Тан помог Дью раздеться, сдирая с него промёрзшую мокрую одежду и кидая её в раковину. Он действовал быстро и ловко, всё спорилось у него в руках. Дью был очень слаб, чтобы протестовать против того, что его раздевают в манере тюремного надзирателя.
Он съёжился, дрожа и ощущая себя маленьким, и лишь Тан расправился с его одеждой, быстро нырнул в ванну. Вода его обожгла. У Дью глаза вылезали из орбит от боли. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, и, дыша носом, заставил себя погрузиться в воду до самых плеч.
– Вот молодец, – сказал Тан из-за голубой занавески. – А я сейчас поднимусь в твою спальню и принесу сухую одежду.
– Нет! – вскрикнул Дью, наполовину выпрыгнув из воды.
<<Только не наверх, только не туда, где папа>>.
Только дверь ванной уже громко захлопнулась. Тан был не тем человеком, которому можно сказать <<нет>>. Дью сидел, парализованный паникой, пока поток жгучей боли не вышиб все мысли из его головы.
Сначала заболели пальцы, затем ступни. Боль поднималась вверх, опаляя всё его замёрзшее тело, и оно понемногу возвращалось к жизни. Всё, на что он был способен, – это замереть и глубоко дышать носом, стараясь как-нибудь перетерпеть боль.
Он возвращался к жизни. Его белая сморщенная кожа сначала посинела, потом покрылась пятнами и наконец покраснела.
Жжение сменилось покалыванием. Дью смог пошевелиться и даже начать думать. Он прислушался. Внизу, в коридоре, раздавались голоса. Дверь ванной их почти не заглушала.
Вот надменный голос Тана:
– Ага-ага, держу. Сейчас я отнесу ему. Он может пить, сидя в воде.
Голос Джиллиан:
– Прекрати, дай ему немного отдохнуть. Он ещё ребёнок.
– Правда? Как ты думаешь, сколько ему лет?
– Лет? Беспонятия. Четырнадцать?
Тан фыркнул.
– А сколько? Пятнадцать? Тринадцать?
– Джиллиан, он ходит в наш колледж. Он всего младше на курс.
– Действительно? – Голос Джиллиан звучал удивлённо и смущённо. – А я думала, он в последнем классе начальной школы.
<<Последний класс начальной школы!>>
Дью сидел, уставившись перед собой невидящим взором.
– Он же в нашем классе по биологии. – В голосе Тана прорвалось раздражение. – Сидит за последней партой и никогда не открывает рта. Впрочем, ясно, почему ты решила, что он младше. В его комнате всяких игрушек до фига. И на стенах фотообои с машинками. Ты лишь глянь на его пижаму! Даже на ней поезда, самолёты, вертолёты.
Эти слова обожгли Дью сильнее, чем кипяток.
Тан видел его спальню, в которой ничего не изменилось с тех пор, как Дью исполнилось двенадцать лет, ведь не было денег на новые шторы и фотообои и не было места в гараже, чтобы отправить туда его любимые игрушки.
Тан насмехался над его пижамой. И перед кем – перед Джиллиан! А Джиллиан… Так она думала, что он маленький! Потому и предложила возить его в колледж. Она думала, что он из младших классов, и была с ним нежна лишь потому, что ей было его жалко! Глаза Дью заслезились. Он разразился всхлипами, кипя от ярости, боли и унижения… Вдруг раздался сильный треск, будто передёрнули затвор винтовки. Затем его сменил высокий протяжный хрустальный звон. Что-то разбилось. Дью вздрогнул, как от удара, застыл на миг, осторожно отодвинул влажную занавеску и высунул голову наружу.
В тот же миг резко распахнулась дверь.
– Это что было? – спросил Тан.
Дью пожал плечами. Он хотел сказать: <<Я надеялся узнать это у тебя>>, – но очень боялся Тана. Тан оглядел ванную комнату, остановил взгляд на запотевшем зеркале и нахмурился.
Он потянулся к нему, провёл рукой… и вскрикнул:
– О, блять!
Тан посмотрел на руку. Дью заметил на его руке кровь. Схватив мочалку, Тан махнул ею по зеркалу. И снова, и снова. Затем отступил на шаг и уставился на него. Дью тоже смотрел на зеркало ванной. Зеркало разбилось.
Вернее, не разбилось, а потрескалось. Оно не выглядело так, словно кто-то по нему ударил: не было следа от удара с разбегающимися в разные стороны трещинами. Всё зеркало было сплошь покрыто сеткой тонких линий, бегущих по нему из края в край, будто на нём оставил свой узор морозный иней.
– Джиллиан! Быстрее иди сюда! – крикнул Тан, не обращая внимания на Дью.
Спустя минуту Дью увидел в зеркале искажённое отражение лица Джиллиан, заглянувшей в ванную из-за двери.
– Ты лишь глянь! Как такое могло произойти? – спросил Тан.
Джиллиан сделала недоумённое лицо и пожала плечами.
– Перепад температур? Жар? Холод? Беспонятия… – Она кинула нерешительный, но достаточно долгий взгляд на Дью, чтобы рассмотреть его лицо за голубой занавеской.
– Тебе лучше? – спросила она, обращаясь к белой вешалке для полотенец на противоположной стене.
Дью не смог ничего вымолвить: в глотке – ком, из глаз ручейком текут слёзы. Однако когда Тан посмотрел на него, Дью кивнул.
– Ладно, забей на зеркало. Давай одевайся.
Тан отвернулся от зеркала. Джиллиан наконец убралась из ванной.
– Проверь всё тело, особенно пальцы на руках и ногах, чтобы они без боли сгибались и разгибались, – сказала она Дью из-за двери.
– Всё нормально. Со мной всё хорошо.
Он пошевелил пальцами, которые плохо слушались, однако не болели. Теперь ему хотелось побыстрее отделаться от Тана.
– Я и сам смогу одеться.
<<Лишь бы не разреветься при нём!>>
Он опять спрятался за занавеской и поплескал водой.
– Ребята, спасибо вам, но теперь я и сам справлюсь.
Тан усмехнулся. Несомненно, он подумал, что Дью неблагодарный мальчишка.
– Хорошо. Вот твоя одежда и горячий чай. Если хочешь, я могу кому-нибудь позвонить, чтобы к тебе приехали.
