в молчанку, после чего Азаэль засопел еще обиженнее и начал разглядывать абажур.
– Зачем ты пришел? – Я решила, что не стоит затягивать и без того скучную пантомиму. Он отхлебнул чая, поводил пальцем по ободку чашки и наконец изволил ответить:
– Хороший вопрос, Кира. Для доброго друга – более чем странный.
– Брось, Азаэль. Ты отлично знаешь, что я рада тебе. Но ты не пришел бы просто так. Что тебе нужно?
– То есть я не могу захотеть навестить дорогую подругу?
Я пожала плечами:
– Может быть, и можешь. Но учитывая, что это твой первый визит за последние годы…
– Ладно-ладно… уговорила, – он примирительно поднял ладони, и тут же передо мной на стол шлепнулась толстая синяя папка. Я не стала спрашивать, где он ее прятал, просто придвинула к себе и раскрыла.
Внутри папки поверх остальных документов лежала фотография. На ней была девочка примерно лет девяти. Миленькая, волосы светлые. Одета в стандартную для этого возраста куртку с оттисками «Вечных сестричек» – любимой девчачьей группы. Мы не были знакомы, но я узнала ее. Наверное, во всей стране не было человека, который бы не узнал…
Мальцева Вероника. Девять лет. Пропала без вести прямо из двора дома. Ни следов похитителя, ни свидетелей. Ничего. Поиски велись уже более трех недель. И это фото было на экранах всех телевизоров, за любую информацию о девочке сулили золотые горы, как и о двоих других детях.
Я вынула снимок и пробежалась по остальным документам. Обычные полицейские отчеты. Я достаточно хорошо знала, как они выглядят. Осмотр места преступления. Опрос родителей и возможных свидетелей, результаты психологической экспертизы родителей потерпевшей и ближайших друзей. Я пробегала глазами документы и откладывала в сторону. В середине папки обнаружились фотографии тех самых ребятишек, исчезнувших три месяца и полгода назад соответственно. Мальчики десяти и восьми с половиной лет. Кирилл Антонов и Антон Грант. Их тоже все знали в лицо и по именам.
Последним из папки я достала отчет «видящего» эксперта. Он писал, что след оборвался на краю площадки. Как и двое других детей, пропавшая девочка как в воду канула, ухватиться за что-то не представляло никакой возможности. То есть опять ничего…
Я положила фото и документы обратно в папку. Азаэль молча и выжидательно смотрел на меня:
– Теперь понимаешь, зачем я пришел? – и добавил, так как я не проронила ни слова в ответ: – Нам нужна твоя помощь, Кира.
* * *
Двадцать лет назад в нашем мире случилось событие, навсегда положившее конец прежним традициям и укладу. А именно: мировыми державами было официально признано существование сверхъестественного.
Я могу писать об этом спокойно – мне было чуть больше шести лет, и родители сразу отправили меня подальше от столицы, к дедушке. Пропадала я там почти год, пока волнения более-менее не улеглись. Поэтому самое страшное прошло мимо меня.
Но в действительности происходило форменное светопреставление: забастовки, горящие магазины, разделение на тех, кто был «за» и «против», – все это грозило перерасти в военный конфликт. Потесториум во главе с архиепископом Пандором лично грозил отлучить всех прихожан от благ религиозного Столпа, а на другом конце города святой Рудольфус благословлял новый мир, в котором наконец-то не придется скрывать способности, скрываться от фанатичных последователей идеи материальности Вселенной. В будущем Пандор и Рудольфус схлестнутся в теологических дебатах около сотни раз. И каждый, разумеется, останется при своем. Ровно до тех пор, пока последнее заседание «О существах и смыслах» не прервет появления жителей Верхних Уровней, в самом прямом смысле этого слова.
После этого раз и навсегда остановятся любые дебаты между церковниками, касающиеся существования тех или иных существ. Ибо ни Рудольфус, ни Пандор не имели права спорить с теми, к кому ежедневно взывали в своих молитвах и обращениях.
А после были приглашены жители Нижних Уровней, которые, как оказалось, тоже с интересом следили за разворачивающимся на Земле действом. Небесная и подземные Канцелярии трудились без устали. Итогом стал Договор, строго регламентирующий разрешенное количество представителей обеих фракций на Земле, а также позволенный диапазон способностей для каждого. Нарушить его было попросту невозможно. Ни один из жителей на это не пошел бы.
Потом аналогичный Договор был заключен с жителями Волшебной Страны. Сказки стали былью. И нам всем предстояло научиться жить друг с другом.
Но в реальности для нас не так уж и много изменилось. Сейчас, когда прошло двадцать лет, встретить волшебное существо в столице, конечно, можно, но сложно. Наше общество не стало единым. Волшебная Страна – для нас такая же загадка, как и раньше. В нее можно попасть только в открытые для гостей и туристов участки. Правда, визу получить достаточно сложно: вначале нужно пройти целую кучу тестов и проверок на отсутствие расовых предрассудков, сдать множество анализов, найти поручителя из Волшебной Страны, который распишется в договоре, – кстати, на этом построен целый бизнес, и каждое уважающее себя туристическое агентство имеет в штате достойного представителя Волшебного мира с безупречной репутацией, который раз в неделю приходит и подписывает поручительства лихо загнутым золотым пером с золотыми же чернилами. Можно сделать это и авторучкой, но будет не так интересно, ведь потом люди хранят это поручительство как реликвию. Особо ушлые поручители делают так, что чернила потом в течение нескольких лет меняют цвет, и даже завитушки у подписи начинают поворачиваться так и эдак в зависимости от времени года, температуры и еще миллиона факторов. Такие документы и в самом деле стоит сберегать. Алёна мне как-то показывала: для ее семейства ездить в Волшебную Страну на каникулы давно стало традицией. Для меня это слишком дорого, увы. А влезать в огромные долги ради впечатлений от поездок я не хочу – мне хватает и общения с обитателями Волшебного мира, хотя почти всегда я общаюсь с их человеческими представителями. Мы нередко за чашкой кофе обсуждаем поставки, соглашения, прибыль. Этого достаточно. Правда достаточно. Но еще никто и никогда из жителей не обращался ко мне за помощью.
* * *
Азаэлю нужна помощь? Моя помощь? Бред какой-то!
Именно это я и озвучила, пока он гонял по столу крошку печенья. Это выходило у него увлекательно. Я вздохнула, встала из-за стола и достала из шкафа большую банку варенья. Азаэль все понял и немедленно полез в нее ложкой.
– Почему же бред? – спросил он, тщательно пытаясь поймать каплю, которая так и норовила упасть на чистую скатерть.
– Потому что я совершенно не понимаю, как могу помочь там, где, простите, в тупике вся полиция, включая высококлассных «видящих» экспертов.
– Ты можешь тоже просмотреть. И не притворяйся, что не понимаешь, о чем я.
Он постучал по своему виску указательным пальцем. С зажатой остальными пальцами ложки на стол все же упала предательская капля варенья…
– Сам посмотри!
– Не могу, – Азаэль сосредоточенно копался в банке. – И ты знаешь, почему.
– Но погоди, раз даже «видящие» ничего не нашли, получается, дети похищены с помощью сверхъестественных сил?
– Не факт.
И он снова был прав. Договор не оставлял ему шансов даже на серьезные подсказки. Но я-то здесь при чем?
– Аз, ты отлично знаешь, что у меня не осталось никаких способностей…
Он впервые поднял на меня удивленные золотые глаза:
