Елена не обращала внимания ни на что – она, стиснув зубы, ползла, цепляясь за стены ногтями, словно гигантский нетопырь, а затем, раскинув руки, прыгнула вниз, нацелившись на тот самый стожок и надеясь на то, что если и разобьётся, то не сильно, не до увечья.
– Жить захочешь – не так растопыришься! – почему-то подумалось ей в тот самый миг, когда лицо уткнулось в пахучее сено. – Жива! Хвала тебе, Ама Всемилостивая!
И не заботило её вовсе, что кто-то любопытный мог рассмотреть в подробностях все её девичьи прелести – невинность была надёжно прикрыта обрезанными портками, удачно заменившими трусы – их-то Елена натянула на себя в первую очередь, едва лишь проснувшись и продрав глаза, немалого размера грудь предусмотрительно замотана в ночную рубаху, кроем напоминавшую гигантских размеров парашют, а то, что простоволоса и боса – что ж, у каждого, как говорится, свои недостатки!
Плюхнулась она удачно – в самый центр копны, мордой в сено. При её приземлении центр тяжести копны слегка сместился и девушка, медленно начала сползать вниз, прямо в лужу воды, образовавшуюся от того, что жители ближайших домов кинулись рьяно тушить пожар.
Если вы думаете, что сено благоухало луговыми цветами, то сильно ошибаетесь – воняло оно навозом и прелой соломой.
– Упс! – Елена плюхнулась задом в жидкую грязь и сразу же почувствовала, что во дворе вовсе не жаркая макушка лета, а последние деньки тепла перед осенними холодами.
Попа моментально промокла, тело покрылось мерзкой гусиной кожей.
– Жива! Жива! Хвала Аме! – обрадованный пузан-лекарь принялся ощупывать Елену на предмет повреждений – Цело всё, цело! Ничего не сломала?
– Ничего. – огрызнулась Елена – И невинность на месте, можете не напрягаться.
Лекарь так и застыл с распахнутым ртом, а Елена, краем глаза выхватила из толпы очень злое и полное досады лицо виконта де Броэ. Виконт спокойно стоял средь толпы суетящихся простолюдинов, игнорируя и крики, и вопли, и толчки со стороны представителей низкого сословия. В руках де Броэ держал кинжал, длинное лезвие которого зловеще сверкало при свете факелов.
– Опаньки! – содрогнулась от дурных предчувствий Елена – Стоит, гад, глазами прожигает. А чего это мы с кинжалом шастаем? – и тут до девушки дошло! Этот де Броэ не так просто здесь отирается, среди гари и шума, да ещё и с острым ножичком в руке! Он же за ней пришёл и убить её хочет!
Девушка, громко охнув, крепче вцепилась в руку добряка-лекаря.
– Ох! – заквохтала она, повиснув на плече толстяка, точно торба с овсом – Ох.. – и, как и полагается благовоспитанной девице, начала сползать вниз, в ту самую грязную лужу из которой выползла совсем недавно.
Лекарь не на шутку перепугался. Без сомнений – сомлевшая девица, совершенно точно вознамерилась упасть в обморок.
Ничуть не удивившись этому – на его памяти, девицы падали в обморок постоянно, пользуясь любым, подходящим для этого случаем, лекарь подхватил стройное тело сиротки и зычным голосом призвал своего слугу. Да, у лекаря имелся свой слуга, вернее – ученик, успешно совмещавший учение и службу и потому, воспользовавшись его помощью, сомлевшую девицу поволокли в герцогскую карету. Благо до неё было недалече.
До конюшни, хвала богам, пожар не добрался и потому, возложив изрядно загрязнённую барышню на обитое бархатом сиденье, утомлённый лекарь плюхнулся рядом, утирая клетчатым платком пот, обильно струившийся по лицу.
Шевалье и виконт, яростно расталкивая наглых простолюдинов, решительно двигались к карете герцога. Толстый целитель не являлся препятствием для удара кинжалом. В случае чего, его можно было прикончить за компанию с неудобным бастардом.
Но кровожадный план аристократов оказался порушен – точно чёрт из табакерки, рядом с ними возник тот самый безликий господин, барон де Перье.
Его серые, похожие на сталь, глаза тускло блеснули, тяжелый взгляд остановился на лице виконта.
– Что вы здесь делаете, господа? – мягким, вкрадчивым голосом поинтересовался безопасник – Разве ваше место не рядом с маркизом? Почему вы оставили наследника герцогства в одиночестве, лишив дружеской поддержки?
Господа слегка растерялись, но, как более наглый или, более находчивый, шевалье тут же нашёлся с ответом.
– Мы потеряли Луи в этой толпе. Не будете ли вы, господин барон, настолько любезны и не подскажите где нам искать маркиза?
– Я полагаю – голос безликого стал сухим и жёстким – вы отыщете маркиза на постоялом дворе «Перо и роза», где он уже, наверное, расположился в той самой комнате, куда по его приказу и доставили все ваши вещи ещё до этого пожара, случившегося так внезапно и по неизвестной причине.
«Он всё знает!» – приятели переглянулись в растерянности, но признаваться в преступном замысле и не собирались.
– Простолюдины. – небрежно повел плечами де Броэ – Чего ещё можно ожидать от черни? Перепились – вот вам и пожар!
– Нам показалось, что там не так шумно – шевалье принялся обмахиваться широкополой шляпой, пытаясь скрыть смятение на своём лице – А, вы, де Перье? Кажется, вы отъезжали куда-то?
– Как видите, я уже вернулся. – безопасник тонко усмехнулся, сверкнув глазами – Вовремя, как выяснилось. Теперь, раз у вас все в порядке, позвольте мне удалиться. У меня слишком много дел.
И, де Перье, откланявшись, поспешил прочь, не обращая внимания на улыбки разозленных дворян, больше похожие на волчий оскал.
– Мерзкий шпион! – грязно выругался виконт, пиная, подвернувшуюся под ногу, собаку.
– Он опасен. – заметил шевалье.
– И очень полезен герцогу. – добавил де Броэ, ловко избегая столкновения с суетящимися жителями Утятино – Луи расстроится.
– Ничего страшного не случилось. – Броэ был настроен куда оптимистичнее приятеля – До Луанды три дня пути. У нас достаточно времени для того, чтобы что-нибудь придумать и повернуть ситуацию в свою пользу.
Луи взаправду расстроился. Некоторое время юный маркиз Бийский бранился и метался по комнате, выглядевшей куда как хуже прежней, той что была в «Доме у дороги», затем, выхлебав пару стаканов кислого ленвийского, уселся за стол и принялся писать письмо.
– Я обскажу матушке все наши новости. – зловещая улыбка заиграла на тонких губах блондина – Она должна в точности знать о том, что ей предстоит встреча с бастардом моего отца.
Де Перье проводил парочку отъявленных головорезов, находившихся в близких отношениях с сыном герцога, прищуренным взглядом внимательных глаз. Очень недобрым взглядом.
Несчастный хозяин постоялого двора громко рыдая, жаловался стражам правопорядка на неведомых ворогов, подпаливших его драгоценное заведение. От него и правда мало что осталось – уцелели конюшня, каретный сарай и ещё пара второстепенных построек. В адском пламене сгинуло несколько постояльцев, парочка нерасторопных слуг и малолетний поварёнок, ночевавший на кухне.
Но, кому какое дело до сгоревших заживо и задохнувшихся в дыму, людей?
Они всего лишь простолюдины! Подлая чернь!
Лулу, успевшая покинуть постоялый двор в самом начале пожара, доложила господину барону о том, что смогла наблюдать своими собственными глазами. Она уверяла его в том, что пожар начался на втором этаже, в том самом закутке, где расположилась на ночлег молодая госпожа, оставленная на её попечение.
Лулу выполнила все распоряжение де Перье – отмыла, накормила и спать уложила. Встретиться с сироткой она должна была только поутру.
У самой лестницы, ведущей на второй этаж, дежурил один из слуг герцога – он должен был присмотреть за тем, чтобы никто не тревожил молодую госпожу.
Жаль, но слуга, как раз и сгинул в огне. Перед тем, как сгореть, бедолага получил удар кинжалом в печень.
Допрашивать де Перье было некого, но он ничуть не сомневался в том, что имена поджигателей ему хорошо известны.
И шевалье, и виконт замазаны в этом грязном дельце по уши.
В городах и поселениях очень не любили поджигателей. Дома, преимущественно, строили из дерева и редко, когда из камня, поэтому, большой пожар оставлял без крова всех – и нищих, и богатых. Виновного в умышленном поджоге ждала страшная смерть – колесование или четвертование. С преступниками никто и не думал церемониться. Смерть под ликующие крики толпы, долгая и мучительная – вот что ждало любого, решившегося на страшное злодеяние.
Но, Перье собирался молчать – не стоило впутывать в грязную историю единственного наследника герцога. Статус же девчонки, ещё не определён. Возможно, знатный вельможа вскоре позабудет о забавной сиротке. Зачем же тогда ссориться с молодыми господами и наживать себе могущественных врагов? Перье подождёт и, если вдруг случится чудо и девушке улыбнётся судьба, кое-кому придётся очень сильно пожалеть о содеянном.
Одинокий голубь рано поутру взмыл в лазурное небо, подёрнутое легкой розоватой дымкой рассвета. Ветреная и прохладная погода ничуть не мешала крылатому посланцу, несущему важную весть. Не раз и не два умная птица летала по привычному маршруту и не боялась заблудиться.
Она точно знала о том, что по прибытию на место, её ждут свежая вода и вкусный корм, а, так же, ласковые руки человека, ухаживающего за почтовыми голубями.
Белый голубь летел, радуясь жизни и лишь крылатый хищник мог прервать его лёгкий полёт. Но голубю везло – ни ястреб, ни сокол не встретились на его пути и до замка, конечного пункта назначения, оставалось совсем ничего.
Босые ноги Елены торчали из грязного балахона, должного изображать ночную рубаху. Девушка, умаявшись за долгую и насыщенную событиями ночь, беззаботно дрыхла, ничуть не заботясь о том, что её чёрные пятки изгваздали алый бархат.
