Жизнь для Смерти

      Крис действительно попал к зараженным не случайно. Охота на него велась задолго до трагедии на заводе.

В тот день я вызвалась с ним на завод, это была первая вылазка. В планы охотников входила поимка обоих, но Кристофер сломал планы, вызволив меня ценой своей жизни и, как оказалось, свободы.

      Позже Дрейк со своей миссией нейтралитета, созданной еще предыдущим лидером, только отодвинул мою неизбежную роль в пополнении армии вампиров. Рано или поздно, Верховный натравил бы охотников, и я все равно оказалась бы в клетке. Фатально…

– Я могу увидеть Сару? Мне нужно понимать, что с ней все в порядке и ей ничего не угрожает.

– Да что с ней будет, – отмахивается Лора, – девчонка стала лучшей версией себя.

– Что же в этом хорошего?

      Я стою за спиной вампира, пока та разглядывает себя в зеркало.

– Жизнь без грязи и страхов, – блондинка оборачивается ко мне, одарив презрительным взглядом, – не всем повезло сразу лечь в постель к понравившемуся мужчине.

– Она правда обращена? – Я старательно игнорирую грязные насмешки Лоры. – Сара не могла попросить о таком.

– И, тем не менее попросила. Обидно, правда? Не все хотят вычесывать блох и жить в сарае с гнилым полом. Ты, видимо, конченная идиотка, раз в голову не приходит мысль о том, что мир давно изменился. Нужно учиться под него подстраиваться.

– Вы же вроде не принимаете новеньких в свои ряды. Так как подстроиться людям? Стать пищей?

Лора буквально взрывается, взвыв от раздражения. Похоже, я не меньшее наказание блондинке, нежели она мне.

– Вы же даже на компромиссы не идете. И, если потребуется, – быть пищей лучше, чем консервироваться в яме. Я смогла перестроиться, твой любимый Крис смог, а ты что? Предлагают постель, пищу, мужчину, но ты просишь смерти. Логика напрочь отсутствует. Таким, как ты, дано прятаться по норам, чтобы отсрочить неизбежное. Не вампиры, так болезни добьют. Холодные зимы уносят больше жизней, чем охота.

– Ты говоришь так, потому что находишься за чертой, – спокойно отвечаю я и ожидаю пощечины. – Умрут люди, умрете и вы. Рано или поздно.

Бледное лицо зараженной загорается румянцем. Мне удалось ее разозлить так, что она сжимает руки в кулаки, но ничего не делает. Не велено, а может, даже запрещено.

– Хочешь показаться смелой? Да мне плевать вообще, что ты считаешь! – Девушка садится обратно на кровать, забросив ногу на ногу. – Все умрут. Только жалкая кучка людей пораньше. А за нас не беспокойся. Мы найдем способ доить вас, как коров. В конечном счете выживет новое, сильное поколение. Перерастет всех, и создадим его мы! Вампиры привнесут в человеческое ДНК все самое лучшее, что у нас есть. Дампиры будут великими, как Боги! Без жажды крови и паршивой человеческой немощи.

– Но вы не можете быть уверены в этом!

– Проверишь на себе, дорогуша. Посмотрим, как ты будешь зубоскалить, когда ненавистное поколение новой расы окажется твоим кровным ребенком!

– Ребенка не будет.

– Да? Без проблем, тебе дадут выбрать. И тогда я первая перережу тебе горло. Ничего личного.

      Блондинка побеждает. Я устаю от спора и устало припадаю к стене. В этот момент кто-то стучится в дверь. Лора встает с кровати и толкает меня за себя. Зараженная тянется к ручке, но ее опережают.

– Эмили?

      Хриплый голос, но такой знакомый. Я замираю, увидев Кристофера в дверном проеме. От волнения становится тяжело дышать. Мне не привиделось вчера. Он жив.

Лора и Крис переглядываются. Та понимает без слов.

– Решился все-таки? Не ожидала увидеть тебя так рано. Что же, хорошо, оставлю вас! – Резюмирует зараженная, добавив: —Ненадолго!

      Девушка ускользает за дверь, в комнате повисает неловкая тишина. Мы остаемся вдвоем с совершенно новым для меня человеком. И человеком ли? Он совсем другой.

– Как ты себя чувствуешь, Эми?

– Не очень, —отвечаю я, – почти ничего не помню. Ты чем-то усыпил меня?

– Меры предосторожности. Мы не даем пленным запоминать дорогу к особняку, – он делает шаг в мою сторону. – Как голова? От этого препарата может побаливать.

– Есть немного, – признаюсь я. Общение выходит скованным. Кристофер переживает, это заметно. —Что они сделали с тобой?

– Сейчас не время, – прерывает меня брюнет, —это не важно. У нас есть только настоящее, и тебе придется смириться.

– Но…

– Тебя не обратят, можешь не переживать об этом.

– Знаю. Мне сказала Лора. В подробностях, между оскорблениями.

      Брюнет, как и прежде, не утратил теплоты во взгляде и заботы. Он не ждет расположения. Подходит ближе и аккуратно берет меня за запястье, заранее предупреждая попытку отстраниться. Я смотрю в его черные глаза, вижу проступающие клыки, бледную кожу и не могу поверить, что это все происходит на самом деле. Это словно дурной сон, но слишком реалистичный. Ведь я чувствую тепло прикосновения и не могу сдержать предательски проступивших слез.

– Не надо меня бояться, я не причиню тебе вреда. И никто в этом доме. Можешь быть спокойна.

– Я не хочу здесь оставаться. Ни пленницей, ни по доброй воле. Я просто не смогу смириться, – шепчу, опустив глаза. Выдержать взгляд вампира сложно. – Помоги мне уйти!

– Эмили, это невозможно. Обратного пути не будет.

– Ты смирился? – Выдыхаю я. – Стал одним из них?

– И да и нет.

– Как это понимать?

– Сейчас не время говорить об этом. Я пришел увидеть тебя и убедиться, что все в порядке.

      Мужчина сжимает мою ладонь и слегка потягивает к себе, заставляя сердце биться быстрее.

– Ты позволишь мне обнять тебя?

– Я не уверена, – отвечаю скомкано, и все происходит само собой. Крис сокращает между нами расстояние, приблизившись вплотную и коснувшись губами плеча. Будто случайно, но так трепетно, что сердце замирает. В объятиях любимого человека мне не страшно, я хочу забыться. Зажмуриваю глаза до белых пятен и подаюсь навстречу, обвив руками его шею. Могла бы оттолкнуть с самого начала, но я хочу другого. Хочу быть рядом.

      Когда Кристофер высвобождает меня из объятий, я замечаю в глазах мужчины что-то нечеловеческое, хищное. Он часто моргает, отводя взгляд.

– Они обратили тебя в первый же день?

      Кристофер кивает, все еще перебарывая своих внутренних демонов. Признаки заражения налицо. Он точно обращен.

– Но… Столько времени прошло… Ты ведь должен был питаться?

– Конечно, – холодно выдавливает зараженный, – без этого таким, как я, не выжить.

– И тебе приходилось убивать?

– Приходилось…

      Я облизываю пересохшие губы, пытаясь совладать с эмоциями.

– Как много людей ты убил?

– Эмили, мы регулярно охотимся. Поверь, тебе не нужно знать больше. Не спрашивай.

      Кристофер предчувствует мою реакцию и хватает за руку, не позволяя уйти. А я понимаю, что не могу находится рядом. Фантазия играет жуткими картинами убийств из прошлого. Мне нередко приходилось это видеть и романтизировать охоту не могу. В насилии нет красоты, только жестокость и цинизм. Сложно принимать реальность, в которой близкий человек совершал и будет совершать такое.

– Я знаю, о чем думаешь. Понимаю твои чувства, но ты должна переступить через них, чтобы остаться в живых. Я помогу тебе, только оставь гордыню, смирись!

– Принять то, что ты делаешь, не могу, – безжизненно отвечаю я, понимая, что задеваю чувства вампира. – Скажи мне, что случилось с Сарой? Ее правда обратили?

– Не совсем. Процесс занимает несколько дней. Девушка сама попросила об этом.

      Ох, снова ложь! Для чего они говорят это? Ни за что не поверю! Сара так кричала, когда ее поймали. Это могло быть только принуждение. Уверена, девчонку поставили перед выбором: смерть или обращение. Я виновата перед ней. Потащилась в многоэтажки, хотя могла запретить и вовремя все остановить.

– Тогда я тоже этого хочу. Обратите меня, как обратили Сару!

– Ты этого не хочешь. Говоришь так, чтобы выместить свою боль.

      Я все-таки высвобождаю руку. Запястье болит, я потираю его ладонью и недобро смотрю в сторону бывшего лидера общины. Пытаюсь убедить, что в привычном образе нет Кристофера. Выходит сносно, но это не мешает злиться.

– Но ты ведь тоже этого не хотел? Тебя никто не спрашивал! Лора сказала, что они выслеживали нас!

      И почему Крис улыбается? Его алые губы очерчивают острые клыки, создавая маску иронии и боли.

– Так Лора уже все рассказала о нашей совместимости?

– Да. Сказала, что я должна родить наследника для клана. Звучит как высшая форма безумия.

      Крис качает головой, не сдержав улыбки. Кажется, его щеки краснеют. Мои уже точно горят от чувства неловкости.

– Знаешь, я хочу, чтобы ты кое-что знала.

– Что? – Сердито отвечаю я. А он спокоен. Говорит мелодично и ровно.

– Помнишь, когда ты пришла к нам в лагерь? Такая вся хмурая и сердитая. Казалось, обиженная на весь мир.

– Конечно, помню. После гибели группы у Родника. Так паршиво как тогда, мне было только когда ты остался на заводе. В то время я и сам пребывал в ужасной депрессии. Знаешь, это когда ты в один миг осознаешь бессмысленность собственного существования и всего того, что делаешь. Просыпаешься утром и хочешь одного – больше никогда не просыпаться.

– Я не замечала.

– Я не выносил этого на публику. Хранил свой кошмар под кроватью.

– Зачем ты говоришь об этом сейчас?

      Волчий взгляд буравит меня, отчего становится не по себе. Крис подходит ко мне вплотную, игнорируя попытки уйти. Вампир снова берет меня за руку, притянув ближе. Мы стоим нос к носу, так, что становится очень тяжело дышать и мыслить.

– Хватит вырываться, просто послушай меня, Эмили! – шепчет брюнет, буравя меня взглядом. – Я рисовал в своем воображении разные способы тихого ухода. Хотел, чтобы никто ничего не заподозрил. Представь себе лидера, который ушел из жизни по доброй воле. Что делать остальным? Но мысли, как острое стекло, не покидали мою голову. И тогда я раздобыл хороших таблеток. Они стояли под кроватью, чтобы однажды я прихватил их с собой и решил все проблемы где-нибудь на вылазке. Я страшился стать одним из зараженных, ведь тогда пришлось бы жить намного дольше.

      Я внимательно слушаю, хоть это и трудно дается.

– Ты должна понять, мы все теряли близких. За время эпидемии я лично рыл могилы многим, кого знал и любил. Моя семья, друзья и даже собака… Это больно. А люди, что остались, самонадеянно полагали, будто я способен вытащить их из ямы… Поначалу действительно мог, но потом… Депрессивный лидер приведет всех к счастливой жизни? Какая ирония!

– Ты ведь не был таким? В смысле, когда я пришла, ты казался очень сильным!

– Так и есть. Все изменилось, как только появилась ты. Да, люди приходили и раньше, но ты… Я почувствовал что-то, чего не испытывал очень давно. Смотрел на тебя и размышлял: у этой девчонки перебили весь лагерь пару дней назад, но вот она – сидит среди остальных, улыбается и смотрит на меня своими большими серыми глазами. А потом ты вдруг стала напрашиваться в вылазки, выдвигать предложения по улучшению жизни лагеря. Куда бы я ни пошел – видел тебя. Мои чувства, желание… я перестал сопротивляться, – Крис как-то вымученно кривит губы в подобии улыбки. – Помню, как выбросил треклятые таблетки, пристыдил себя за слабость и делал все, чтобы мои люди были в безопасности. А главное, чтобы с тобой все было в порядке.

– Так ты хотел убить себя? – Повторяю я, с трудом воспринимая информацию. Крис всегда казался непоколебимым, твердым в решениях и действиях. Трудно представить обратное. Правильно говорят: сильные люди прячут сердце за семью печатями.

– Важно то, что я этого не сделал. Теперь я здесь, и ты снова рядом. К сожалению, наша связь настолько же губительна, сколь прекрасна. Иначе ни ты, ни я не оказались бы здесь.

– Так это правда? Связь действительно существует? Это не вымысел?

– Да, – подтверждает Крис, – понимаю, в это трудно поверить. Можешь сомневаться в зараженных, в общине, но доверяй мне. Я на твоей стороне.

      Доверие. Я не могу. Не могу, когда вижу кем стал брюнет. Он может соврать, наговорить красивых речей, одурманить. Не могу, но так хочется.

– Что будет, если я откажусь? Меня убьют.

– Возможно. Или же сделают все, чтобы получить от тебя желаемое силой?

– Насилие? И ты пойдешь на это?

– Нет, – сухо отвечает вампир. Он делает глубокий вдох, потирает свободной рукой переносицу и произносит будто бы заученную фразу: – Завтра Верховный вампир проведет обряд. Это формальность для клана, но так он заявит о нас как о супругах, связанных браком, остальным кланам. Впоследствии союза мы обязаны зачать дитя, будущего дампира.

– Ты говоришь об этом так просто?

– Учитывая обстоятельства, да. Я не могу преподнести информацию иначе.

– Как мы можем делить постель, не испытывая друг к другу чувств?

      Хочется, чтобы Кристофер сказал о чувствах. Снял маску. Но этого не происходит.

– Эмили, поговорим об этом позже…

– Я не готова к такому. Это неправильно… Мы посторонние друг другу.

– Неправильно лгать и скрывать истину. Нас никто не слышит, а ты притворяешься, – рычит вампир. – Ты знаешь, что чувствуешь, и я знаю, что испытываю к тебе. Не отрицай очевидного. Проблема кроется в другом – ты не готова предать свои убеждения! Будь я человеком, ты бы смотрела на ситуацию иначе.

– Но я…

      Он отпускает меня. Повисает пауза.

– В день, когда ты пропал, я оплакивала тебя. Долго выходила за ворота в надежде увидеть, как ты подходишь к зданию аэропорта. Но однажды перестала… Смирилась, наверное.

– Знаю.

– Знаешь, но не объявился. Говоришь об истине и чувствах, а сам заставил меня страдать. Да и не только меня. Все изменилось. Община стала другой.

– Все устроено куда сложнее, чем ты думаешь. Я сделал все, что мог.

– Ну конечно, – вскинув руки от бессилия, я громко вздыхаю, – я нужна вам для совершенной расы. Родить ребенка. Дампира, как сказала Лора. Но чтобы возлегла, вам нужно убедить меня в своей правоте, ведь так?

– Ты ошибаешься…

– А я уверена, что нет.

– Я никогда бы не посмел обидеть тебя, – Крис пытается обнять и поддержать, но его намерение прерывается грохотом резко открывшейся двери. В комнату ураганом врывается Лора.

– Придется притормозить вас, голубки. Не время для нежностей!

– У тебя отсутствует воспитание, – с досадой произносит вампир.

      Блондинка прыгает на кровать, сложив ногу на ногу. Она смотрит на нас с довольной ухмылкой, смакуя правоту в отношении догадок насчет моих чувств к лидеру.

– Мне велено закрыть эту дамочку. Одну, Кристофер. Понимаешь?

      Вампир устало вздыхает, касается губами моей руки и отходит.

– Оставим ее. Пусть пока размышляет о жизни и смерти. Выбор предстоит такой сложный: умереть или погреться под бочком красавчика? Хм, я бы, наверное, вздернулась. Сложно решить.

– Заканчивай паясничать, – тормозит напарницу Кристофер, – Эми не должна такое слушать. Прояви уважение.

– При мне никто не церемонится, – огрызается Лора, – не сахарная, потерпит. Я же ее терплю!

– И за это будешь хорошо вознаграждена, – парирует Кристофер, сохраняя спокойствие, – подожди меня снаружи.

– С открытой дверью, – добавляет Лора, направляясь к выходу.

      Как только блондинка исчезает за дверью, вампир обращается ко мне.

– Нужно идти. Постарайся отдохнуть, хорошо?

      Я не отвечаю. Кристофер сочувствует, подходит ближе и нежно касается губами моего лба.

– Не сердись. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы ты привыкла к новым условиям. Доброй ночи, Эми.

Брюнет смотрит мне в глаза, тяжело вздыхает и уходит, оставив меня одну. Дверь запирают на замок, а в комнате нет ни единого окна. Сбежать не получится.

      Комната уютная, богатая, с собственной ванной и мягкой постелью. О чем еще мечтать, казалось бы? Но мне куда приятнее быть в безопасности на холодном полу в лагере выживших.

      Чувствуя ужасную усталость, я решаю смиренно сдаться и поспать. Нахожу ночную рубашку, принимаю ванну и лежу в ней целую вечность, пока кожа на пальцах рук не собирается в бороздки. А затем падаю на шелковые простыни и думаю о том, что будет завтра.

Если откажусь – умру, а останусь – стану куклой марионеткой?

      Стать жертвой во имя угасающего человечества или отдаться в руки порока, которого так желаю?

Я хочу быть с Крисом, за это потребуется заплатить высокую цену.