Город бродячих теней

…

Нас повело неведомо куда.

Пред нами расступались, как миражи,

Построенные чудом города,

Сама ложилась мята нам под ноги,

И птицам с нами было по дороге,

И рыбы подымались по реке,

И небо развернулось пред глазами…

Когда судьба по следу шла за нами,

Как сумасшедший с бритвою в руке.

Арсений Тарковский, «Первые свидания»

1962 г.

Пролог

Ее заметили.

Белая рука, появившаяся в пространстве из пустоты, схватила ее за горло и крепко сжала.

Ощутив смертельное удушье, она пыталась сопротивляться, но все оказалось тщетно.

Белая рука вырвала ее из одного измерения и перетащила через ткань Мироздания в другое.

Рука отпустила шею и бросила слабое тело на холодный пол.

Она начала жадно глотать воздух, восполняя жизненные силы.

– Забыла свое место, мерзавка?

С ее губ текли алые капли крови, утопая в красном озере.

– Вздумала сбежать от меня, чертовка?

Ощутив онемение в руках, она не смогла больше поддерживать свое тело и упала в кровавую лужу.

– Когда ты поймешь, что мне бесполезно сопротивляться?

Раздался звон цепей. Ледяной металл обвил ее запястья, вонзившись в кровавые раны. Оковы, поднимаясь вверх, тянули за собой обмякшее тело. Серебристые звенья скрутили ей ноги. Темная сила распластала ее руки в разные стороны. И цепи стали незримыми для любпытных глаз.

– Если не хочешь страдать, то лучше продолжай выполнять свою работу добросовестно.

Белая рука закрыла ей веки. Наступила тьма.

Обвитая невидимыми цепями, она висела над полом, распятая, как Спаситель, ожидая нового приказа своей госпожи.

Глава 1. Капканы в снегу

– Срань Господня! Ты только погляди на это!

Котон, бросив тяжелую сумку в снег, облегчил бег и устремился к зарослям кустов, занесенных снегом.

– Ты чего там нашел? – кинул ему вслед Рен.

Послышался болезненный вой.

Рен бросился в погоню за братом. Котон уже нашел источник звуков. Их издавала собака, попавшая в медвежий капкан, спрятанный в сугробе.

– Ох, твое ж мать…

Рен нагнал Котона, когда тот надевал резиновые толстые перчатки и пытался освободить рыжую собаку из ловушки.

– Мы же не первый капкан здесь встречаем, да, Котон?

– Ты прав. Этот лес – сплошное минное поле.

– А собака откуда?

– Может, из деревни сбежала?

– Думаешь, здесь неподалеку есть деревня?

– Да, кто его знает! Помоги лучше!

Рен присел рядом и аккуратно взялся за дугу капкана, изрезанную зубцами. Из раненной лапы на снег стекла кровь. Рыжая бродячая собака с закрученным в петлю хвостом жалобно смотрела на своих спасителей и скулила от боли.

– Каких медведей они только собрались здесь ловить? – озадачился Рен.

– Может, дело не медведях…

Братья напряженно переглянулись.

– Волки? – выгнул бровь Рен.

– Мы мало знаем эти леса. Лучше скорее сваливать.

– Ты прав. Бензина у нас немного осталось. До города только и хватит. Надеюсь…

– Тогда не будем задерживаться.

На этой ноте братьям удалось раскрыть капкан и освободить бедное животное. Собака бросила на двоих благодарный взгляд и быстро скрылась за деревьями.

– Впредь будем внимательнее, – поднялся Котон и осмотрелся вокруг.

Их окружал заснеженный лес, медленно утопающий в сумерках заходящего солнца.

– Будет метель.

– Тогда поторопимся. Не хочу возвращаться в темноте, – Рен направился к машине, – улов был славный.

– Да, Рен, ты прав. Погнали домой.

Вернувшись к машине, хранившей в багажном отсеке целые ящики с наловленной рыбой, братья попытались отогреться, но времени до заката оставалось все меньше.

Рен завел двигатель. Бензина, действительно, оставалось совсем немного.

– Главное успеть до ближайшей заправки, – заверил брата Рен.

– А ты не брал канистру?

– Забыл. Черт! Не думал, что мы так можем застрять.

– Ладно. Успеем. Поехали.

Рен вывел машину на заснеженную дорогу. Как бы они ни хотели сэкономить бензин, но обогреватель пришлось все-таки включить. Котон чувствовал, что его пальцы немеют от холода. Даже шерстяные рукавицы и тулуп не спасают.

Через двадцать минут пошел снег. Метель не заставила себя ждать. Еще через десять минут солнце быстро скрылось, и опустилась тьма. Фары дальнего света с трудом освещали заснеженную дорогу.

– Ты вообще понимаешь, где мы? – поинтересовался у Рена Котон.

– Смутно.

– Ох…

Зимняя рыбалка с двадцати лет стала для них традицией. Прошло уже семь лет, и они ни разу ее не нарушили. Отец любил зимнюю рыбалку. Котон частенько спрашивал себя: «Что он в ней нашел? Чего отцу летом не рыбачиться?». Повзрослев, он сам смог прочувствовать всю атмосферу и специфическую прелесть зимней рыбалки.

Братья отправлялись всегда на одно и то же озеро, щедрое на улов. Зимняя рыбалка стала для них неким ритуалом, братским уединением, в котором они могли забыть о всех тяготах повседневной жизни.

Рен отрастил себе бороду и уже давно не брился. Котон ограничивался щетиной. Бриться он тоже не любил, но заставлял себя делать это хотя бы раз в три дня. Обрастал он быстро. В остальном, два брата не сильно отличались друг от друга внешним видом. Они оказались двойняшками, но не близнецами. Рен потемнее, а Котон русый, в мать. У обоих отцовские серые глаза. Молодым людям приходилось держать себя в форме, ведь зимняя рыбалка требовала немалых физических затрат. Котон никогда не пропускал утреннюю пробежку по парку.

Котон чувствовал, как сон захватывает его в свои коварные владения. Рен всячески боролся с чарами Морфея. Он был вынужден сохранять концентрацию на дороге, которую почти не видел из-за снежной бури.

Почти провалившись в грезы, Котон взглянул через смыкающиеся веки на дорогу, резко воспрянул и громко вскрикнул:

– Рен, тормози!

Голос брата разбудил водителя, и тот вдавил в педаль тормоза.

– Черт побери! Что случилось?!

Котон не сводил испуганного взгляда с дороги. Рен заметил, как его брат заметно побледнел и покрылся потом.

– Ты чего, Котон?

Рен нашел ответ, когда направил взгляд на дорогу.

Что-то рыжее и лохматое лежало прямо на дороге в снегу, залитое алой лужей.

– Вот же срань… – сорвалось с губ Рена.

Котон не мог долго сидеть. Он открыл дверь и вышел из машины.

– Котон! Поехали! Черт!

Рену пришлось выйти следом за братом.

Котон медленным шагом приблизился к кровавому месиву, появившемуся на дороге так внезапно.

– Мне кажется или это…

– Это она, – кивнул Рен, – та собака, которую мы с тобой полчаса назад вытащили из капкана.

Котон сглотнул сухой ком.

От собаки, которая еще несколько минут назад была жива, не осталось здорового пятнышка на теле. Кто-то вспорол животному брюхо и вывалил наружу все внутренности. Лапы вывихнуты и покусаны, глаза вырваны, шея свернута, пасть разорвана так, что нижняя челюсть висела на красных лоскутках на снегу. Вокруг – кровь и оторванная шерсть.

– Волк? – предположил Рен.

Котон стряхнул рукой аккуратно верхний слой снега вокруг мертвой собаки.

– Нет здесь следов волка.

Он нашел маленькие следы самой собаки, которая выбежала на дорогу и еще…

– След ботинок.

– Чего? – нахмурился Рен.

– Не знаю, как это объяснить, но посмотри сам, Рен! Это человеческие следы! Смотри же!

Рен не мог поверить своим глазам, но рядом с растерзанной в клочья собакой действительно оказались следы от человеческой обуви.

– И никаких следов других зверей. Сбить ее никто не мог. Следов шин нет. Сам видишь, что ей кто-то вспорол брюхо и вырвал глаза.

– Ты намекаешь на то, что этот ужас сотворил человек? Прямо на дороге! – ужаснулся Рен.

– Я ни на что не намекаю, а просто… вижу то, что вижу, Рен. Не знаю, как это объяснить.

– Среди людей встречаются те еще редкие чудовища, полные говна в душе, но что бы так с собакой… это какой-то псих… Котон… поехали-ка отсюда.

– Сначала ее надо убрать с дороги.

Рен понимающе кивнул.

Вдвоем они перетащили мертвое животное прочь с дороги, оставляя след красной полосы. Котон понимал, что они должны оставить животное здесь. Могилой для этой собаки станет снег.

Котон осмотрелся, пытаясь найти хоть какое-нибудь разумное объяснение случившемуся.

– Что думаешь, Котон? Идем.

– Подожди.

Котон заметил желтый свет в темном лесу.

– Смотри, Рен.

– Чего там?

Котон указал на свет.

– Ох, ты прав… Это же чей-то дом! Может, домик охотника, – пожал плечами Рен, – интересно, найдется ли у него канистра с бензином. Мы могли бы переждать ночь там и уехать утром. Что скажешь?

– Хорошая мысль, Рен. Мы также сможем поинтересоваться у охотника, что он думает на этот счет…

Котон бросил тяжелый взгляд на окровавленный труп.

– Котон…

– Идем, Рен! Оставь машину у края дороги. Здесь ее никто не тронет. А идти нам совсем недолго. Ты прав, там будет тепло. Я думаю, что нам не откажут в угощении.

Рен переставил машину к краю дороги и последовал за братом вглубь леса. Котон уже направился в сторону скромной хижины, из окошка которой его манил теплый свет.

Глава 2. Хижина

Колючий снежный ветер уже успел изрядно изранить лицо Котона, пока он добирался до лесной заснеженной опушки, на которой в полном одиночестве стояла одноэтажная скромная деревянная покосившаяся хижинка с треугольной крышей. Вокруг росли голые деревья. Посажены они маленьким садиком.

«Наверное, яблони», – подумал Котон.

Из маленького одинокого окошка справа от двери валил теплый желтый свет. Ни заборчика, ни ограды. Должно быть, хозяин дома сделал всю лесную опушку своими владениями, и границей их был сам лес.

Рен и Котон осторожно подошли к порожку. Переглянувшись с братом, Котон трижды постучал в дверь.

Поначалу ничего не произошло. Через несколько секунд с той стороны послышался старческий голосок:

– Кто там?

– Усталые и замерзшие путники! – бросил в ответ Рен.

Раздался звук открывающихся щеколд и цепочек. Хозяин хижины заботился о своей безопасности, рассчитывая на десяток замков.

Щелкнул последний замок, и дверь распахнулась.

На двоих замерзших незадачливых рыболовов смотрели широкие черные глаза – дуло двустволки.

– Вы кто такие?! – раздался уже знакомый хриплый голос.

Увидев ружье, Котон и Рен переполошились: быстро подняли руки, отступили на шаг и зажмурились.

– О, нет, нет! – вскрикнул Рен. – Мы просто рыбаки! Случайно забрели к вам в метель! Не надо! Нет!

На двоих братьев смотрел невысокого роста горбатый лысый старичок, одетый в потертые трико, домашние тапочки, заляпанную серую майку и клетчатую рубашку с закатанными по локоть рукавами. Нижняя челюсть злостно двигалась из стороны в сторону, на носу сидели очки с толстыми стеклами, увеличивавшие глазки хозяина хижины в несколько раз.

– Чего надо? – обратился к ним старик.

– Мы просто хотели узнать у вас про канистру с бензином, – ответил честно Котон.

– Канистру? С бензином?

– Да, да, у нас заканчивается бензин в машине. А нам нужно еще доехать до города через метель. И вот мы, собственно…

Старик, внимательнее присмотревшись к незваным гостям, опустил двуствольное ружье вниз.

– Канистра с бензином, – задумался он, – это у меня имеется. К счастью для вас, разумеется… Впрочем, вы можете зайти, если хотите. Метель продлится всю ночь. Лучше ехать днем. Что скажете? У меня есть горячий чай и огонь в камине. Я могу пустить вас в дом…

Он все еще прищуривался и изучал лица братьев.

Котон и Рен переглянулись и облегченно выдохнули.

– Это было бы замечательно, – одобрительно улыбнулся Рен.

– Да, мы будем вам очень благодарны за гостеприимство.

Старик кивнул, затем подался к ним вперед и принюхался, словно зверь.

– Следами от вас не несет. Значит, люди. Проходите в дом и извините за это, – он указал на ружье, – нынче всякое обитает в лесах.

Старик вернулся в дом, поманив братьев рукой.

– Что еще за следы? – Рен озадаченно спросил у брата.

– В душе не чаю, – пожал плечами Котон.

Решив не задаваться лишними вопросами, двое поспешили зайти в дом.

– И дверь покрепче захлопните! – бросил им хозяин дома. – Ветер сильный.

Оказавшись в доме, Котон осмотрелся: камин с жарким рыжим пламенем, деревянный стол, заваленный книгами и бумагами, стены увешаны картами, чертежами, схемами, фотографиями разных мест и разных людей; на крючках висели ружья и ножи, в углу стоял целый шкаф с бутылками спиртного, а в другую комнату вела скромная дверца, исчерченная ножиком, что болтался рядом на стене на веревочке.

– Проходите и простите за беспорядок. Давно ко мне никто не приходил.

Старик прошел к входной двери и принялся закрывать все замки.

– Чайник как раз вскипел.

Закрыв все замки, хозяин поторопился к камину. Над жарким огнем висел металлический чайник.

– Как вас звать-то? – поинтересовался он.

Двое представились и сели за стол.

– Меня зовут Уолтер, – представился хозяин хижины, – приятно познакомиться. Значит, вы – рыбаки? Да еще зимние рыбаки! Хех! Удивительно. Давно я таких не видывал.

– А вы… точно не охотник, я погляжу, – задумчиво осмотрелся Котон.

– Охотник? – Уолтер удивленно выгнул бровь. – Вы шутите? Конечно, нет! Я просто отшельник-исследователь.

– И что вы исследуете?

– О! Это большая история!

Котон поймал себя на мысли, что совершенно не хочет знать, чем занимается этот странный и слегка сумасшедший старик, у которого постоянно ходит нижняя челюсть ходуном, словно он жует невидимую жвачку.

Уолтер разлил заварной чай в металлические кружки и заполнил их кипяченой водой из чайника.

– Сахара у меня нет. И еды тоже. Не ждал гостей, сами понимаете. Надеюсь, вы сможете согреться. Изнутри и снаружи, как говорится.

Уолтер поставил кружки на стол перед гостями.

– Благодарим вас, – кивнул Рен, – нам горячего чая будет вполне достаточно. Лишь бы согреться.

– И что заставило вас рыбачить в такую погоду?

– Думали, что успеем вернуться в город до метели. Облажались. А рыбалка… это традиция у нас с братом такая.

– Зимняя рыбалка?

– Ага.

– Хорошая такая традиция.

Уолтер перенес все книги и записи со стола на тумбочку в углу комнаты и сам сел за стол вместе с гостями.

– И как улов?

– Три ведра, – похвастался Рен.

– Недурно! Недурно! Богато, я бы так сказал.

– Мы с братом в этом деле профи!

На этой ноте в разговор вступил Котон, не сдержав распирающее его любопытство:

– Уолтер, хотел у вас спросить…

– Да, слушаю.

– Когда мы ехали, то наткнулись на собаку. Она застряла в медвежьем капкане.

– Ох, бедная! Тут этих капканов пруд пруди. На каждом шагу! Да, в этих лесах стоит быть осторожными.

– А кто их ставит? – поинтересовался Рен.

– Браконьеры. Я их тут гоняю все время. Сначала подумал и на вас. Если бы вы оказались браконьерами, то незамедлительно получили бы по дырке в голове. У меня такие правила. Принципы!

Рен напряженно сглотнул комок, мысленно благодаря всех богов на свете за то, что не оказался в этой жизни браконьером.

– Так вот, Уолтер, – продолжил Котон, – потом мы ехали по дороге и… увидели ту же собаку, что застряла в капкане, прямо перед нами! Она была… мертвая. И не просто мертвая. Некто… вспорол ей брюхо, вырвал глаза и… она вся была изуродована до неузнаваемости. Ни одного живого места! И каких следов других зверей вокруг. Это не мог быть волк или медведь…

– Чушь! Волки и медведи таким не занимаются!

– Мы увидели следы ботинок. Человеческие следы, понимаете… вы что-то можете сказать по этому поводу?

Уолтер тяжело вздохнул. Он сделал несколько жадных глотков горячего чая.

– Видите ли… ружья у меня не для того, чтобы по браконьерам палить. Сами могли догадаться. Исследования, которыми я тут занимаюсь, очень важные. Если я разгадаю тайну, то это сможет изменить весь наш мир.

– И какую же тайну вы разгадываете? – спросил без стеснения Рен.

Уолтер встал из-за стола, прошел к тумбочке, заваленной книгами и записями. Он вернулся к ним с чистым листком бумаги и карандашом.

Котон слишком устал на весь минувший день, и сейчас он был готов абсолютно равнодушно выслушать любой бред, который ему хочет залить в уши этот одичалый старик.

– Я давно понял, что глупо полагать, что мы, люди, единственные в этом мире, – начал Уолтер, – и также глупо считать, что наш мир единственный. Да, я занимаюсь тем, что изучаю другие миры и измерения, отличные от нашего с вами.

Уолтер развернул чистый лист бумаги на столе и расчертил на нем линии, заполонив лист шестью квадратами.

– Раньше я считал, что миры располагаются разных плоскостях. Попасть в другой можно только пройдя через еще один.

Уолтер поочередно тыкал карандашом в шесть квадратов.

– Но я ошибся!

Уолтер принялся сворачивать лист в несколько слоев так, что квадраты наслаивались один на другой.

– Все миры и измерения располагаются на одной местности. Они сближены друг с другом настолько тесно, что почти соприкасаются. Все миры так сближены, что могут проникать один в другой. Это я называю следами. Следы других миров. А существа, что пришли из иных миров имеют запах этих следов. Поэтому я вас обнюхал на входе. Миры так близки и тесны, что сделать в них дыру не составит особого труда…

И Уолтер проткнул карандашом насквозь все слои листа бумаги, проделав дыру.

– Дыра. Щель. Портал. Путь в другие миры… во все миры может быть открыт одним касанием. Поначалу я задавался вопросом: «Кто же обитает в этих самых мирах?». Но вскоре я понял, что намного важнее другой вопрос: «Как эти существа могут проникнуть в наш мир?». Все измерения расположены на одной территории, на в разных плоскостях. Иными словами… прямо и здесь и сейчас, на этом самом месте, где мы с вами сидим, происходят другие, самые разные вещи, но они происходят в иных плоскостях, в других мирах и измерениях, располагающихся на этой самой точке! Видите ли, Вселенная бережет пространство. Она его экономит. Зачем давать мирам свою территорию, если их все можно уместить на одной! Вы не кладете разные книги на разные полки? Полка одна. А книг много.

Котона передернуло от последних слов. Ему стало не по себе. В затылке что-то засверлило.

«Полка одна, а книг много», – будет точно аукаться у него в голове всю ночь.

Этот метафорический пример, скорее всего, как нельзя лучше подходил, чтобы наглядно объяснить суть расположения разных миров на одной терртории, что бы это ни значило.

Котон совершенно н е хотел вникать в бредни чокнутого отшельника.

– И кто же обитает в других мирах? – спросил Рен, который, казалось, поверил во все, что сказал Уолтер.

– Твари, куда более страшные, чем все ваши самые ужасные кошмары. Вот только… в отличии от ваших снов, эти твари реальны. И они могут проникать через Щели и Дыры в нашу плоскость, оставляя следы иных миров.

– Следы?

– Рубец от зажившей раны. След остается там, где прежде была Щель в другой мир. Дыры затягиваются Вселенской материей, но след остается. Ткань Мироздания зарастает, как ссадина на коже. Эти следы я и ищу. А что будет, есть потревожить старую рану?

– Она снова будет зиять и болеть? – предположил Рен.

– Верно! Верно! Рана вскроется! Стоит нанести достаточно мощный раздражитель по следу, и Дыра снова откроется. Если это случится, то есть риск, что твари, сущность которых не подвластна нашему сознанию, прорвутся к нам. Этим я и занимаюсь – предотвращаю проникновение чужаков на нашу территорию.

Рен задумался над интересными теориями Уолтера.

Он посмотрел в огонь, а потом, обдумав мысль, развернулся к старцу:

– И эти существа… могут носить ботинки? Всмысле… кто мог так расправиться с собакой, которую мы вытащили из капкана?

– Не все твари могут обитать в своей привычной форме в нашем измерении. Как бы так сказать, климат не тот. Некоторым нужна новая форма, новая оболочка, новое… тело. Они слишком слабы в своем истинном обличии.

– То есть вы хотите сказать, что…

Котон, разгадав страшный намек Уолтера, демонстративно зазевал и потянул руки вверх:

– Пойду-ка я спать! Можно у вас где-нибудь прилечь, Уолтер? Что-то я устал сегодня!

– Да, да, конечно, – закивал старик, – пойдемте. Я покажу вам, где можно отоспаться.

– Ты идешь, Рен?

– О, Котон, я бы еще побеседовал с Уолтером, если… вы, конечно, не возражаете. Уж очень все интересно!

– Ты уверен, Рен? Спать не хочешь?

– Иди поспи, Котон. Машину завтра поведешь ты.

– Ах, вот как!

Двое принялись сверлить друг друга нервными взглядами.

– Ох, ладно! – сдался Котон. – Черт с тобой! Поведу завтра сам. Я спать!

Рен звонко засмеялся и отпраздновал свою победу, осушив кружку с чаем.

Уолтер проводил Котона в другую комнату, где стоял гостевой диван. Старик нашел для гостя мягкую подушку и шерстяное одеяло.

– Вам будет удобно?

– Да, да, разумеется. Благодарю. Не задерживайте его сильно там… Рену нужно отдохнуть.

– Да, конечно. Мы недолго. Я все понимаю.

– Спасибо.

Уолтер, пожелав Котону хорошо выспаться, вышел из темной комнаты. Здесь ничего не оказалось, кроме одноместной кровати, диванчика, столика и пустого шкафа у стены.

Котон без лишних мыслей снял тулуп и сапоги. Он лег на диван, укрылся шерстяным одеялом и перед тем, как заснуть, расслышал громкий смех своего брата.

«Пусть развлекается», – подумал он и наконец провалился в долгожданный сон.

Глава 3. Кровь и клешни

Котон подошел к рыжей собаке, застрявшей в капкане.

Собака любопытно взглянула на него и принюхалась.

Пасть собаки открылась, и Котон услышал из нее человеческий грубый мужской голос:

– Ты воняешь.

Котон замер и тупо уставился на раненую собаку.

– Чего? – поморгал он.

– От тебя несет следами, – добавила собака.

– Какими еще следами?!

Затем собака самостоятельно вынула лапу из капкана, медленно подошла к нему и сказала снова:

– Ты пришел из другого мира. Убирайся! Убирайся отсюда!

Собака издала яростный лай.

– Нет! – рявкнул Котон, зажав уши. – Это не правда! Ты лжешь! Нет!

– Уходи прочь! Убирайся отсюда! Вон! Пошел вон!

На этой ноте Котон не выдержал и вынул из кармана нож. Его обуяла неистовая ярость. Без промедлений он напал на собаку, повалил ее на снег и ударил лезвием прямо в брюхо.

Собака жалобно выла, а Котон беспощадно и жестоко орудовал ножом, вскрывая ей брюхо. На лицо брызнула горячая кровь. Дерзко и быстро он снова и снова дырявил слабое тельце собаки ножом. Затем Котон голыми пальцами впился прямо в глазные яблоки животного и вырвал их из черепа.

Котон верещал:

– Сдохни! Сдохни, тварь! Сдохни, мразь! Ты сгниешь! Сгниешь!

Размахивая рукой с ножом, он кромсал мертвое тело в клочья, не оставляя на собаке живого места.

А потом… Котон замер. Он часто дышал, и в воздух поднимались облака пара. Он взглянул на изувеченное тело и ужаснулся.

– Что я наделал…

Котон продолжал смотреть на хладный труп…

И вдруг… окровавленная собака резко вскочила, разинула пасть и набросилась на Котона, вырвав его из темного кошмара.

* * *

Котон, весь в поту, сел на диван, проснувшись от громкого хлопка. Осмотрев пустую темную комнату, он не заметил в ней присутствия своего брата.

«Неужели, они до сих пор треплются про другие миры?» – подумал Котон и поднялся с дивана.

Смахнув пот со лба и поправив мокрые волосы, Котон надел теплые сапоги и накинул сверху тулуп. По какой-то причине он не захотел оставлять свои вещи в комнате. Что-то ему подсказывало взять их с собой.

– Я же сказал, чтобы ты долго не засиживался!

Котон зло распахнул дверь в основную комнату хижины и… разум его провалился в пустоту.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы оценить то, что видели его глаза. А видели они отрубленные ноги, лежащие у камина в луже алой крови. Ноги Рена…

Ни его брата, ни Уолтера в комнате не оказалось.

Под потолком, в самом углу, сидела отвратительная тварь. Она имела тело старика Уолтера: его ноги и голову. Вот только всю голову покрывало бесконечное множество глаз-пустот с белыми зрачками. Туловище же разорвано от яремной вырезки грудины до лобкового симфиза, как у трупа после вскрытия. Наружу вылезали все внутренние органы старика. Вместо рук – пара огромных черных клешней. Правые клешни держали верхнюю часть тела Рена, из которой вниз свисали красные лохмотья. Из спины Уолтера росли серые лохматые паучьи лапы, цеплявшиеся за деревянные доски на потолке. Благодаря этим лапам существо и забралось на потолок. Рот Уолтера оказался полон острых акульих зубов. Он широко раскрывал звериную пасть и кусал лицо Рена, оставляя на трупе кровавые пятна. Вниз до колен свисал длинных темный толстый язык.