Заблудшая душа. Демонолог

– Ваша милость, я так рад, что вы почтили нас своим визитом.

– Прекрати кривляться. – У меня совершенно не было настроения ходить вокруг да около. – Кто сегодня ушел с Барсуком?

– Это не моя девушка, – замотал головой бордель-папан, да так, что казалось, инерция толстых щек оторвет ему голову.

– Я не спрашивал, твоя или не твоя, я спросил – кто?

– Не знаю.

Толстяк затрясся от страха, и боялся он явно не меня. Ситуацию нужно было исправлять, и Шип понимал это как никто другой. Он стянул свой жуткий шлем, но выражение его глаз вогнало толстяка в еще больший ступор.

– Ты врешь, и это нехорошо. Ты боишься кого-то больше, чем нас, и это совсем плохо. Хочешь, я за три удара сердца докажу тебе, что мы страшнее?

Когда было нужно, Шип становился очень убедительным и красноречивым, мне даже казалось, что театр потерял великолепного актера, – а может, он совсем не играл, просто иногда показывал часть мрака, живущего в его душе.

– Я не знаю, – заскулил толстяк, едва удерживаясь на грани истерики. – Мои мальчики хотели наехать на эту чужую шлюху, но появился Свин со своим напарником Храпом – и побили их.

Я посмотрел на Шипа и получил утвердительный ответ на невысказанный вопрос. Мы оставили погрустневший веселый дом и вышли наружу.

– Свин и Храп – эти два борова и работают на Скока Кувалду, – отчитался Шип, который в нашей компании заведовал контактами с преступным миром столицы.

– Это тот, кому мы объясняли, что не стоит брать денег от нелюдей?

– Да, командир.

– Похоже, до него плохо дошло.

Продолжая обдумывать сложившуюся ситуацию, я пропустил нечто интересное, но Шип оказался глазастее и незаметно толкнул меня локтем. Теперь я заметил, что одна из девушек ведет себя странно. Она явно искала своим взглядом мой, а поймав, тут же потупилась и поспешной походкой нырнула в темноту улочки.

Намек был понят, и мы с Шипом, оседлав своих коней, медленно поехали следом. Испуганная девчушка ждала нас за углом. Она дрожала как осиновый лист, но явно не собиралась упустить, возможно, единственный в жизни шанс хоть как-то изменить свою судьбу.

– Говори, – тихо сказал я, глядя сверху вниз на вцепившуюся в стремя Черныша девушку.

– Хнор соврал вам. С девкой приходил Два Удара.

– Ты знаешь его? – повернулся я к Шипу.

– Да, наши дела стали хуже, но не смертельно. Два Удара работает на Спрута, а это рыба покрупнее Кувалды. Вот только зачем Спрут подставил Кувалду?

– Думаешь, толстяка заставили?

– Уверен.

– Ладно, разберемся. Дай девушке пятьдесят империалов и отправь в Сатар. Бордель сжечь, только проследи, чтобы никто не погиб.

– Весельчак?

– Пусть живет. Не стоит зря губить человеческую жизнь, даже такую мерзкую.

– Принял, командир, – кивнул бывший убийца, подавая девушке руку.

Наше возвращение к борделю восприняли по-разному – кто с пониманием, а кто-то со злобой. Выкатившийся из дома толстяк едва не изошел ядом, глядя на сидевшую перед Шипом девушку. Все мои сомнения исчезли, и даже появилась мысль – не опасно ли оставлять такую гадюку за спиной.

Поняв, что все мосты сожжены, девушка что-то зашептала Шипу на ухо, и он подал своего коня вперед.

– Командир, она слышала, где охмурившая Барсука шлюха должна была встретиться с Два Удара. Таверна «Толстый кошель».

– Поехали, – дернул я повод Черныша, потому что ситуация меня откровенно достала, к тому же жутко хотелось спать.

– Дождемся остальных, – ровно возразил старший «ящер», и его тон говорил о том, что спорить бесполезно.

К счастью, наш неначавшийся спор был тут же решен приближающимся перестуком множества копыт по мостовой. На небольшую площадь, окруженную десятком разных увеселительных заведений, влетела кавалькада из двух десятков лошадей. Впереди ехали Змей, Грифон и Еж в полном облачении. Они словно представляли собой стандарт, с которым те, кто явился следом, боролись со всем жаром непокорной кронайской души.

В который раз за последние месяцы я вздохнул, глядя на этот цирк. Заказывая разные комплекты брони, я втайне рассчитывал, что появятся отряды черных и серых «ящеров». Увы, не получилось. Народная молва окрестила отряд поддержки «попугаями» – была в этом мире пестрая и крикливая птица, название которой я перевел для себя именно так.

Яркие накидки поверх серой брони были компромиссом в моей борьбе с романтичной натурой кронайцев. К тому же для них я заказал шлемы с гладкими масками и был готов к тому, что они раскрасят их клоунскими рожицами, но кронайцы опять удивили – они приделали к шлемам нечто похожее на растманские дреды, а вот лицевые пластины оставили серыми и безликими. Картинка получилась довольно оригинальной, чем-то напоминающей персонажа из фильма «Хищник». Впрочем, шлемы не особо бросались в глаза, потому что лихие морячки предпочитали держать их прикрепленными к седлу… даже в бою. Они и броню не очень-то любили, но тут я настоял на своем.

И все же, чтобы там ни думалось, глядя на этот цирк, Карн водил за собой двадцать девять действительно отъявленных головорезов, а на что способна хорошо сработанная абордажная команда, я узнал, находясь в теле пиратского принца. Так что их достоинства заставляли терпеть все недостатки, какими бы они ни были.

На площади стало шумно, но Шип быстро навел порядок, и пятерка «попугаев», забрав девушку, поскакала обратно, а все остальные под моим предводительством отправились к вышеупомянутой таверне.

Весельчак остался стоять перед своим заведением в одиночестве, уже понимая, что совершил серьезную ошибку.

Таверна «Толстый кошель» представляла собой квадрат одноэтажных, похожих на бараки зданий. Вывеска над входом была одновременно простой и оригинальной – солидный кожаный мешок, лишь отдаленно похожий на увеличенную модель мешочка для денег. Как и все заведения дворянского квартала, таверна оказалась достаточно чистой и ухоженной, но все равно ее вид намекал на явно бандитское происхождение. Кронайцы быстро окружили здание, передвигаясь на своих двоих значительно шустрее, чем верхом. За последнее время абордажники привыкли к своим скакунам, но все равно порой вызывали у опытных наездников улыбку. Только Змей постоянно морщился и плевался. Если учитывать то, что именно его я приставил обучать моряков верховой езде, такая реакция была вполне объяснима.

Три «ящера» вошли в таверну и через несколько заполненных треском, криками и звоном посуды минут выволокли наружу хозяина заведения.

– Здесь был некто Два Удара и девушка. Где они встречались?

Довольно упитанный, правда, не настолько, как Весельчак, хозяин заведения лишь мрачно кивнул. Скрывать что-либо ему смысла не было, да и вид «ящеров» не способствовал проявлению бандитской «корпоративной» этики.

– Какая комната?

– Двадцать третья.

Удовлетворенный, я покинул седло и шагнул в сторону хода в таверну. Поняв мои намерения, Лован звякнул браслетами и выдал Карну жест на легионерском языке знаков. Недолюбливающий меня кронаец, взяв четверых из своей пестрой команды, поспешно нырнул в темный прямоугольник входа в таверну. Глаза в очередной раз резанул вид цветастых и ярких даже в лунном свете накидок на серой броне. Карн носил алое, тисненное диковинными птицами «пончо», а его подчиненные добавили в общую картину все остальные цвета радуги. Некоторые умудрялись создавать такие цветовые композиции, от которых все земные стилисты совершили бы массовое самоубийство.

Цирк да и только!

«Ящеры» взяли меня в защитную «коробку» и повели внутрь здания. Тут я пожалел, что не надел полной брони, и не потому, что боялся нападения: если бы на мне была «чешуя», телохранители вели бы себя поспокойней, оставляя мне больше личного пространства.

Пройдя через вытянутый обеденный зал, мы вошли в узкий коридор правого «барака» и через минуту оказались у нужной нам двери.

Явились мы слишком поздно. Сквозь открытый дверной проем я увидел лежащую на жесткой кровати девушку и понял, откуда у подельника Спрута такое прозвище.

Кровь, вытекшая из раны под грудью, пропитала платье до пояса, а вот жуткий разрез на тонкой шейке практически не кровоточил. Его нанесли уже после смерти – как подпись того, кого называли Два Удара.

Сволочь, найду и подарю этому уроду такое же украшение.

Несмотря на все наши разногласия, Карн легко прочитал отразившиеся на моем лице мысли и выдвинул встречное предложение:

– Можно я?

– Договорились. Шип!

– Да, командир, – откликнулся мой спец по уголовщине.

– Ты знаешь, где сидит Спрут?

– В Низовье. Район Старого рынка. Но где именно он прячется, не знает никто, а искать будем долго.

– Ничего, поищем, есть у меня одна идейка. – Я недобро улыбнулся Шипу и пошел по коридору обратно.

На выходе из таверны мой взгляд сразу отыскал Ежа, который тут же был взят в работу. Подобный интерес к диковинным иглометам я предвидел уже давно, но только сейчас нашелся тот, кто решил, что может посягать на собственность молодого Гвиери по прозвищу Черный Ящер. Видно, общение со старым Гвиери, известным в определенных кругах как Кровавый Морж, их ничему не научило, так же как и воспитательная работа, проведенная мной с парочкой местных бандитов.

Местного любителя диковинного оружия ждал сюрприз – в каждый игломет был вставлен простенький артефакт из запасов замка Торнадо. Даже не артефакт, а осколок от артефакта, толку от которого было ноль, но натасканный Ургеном Еж мог засечь этот осколок с расстояния в тридцать метров, чем мы и собирались воспользоваться.

Небольшая заминка случилась на выезде из дворянского квартала – стража не любила ночных путешественников, и я их вполне понимал. На сердитых стражников не подействовали ни жуткие маски «ящеров», ни черный морж на серебристом фоне, ухмылявшийся окровавленной пастью с родового знака на моем камзоле. А вот спокойная физиономия Лована и три серебряных наконечника стрелы центуриона на его черной гвардейской броне сработали не хуже земной «вездеходной» ксивы.

Ворота со скрипом открылись, выпуская нас в Низовье, словно болото обтекающее три богатых холма имперской столицы.

В отличие от холмов, Низовье не засыпало никогда, даже посреди ночи кто-то шлялся по улицам, направляясь по своим, наверняка темным, делам. До них нам не было совершенно никакого дела, и наша кавалькада быстро спустилась до набережной Ады, а затем по набережной до Речного рынка. Как только мы достигли рыночного квартала, вперед выехал Шип, а за ним двинулась пугливая, как и сам подросток, лошадка Ежа. Бывший убийца показывал дорогу к возможным лежкам местного босса мафии, а юный артефактор пытался уловить магические эманации.

Выбор Шипа оказался верным, и буквально в первом же доме, мимо которого он провел нашу компанию, Еж почувствовал отголоски магии. Это был старый постоялый двор, похожий на тот, в котором мы год назад отсиживались перед штурмом городской стены.

Судя по отсутствию вывески и некоторым архитектурным излишествам, кто-то тщеславный решил переделать постоялый двор в свою резиденцию.

А что, довольно оригинально – одновременно и не слишком вызывающий для вора дворец, и довольно презентабельное жилище.

Так как отпор ожидался серьезный, а лить кровь пока не хотелось, в дело вступила шальная команда морячков.

– Как работаем? – спросил Карн, вот уже почти год умудряющийся обращаться ко мне, избегая упоминания имени, титула и даже «вашей милости».

– Дубинками.

– Можно и дубинками, – пожал плечами практически квадратный моряк и потащил из кофра на своей лошади еще одно привнесенное в этот мир земное изобретение.

В руках бронированного воина, можно сказать типичного рыцаря, милицейская дубинка с боковой ручкой смотрелась диковинно, но отнюдь не нелепо. Новинка пришлась по вкусу и «ящерам» и «попугаям», но только после того, как Шип произвел некую модернизацию: в местной дубинке не было ни дерева, ни резины, а только качественная сталь.

Что ж, другой мир – другие правила. Я особо не возражал.

Ворот абордажная команда трогать не стала, кронайцы лихо перемахнули через трехметровые стены, причем без использования подручных средств.

Отстраненный от всеобщего веселья кронаец открыл для нас ворота и тут же побежал за своими вовсю резвящимися товарищами.

Когда-то я уже входил в захваченный моими бойцами дом, но сейчас взятое штурмом здание напоминало не морг, а скорее госпиталь – десятки людей валялись под стенами, выплевывая на землю зубы и держась руками за места переломов.

Не помню, откуда я это почерпнул, но мысль о том, что «переговоры нужно вести в такой обстановке, чтобы твой собеседник чувствовал себя неуютно», мне понравилась, так же как Карну – человеку кровожадному и, скорее всего, скрытому садисту.

Довольно крупный и только начавший толстеть Спрут ждал возможности поговорить со мной в действительно неудобном положении – подвешенный вверх ногами к потолку своей спальни. Мало того: из одежды на нем были только сапоги – судя по характерным порезам на теле, Карн сначала подвесил его за ноги, а уже затем начал срезать тряпки. Не скажу, что зрелище приятное, но с такими людьми как-то не до церемоний – вежливость они воспринимают как слабость.

– Доброй ночи, господин Спрут. – При такой расстановке сил можно было позволить себе легкую издевку. Выслушав ответный поток грязной брани, я продолжил: – Вы слышали обо мне?

– Ты – Черный Ящер, – как-то неожиданно быстро успокоился мафиозо, что говорило об уме и внушало надежду на конструктивные переговоры.

О том, где находится игломет, спрашивать было глупо, потому что оружие нашлось на рабочем столе в кабинете Спрута, но не это было самым важным.

– Кто надоумил вас позаимствовать мою собственность?

– Да пошел ты! – прорычал бандит и постарался даже плюнуть в мою сторону.

Карн не зевал и врезал кулаком по слегка надувшимся для плевка губам Спрута раньше, чем слюна успела вылететь наружу. Бандит закашлялся, а его крупное тело задергалось. Я недовольно сморщился – поведение кронайца мне не понравилось, особенно ввиду того, что такой же прием он применил два года назад, когда я вздумал плюнуть в старого графа Гвиери.

Чудны твои дела, господи, ну кто тогда мог знать, что пройдет не так много времени – и я сам стану носителем герба с моржом, а Карн будет предотвращать попытку плюнуть уже в мою персону?

Еще несколько ударов по обнаженному телу результатов не дали, что едва не ввело Карна в исступление.

– Карн, успокойся, – тихо сказал я, и кронаец с недовольным рыком отошел назад.

В комнате появился Шип почему-то с тазиком в руках. Он поместил посуду под головой висящего Спрута и достал кинжал.

Любопытство все же оказалось сильнее меня.

– Что ты собрался делать?

– Так ведь профессор просил заготовить ему пару литров крови. Когда еще выдастся такая возможность?

В бывшем убийце точно пропадал великой актер.

И все же одного из самых жестоких мафиозо столицы убедили отнюдь не слова. Шип чуть присел, и его глаза оказались на уровне с глазами Спрута. Вот только после этого я увидел страх на лице бандита.

– Это был не человек, – отрывисто заговорил Спрут. – Он сначала заказал твое убийство, но я отказался. Затем он предложил серьезные деньги за оружие.

Смысла в дальнейшей беседе не было, но я все же не удержался.

– Неужели вы не понимаете, что иметь дело с нелюдью нельзя?

– А чем их золото хуже твоего?

– Когда они придут в этот город всерьез, золото тебе уже не понадобится.

– Мы народ привычный, выживем и при нелюдях, – криво ухмыльнулся Спрут. Допрос начал превращаться в беседу, и с этим нужно было заканчивать.

– Живые люди нужны дари только в роли рабов, впрочем, говорить тебе это бесполезно. Где в городе могут прятаться нелюди?

– Можно подумать, если я скажу – ты меня отпустишь.

– Можешь не верить, но отпущу. Крови моих людей на тебе нет, а за кражу мы уже рассчитались. – Я был уверен, что, пока мы беседовали, абордажная команда успела обнести весь дом начисто, включая самые хитрые тайники.

– Хорошо, я расскажу о нелюдях, но сдавать своих не стану.

– А меня твои подельники не интересуют, пусть этим занимается стража. У каждого свой хлеб.

Спрут оказался действительно разумным человеком и сдал мне пять домов, в которых его люди приготовили лежки для дарийских шпионов. Вот только эта информация оказалась бесполезной – все схроны к тому времени опустели. Причем нелюди там явно жили, но ушли как минимум за сутки до нашего прихода. Вымещать зло на Спруте я не стал, понимая, что он вряд ли мог предупредить своих партнеров из Темного Леса. К целому вороху тайн добавилась еще одна: нелюди спокойно сидели у нас под носом, и мои агенты не смогли их засечь. И все же они уходят в неизвестном направлении, и что самое главное, по непонятной причине, а вот это было значительно хуже.

Ночка выдалась беспокойной, поэтому по прибытии домой я сразу отправился в душ и уже собирался завалиться спать, но заметил, что в банном комплексе моего дворца я не один.

В такое время в этом месте могла находиться только одна особа.

– Яна, хватить отмокать, – крикнул я в сторону «водного пузыря» и, накинув халат, уселся в плетеное кресло, накрытое пушистым полотенцем, дожидаясь плещущейся в бассейне хтарки.

Весь банный комплекс являлся моей прихотью и гибридом достижений двух миров. Еще мой первый поход в одно из развлекательных заведений Золотого Города дал возможность по достоинству оценить «водный пузырь» – каменную сферу, по внутренним стенкам которой постоянно текла вода, собираясь в бурлящем бассейне. Как оказалось впоследствии, это чудо-джакузи не обошлось без примитивных артефактов.

В своем банном комплексе я организовал и «пузырь», и два вида бань, и несколько разновидностей джакузи. Что уж говорить о душевых кабинках.

Чтобы обеспечить все эти чудеса необходимым напором воды, пришлось немного подпортить архитектурную гармонию особняка, достроив высокую водонапорную башню. Но и с этой задачей местные строители справились, гармонично вписав башенку в общий ансамбль.

Несмотря на всю конспирацию, Яна не могла отказать себе в удовольствии и совмещала отчеты в проделанной работе с посещением банного комплекса.

Наконец-то к тихому журчанию «водопада» добавились хлюпающие звуки, и из-за полога льющийся воды, как Афродита из пены морской, явилась хтарка. Я в очередной раз залюбовался изящным телом степной смуглянки. Мне больше нравятся женщины со светлой кожей, но эта девушка была исключением из всех мыслимых правил. Не особо стесняясь, Яна набросила на себя махровый халат и, изящно «проплыв» по центральному залу банного комплекса, опустилась в соседнее кресло.

– Хорошо, – выдохнула девушка, и я дал ей возможность прийти в себя перед деловым разговором.

А поговорить нам было о чем. Баронесса Яна Рошаль была моим агентом в тех кругах высшего света, которых я не посещал по вполне понятным причинам. По «легенде» дальняя родственница покойного графа Гвиери была со мной на ножах из-за наследства. Это давало ей возможность собирать вокруг себя моих врагов. Со вхождением в высший свет у хтарки проблем не возникло. Мало того что она считалась родственницей воспитателя императрицы, – к тому же ее баронский титул был вполне реальным: где-то на юге в бедной усадьбе доживал свои годы старый барон Рошаль, который своей юной супруги и в глаза не видел.

– Устал? – участливо спросила девушка, с которой нам удавалось сохранять те редкие отношения между мужчиной и женщиной, которые вполне можно назвать дружбой.

– Да, пришлось побегать, но все это лирика. Как там дела в высшем свете?

– Болото, – фыркнула хтарка. – Я вообще не понимаю, как можно жить такой жизнью. Переливают из пустого в порожнее, и ладно бы просто переливали и обсуждали друг друга – так постоянно норовят испоганить кому-нибудь жизнь.

– Яна, я действительно устал и хочу спать. – Вслед за этим заявлением мне удалось изобразить мягкую улыбку, чтобы не обидеть девушку.

– В принципе все по-старому, – добродушно отмахнулась хтарка. – Твоя Лара по-прежнему сходит с ума, я едва сдержалась, чтобы не нахамить ей на вчерашнем приеме. А ее новый фаворит…

– Это неинтересно, – без нажима перебил я девушку.

– Ну тогда из интересного лишь то, что маркиза Селкер очень зла на тебя, и судя по тому, что в ее окружении появился некий юный рыцарь, тебя ждет дуэль. Ван, это не совсем разумно – отказывать женщине, особенно такой красивой.

– Мне что, нужно было с ней переспать?

– И чего бы с тобой такого случилось? – немного удивленно приподняла бровь Яна. – Она ведь действительно красавица.

– Ну, на вкус и цвет все фломастеры разные, – немного неуклюже скаламбурил я и услышал в ответ фырканье девушки.

Яна знала, что такое фломастеры, впрочем, как и то, по какой причине жгучая брюнетка вот уже неделю домогалась моего тела. Любовью здесь и не пахло, просто жене престарелого, но очень богатого маркиза захотелось заполучить в свою коллекцию еще один трофей, особенно ценный из-за моей связи с императрицей. Для меня секс – это в лучшем случае марафон, в худшем спринт и уж никак не эстафета, какой бы красивой ни была передаваемая из рук в руки эстафетная палочка.

– Если это все, я пойду спать.

– Иди уж, соня, а я еще немного поплещусь.

Увы, сразу лечь спать мне не удалось – в купальню вошла сонная Таня.

– Привет, Ваня, привет, Янка, – потирая глаза маленьким кулачком, заявила тринадцатилетняя девочка в ночнушке. По крайней мере, так мог подумать любой, кто не знал, что в теле маленькой девочки живет душа взрослой женщины.

– Меня зовут Яна, – уже в сотый раз прошипела хтарка.

– Я тебя не звала, сама пришла, – также в сотый раз парировала Таня.

Эта перепалка повторялась постоянно, но пока не надоедала ни им, ни мне.

– Ты чего не спишь? – вяло спросил я.

– Так ведь все бегают, как слоны. Что случилось-то?

– Ничего интересного, иди спать, – едва не вывихнув челюсть в зевке, посоветовал я.

– Не хочу.

– А тебе не кажется, что приличной девушке не полагается появляться на людях в ночной рубашке? – не удержалась хтарка от укола.

– Не кажется, ведь Ван мой брат, а тебя здесь вообще нет, – лениво отмахнулась Тяня и плюхнулась в свободное кресло. Ее слова имели под собой основание – ведь Таня действительно получила статус виконтессы и фамилию Гвиери.

– Да, с «приличной» это я преувеличила, – буркнула в ответ Яна.

Поняв, что в моем обществе здесь никто не нуждается, я пожелал всем спокойной ночи и отправился спать.

Следующие два дня не принесли никаких новостей как из придворной жизни, так и на фронте тайной борьбы с дари. Появилась даже мысль навестить свое графство, в котором я так ни разу и не побывал с тех пор, когда оно было еще баронством. Но, увы, эта мысль улетела так же быстро, как и прилетела: с моим везением я едва успею отъехать лишь на два дня пути от столицы – тут же начнется очередная неприятность. Так что пришлось остаться в столице, и именно скука заставила меня пойти на очередной раут к баронессе Динати. Лучше бы сидел дома и не отлынивал от занятий по фехтованию с Шипом и Змеем.

Дом баронессы вновь встретил меня мелодией кронайского трабо. В салоне было довольно людно, но в центре зала танцевали лишь три пары – один из сатарских дворян, смутно знакомый мне по раутам у баронессы, и два капитана, которые усердно пытались заставить неуклюжих имперских дворянок изобразить хоть что-нибудь чувственное. В неуклюжести партнерш не было ничего странного – мода на трабо только начала захватывать умы имперского высшего света.

Заметив баронессу в компании молодых людей, я направился к ней, но едва не споткнулся, когда увидел, кто является центром еще одной тусовки. Маркиза Селкер поймала мой взгляд и злорадно улыбнулась. Закрыв лицо веером, она наклонилась к молодому человеку, чьи одежда и замашки выдавали в нем жителя герцогства Забадар. Кроме того что там правила очень приятная герцогская чета, эта земля рождала прекрасных фехтовальщиков, и судя по всему, мне выпало «счастье» лицезреть местного д’Артаньяна. Вот только посетивший столицу пылкий юноша пропустил встречу с троицей потенциальных друзей, заодно и с прекрасной фрейлиной королевы, зато он попал прямиком в лапки местной коллеги Миледи.

Да что ж ей все неймется-то!

Резко менять направление движения я не рискнул, потому что вдруг нахмурившийся после слов маркизы парень направился в мою сторону.

Положение спасла баронесса – она быстро поняла, что происходит, и как гончая рванула мне навстречу.

– Мой дорогой Ван! – Баронессе пришлось практически прыгать мне на шею, чтобы успеть раньше бретера.

Несмотря на возраст, парень выглядел серьезно. Несколько шрамов на его лице говорили о солидном опыте схваток, а то, что он до сих пор ходит на своих двоих, подсказывало, что эти схватки он выигрывал, отделавшись лишь легкими ранениями. Загорелая рука уверенно сжимала потертую рукоять забадарского меча, который был чуть массивнее и шире кронайской шпаги, но значительно уже, чем традиционные мечи северных имперцев.