Сказки Торгензарда. О волках и розах
Когда через время боль начала утихать, Сик прикрыл глаза. Все еще ломало, но злоба ушла так же резко, как пришла. Очередная ночь, прошедшая в пугающих просторах мнимого счастья, сокрытого в мутноватой жидкости, похожей на воду с накипью. В голове Сик вспомнила сказку, которую рассказывал Кальсет, когда та была еще совсем маленькой. Когда все было еще хорошо.
В сказке рассказывалось о Леяране, Искателе Звезды, что каждую ночь выходил из своей ветхой избы и пытался коснуться светящегося ночного уголька. Он каждый раз протягивал руку и старался взять в ладонь хоть искорку холодной, но прекрасной звезды. Никто из живших в те времена торгензардцев не мог сказать, сколько же лет Леяран выходил ночью в тихое поле, окрашенное цветами голубоватой амсонии, ярко-красной и голубоватой астранции и белого снегоцвета, ведь он жил в глубоком лесу, где-то в волькрамарском Могильном Ущелье, земле, расположенной на юге. У Леярана не было родича и соседа, не было друга и единомышленника. Он всегда был один. Лишь птицы, сидящие на деревьях, всегда с интересом наблюдали за отшельником, напевая в далеких краях о его жизни и судьбе.
О неприметном, но поистине занимающем своей странностью человеке, прознал Кольют, писатель, в совершенстве владевший птичьим языком. «Где же его пристанище, дети облаков? – Обратился он к птицам. – Отведите меня к нему, ибо хочу я узнать, что же увидел он в небе, сокрытое от глаза простого смертного! Отведите меня к нему, любознательные мои други и подруги!». Не хотелось птицам возвращаться в те края, но они не смогли устоять перед огнем в глазах писателя. Как же захотелось ему узнать тайну отшельника!
Не ведая покоя, двигался Кольют через голые и холодные скалы, разрушенные дождем и ветром, через бушующие во всей своей красе реки, через сокрытые в непроходимых лесах тайны, покрытые паутиной и окруженные безмолвной тишиной. Он двигался, пока не увидел ночью старую ветхую избу, перед которой на небольшом поле, окрашенном цветами, стоял немолодой мужчина, протянув руку к звездному небу. Кольют подошел и простоял позади Леярана долгое время, пока не осмелился нарушить царящий покой.
– Прости меня, отшельник, хранитель просторов лесных. – Заговорил Кольют. – Не смел бы я нарушить ни твой покой, ни ночной. Но я прошу тебя, ответь, зачем стоишь ты каждую ночь под светом миллионов звезд, пытаясь овладеть одной из них? Быть может, ты владеешь тайной? Знаешь, как достать горящий уголек? Быть может, ты тот самый владетель мира, что каждый день поднимает и опускает Огненную Звезду?
Леяран опустил руку и повернулся к писателю, тихонько ступая босыми ногами по мягкой траве, покрытой росой.
– Не владетель мира я и не захватчик. – Бархатистым голосом ответил Леяран. – Не хранил я в жизни тайн и секретов ничьих. Не Бог я и не поэт. И каждую ночь выхожу, лишь чтобы попытаться вновь достать до самой прекрасной из звезд.
– Но ведь знаешь же ты, что это невозможно! Поистине велика твоя сила, чтобы каждый раз тянуться к далекому и недостижимому!
– Но ведь даже если звезды так далеки, неужто к ним не нужно тянуться?
– Зачем же к ним тянуться, друг мой, Леяран! Ведь столько в жизни еще красот! Ведь столько красок! Посмотри на великолепные цветы на поле! Посмотри на этот снегоцвет! Ох, сколько же здесь еще красот, а ты все пытаешься дотянуться до звезды!
– Не поймет меня никто, путешественник. Оттого и нет у меня ни друга, ни родича, ни соседа. Я здесь уже давно. Я все стараюсь дотянуться до неба.
Так жаль было Кольюту переубеждать мужчину. Он печально кивнул и направился домой. Он не мог посметь нарушить мечты мужчины. Не мог разрушить его бескрайний мир, тянувшийся от неба до земли.
Печальные вести настигли писателя, когда он постарел и одряхлел. В маленьком письме от столь же любознательного путешественника, как и он в свое время сам, он узнал, что нет больше Леярана на свете. Что лежит он теперь безмолвно на поле с цветами амсонии, астранции и снегоцвета. Что он так и не смог дотянуться до звезды.
И сердце Кольюта опечалилось. Почему же он не сказал тогда отшельнику, что нельзя прикоснуться к небу? Почему он не смог его тогда спасти? Не сумел сказать и разрушить мечты? Хотя бы во спасение.
Просидел писатель до самого вечера, горюя о Леяране. И услышал, как на окно его сел ворон, с глазами мудрыми и влажными от слезы. «Что тебе, старейшая из птиц? – Спросил Кольют. – Иль ты снова вернулась ко мне с мудростью, достойной похвалы?». И рассказал ворон на наречии птичьем, что не видел он прекрасней в жизни мига, чем тот, что случился в ночи. Что видел он, как коснулась руки Леярана прекрасная звезда. И прекрасна она была, как владычица Хладного Моря, спасительница кораблей. Она обратилась в прелестную деву и назвала себя Велизарой, одной из тех самых далеких горящих небесных угольков. Она коснулась сердца Леярана, и он вновь помолодел, став восхищающим взгляд юношей. Она прикоснулась губами к его лбу, и Леяран с Велизарой медленно воспарили вверх, в далекие необъятные небесные просторы, светясь ярче, чем все звезды на свете. А на поле осталось лишь слабое и немощное тело, которое обратится в прах в лесной тишине.
Выслушал Кольют историю Леярана и не сдержал слез. Он сел в кресло и посмотрел на стол. В его глазах все еще оставался образ изможденного отшельника. Когда следующим вечером ворон вернулся, бездыханное тело Кольюта сидело в кресле, оставив после себя несколько предложений на старинном и дорогом листе бумаги. Он не смог смириться, что Леяран дотянулся до звезды.
Глава 4. Самозванцы
Вечерние ветры пели свои неспокойные песни, когда отряд скельсерридов шел уверенным маршем по землям людей. Лес густел, а темные деревья скрывали Огненную Звезду. Воины чувствовали себя неважно после попойки, но их состояние улучшалось со временем. Хеймерик внимательно вглядывался в белую мрачную даль, которая олицетворяла собой ту безумную цель, с которой явились налетчики.
Сольвеиг обернулась на Рето и выжидающе посмотрела на него.
– Я все еще помню эти места. – Сразу сказал Рето. – Мы подходим к Ольмраннику.
– Привал! – Сольвеиг холодно оглядела всех вокруг. – Хеймерик, Брокун, Мерзго, Харграт! Соберитесь у скалы. Рето, ты тоже приходи.
– Да, Сольвеиг. – Рето сильно удивился приглашению. Это вообще первый раз, когда Сольвеиг зовет его на обсуждение плана.
Воины принялись спешно сооружать лагерь. Разводить костры было запрещено, поэтому приходилось довольствоваться холодными консервами. Не медля ни секунды, Рето двинулся к небольшой скале на окраине лагеря. Уже издалека он заметил, что там еще никого не было. Рето уселся на один из камней и устало бросил взгляд в гущу лесной зелени. Странное чувство завладело им, когда он вглядывался в листву. Через мгновение он услышал хруст. Парень тут же подскочил и замер. Хруст повторился. Рето огляделся и медленно направился вперед, вслушиваясь. Он быстро достал и уверенно сжал в руках пистолет-пулемет МЮ-ХЯ01. Шаг. Еще один. Резкий рывок за дерево. И как всегда шестое чувство не подвело.
У дерева сидел бородатый старик со сморщенной кожей и выступающей клочьями бородой. Одна рука у него лежала на животе. Он одновременно устало и шокированно смотрел на появившегося из ниоткуда человека. Его серые глаза недоверчиво смотрели на молодого парня.
– Гхуск нху хищт нракт (Ты кто такой, человек)? – Нарочито спросил Рето на скельсерридском, видя, что старик не решается заговорить первым.
– Ты чего несешь, полоумный? – Неестественно тяжело срывающимся голосом сказал старик.
– Кто ты? – На людском повторил Рето.
– Странный ты. И одежда у тебя странная.
Рето подошел к старику и увидел, что рукой он закрывает кровоточащую рану.
– Я Вальсий. Вальсий Хотхо. – Нарушил тишину дед.
– Я Рето. Скельсеррид.
Вальсий круглыми глазами посмотрел на парня.
– Вот те на. Да ты ж даже не похож на этих головорезов. Ополоумел?
Рето взял руку старика и убрал ее от раны. Она была достаточно свежей. Либо он налетел на какую-то ветку и сумел ее вытащить, либо его пырнули чем-то острым.
– Не дерзи, старикан. Почему ты ранен?
– А ведь и вправду. Даже разговариваешь с ихним говором.
Рето ударил кулаком Вальсия по лицу.
– Ох, Кольнредарий, будь милосерден к своим детям! – Испуганно залепетал дед.
– Рана откуда?!
– Да пырнули меня, пырнули бандиты проклятые! – Глухо говорил старик. На его глазах выступили слезы.
– Какие бандиты? Быстрее! Не беси, старикан!
– Да что ж ты, внучок родненький, все расскажу, не кричи на старика!
Рето просунул пальцы в рану старика, холодно смотря ему в лицо. Вальсий завопил как никогда в жизни.
– По порядку и максимально подробно. – Рето вытащил пальцы.
– У нас в деревне красножопые. – Срывающимся голосом, тяжело дыша, говорил дед. – Пришли черти знает откуда. Не так давно. Терроризируют деревню. Я бежал из дому, но один из этих засранцев меня пырнул. Но я его убил. Убил. Убил.
Серые глаза старика широко раскрылись. Он смотрел на Рето с неприкрытым ужасом. Его губы еле слышно безостановочно повторяли: «Убил… убил… убил…». Рето попытался спросить что-то еще, но старик уже пребывал в агонии. Парень достал из-за пояса красивый отполированный нож с выгравированными на нем словами на скельсерридском языке. Рето видел на ноже свое отражение. Свои холодные голубые глаза. Через несколько мгновений парень схватил Вальсия за волосы и распорол ему шею от уха до уха. Повторяющееся «убил» сменилось на жуткое хрипение и бульканье. Старик в одно мгновение обмяк и рухнул на холодный снег. Рето еще раз взглянул на нож, но уже не увидел своего отражения. Только алую кровь.
Когда Рето вернулся к скале, все уже стояли и что-то горячо обсуждали. Появление Рето заставило всех умолкнуть одновременно. Все с интересом глядели на его окровавленную одежду.
– Что произошло, Рето? – Быстро спросил Хеймерик.
– Там был раненый старик. – Рето умылся снегом. – В Ольмраннике какие-то бандиты.
– Бандиты?
– Не спрашивай подробностей. Дед истекал кровью, как свинья. Я только это узнал, пока он не отправился в могилу.
– А по-моему ты его отправил! – Вскинув голову, хрипло засмеялся рыжебородый Даэрим Герроу.
А Даэрим то здесь что делает? Он ведь простой дружинник. Рето не сразу его заметил.
– Сосредоточьтесь. – Сольвеиг оперлась на скалу.
– Выслушайте мой план. – Раздался мерзкий голос вечно кашляющего из-за курева Харграта Тиркмисия. – Раз тут под каждым деревом сидит какой-то старикашка, то надо действовать быстро и агрессивно, пока о нас не узнали. Если верить нашим картам, Ольмранник расположился на прогалине, окруженной густым лесом. Самым верным решением будет разбиться на несколько групп и окружить деревню, ударить по ней с разных сторон. Таким образом, никто не слиняет, а мы запросто перережем гхусков, забившихся в свои ветхие домишки.
– Безумие. – Причмокнул толстощекий Брокун Голария. Мы только что узнали, что в деревне засели бандиты, а ты собрался брать людей нахрапом? У нас уже нет четверти отряда, а ты решил положить еще половину в самом начале пути?!
Харграт хотел было что-то крикнуть в ответ, но тут же закашлялся, издавая мерзкие звуки.
– Пока мы пиздим… Они… Уже готовятся… Сука… Кретин… – Сквозь кашель удавалось Харграту произносить отдельные фразы.
– Заткнись, Харграт! – Резко сказала Сольвеиг. – Брокун, твой план.
– Рето и Даэрим наши лучшие разведчики. – Брокун снова громко причмокнул. – Предлагаю отправить их к деревне, чтобы они некоторое время посмотрели на нее издалека. Пускай оценят ситуацию, и мы подкорректируем план уже по ходу. Я согласен с Харгратом по поводу окружения, но я хочу всем напомнить, что нас не так много, и вполне возможно, что нас не хватит для того, чтобы окружить всю проклятую деревню.
– Я еще хочу напомнить, кбарлы, – быстро заговорил Хеймерик, – что вблизи деревень живет множество отдельных фермеров, мельников и лесничих. Мы не сможем вырезать всех, если только не отправим воинов прочесывать лес.
– Вы понимаете, что это все, сука, нас затянет в этой дыре на несколько дней?! – Откашлялся Харграт. – Все, что мы можем сделать, это разорить деревню и съебаться из нее, опередив всех этих сраных лесничих и навозников!
– Воины, я тоже хочу отметить важную деталь. – Прищурился Мерзго и оглядел всех вокруг. – Близится Период Камней, а значит, что совсем очень скоро снега начнут активно таять. Наше пребывание здесь и сейчас – нарушение скельсерридской военной доктрины.
– К чему ты клонишь? – Сольвеиг недовольно посмотрела на Гкхарсата (представителя вождя).
– Я предупреждаю о том, что абсолютно любой ваш план повлечет за собой большие потери. Ни в коем случае не думай, что я сомневаюсь в тебе, Сольвеиг. Скельдхель верит тебе, а кто я такой, чтобы ему перечить…
– Ты говоришь слишком много не по делу. – Резко бросила Сольвеиг.
– Прости, я часто ухожу в размышления. Я говорю о том, чтобы вы смотрели на свои планы реалистично. Скельсерриды будут погибать.
На какое-то время все замолчали. Рето всматривался в лица командиров. Только Хеймерик оставался непоколебимым. Он был уверен в том, что Сольвеиг знает, что делает.
– Я не вернусь домой ни с чем. – Сольвеиг выпрямила грудь и снисходительно посмотрела на Мерзго, а потом перевела взгляд на Рето. – Харграт прав. Мы должны ударить быстро. Времени у нас не так много. Но и без разведки мы туда не кинемся, в этом я согласна с Брокуном. Рето и Даэрим, отправляйтесь к Ольмраннику. Разведайте, что там и как, но в саму деревню не суйтесь. Командиры, соберите воинов. Отдыхать еще рано. Мы пойдем в атаку, как только вернутся разведчики.
Хеймерик, Брокун и Харграт кивнули почти одновременно и тут же ушли. Мерзго немного призадумался, переводя взгляд то на разведчиков, то на Сольвеиг. Но потом и он кивнул с доброжелательной улыбкой и ушел, так и не решившись что-то сказать.
– Ну наконец-то нас с тобой вместе отправили, парнишка! – Даэрим потрепал Рето по голове. – Слыхал о твоих навыках! Уж не волнуйся, мы этим людским слабакам дадим знатной пизды!
– Да, Даэрим. – Рето посмотрел на воительницу. – Мы можем идти?
– Идите. – Холодно ответила Сольвеиг.
Рето быстрым шагом пошел прочь так, что Даэрим еле успевал за ним. Парень затылком ощущал на себе тяжелый взгляд. Когда он отошел достаточно далеко, он обернулся. Сольвеиг все так же неотрывно на него смотрела.
Разведчики миновали только что собранный лагерь. Воины недовольно собирали его обратно, выполняя приказ командира. Лагерь сменился обернутыми в белый плед соснами и журчащими свою песнь ручьями. Когда последние звуки лагеря затихли вдалеке, наступила благоговейная тишина. Слышался только хруст сапог на снегу.
Даэрим был гораздо старше Рето. Ему было уже сорок девять лет, но он явно оставался на одной волне с более молодыми воинами. Множество походов не научили его ничему. Он все так же неистово бросался в любую бойню и шел на самые авантюрные мероприятия. Поэтому он, собственно, и глубоко уважал Харграта, вечно строящего планы в стиле «пан или пропал». Однако никто даже и не посмеет заречься о том, что он плохой боец или разведчик. В своих безумных бросках в бой он всегда выходил победителем, а в разведке еще ни разу не случалось такого, чтобы его заметили.
Даэрим первый завел разговор.
– Погляди, Рето! Прямо как у нас на островах!
Рето заметил, что он слегка отстал от родича и подбежал к нему. Перед ними раскинулась небольшая прогалина, покрытая ровным снегом, почти без единого бугорка. А из снега по всей прогалине выглядывали многочисленные алые розы, будто капли крови. И вся эта поляна опоясывалась величественными соснами, горделиво смотрящими на миниатюрных, по сравнению с ними, скельсерридов.
– На людских землях даже это выглядит фальшиво. – Рето опустил глаза на розы.
– Ладно тебе. – Даэрим хрипло засмеялся и пригладил длинные рыжие волосы. На его бороде оставались снежинки, падающие с ветвей. – Природа везде величественна. Это не земли людей, а острова не наши. Это все принадлежит ей. Мы гости.
– Нам осталось немного до Ольмранника. – Перевел тему Рето.
– Да, я смотрел эти ебучие карты. В этой местности было множество хороших мест для поселения, и люди выбрали худшее из худших! – Даэрим снова засмеялся.
– Продолжим дорогу?
– А ты не из болтливых. Это хорошо. Если нас поймают, отряд не выдашь.
Даэрим криво усмехнулся и пошел в обход поляны. Рето двинулся прямиком за ним, тихо ступая по лесной почве.
Когда прогалина осталась немного позади, разведчики поравнялись, и Рето заметил, что Даэрим быстро изменился в настроении. Запал перед заданием сменился несвойственной для него хмуростью. Его голубые глаза тускло смотрели под ноги. Однако когда он поднял голову, его былой настрой быстро вернулся. Он снова криво усмехнулся и заговорил хриплым голосом.
– Чего думаешь обо всей этой затее, Рето?
– О чем конкретно?
– Об этой военной кампании. Думаешь, дойдем до Сетома? – Даэрим ехидно улыбался.
– Трудно сказать. Я верю в Сольвеиг, но воины могут подвести.
– Воины?
– Я много наблюдаю за всем, что происходит, пока сижу в лагере или хожу в его окрестностях. Далеко не все разделяют мнение, что мы должны идти дальше.
– Я тебе скажу больше. Никто не хочет идти дальше, кроме Сольвеиг.
– Почему ты так решил? – Рето почувствовал злобу на Даэрима.
– Я не тот, кого тебе следует остерегаться. – Кривая улыбка не сползает с лица Даэрима.
Рето остановился, покраснев от подступившей злости. Он смотрел на родича, прожигая насквозь его затылок. Даэрим тоже остановился и повернулся к Рето.
– Я рубака, Рето. Я пойду до Сетома хоть в одиночку. Эта бессмысленная жизнь на Слайшцайнльене в перерывах между походами меня убивает. – Изо рта Даэрима выходил пар, исчезающий в ледяном лесном воздухе. – Я хочу найти смерть здесь, и чтобы обо мне писали песни метал-группы.
– К чему ты вообще завел этот разговор?! – Рето не смог сдержать очередной порыв злобы, появившийся из ниоткуда.
– Ты много наблюдаешь, Рето, и много слушаешь. Но ты хуево анализируешь все то, что получил.
– Я тебя не понимаю.
– Если мы пойдем дальше, будет бойня.
Рето непонимающе смотрел на воина.
– Долго объяснять. – Даэрим повернулся и пошел дальше, увидев, что Рето его не понимает. – Может Хеймерик тебе расскажет. Просто имей ввиду. Не я тот, кого тебе следует остерегаться.
До самой поляны, где расположилась деревня Ольмранник, разведчики шли молча. Рето уверенно шел за Даэримом, а недавний разговор ушел на задний план перед ответственным заданием. В это время уже быстро темнело, и поэтому скельсерриды довольно легко приблизились максимально близко деревне, расположившись в небольшом овраге, где заканчивался лес.
Даэрим достал бинокль.
– Смотри по сторонам. – Тихо сказал Даэрим. – А я пока погляжу, что там за головорезы.
– Ага.
Рето слышал вдалеке какие-то звуки. В деревне было множество уличных фонарей. Однако все звуки исходили откуда-то с окраины, где десятки маленьких огней двигались из стороны в сторону. Слышались крики. Мужские, женские, детские. Целый хор криков. Буквально через минуту Даэрим снова расплылся в кривой улыбке.
– Ну-ка глянем поближе. – Сказал он и тут же вылез из оврага и, пригнувшись, двинулся к окраине деревни.
Рето даже не успел ничего сказать. Он еще секунду посидел в овраге, собираясь с силами, а затем ловко вылез из него и побежал за Даэримом. Прямо на ходу Рето достал пистолет-пулемет МЮ-ХЯ01 и крепко сжал его в руках. Конечно, не бывало такого, чтобы Даэрима заметили. Но все бывает в первый раз.
Разведчики бесшумно подскочили к ближайшему дому и спрятались за ветхий заборчик. Крики стали более жуткими, а речь внятной. «А ну назад, сволочи! Кто подойдет ближе, тоже, блять, к стенке пойдет!» – раздавался басовитый голос.
– О чем они говорят? – Тихо спросил Даэрим. – Переводи.
– Молчи.
Рето выглянул из-за забора и осмотрел залитую светом местность. Казалось, что здесь, на окраине, собралась вся деревня. Толпа людей стояла метрах в двадцати от какого-то большого бревенчатого дома. Прямо у стены этого дома стояло пять человек. Еще пятеро стояли перед ними с ружьями. На наскоро построенном деревянном помосте, слева от стрелков, безостановочно кричал какой-то мужчина в драном длинном пальто и старомодной фуражке. Когда Рето внимательно осмотрел все еще раз, он заметил еще шестерых вооруженных человек, окруживших толпу, одного скаартара, охранявшего деревянный помост и одного бранафьякта, скорее всего, возглавляющего толпу сельчан.
– Единогласный решением Первого Отдела Народного Совета, Второго Отдела Народного Совета и Третьего Отдела Народного Совета во избежание неопытной деятельности несведущей в вопросах интернационализма местной власти в деревне Ольмранник устанавливается коммунистическая власть революционного военного формирования «Союз Красных Гвардейцев». – Мужчина на помосте не сдержал смеха. – Во имя светлого будущего всех разобщенных идеями национализма и капитализма народов Мреннемирда «Союз Красных Гвардейцев» берет на себя ответственную задачу ликвидации преступных элементов, выступающих против светлых и добродетельных идей коммунизма и его основ: коллективизма, труда и верховенства рабочего класса.
Мужчина спустился с помоста и повернулся лицом к крестьянам, стоящим у стены.
– Вы обвиняетесь в преступной деятельности, направленной на борьбу с законной, официальной установленной в деревне красной властью. По законам Второго Отдела Народного Совета вы приговорены к расстрелу. Приговор исполнить незамедлительно.
Наблюдающая за расстрелом толпа стояла теперь безмолвно. Больше не было криков и плача. Рето не видел лиц сельчан и не понимал, действительно ли они поверили в новые светлые идеалы или просто стоят, как испуганные овцы, боящиеся встать у той же самой стенки.
– Да что там, блять? – Нервно спросил Даэрим.
– Похоже коммунисты. – Рето повернулся к родичу. – Но какие-то странные…
– А, так вот что здесь за бандиты…
– Они устанавливают власть в деревне.
– Это может сыграть нам на руку. – Даэрим выглянул из-за забора.
– Я думаю, пора возвращаться. Они большой опасности не представляют.
– Погоди, парень. Давай посмотрим, чем они займутся дальше.
Несколько команд, звуки ружей, оглушительный залп. Крики и плач снова заполонили деревню.
– Черт, перелезай. – Быстро сказал Даэрим и перемахнул через забор.
В мгновение ока Рето перепрыгнул за ним. Разведчики оказались в небольшом огороде. Плач был уже прямо перед ушами. Люди двигались мимо забора на расстоянии вытянутой руки от скельсерридов. Только темная вуаль, вызванная отсутствием в этом месте фонарей, спасала разведчиков от обнаружения.
– Мой мальчик! – Сквозь плач слышались отдельные фразы женским срывающимся голосом. – Мой маленький мальчик! Что он вам сделал? Боги милосердные, мой маленький ребенок…
– Животные! – Яростный крик раздался среди толпы.
Рето посмотрел в щель забора и увидел, как спустя секунду крестьянин с размаху зарядил кулаком стрелку. Совершенно не ожидая нападения, тот потерял равновесие и рухнул на траву, выронив ружье. Нападающий кинулся к оружию и быстро схватил его в руки, но как только он обернулся к другому стрелку, тут же послышался выстрел. Крестьянин выронил ружье. Сделал несколько шагов к забору, где лежали разведчики, и схватился за него. Еще один выстрел. Крестьянин обмяк и перевалился через забор в огород, рухнув прямо рядом с Даэримом. Его лицо оказалось напротив лица скельсеррида. У Рето перехватило дыхание. Он, не дыша, приподнял голову и увидел, что Даэрим закрыл сельчанину рот рукой. Тот пытался убрать ладонь скельсеррида, насколько хватало сил, но жить ему оставалось еще несколько мгновений. Менее чем через минуту его бездыханное тело застыло на земле. Рето повернул голову обратно к щели.
– Надо бы его оттащить в поле. – Говорил поднимающийся с земли стрелок.
– Поднимайся давай, лошара. – Второй стрелок протянул ему руку. – Завтра отнесем. Сегодня мы празднуем победу!
Они оба засмеялись в предвкушении чего-то грандиозного и прошли мимо разведчиков максимально близко к забору. Когда плач и разговоры остались вдалеке, Рето громко выдохнул.
– Чтоб я, сука, делал без своего везения! – Навеселе прошептал Даэрим.
– Нам пора возвращаться, кбарл.
– Послушай, Рето, у меня есть план, и он не терпит промедлений.
– Блять, Даэрим, мы должны придерживаться плана!
– Рето, то, что я не придерживаюсь изначального плана – одна из причин, почему все воины обо мне говорят.
Снова не дав сказать Рето более ни слова, Даэрим поднялся и двинулся вдоль стены дома. Рето вздохнул и побежал за ним.
Разведчики вышли к основной дороге и пошли огородами прямо к центру деревни, нервно озираясь по сторонам. В темноте их вполне можно было принять за людей, но ни один стагтсард, живущий на севере, даже во тьме ни с чем не спутает скельсерридскую одежду. Северян с детства учат бояться больших бледных людей в просторной одежде и защите из дубленой кожи. Крестьяне возвращались в свои дома, а по всей деревне выключался свет. Даже уличные фонари перестали светить. Только в одном центральном бревенчатом здании без окон, видимо, самом большом в деревне, кипела жизнь. В нем играла музыка, кто-то весело пел песни, слышались женские крики. Скельсерриды оглядели местность вокруг и, слова гепарды, в мгновение ока перебежали дорогу и подскочили к стене дома, где бушевало веселье. На улице не горело никакого света, и ощущение какой-никакой безопасности наполнило нутро Рето.