Ассасин

© В. Мелан, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Часть первая. Встреча

Он был невероятно красив.

Красив в этой смертельной схватке, где любой другой уже лежал бы недвижим, истекая быстро холодеющей кровью. Но не он. Человек, на которого я смотрела, притаившись в тени бетонного угла многоэтажного дома, двигался слишком стремительно, чтобы его противники могли причинить ему хоть малейший вред.

Хотя их было семеро против одного, это, казалось, нисколько не смущало высокого мужчину в центре. На его кожаной куртке имелся лишь один тонкий порез от ножа, и на этом видимые повреждения заканчивались. Четверо противников лежали на асфальте неподалеку, трое еще дрались.

Один, неудачно замахнувшись, метил в челюсть, но слишком сильно отвел руку назад и даже не успел вернуть ее в исходное положение, когда мощный удар кулаком в лицо свалил его на землю. Раздавшийся при этом хруст ломающегося носа неприятно дополнил и без того мрачную картину. Лицо человека, который теперь лежал на асфальте, напоминало кровавую маску, разрисованную художником-абстракционистом ярко-красными разводами.

Я понимала, что нужно уходить. Не просто уходить – бежать, пока меня не заметили, – но, несмотря на страх, почему-то продолжала наблюдать за смертельным танцем маленьких человечков вокруг грозного божества. Слишком захватывающая разворачивалась картина.

Второй из оставшихся на ногах пробовал незаметно подойти к незнакомцу из-за спины в наде-

жде, что товарищ отвлечет на себя его внимание, и тогда он сможет завершить схватку при помощи зажатого в руке ножа. Но его намерениям не суждено было сбыться: внимательный ко всему человек в кожаной куртке, резко крутанувшись вокруг себя, выбил нож, и тот с громким звяканьем откатился в сторону. Притянув нападающего за волосы, мужчина ударил противника затылком об асфальт.

В этот момент меня пробил озноб. Нужно бежать. Бежать, скрываться, делать вид, что меня – случайного свидетеля – никогда не существовало. Однако что-то в разворачивающейся перед глазами картине продолжало завораживать – так, вероятно, завораживает женщину осознание того, что перед ней настоящий альфа, способный постоять за себя самец, умелый воин, доминант. И я, подобно наблюдающей за схваткой волков овечке, продолжала находиться без движения.

«Зачем такому количеству людей нападать на одного? Ведь это нечестно, неправильно…»

Однако мое «неправильно» ничуть не смущало мужчину в кожаной куртке.

Когда последний из оставшихся в живых с резким криком бросился на хищного незнакомца, злобно и жадно мечтая о мести за убитых товарищей, он был сбит точной подсечкой снизу. Мощная нога мгновенно присевшего на корточки человека просвистела по полукругу и заставила бегущего рухнуть на спину. Раздался жалобный вскрик. Лежа на земле, тот выгибался дугой, но навредить уже ничем не мог. Несмотря на это, противник неторопливо ступил ближе и завис над корчащейся жертвой. В этот момент я хорошо разглядела выражение его лица – спокойное, ничего не выражающее, без тени раздражения, – казалось, он почти наслаждался происходящим. Лишь несколько прядей темных волос выбились из прически и упали на лоб. Если бы не это и не тонкий порез на куртке рядом с рукавом, трудно было предположить, что он вообще совершал

какие-либо быстрые движения, не говоря уже о драке.

Человек на земле все стонал. В какой-то момент мне показалось, что его позвоночник может быть сломан, и я содрогнулась от этой мысли. Представлять, какую боль он при этом должен испытывать, было выше моих сил, но это совершенно не волновало мужчину, стоявшего рядом. Одним быстрым движением тот выхватил из-за голенища узкий длинный нож и резко всадил его в шею стонавшему человеку. Он мгновенно обмяк. В наступившей тишине пару раз булькнуло, кровь толчками выливалась из глубокого пореза, откуда убийца только что вытащил лезвие.

Вот и все.

Я слышала, как мое сердце медленно и тяжело отстукивает удар за ударом.

Тишина зажатого с двух сторон офисными высотками проспекта, три машины на дороге, множество лежащих на земле тел и стоящий посреди поверженных высокий спокойный темноволосый человек. Просто бандитская разборка какая-то, кто-то с кем-то что-то не поделил. Вот только что в непосредственной близости от всего этого делаю я – завороженная чужой битвой дурочка?

В это время, широко расставив ноги, победитель спокойно обводил взглядом поверженных: его руки застыли по бокам, могучие плечи расправлены, голова опущена вниз. Воин-победитель, ни дать ни взять сошедший со страниц книг завоеватель. В неярком свете уличных фонарей его фигура зловеще вырисовывалась на фоне серых зданий; ночь уже два часа как вступила в свои права.

И именно в этот момент я четко осознала, насколько глупо поступила, не убравшись подальше. И пораньше.

Почему не две минуты назад? Почему не тридцать секунд назад, ведь тогда еще был шанс?

«Элли, уходи отсюда… только уходи тихо».

Мне ведь ни к чему проблемы? Совсем ни к чему.

«Ты всегда была тормозом, дурочкой и к тому же любила сильных мужчин».

Ага, любила. И одного только что увидела во всей красе, только совсем не вовремя. Вот если бы в кафе, в баре, да просто шагающего при дневном свете по проспекту…

«Но тогда бы ты не увидела его “в действии”» – раздался в голове укоризненный и, кажется, довольный поворотом событий голос.

Да, не увидела бы. И целее осталась. Зря этой ночью, возвращаясь с вечеринки, я отказалась от такси и решила срезать путь через офисный район, ой как зря. Моя логика после трех бокалов вина – непривычно большого для меня количества спиртного – однозначно хромала. Хотя хромала она не настолько, чтобы продолжать стоять без движения и ждать, пока незнакомец, разобравшись с зачисткой трупов, уедет.

«Зря ты боялась, что тебя начнет мутить в машине. Уж лучше бы замутило – кого волнует запачканная обшивка?»

Если кого-то и волновало, то точно не меня и точно не теперь. Меня волновало другое – мысль о том, что я до сих пор отсюда не убралась. С бешено колотящимся сердцем, которое, казалось, грохотало на целый квартал, я начала медленно отступать глубже за угол, в тень.

«Потихоньку, потихоньку, медленно и тихо».

Не успела. Не успела!

Стоило мне совершить единственное движение, а моей сумочке тихо звякнуть кольцами наплечного ремня, как незнакомец тут же уставился на меня, и взгляд его доброжелательным не был.

«Черт. Черт-черт-черт!»

Все, не успела. Медлительная дурочка, нерасторопная корова…

Мы смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. Он – напряженно и задумчиво (убить меня теперь или нет?), я – широко распахнув глаза и не моргая.

Секунда, две, три. Отсутствие движения, сковывающий страх и непонятно отчего примешивающаяся ко всему доля любопытства.

«Какое любопытство, Элли?! Очнись!»

А ведь он знал. Он все это время знал, что за ним наблюдали. Откуда пришло это четкое понимание, я не догадывалась, но сей факт почувствовала со всей очевидностью – «убийца» совершенно точно осознавал, что из-за угла за ним наблюдают, но предпочел временно оставить этот мелкий момент без внимания. И теперь просто наблюдал за моей реакцией.

Моей реакцией? И она – чуть хмельная, бурлящая адреналином после увиденного – не замедлила проявиться. Вместо того чтобы, поджав хвост, улепетывать, я медленно вытянула вперед трясущуюся от волнения руку и оттопырила вверх от кулака большой палец.

«Твоя победа, – говорил этот жест, – это твоя победа. Чистая и достойная».

Пытаясь понять, не сбрендила ли я, выражая одобрение человеку, который только что дрался насколько красиво, настолько же и жестоко, я начала медленно отступать назад.

«Я просто посмотрела, – говорили мои глаза, – битва была завораживающей. Теперь я ухожу. Отпусти… Отпусти».

Шаг назад. Еще один. Руку вниз, ремень перехватить, медленно развернуться.

Если незнакомец решит убрать меня как свидетеля, то, наверное, сделает это быстро – например, выстрелит в спину.

«Или метнет нож».

От напряжения мои лопатки жалобно заныли; под тонкой блузкой по спине потек пот.

«Отпусти, отпусти… Я ничего не видела и не помню, я уже все забыла. Отпусти».

Десять метров. Двадцать. Полдома пройдено.

Если не догнал сейчас, то, возможно, не догонит никогда.

«Не пей больше, Элли, ты не умеешь. И не ходи домой по пустынным улицам».

Не буду, не буду, не буду.

Впереди еще два здания, за ними аллея и парк. Через парк не пойду, пойду в тени тополей вдоль дороги: главное – быстрее, главное – уйти. Главное – пройти еще триста метров, а там рукой подать до светлого проспекта, там поворот на знакомую улицу…

Пятьдесят метров. Сто. Сзади тишина – ни шорохов, ни тихих шагов, ни топота бегущих ног.

Лишь обогнув по периметру последнюю высотку, я сумела выдохнуть с облегчением и только теперь осознала со всей четкостью, как близко стояла к пропасти.

«Мог бы убить. Запихнуть в машину, увезти куда угодно или же просто пристрелить. И лежала бы я там вместе с этими бедолагами, разбавив мужскую компанию трупов одним женским…»

Паника заставляла сердце колотиться молотом, виски пульсировать, а ладони и колени дрожать.

Отпустил.

И хорошо.

Красивый или нет, не стоило так рисковать.

«Не рискуй больше, Элли, не рискуй…»

Не буду, не буду, не буду.

Сказал бы мне кто-то, что гораздо сильнее, чем только что, я рискну уже через пять минут, я бы никогда и ни за что в это не поверила.

То, что произошло дальше, явилось не столько странной случайностью, сколько рядом, состоящим из тончайших совпадений, в котором немаловажную роль сыграли выпитое за час до этого спиртное, яркое впечатление от недавней драки и бурлящий в крови адреналин. Вдоль парка я почти бежала: торопилась, радовалась тому, что ушла «без потерь», прокручивала в голове моменты битвы и с удивлением ловила себя на том, что продолжаю ею восхищаться.

«Тебе точно не хватает приключений, да?»

Возможно. Наверное. Не знаю. Мне всего хватает… Нет, наверное, чего-то не хватает.

«Не знаю, уймись».

Да, я восхищалась этим незнакомцем – трудно не признать.

Почему? Потому что далеко не каждый мужчина способен постоять за себя. А не каждый из тех, кто способен, может отбиться, когда нападает сразу несколько человек. И почти никто не может справиться с семью противниками. А если к героическому облику, умению двигаться стремительно и плавно прибавить исключительное брутально-красивое мужское лицо, можно вообще остаток жизни провздыхать в мечтах.

Я шла, радовалась собственной удачливости, «свободе» и странным образом одновременно испытывала разочарование.

«Это все алкоголь и его легкомысленные последствия».

Все-таки жаль, что все кончилось. Что теперь я знаю, что такие мужчины существуют – они есть в реальной жизни, действуют по ночам, уезжают в неизвестном направлении и растворяются в ночи еще до восхода солнца. Но они есть, есть на самом деле, вот что главное.

Внутри восторженно, страшно и грустно одновременно.

И может, однажды я встречу такого для себя. Для отношений, для встреч, для… хотя бы для одной встречи, чтобы узнать, каково это – быть с таким человеком? Провести с ним час или ночь? Поговорить с ним?

«Бред. Наверное, для общения даже общих тем не найдется: такие люди – бойцы-профессионалы, а ты дизайнер по витражам. О чем говорить?»

Да, не о чем.

А спустя пару минут выяснилось, что разговаривать требуется далеко не всегда.

Шум подъезжающего сзади автомобиля я услышала не сразу – его скрыло мое собственное хриплое дыхание, цокот длинных каблуков и все еще грохочущий в ушах пульс. Я занималась самобичеванием, я радовалась, я испытывала крайне смешанные чувства, как будто только что едва не соприкоснулась с чем-то запретным и прекрасным, но все-таки не соприкоснулась, я рвалась домой.

А когда за всем этим все-таки услышала автомобиль, бросаться прочь от обочины в тень древесных стволов стало поздно. Тихий гул мотора, плавно вползающий в поле зрения хромированный черный капот, крыло, водительская дверца. Стекло опущено. А из-за стекла…

А из-за стекла на меня смотрело уже знакомое лицо. Красивое и спокойное брутальное лицо: прямой нос, темные брови, широкие губы, квадратный подбородок, чуть прищуренные серо-голубые глаза.

Те самые глаза – глаза человека, который недавно дрался на улице.

«Убить? Он решил меня убить?»

То была первая и самая страшная мысль, которая скользнула в голову и моментально встрепенула начавший было улегаться страх.

Ведь он мог убить меня раньше… Зачем?

От нахлынувшей паники ноги сделались ватными, и я остановилась – мы вновь смотрели друг на друга в тишине. Я старалась не выказать того, насколько напугана, а он внимательно и довольно откровенно изучал меня с ног до головы: лицо, фигуру, одежду, ноги и даже обувь.

Осмотрел. Лицом не изменился. Не выказал ни довольства, ни недовольства, лишь отвернулся и обронил одну-единственную фразу:

– Я скучаю сегодня ночью.

Что? Что?.. Скучает? Что он имеет…

Конечно же, я знала, что он имеет в виду.

Он предлагает поехать с ним.

Куда? Лучше не спрашивать. Зачем? Расскажет сам, если захочет. А скорее всего, покажет.

Я согласна? Мне это надо? Конечно, нет – он опасен. Но убивать вроде бы не собирается, и на том спасибо. А приключения? Лучше оставить их на ближайшее или далекое будущее – неужели мне на сегодня не хватило?

«Не хватило».

«Элли!»

А он был красив. Красив не по-глянцевому, не для любящих сладких и эмоциональных юношей девушек, но красив лицом, телом, аурой, исходящим от него ощущением силы… даже в своей расслабленной молчаливой ленце он был прекрасен тоже.

«Но ведь он только что убил кого-то. Он может убить и тебя. Вдруг ловушка?»

Но ловушки не ощущалось. Ни нажима, ни напора, ни угрозы – просто предложение «если хочешь, можешь поехать со мной, если не хочешь, я поеду один». Все так просто.

Я продолжала рассматривать его молча.

Где он – правильный ответ? Какой он?

Не я ли только что расстраивалась из-за того, что знакомство не состоялось? Я. Разочаровывалась, обижалась на судьбу, вздыхала. И вот он – шанс. Принимать или нет? Быть умной, глупой, логичной, рассудительной? Быть правильной, испорченной, безмозглой? Какой надо быть? Какой? Ведь у меня всего лишь несколько секунд.

И неожиданно для себя я решилась. Сделала то, о чем, как я полагала, могу прожалеть всю оставшуюся жизнь или же, наоборот, всю оставшуюся жизнь благодарить себя за правильное решение, – я обошла черный автомобиль, открыла дверцу и села внутрь.

Я сделала выбор.

На протяжении двадцати минут мы ехали по извилистой дороге, ведущей в сторону океана. Строений в той стороне практически не осталось – лишь близкий выезд на трассу, – и это навело меня на мысль спросить о конечной точке нашего путешествия, но каким-то странным образом я поняла, что мой таинственный незнакомец не желает ни лишних слов, ни вопросов. Оставив себе право узнать об этом в конце дороги, я принялась смотреть в окно.

«Ты дурочка, Элли. Просто дурочка. Куда он везет тебя? Почему так далеко?»

Примерно через полчаса сюрреалистической тишины и нервно кружащих в моей голове вопросов мы свернули в сторону, на узкую колею, выходящую прямиком на пляж. Темные волны с тихим плеском набегали на светлый песок и плавно откатывались обратно; воздух пах солью и прелыми водорослями. В тени пальм, растущих чуть в отдалении от берега, белело бамбуковыми стенами бунгало.

«А вот и конечная точка нашего путешествия».

Значит, он не стал везти меня к себе домой, а решил ограничиться единственной встречей в том месте, куда я вряд ли смогу найти дорогу самостоятельно. Мысль эта неприятно кольнула, но тут же исчезла – ведь я и сама понимала, что все происходящее не более чем короткая авантюра с сексуальным уклоном – не так ли?

Так. Ну и ладно.

Место мне нравилось.

Маленький, но аккуратный домик покрывали пальмовые ветви, периметр уютной веранды венчал плетеный забор. Несколько деревянных ступеней спускались с крыльца, утопая в белом песке. Свет внутри не горел.

За всю поездку мой сосед не сделался разговорчивее. Выехав на пляж, он остановил машину, вышел из нее, дождался, пока выйду я, и зашагал к домику. Я поначалу решила последовать за ним,

но как только моя нога ступила на песок, очарование этого места затопило с головой. Почему я никогда не знала, что на окраине Канна существует подобный райский уголок? Прямоугольник пляжа с двух сторон закрывали подступающие почти вплотную к воде деревья – они защищали белый песок от ветра и позволяли уютно нежиться в тишине и спокойствии, слушая неторопливый плеск волн.

Ноги сами понесли меня к тихо шуршащему прибою. Не скрывая восторга, я опустилась и зачерпнула горсть мокрого песка. Среди песчинок на моей ладони едва поблескивали мелкие камушки. Когда накатила волна, я опустила руку в воду – до чего теплая! Эта бухта просто создана для купания.

«А ведь я приехала сюда не одна, а с человеком, чьего имени не знаю».

Я обернулась и посмотрела на бунгало, из окон которого теперь лился теплый желтый свет. Внутри помещения двигался силуэт. Решив, что пора взглянуть на дом изнутри, я поднялась и зашагала обратно.

Дверь тихо скрипнула, пропуская в уютную комнату. Снаружи казалось, что внутреннее убранство будет более простым, возможно, примитивным, но я ошиблась. Здесь все было сделано со вкусом. Плетеные стулья располагались вокруг стола, кровать находилась слева – сверху мягкое стеганое покрывало. На столе, покрытом бежевой скатертью, стояла лампа на тонкой ножке; на стене несколько изящно переплетенных композиций из лозы и сушеных цветов. Несмотря на обильный и стильный декор, помещение было пропитано исключительно мужским присутствием.

Удивило и полное отсутствие пыли на предметах. Это говорило либо о том, что хозяин часто появляется здесь сам, либо о том, что он оставляет кого-то присматривать за домом.

Оторвавшись от созерцания обстановки, я посмотрела на человека, который привез меня сюда, – он

стоял ко мне спиной, расстегивая пуговицы рубашки; черная куртка уже лежала на стуле. Услышав шаги, он повернулся и кивнул в знак того, чтобы я располагалась как дома.

Страшно. Тревожно. Интересно.

Расстегнутая рубашка отправилась на стул; в этот момент я заметила, что ребра мужчины украшают многочисленные багровые синяки. Значит, из увечий «победителю» достался не только порез – неудивительно, если учесть, что их было семеро, а он противостоял в одиночку. Тем не менее мне стало за него обидно – какие же они все-таки сволочи!

«Угу. Теперь, наверное, мертвые сволочи»… Эту мысль, чтобы не пугала, пришлось отпихнуть.

Вместо размышлений я набралась храбрости и шагнула к незнакомцу, осторожно коснулась его алеющей подтеками кожи и прошептала:

– Как они смели целой шайкой нападать на тебя одного?

Глаза стоящего напротив человека от проявленной заботы потеплели не особенно. Вместо ответа на мой вопрос он холодно произнес:

– Ты подвержена следовать необдуманным решениям. Это плохо.

От неожиданности я отступила назад – вдруг вернулся страх. Правильно ли я сделала, что села к нему в машину?

«Поздно корить себя, Элли…»

Меня – пытающуюся казаться храброй, а на деле изрядно напуганную – изучали прищуренные серо-голубые глаза. Передо мной стоял совершенно незнакомый полуобнаженный мужчина с раскачанной мускулатурой и совершенно недобрым взглядом.

«Чем я думала?»

Поздно.

Теперь либо спрашивать прямо, либо просто бежать. Я выбрала первое:

– Я должна тебя бояться?

Тишина. Затем ровный ответ:

– Если я захочу, чтобы ты меня боялась, ты узнаешь об этом.

Я судорожно вздохнула, не сомневаясь в том, что если он захочет, я действительно все узнаю – никаких заблуждений в том, кто здесь главный. И все же ответ чуть успокоил – открытой угрозы в нем не чувствовалось.

В этот момент в кармане брошенной на стул куртки зазвонил телефон.

Мужчина отошел от меня вглубь комнаты, достал сотовый.

– Да, – ответил он и некоторое время молчал. – Да, есть. Мне нужно около получаса, чтобы собрать файлы в один и выслать тебе. Да, сделаю, жди.

Трубка вернулась на место, на меня взглянули вопросительно.

Не зная, какой именно реакции ждут от меня, я заверила наобум:

– Если нужно заниматься делами, занимайся и не беспокойся – я подожду на пляже.

Легкий кивок, смягчившийся взгляд – моему новому немногословному знакомому нравилось, когда понимают с полуслова.

«Вообще без слов. А ты еще думала про общие темы для беседы – они не понадобятся».

Ощущая нервозность и неуверенность в том, что хоть что-либо делаю правильно, я выскользнула за дверь и направилась к воде. Спасибо и на том, что меня не убили. Спасибо, что не высадили по дороге, не завели тупых разговоров, не выказали особенного раздражения, глядя на мой страх.

Песок холодил босые ступни; я уселась на него неподалеку от прибоя.

А вообще, я немножко гордилась собой: каким-то образом понимала, что женщин, пусть даже на одну ночь, этот человек зовет к себе нечасто. И далеко не всем из тех, кого зовет, он, обладая таким сложным характером, делает поблажки – скидки на чрезмерную болтливость, глупость или капризность. Едва ли этот мужчина чрезмер-

но терпелив. Едва ли он вообще хоть сколько-то терпелив.

Но я все еще тут, на его территории, а это уже маленькая победа.

Он подошел сзади почти неслышно, но я отчетливо почувствовала его присутствие, как ощутила бы приближение опасного хищника чуткая лань.

Я не оборачивалась и ничего не говорила, к этому моменту я вообще перестала ждать полноценного диалога – слишком уж мой знакомый не желал расставаться со словами, как с драгоценным жемчугом барышня. Однако спустя секунду я услышала его голос:

– Пойдем внутрь.

Все это время, пока сидела на пляже, я пыталась понять, зачем же все-таки захотела продолжить знакомство пусть и с привлекательным, но очевидно опасным человеком? Ведь видела, на что тот способен, и тем не менее села в машину. Почему? Шуршание очередной подбежавшей к самым ступням волны вместе с пеной принесло и ответ. Все просто: я всегда мечтала о сильном мужчине. Пусть неразговорчивом, да, пусть опасном, но способном постоять за себя… и за меня. Никогда не грезила ни об эмоциональном парне, ни о чувственном романтике, но о мужчине, перед которым захочется склониться в восхищении. Однако такой ли это человек? С правильным ли характером, с верными ли принципами, с бьющимся ли в груди, несмотря на силу, щедрым на теплоту сердцем?

Ответ на этот вопрос мне предстояло узнать в ближайшие несколько часов.

«А ведь как легко заблудиться, запутаться – принять одно за другое».

Что ж, если я ошибусь в характере, то хотя бы позволю себе испытать физическую близость с определенно сильным и красивым парнем.

«Сильный парень» уже шел по направлению к дому; я поднялась, отряхнула одежду и последовала за ним.

В комнате царил полумрак. На столе в свете лампы поблескивала бутылка коньяка и два хрустальных стакана.

– Хочешь?

– Нет.

Спиртного не хотелось.

Рядом со стаканами стопкой лежали бумаги, справа матово отсвечивал темный экран открытого ноутбука. Под лампой в бежевом абажуре стояла маленькая керамическая подставка, доверху наполненная черными камушками – на каждом выгравирован непонятный символ. Красиво исполненные знаки – все разные, однако если приглядеться, они совершенно не раскрывали смысл.

– А что означают эти символы? – я указала на камешки.

– Почти ничего.

Взгляд прищуренных глаз задержался на подставке; мужчина о чем-то задумался, как будто даже загрустил. В этот момент мне показалось, что он сильно устал – может быть, от драки, может быть, от чего-то еще.

– Ты, наверное, устал. Отдохни. А я посижу…

Уголок красивого рта изогнулся в мягкой усмешке.

– Хочешь проверить, насколько я устал?

Такой ответ смутил. Проследив за тем, как он ставит стакан на стол и медленно направляется ко мне, я почему-то напряглась и отступила назад. Рубаху он так и не надел, что позволяло хорошо разглядеть его накачанную грудь и мощный пресс. Поискав глазами синяки, которые я разглядывала на его ребрах полчаса назад, я изумилась – их не было. Ни одного. Гладкая кожа идеально обрисовы-

вала мышцы, но даже намека на следы от ударов не осталось.

– Как такое возможно?

«И возможно ли?»

Мужчина приблизился вплотную и уперся двумя руками в стену рядом с моей головой – его лицо оказалось совсем близко. И хотя я была уверена, что он не только услышал вопрос, но и понял его смысл, отвечать-таки не счел нужным. Вместо этого он лениво рассматривал мои губы, будто представляя, какими они могут оказаться на вкус.