– Н-нет, – нерешительно протянула я.
– Тогда заходите, – уже теряя терпение повысил голос директор.
Я невольно вздрогнула и поспешила зайти внутрь.
Нет, кажется, клаустрофобия у меня все-таки имеет место быть. Потому что оказаться в замкнутом пространстве в непосредственной близости с незнакомым мужчиной, пусть даже этот мужчина является моим шефом, было как-то страшно. Тем более что отодвинуться на приличное расстояние не было никакой возможности. Кабинка была рассчитана явно только на одного взрослого человека. И вот сейчас господин Лиссан находился настолько близко, что я даже ощущала запах его парфюма. Стало совсем неловко. Невольно вжалась в стенку. На меня посмотрели с высоты своего роста, уголок рта директора дернулся в улыбке, а в глазах блеснул озорной огонек.
Пара неловких моментов, и господин директор одним уверенным движением опустил рычаг. Кабинка дернулась. Очень резко дернулась между прочим. А так как места здесь было до неприличия мало, а толчок был довольно сильным, я не устояла и всем телом впечаталась в своего нового шефа.
– Ой, простите, – пробормотала до крайности смущенная я.
Что удивительно, господин Лиссан ругаться не стал. Более того, меня тактично отлепили от себя и придержали за плечи, помогая устоять на ногах.
– Простите, – расстроенная своей неуклюжестью повторила я.
– Да ничего, – с хитрой улыбкой произнесло руководство. Потом задумчиво добавило: – Надо будет поручни здесь приладить.
Мне показалось, или надо мной искренне потешаются? Но не успела я с этим разобраться, как подъемник остановился.
Господин Лиссан привычным жестом отодвинул тяжелую решетку и первым вышел из кабинки. Я с облегчением шагнула следом.
Меня резко обдало потоком горячего воздуха, будто из печи. И тут же в нос ударил резкий неприятный запах какой-то химии. А ко всему прочему добавился оглушающе громкий, лязгающий звук, который, перекрывался равномерным гулом исправно работающих механизмов. Я испуганно оглянулась вокруг. По всей видимости, спустились мы с господином директором прямо в цех.
– Идем, – перекрикивая шум, позвал за собой шеф и направился к одному из проходов.
Я поспешила за ним, с интересом озираясь по сторонам. А вокруг были нагромождения каких-то непонятных конструкций с массой рычагов, шестеренок, разномастных труб и вентилей. Время от времени из некоторых труб вырывались клубы пара, что-то постоянно дребезжало, громыхало и бряцало.
Я сейчас находилась в состоянии крайней взволнованности. Но вместе с тем все здесь было невероятно интересным, даже захватывающим. Откровенно говоря, я еще никогда не видела производство изнутри.
Господин Лиссан между тем ловко маневрировал среди механизмов, дважды сворачивал, обходя препятствия, так что я едва не потеряла шефа из вида. Наконец мы оказались в довольно просторном помещении с высоченным потолком.
– Вот она, моя красавица! – с какой-то особой гордостью произнес господин директор и широким жестом указал мне на колонну из механических устройств, занявших собою всю длину этого далеко не маленького помещения.
– Что это? – со смесью изумления и восхищения протянула я.
– Это наша новая печатная машина, – охотно пояснили мне.
– Вот это вот все одна машина?! – не поверила я.
– Да, – гордо заявил господин директор, – видишь, какая мощь?
Да уж. Это действительно была мощь. Таких невероятно огромных механизмов, высотой в два этажа и длиной вряд-ли меньше полусотни шагов, я еще ни разу в жизни не видела. Я с восхищением принялась разглядывать этого исполина.
– Ладно, – шеф был явно доволен произведенным на меня эффектом, – ты еще до этой крошки не доросла, идем дальше.
И меня потянули к боковому проходу. Мы еще пару раз свернули, потом прошли по какому-то узкому переходу, где головой можно было легко задеть потолок. И оказались в другом помещении, сравнительно небольшом. Здесь тоже имелся механизм, хотя и более скромного размера.
– Вот для печати на этой машинке ты будешь готовить свой первый рисунок, – объявили мне и пояснили: – Здесь мы изготавливаем самые дешевые покрытия на простой неотбеленной бумаге.
Господин Лиссан снова взял меня под локоток и повел вдоль работающего механизма.
– Как я уже тебе сказал, твой рисунок нужно разделить по цветам. Чем ты и займешься в ближайшее время. Вот, посмотри, для чего это нужно.
Заинтригованную меня подвели ближе к устройству и указали на крутящийся барабан, под которым внизу была некая ванночка с краской.
– Видишь, – обратился ко мне господин директор, – каждый вал переносит на полотно свою краску. На этой машине четыре вала, значит тебе нужно разделить рисунок на четыре краски. Но чтобы в итоге, при наложении цветов один на другой, собрался твой исходный рисунок.
И с этими словами шеф уверенно направился к другому краю механизма. Я поспешила за ним.
– Вот что получается, посмотри, – продолжал инструктировать меня господин Лиссан. – Здесь готовое полотно скручивается в рулон. Потом он отправится на размотку и в упаковку. Поняла?
Неопределенно кивнула. Честно говоря, у меня уже голова шла кругом от поступившей новой информации и новых впечатлений.
Но я сумела-таки собраться с мыслями и уже хотела задать руководству уточняющий вопрос по поводу моей работы, как меня самым бессовестным образом прервали.
Дело в том, что из-за поворота совершенно внезапно вылетел рабочий в низко надвинутой на лоб кепке и в огромных, в пол лица, закопченных защитных очках.
– Господин Лиссан, – впопыхах обратился этот человек к директору, – там неполадки в механизме, ваше присутствие и консультация как руководителя для принятия решения требуются. Пожалуйста, идемте скорее.
И шеф, к моему священному ужасу, в одно мгновение совершенно забыл обо мне и помчался за рабочим! А я осталась! Одна! В совершенно непривычном для себя месте! В цеху, рядом с огромными, вполне опасными для неискушенного человека работающими механизмами. Я в растерянности огляделась по сторонам. И как назло, ни одного рабочего в пределах видимости! Даже не у кого дорогу обратную спросить. Я нервно сглотнула, судорожно соображая, как буду выбираться отсюда. Ведь господин Лиссан ничего не сказал! Как надолго он ушел? Вернется ли за мной? И что мне теперь делать?!
Несколько минут стояла в полной растерянности. Затем глубоко вдохнула, выдохнула, немного поразмыслила и решила, что будет благоразумнее шефа все же дождаться здесь. А пока решила поближе познакомиться с работающей машиной. Справедливо рассудила, что, раз механизм запущен, рано или поздно кто-нибудь обязательно явится проконтролировать его работу. Вот я и поинтересуюсь у этого кого-то, как попасть обратно в кабинеты.
Медленно двинулась вдоль машины. Честно говоря, если бы господин Лиссан не показал мне того первого исполина, я бы и этой “малышкой” была сильно впечатлена. Просто все познается в сравнении, а этот механизм был сам по себе довольно внушительным.
Я насколько могла, попыталась понять принцип его работы. Вот вначале огромный рулон желтовато-серой бумаги постепенно разматывается в полотно, затем оно проходит по крутящимся направляющим между аршинными валами. На каждый из них каким-то образом подается краска. А потом полотно исчезает в каком-то, я бы сказала, шкафу. Но от этого шкафа шел такой жар, что я сделала для себя однозначный вывод, что это печи, ну или сушки. Не знаю, как правильно их назвать.
Я подошла, желая разглядеть поближе, каким образом получается отпечаток от вала на бумаге. Как интересно. А вал, кажется, совсем не металлический, как можно было предположить. Потому что вовсе не было характерного для металла блеска. А из чего он? Я наклонилась и…
В следующее мгновение меня пребольно схватили за локоть и с силой дернули назад.
– Жить надоело?! – хрипло прорычал кто-то совсем рядом.
С колотящимся сердцем обернулась и уставилась прямо в горящие от злости глаза нависающего надо мной мужчины.
– Что? – в испуге переспросила я.
– Я спрашиваю, вам жить надоело? Какого черта вы сунетесь в работающий механизм? Вы как здесь оказались? Почему не в рабочей одежде? – продолжал злиться мужчина.
– Я… ну… – совсем растерялась от такого напора я.
– Новенькая? – догадались некоторые.
Растерянно кивнула и опасливо попятилась от этого агрессивного рабочего. А, судя по знакомому серому комбинезону и низко надвинутой на лоб кепке, это был именно один из рабочих. Но мне отойти не дали. Удержали за руку. Более того, рывком вернули на прежнее место рядом с собой. Меня такое обращение не устраивало вовсе, и я решительно попыталась освободить свою руку. Однако попытка успехом не увенчалась. У этого рабочего хватка была просто таки железной.
Невольно скривилась от боли и подумала, что на локте наверняка останется синяк. У меня кожа нежная.
– Отпустите меня, пожалуйста, – твердо потребовала я.
