Толстый целитель в измятой мантии, откинув голову назад, смачно всхрапывал, сидя напротив симпатичной селянки. Конечно же, негоже мужчине, тем более неженатому, находиться в столь интимной близости от юной девицы, но уж такова жизнь. Да и кого особо волнует целомудренность и репутация нищей безродной деревенской девки?
Жико, юный прислужник целителя, тоже спал, приобняв запылённое колесо кареты с бирюзовыми коронами на дверцах. Спать ему было не очень удобно, но кого заботит мнение слуги? Хорошо ещё, что нашёлся плащ для несчастного паренька и ему не пришлось стучать зубами от холода.
А вот де Перье было не до сна. Он суетился, подгонял заспанных гвардейцев, торопя их занять нужное место в колонне. Они отбывали, стремясь попасть на первый утренний паром через Нуар – широкую и своенравную реку.
Никто не осмелится перебегать дорогу герцогской карете, но Перье, всё равно торопился. Господин станет ожидать их на другом берегу и безопасник не имел намерения опаздывать.
Ожидали лишь господ дворян – юного маркиза сотоварищи. Вот они и появились в самом конце длинной улочки, неторопливо и вальяжно выплывая из утреннего тумана.
Лицо у маркиза морщилось, точно сведённое сильной зубной болью – он не выспался и перепил, от того и чувствовал себя прескверно. Шевалье и виконт де Броэ, широко зевая, следовали за маркизом, пряча от внимательного взгляда де Перье свои помятые лица. Перегаром от них разило на всю улицу, прихватывая и ближайшие переулки.
В общем и целом – ночь удалась! Жаль лишь, что не всем планам молодых аристократов довелось быть исполненными.
Елена проснулась от того, что карету сильно затрусило по камням. Камнями оказалась вымощена дорога к реке.
Девушка приподнялась, очумело затрясла головой, чем вызвала очередное неудовольствие со стороны не выспавшегося целителя.
– Благовоспитанные девицы всегда выглядят опрятно и скромно и ведут себя соответственно. – медленно и торжественно произнёс лекарь, подняв вверх указательный палец и критическим взглядом окинув сидящую напротив девушку, многозначительно скривился – Н-да..
Елена внешне напоминала собой свинарку из самого грязного хлева – она вся вывалялась в жидкой грязи, не нарочно, но все ж.. От неё отвратительно несло гарью и к тому же волосы свалялись и походили на паклю. Колпак Елена потеряла, да и ночная рубаха, выданная ей вместо прежнего платья служанкой на постоялом дворе, вовсе не походила на вечерний туалет приличной дамы.
И она по-прежнему босая.
Зато – в трусах!
– Хм! – грустно произнес лекарь, уныло размышляя на тем, что именно скажет ему герцог, узрев вместо смазливой кандидатки в любовницы, этакое вот пугало.
Лоснящееся лицо целителя сильно побледнело – карета вкатилась на паром.
Огюстен Лупа Кенто, почтенный целитель, вот уже, который год пользовавший семью герцога де Анфор, тяжело вздохнул – он ненавидел моря и реки. Вообще – любые водоёмы.
В далёком сопливом детстве Огюстен Лупа едва не утонул в господском пруду, где он и ещё пара сорванцов, наладили запустить на воду хлипкий плотик.
Плотик не выдержал веса трёх пацанят и развалился на самой середине пруда.
Дело происходило ранней весной – кое-где по берегу еще лежал жухлый снег, холодный ветерок вовсе не казался ласковым и бодрящим.
К своему сожалению, Огюстен так и не выучился плавать. До самой смерти ему не забыть того ужасного ощущения собственной беспомощности и несовершенства – его неудержимо тянуло на дно, цепкие водяные растения тащили вниз отчаянно барахтавшегося в воде мальчишку. Хвала Богам, тогда он ещё не был так упитан и кругл. Лёгкие Огюстена разрывались от нехватки кислорода, в глазах потемнело и паренёк, устав бороться, камнем пошёл ко дну.
Его более везучие приятели уже тряслись от холода на берегу – в начале апреля водичка в пруду всё ещё не располагала к купанию.
Несчастного Огюстена спас сын герцога де Анфор. Молодой господин прогуливался по саду, когда услышал отчаянные вопли мальчишек. Оставив жену и новорождённых двойнящек на попечение домочадцев, юный Анфор и пара приближённых к нему дворян, бросились на крики.
Сын герцога оказался отличным пловцом и благородным человеком. Он, не раздумывая ни мгновения, бросился в тёмные воды и вытащил обмякшее тело паренька на берег.
Огюстену крупно повезло – его успели спасти. Но задница у незадачливого плотостроителя ещё долго горела огнём от того самого вознаграждения, полученного за проказу, едва не приведшую к утоплению. Родители Огюстена не поскупились и щедро отхлестали сорванца по непоседливому заду.
Монтегю де Анфор, его молодая жена и дети, спустя несколько лет после того случая, попали под горный обвал и погибли. Это произошло много лет назад. Огюстен вырос, получил образование, оплаченное из герцогской казны и с тех пор служил господину верой и правдой, в память о его сыне, спасшему жизнь незнакомому мальчишке.
Теперь вот его заботам доверили невоспитанную селянку. Никаких понятий о манерах и хорошем поведении! Впрочем, чего ещё можно ожидать от девчонки, выросшей в хлеву?
Целитель задумчиво пожевал губами, прижав к груди драгоценный сундучок с инструментами и всевозможными банками-склянками – он был напряжён и тревожно вслушивался в шум за окнами кареты.
Елена искоса наблюдала за лекарем – толстяк явно сдрейфил. Лицо, ранее румяное и лучившееся довольствием. побледнело до цвета рисовой муки, а лоб целителя изрядно вспотел. Он то и дело утирал его огромным платком и всячески пытался скрыть свою панику.
Паром двигался по реке медленно и плавно. Работники переправы вели себя смирно и почтительно – они-то думали, что в карете находится его светлость, герцог Валенсии, а не какая-то побродяжка в изгвазданной ночной рубахе.
Воды реки пугали своей стремительностью – они неслись на юг, на встречу со Средиземным морем, открывающим кораблям Ангоры путь в океан.
Целитель, осознав, что не происходит ничего из ряда вон выходящего, слегка успокоился – его лицо обмякло и дыхание нормализовалось, перестав напоминать хрипы асматика.
Внезапно всё изменилось.
Громко заржали кони, зазвучали крики испуганной челяди, перерастающие в вопли паники. Карету сорвало с места и закрутило.
Огюстен почувствовал себя дурно – едва не выронив из рук драгоценный сундучок, он схватился за поручень и принялся громко вопить, обращаясь к несносной девчонке, что так и норовила вылететь из кареты головой вперед.
– Держись! Держись крепче, дева! Сейчас..
Какую такую важную информацию собирался сообщить ей целитель, Елена так никогда и не узнала – герцогскую карету сильно тряхнуло, швырнуло и шмякнуло, громко и как-то безнадёжно заржали лошади, и Елена почувствовала, как её выносит прочь, выбрасывая прямо в распахнутые двери.
Девушка отчаянно заголосила, раскинула руки на манер крыльев, мечтая вцепиться ими во что-нибудь надёжное и устойчивое, но тщетно – её шваркнуло, подкинуло и она, совершив головокружительный кульбит, плюхнулась в воду плашмя, очень сильно ударившись животом.
Так сильно, что из неё аж весь дух вышибло!
– Да, что ж, такое! – возмутилась Елена, судорожно заглатывая воздух распахнутым ртом и тут же погрузилась в воду с головой – Опять на те же самые грабли! – выплюнула она, выныривая и стараясь удержаться на плаву.
Она уже не видела, как следом за ней, из алого чрева кареты, выбросило толстяка – целителя, как он, пуча глаза, наверное, от восторга, а не от ужаса, разевая рот в беззвучном крике, на ходу, в воздухе, смахнул загребущей лапкой сундучок с драгоценными инструментами, а потом, подобно кулю с мукой, плюхнулся в воду, истошно вопя и поднимая вокруг себя тучу брызг.
«Это, почти-что, цунами!» – подумалось Елене, которую качнуло волной, пришедшей вслед за падением тучного лекаря.
Елена любила и умела плавать.
Она поняла, что произошла авария, несчастье на воде – то ли, лошади взбрыкнули, то ли ещё что, но карета, зависнув, задними колёсами зацепившись за высокий паром, выплюнула из собственного нутра пассажиров и почти утопила лошадей.
Но, нет – лошади, оборвав постромки, плыли уже где-то далеко, вместе с сопровождающими, а вот несчастный целитель в мантии, закрутившей толстяка в плотный кокон, почти сдавшийся грозной стихии, грозился перейти от плавания в стиле «топора» к утоплению.
– Беда-беда, огорчение! – выдохнула Елена и, подплыв к целителю со спины, ловко дёрнув того за волосы, потащила за собой.
Лекарь булькнул от испуга, всполошено замахал руками, а затем, внезапно затих, предоставив Елене спокойно заниматься его собственным спасением.
Пыхтя от усердия, девчонка тащила толстяка на буксире, из последних сил сражаясь с течением, а до берега было ещё, ой, как далеко!
– Не дотащу! – поняла Елена, намертво вцепившись в густые волосы толстяка – И руку не разожму, заклинило! Оба потонем.. Ишь, разожрался, боров..
И когда силы её оказались на исходе, чья-то крепкая рука ловко перехватила толстяка, освободив уставшую спасительницу от непосильного груза.
Плыть сразу стало легче, плыть сразу стало веселее и каменистое дно под ногами показалось девушке самым желанным чудом, случившимся в её, такой спокойной и размеренной до недавних пор, жизни.
