Игры Разума. Оголенная реальность

Тогда Элина взяла блокнот и стала копошиться в правом кармане в поисках ручки и тут же незаметно для себя ощутила пристальный взгляд. Подняв глаза, она увидела Табулина, сидящего на том же месте около окна с оценивающим взглядом на лице.

Неловкую тишину прервал громкий ярко выраженный голос Виктора:

– Я же сказал, что ничего не знаю! Я ответил уже на все ваши вопросы! Оставьте меня в покое, наконец!

Такую бурную реакцию Элина не ожидала, но все же всегда знала, как выйти из сложившегося положения:

– Простите, но я работаю в отделе по расследованию паранормальных явлений, и это никак не связано с действиями милиции.

– Да мне плевать! Я же сказал, я ничего не знаю! Будьте добры, уходите!

– Виктор, я здесь не для своей работы, я для себя… Та картина, которую вы написали…

– Я не хочу о ней слышать! – Виктор схватился за голову и стал нервно раскачиваться из стороны в сторону: – Вы не понимаете что ли? Охрана! – закричал Виктор и было привстал со стула с дикой яростью, как Элина изловчилась и отошла к двери:

– Я уйду! Я уже ухожу…

«Он действительно какой-то ненормальный!» – подумала она и было открыла дверь, как чувство любопытства сыграло свою роль:

– Но только прежде я вам поведаю одну историю! – и она что есть мочи стала быстро говорить, дабы успеть выложить всю накопившуюся информацию, пока не явилась охрана…

– Теперь понимаете, о чем я? Мне это действительно важно, и от этого зависит, найдем ли мы эту девушку. Только вы, по-нашему мнению, сможете нам помочь… Только вы знаете… Правду! Прошу, помогите мне, ведь это моя сестра…

На удивление, охрана не отреагировала на зов Виктора. Видимо, у них это частая практика, и это дало Элине возможность продолжить беседу.

Немного проанализировав происходящее, Виктор через некоторое время все же успокоился и посмотрел с каким-то недоверием. Попросил закурить. Затем углубился в свои мысли, закурил, опять взглянул в окно и стал рассказывать:

– Однажды я, изрядно напившись, забрел на кладбище. Опешив от увиденного, подумал, что лишаюсь разума. Однако понимал, что все слишком реально! – Элина стала представлять себе эту картину.

– Перед моим взором находился все тот же склеп, который не давал мне покоя вот как уже много лет. Единственный образ, который сохранился у меня в голове, – это исключительная копия этого склепа. Каждый камушек его был как будто бы родной…

Казалось, это место он знал с глубокого детства. И если бы его отвели туда с закрытыми глазами, он бы из сотни склепов узнал его. Словно это была его судьба, и Виктор это прекрасно понимал, но, тем не менее, продолжил свой рассказ:

– …С детства у меня была склонность к художеству. Я любил наблюдать, и это качество моего характера помогло мне стать художником. Из живописи я предпочитал тематику сюрреализма. Писал необъяснимые и не привычные для человеческого мышления предметы. Создавал образ человечества в замысловатых траурных сюжетах. Любил готические портреты, поэтому всегда старался подробнее изучить неформатное движение. Но вот однажды мне приснился необычный сон. На сырой и старой земле стоял огромный склеп. О том, что это склеп, я узнал по трупному запаху, от которого я не могу избавиться довольно продолжительное время. С тех пор этот склеп повсюду преследовал меня. Его запах въедался в мою кожу. Перед глазами в моих творениях стоял только этот склеп. Я считал, что это станет шедевром. В то время я писал картину за картиной сутками напролет. Затем рвал холсты и вновь писал. Эта навязчивая идея не позволяла мне быть собой. Я не мог ни есть, ни спать, а только думал об этом проклятом склепе, – докурив, выбросил бычок в окно и быстро его закрыл: – И вот как-то я изрядно выпил и побрел по городу в поисках удовлетворения своего профессионального голода. Шел, шел и не заметил, как забрел на кладбище. Сначала увиденное меня стало веселить, и я, как на экскурсии, ходил и рассматривал могилы, которые казались мне примитивом нынешнего общества. Это убогое место заставило меня смеяться от души. Упав на землю, я хохотал, как одурманенный, даже при виде детских могил я не мог остановить припадок. Вдоволь насмеявшись, я побрел дальше и… О Боже!.. Передо мной находился тот самый склеп, который стал идолом моего иллюзорного мира. До утра я простоял около склепа как вкопанный. Мне казалось, ничто не сможет меня остановить доделать начатое. Прибежав домой, я лихорадочно схватил кисть и стал воссоздавать божественное здание. Неделю я работал над задумкой, но что-то тянуло меня к самому склепу. Бросив все, я пошел туда снова. Найти его было нетрудно. Единственное, огромное творение прошлого времени величественно располагалось в самом центре кладбища. Его энергетика была настолько сильна, что в душе становилось невыносимо больно от того, что я не могу вдохнуть его историю.

Время шло, а боль в груди увеличивалась. Мне нужен был склеп, и ничто на земле не остановило бы меня. Я попытался сдвинуть замок, но он оказался слишком огромным. Что-то внутри замыкало эту вековую сталь. После долгих попыток моя вера в чудо не ослабла, а приобрела настойчивый характер. Я бился о землю, царапал камни, проклинал эту развалину и неистово плакал от безысходности. Когда не оставалось сил, я шел домой, засыпал и, просыпаясь, вновь возвращался на кладбище. Ночью тридцатого дня моего увлечения я, как обычно, сильно выпил и отправился на место обитания. Сидел на земле около склепа, потягивая виски, мечтая о завершении картины. Вдруг я заметил на крыше какой-то блеск. Бросив бутылку, я решил туда взобраться. Несколько раз упав, я все-таки одолел эту вершину. И что же я увидел? Это несколько зеркал, которые отражали те предметы, на которые были направлены. Мне было жутко интересно, и я стал забавляться с ними, переворачивая их то в одну, то в другую сторону. В конце концов, мне надоела эта забава, и я отправился домой. Ужасно хотел спать. Но все равно не понял, зачем они нужны. Кто на крышу полезет, чтобы посмотреть на свое отражение? Какие дураки это придумали? Моему сарказму надо было бы поставить памятник.

Но не тут-то было! Проснувшись после очередного похмелья, я заметил, что на шедевре растеклось масло ровно от неба до крыши склепа. Чтобы убрать этот необъяснимый дефект, я решил создать лунный свет, падающий на крышу склепа. Когда, после окончания доработки, оценивал свои способности критично, меня как током ударило! Там же зеркала, они на крыше, или это всего лишь иллюзии? Если нет, значит, они должны отражать лунный свет! Как же я раньше не догадался! Лунный свет! Система зеркал для лунного света! Прекрасно! Ну, создатель склепа был поистине умен! Красота и ум – единое целое! Но вопрос вот в чем: зачем это все? Я ума не приложу… Эта идея не оставила бы ни одну земную душу равнодушной.

Дождавшись темноты, я вновь отправился к предмету страсти. Навязчивые мысли били сумасшедшим потоком, а сердце предсказывало какую-то таинственную значимость. Мое терпение становилось хрупким, и я побежал, чтобы поскорее добраться до кладбища. Добравшись, я ощутил душевное равновесие и даже на какое-то время успокоился. Но мысли о зеркалах вновь и вновь возрождались в моем сознании. Нужно было действовать. Я окинул взглядом высоту здания и озадачил себя мыслью, как же я сюда забрался. Оно показалось мне слишком высоким и ровным, чтобы иметь возможность на него залезть! Когда после долгих попыток взобраться на предмет обожания я нашел все-таки лазейку и поднялся, мое тело обдало бурным притоком крови в мозг и холодным потом снаружи тела. Крыша этого неприметного и покрытого ветхостью здания имела стальную поверхность со встроенной системой зеркал. Эта неорганическая основа, несмотря на свой преклонный возраст, сохраняла необычайную крепость и грацию, а зеркала были поистине совершенны! За свою жизнь я повидал миллионы различных зеркал, но эти… эти были особенными. Каждый их дюйм имел свою тайну и реликвию, а каждый взгляд был удостоен поклонения. И вот, придя домой, я понял, что система зеркал и есть соприкосновение прошлого и будущего времен. Так называемый портал! Соприкасаясь друг другом, зеркала отражают реальность, то есть лунный свет, и постепенно приоткрывают занавес небытия – той временной тайны, о которой желает поведать его величество Время. Два года своей жизни я потратил на то, чтобы разгадать тайну Зазеркалья, и я это сделал! Это было необычайно тяжело! И неоднократно я вновь и вновь опускал руки, как невозмутимая тяга к склепу возвращала меня к начатому… Вот тогда я и познакомился с Ли, а позже я оказался здесь, потому что поверил Нельсону. Он сказал, что здесь я буду в безопасности! – схватившись за голову, Табулин словно изменился в лице: – Вот я дурак!

Элина немного опешила от его резких движений.

– Кто такой Нельсон, Виктор? – она все же решилась задать этот вопрос обезумевшему пациенту и в то же время понимала, что это реальная зацепка к разгадке происходящего. И он явно владеет нужной информацией.

Табулин, немного растерявшись, нервно стал перебирать руками и, словно чего-то испугавшись, сказал:

– Вы же не пойдете к нему, правда? Я не хочу больше этих лекарств, прошу вас! Не говорите ему, что говорили со мной, я умоляю вас! Он страшный человек!

– Успокойтесь, Виктор! Я просто хочу знать, кто это, и все.

В этот момент Элина постаралась подойти к нему и успокоить, но он отпрянул в сторону и забился в угол, обхватив голову руками:

– Прошу вас, не ходите к нему! Он монстр! Он один из них!

Неожиданно в палату на неадекватные крики вбежала охрана:

– Что здесь происходит? Мисс, попрошу на выход! – сказал один из крепких ребят.

– Все! Я ухожу! Всего доброго, – произнесла Элина и быстро направилась к выходу.

Возвращаясь назад, Элина понимала, что нужно во что бы то ни стало разыскать этого Нельсона. На выходе она подошла к той же вечно голодной женщине и поинтересовалась:

– Скажите, я могу поговорить с неким Нельсоном? У вас есть такие?

На что женщина громко рассмеялась, потом вытерла слезы, вдоволь насмеявшись, и ответила:

– Милочка, вы кто такая, что пришли к тому, кого не знаете?

И вот тут Элина выложила свой козырь. Достав из сумки удостоверение, гордо добавила:

– Отдел по расследованию паранормальных явлений. Начальник отдела. Будьте добры предоставить мне нужную информацию по требованию. Если нужно будет, я подготовлю вам официальный запрос.

Тут женщина резко затихла и спустя пару секунд снова стала громко смеяться:

– Кому? Нельсону вы отправите запрос на то, кто он? Аха-ха! Я вас умоляю! Идите на третий этаж, там дверь направо. Лично спросите, – не останавливая смех, продолжила: – Вот умора-то!

Элина откровенно стала злиться и понимала, что тут, пробыв и час, можно самой неплохо поехать крышей. Но дело есть дело. Поднявшись на третий этаж, она прочла вывеску на кабинете: «Нельсон Наиль Ибрагимович, директор психиатрической больницы при Международном научно-исследовательском институте космической антропоэкологии».

«Теперь все понятно!» – подумала Элина, и тут же раздался телефонный звонок.

– Я слушаю!

– Элина, – это был Алекс, – нам срочно нужно поговорить. Не по телефону.

Она поняла, что это было что-то весьма важное.

«Ладно. Отправлю Викторию», – подумала Элина и развернулась назад, попутно набирая ее номер.

– Вика, срочно выезжай в исследовательский институт, координаты я вышлю. Нужно поговорить с профессором Нельсоном. Запись разговора я сейчас тебе тоже скину. Я думаю, этот Нельсон что-то знает о неких зеркалах на склепе, где нашли труп Ли, и о том, что произошло с Табулиным. Виктор сейчас у него в больнице. Зайди издалека и попытайся выведать у него максимум информации. Запиши все на диктофон.

Глава 5. Прощение Дьявола

Звезды – это души людей,

которые ждут своего

часа на Земле…

Li

***

Кто-то осуждает Бога, а кто-то осуждает Дьявола. Чаша равновесия на небесных весах никогда не обретет покой. Что происходит во время борьбы света и тьмы? Ответ прост – ДА НИЧЕГО! Световой спектр необратимых изменений в духовном мире каждого человека имеет характерный для своего хозяина окрас. Где бы вы ни находились и чтобы вы ни делали, невидимые силы никогда не изменят своего энергетического потока, посланного в вашу сторону…

***

Время шло. А я очень хотела к своим родителям, друзьям, вновь быть любимой. О Боже! Как этого всего мне не хватает здесь!

Когда-то я считала, что, обретая совершенство, ты обретаешь не просто познание тайных истин, а еще и наслаждение этими ценностями. Но здесь они не так ценны, как простая человеческая жизнь со своими плюсами и минусами. И как же это все надоело!

Размышляя о своей прошлой жизни, я блуждала мимо садов и полей, туннелей и всяческих пространственных иллюзий, заглядывалась на небесные здания и сущностей, встречаемых мне по дороге в никуда. Вспоминала о родителях, о бабушках и дедушках, которые так кропотливо хлопотали вокруг меня, о друзьях, которые делили со мной все пикантные подробности моей иногда скрываемой от родственников жизни, о любимом мне человеке, который теперь в раю и тоже, я думаю, не может вернуться к нам, из-за чего страдает не меньше, чем я.

– Я могу тебе помочь! – прервав мою преданность воспоминаниям, на пути появилась женщина. На вид ей было лет так сорок, довольно приятной наружности и с таким же голосом.

– Помочь в чем? – странно удивилась я и отступила назад.

– Вернуться в прошлое! – приподняв одну бровь, произнесла она. – Разве не этого ты желаешь в данный момент?

– Да. Но… – мое замешательство, казалось, было ей на руку, отчего она медленно стала подходить ближе, пытаясь сократить до минимума расстояние интимной близости разговора. – Зачем мне это? – я попыталась сбить ее с толку, но не тут-то было, она быстро вычислила истинную потребность моей Души.

– Брось! Твои мысли минуту назад говорили о другом, и, по-моему, это было так трогательно! – прижав ладони друг к другу, она с улыбкой, полной сарказма, попыталась сыграть на моих чувствах.

– Прекрати! – что-то мне эта женщина перестала внушать доверие, и казалось, что я вновь наткнулась на дьявольское порождение. – Что ты от меня хочешь? Решения? Да или нет? – я стала буквально выходить из себя от накопившейся внутри злобы. – Так вот слушай сюда: нет! А теперь проваливай и не появляйся больше на моем пути!

– У… Тогда хочу тебя огорчить! – закатив глаза, она надула губы, как это делают во время обиды маленькие дети, тем самым издеваясь надо мной и бросив очередной вызов. – У тебя нет выбора… Или да, или… – не успела она договорить, как я огромным напором гнева перебила ее издевательство, продолжив ее же фразу:

– Или что? Убьешь меня? А может, дашь очередное задание? Или же отправишь в ад? – со всей присутствующей во мне злобой моя душа ликовала, тем самым доказывая демоническому отродью всю бесстрашность своей натуры.

– Пожалуй, последнее… – изобразив задумчивую натуру, демон прижала указательный палец к подбородку и добавила: – Так что же мы выбираем, Ли?

Казалось, она не шутила и мне снова придется пережить одно из самых жестоких испытаний. Стоп! Даже не одно, а, пожалуй, самое жестокое из всех. Ведь встреча с прошлым, смерть и потери – это самая большая боль, которую я бы не хотела еще раз испытать. Но все же от этого, скорее всего, да что тут, действительно, никуда не деться!

Глядя, как это существо ожидает моего ответа, напоследок я решила потянуть время:

– А кто ты такая, чтобы влиять на мой выбор? Какое ты право имеешь на мои поступки?

– А ты не хочешь вспомнить, кто тебе предоставил твою жизнь?

– Довольно воспоминаний! Я хочу получить ответ на свой вопрос! Довольно этих дурацких глупых игр!

– Я тебя умоляю! Не стоит так лениться! Напряги свои мозги и вспомни, для чего ты сюда пришла.

Выбора не было, и поэтому других вариантов, кроме предложенного, не оставалось:

– Чтобы добиться совершенства и найти того, за кем сюда пришла… То есть получить все ответы на вопросы… – задумчиво произнесла я, как вдруг она перебила меня наводящим вопросом:

– А что ты поняла в комнате Боли? Тебе это ни о чем не говорит?

– Но почему же… – вновь задумалась я. – Я поняла, что Сердце пыталось объяснить нам веками…

– И поняла? – вновь перебила мои недосказанные выше слова.

– Поняла, что нахожусь здесь из-за пользования своим даром и что… – на минуту меня осенило, и я вдруг поняла самое главное. – О Боже! Ты и есть мое Сердце!

– Ну наконец-то! А я уже думала, что тебя зря учили логике, – рассматривая ногти, женщина мотала головой, делая заумный вид.

– О Боже! Неужели у меня такое отвратительное Сердце? Да ты же демон! Ты нечисть! – я была готова обвинить ее во всех смертных грехах, но она вновь перебила меня:

– Спасибо за комплимент! – и, ехидно улыбнувшись, продолжила: – Перестань! Ты с самого начала знала, что принадлежишь тьме! В тебе течет кровь нашего Владыки, и свою метку ты должна была заметить еще в детстве.

Тут я вспомнила, как мы с прадедом разглядывали ладони, и он сказал мне: «Видишь, у тебя родинка между жизнью и разумом, а это означает, что на тебе поставили метку…» Тогда я у него спросила: «А это разве плохо?» На что он, улыбнувшись и глядя мне в глаза, произнес: «Было бы хорошо, если бы хозяин метки был на нашей стороне…»

Но это было в детстве, и я не совсем поняла смысл сказанного… Свет и тьма… Это означало лишь то, что Владыка тьмы был совсем не рад нашим жизням.

– Да что тут говорить о браке твоих родителей! Номер их регистрации радует любому такому, как ты, несчастную душу!

– Перестань! Я всю жизнь была на светлой стороне! И никогда! Слышишь? Никогда не переходила границу дозволенного! – я орала так, что боль в груди стала довольно жуткой и мне пришлось утихомирить немного свой пыл.

– То, что ты не на нашей стороне, не дает тебе права отрицать наше родство. Мы – твоя кровь! А хаос – твой дом! И когда-нибудь тебе все же придется вернуться назад!

– Ни за что! – крикнув это, я очнулась в своей квартире, в которой жила ранее. Я ощутила умиротворенность, легкость, радость и неимоверное счастье, что это все закончилось и я дома…

Наслаждаясь этими моментами, я услышала, как кто-то тихо разговаривает в соседней комнате. Это были мама с отцом… «О Господи! Как же они сейчас обрадуются, когда снова меня увидят! Клянусь, я больше никогда их не покину и все свободное время буду бесценно уделять людям, меня окружающим!» С этими мыслями о предстоящем, как мне показалось, будущем я поднялась и побежала в зал, откуда доносились голоса…

Когда я добежала, то увидела гроб, стоящий посередине комнаты, где лежало… мое тело.…И, казалось, сильно отличалось от моего привычного на то время образа. Отец с матерью сидели на диване у гроба и о чем-то говорили. Присев рядом, я стала слушать их разговор, и слезы катились из глаз от безысходности и дикой боли:

– А я же ей так и не сказал ни разу, как же сильно я ее люблю! – сказал отец, и слеза его упала на мамину ладонь.