Принцесса Больничного двора 3

– Энергетика человека, Манечка, – это его жизненный потенциал, – терпеливо стал объяснять ей Эрик, – можно сказать, его жизненные силы. Если энергии мало, то человек постоянно чувствует себя плохо, всем недоволен, ни к чему не стремится.

– А откуда она берётся, энергия эта?

– Да отовсюду, – опять вмешался Историк: из пищи, из воздуха, из Земли, даже из космоса. Ведь вселенная – это не что иное, как океан энергии, нужно только уметь ею пользоваться. Наш мозг своего рода прибор, который и воспринимает, и излучает энергию. Ведь откуда способности у людей нашего мира? – спросил он и тут же сам ответил: – да мы просто научились управлять энергией – и всё! Я ведь тебе уже говорил, что никакого волшебства нет.

– Это поэтому вы можете перемещаться? – догадалась Маня.

– Вот именно, – подтвердил он. – Чтобы переместиться из одного места в другое, нужно настроить свою энергию на энергию того места, куда вы хотите переместиться.

– А как её можно настроить?

– С помощью мыслей, конечно. Ведь мысль – это импульс энергии. Причём, заметь – позитивная мысль дает человеку энергию, а негативная – забирает. Поэтому для того, чтобы иметь те способности, что у нас, нужно достичь определённого духовного уровня, только тогда ты сможешь управлять своей энергией.

– Ой, как это сложно, – покачала головой Маня. – Мне этого никогда не понять…

– Если сможешь выбраться из низшего эволюционного уровня, – то поймёшь. – Ты не безнадёжная, – оценивающе взглянул на неё Историк. – И человек к тому же не испорченный. У тебя всё впереди, девочка. А сейчас, молодые люди, я с вашего разрешения хотел бы немного соснуть. Вон, ваши звери уже давно спят без задних ног, – кивнул он в сторону растянувшихся на полу Малыша и Джульки, – а я старый и больной человек.

– Конечно-конечно, отдыхайте, господин Свениций, – вскочила Маня. – Только вы никакой не старый. Миранда вот старше, чем вы, а совсем молодая.

– Сказала тоже – Миранда… Миранда – это Миранда. И сравнения с ней не-у-местны, поняла? Спать давай ложись, день ведь у тебя длинным оказался.

– Миранда-Миранда, – проворчал Эрик. – Надоело уже это имя без конца слушать, где она, эта ваша Миранда?

– Она там, где должна быть, – поджал губы Историк.

– И где же это, интересно?

– А это не нашего ума дело. Королева всегда выбирает оптимальный вариант из всех возможных. Если её сейчас нет – значит, так и надо, – категорично отрезал он.

– Да пожалуйста, кому она нужна? – презрительно скривил рот Эрик.

– Я сейчас приберусь немножко, господин Свениций, – поспешила вмешаться Маня, – а вы ложитесь, отдыхайте. Я тоже скоро лягу, спать страсть, как хочется. – А ты, Эрик? – обратилась она к другу, – будешь ложиться?

– А что, можно и поспать, – согласился мальчик, снимая Чир-Чир с плеча. – Давай, лети на свой шкаф, – подбросил он её в воздух. Но птичка прежде вспрыгнула на стол и аккуратно склевала все оставшиеся там крошки.

– Господин Свениций, – обратилась Маня к Историку, складывая в шкаф оставшиеся пакеты с едой, – а что вы там говорили про картины?

– Да это я к тому, что картины там тоже что-то вроде минералов, – кряхтя, стал укладываться на салфетки Историк.

– Картины? – удивилась Маня. – Что же в них плохого? У Королевы в Библиотеке во-он сколько картин висят, и ничего. И у доктора Капилло в доме тоже много картин, он ими очень гордится и ничего плохого они не делают.

– Э, картина, – заложив руки под голову, снисходительно взглянул снизу вверх на Маню Историк, – картине рознь. Есть энергетически злые картины, которые, попадая в духовное пространство обитания человека, не только воздействуют на его сознание и подавляют психику, но и подрывают его здоровье. Именно такие там и висят. Они специально подобраны. Заметив, что Маня по-прежнему стоит с открытым ртом возле его постели, Историк сделал вторичную попытку отправить девочку спать.

– Маня, угомонись уже. Открой шкаф, там лежат пакеты с салфетками, бери, сколько хочешь и делай себе удобную постель.

– Спасибо, – поблагодарила девочка, можно только ещё один вопрос?

– Ну, вот опять. Ладно, но только если один, – зевнув, с неохотой согласился Историк.

– Вы что-то ещё про музыку говорили, – напомнила ему девочка.

– Говорил, – подтвердил Историк, – её тоже для оболванивания людей там используют.

– Музыка не может оболванивать, она, наоборот, делает людей лучше, – уверенно возразила Маня и вспомнила, как на маскараде благотворно подействовала на гостей музыка из её волшебной палочки.

– Ещё как может, – тут же возразил ей Историк. – Музыка ведь она тоже разная бывает, всё зависит от ритма. Она может, как положительно влиять на человека, так и привести его в исступлённое, безумное состояние. Вот ведь наш мозг функционирует в определённом биоритме, да? Если человек болеет, то происходит сбой этого ритма, но его, то есть сбой, можно вызвать и специально.

– Как это?

– Маня, ты обещала один вопрос, а всё время спрашиваешь и спрашиваешь, – недовольно заметил Историк.

– Волна электромагнитного излучения, – раздался неожиданно отстранённый голос Эрика, – частотой в 20 герц13 вызовет сильное эмоциональное возбуждение. А волна в 2 герца, наоборот, вызовет чувство абсолютной подавленности. Более сильное и длительное воздействие может вызвать даже слуховые галлюцинации – глухо добавил мальчик.

– Слышишь, Маня? А я о чём? То-то… ишь, грамотный какой, – покосился он в сторону мальчика.

– Боже мой, боже мой… – сокрушённо покачала головой Маня.

– А ещё там, кроме музыки, включают освещение с подсветкой, – повернувшись на бок, сообщил, засыпая, Историк, – тогда совсем плохо становится…

– Это как? Что такое подсветка? Но Историк уже спал, сладко посапывая во сне.

– Что такое подсветка, Эрик? – переключилась на мальчика Маня. – Ну, …свет, окрашенный в разные цвета, – неохотно пояснил мальчик, – которые в определённом сочетании могут вызывать различные негативные эмоции, как страх, например, паника или гнев.

– А-а-а… – протянула Маня. – Я поняла! Это как в Мёртвом городе!

– Ну, вроде того… Только там был просто цветной свет, ничего вредного.

– А вот и нет! – покачала головой Маня, доставая из шкафа салфетки, – я же чувствовала.

– Не придумывай, Маня. Это был просто свет для поднятия настроения. Только у такой невежественной девочки, как ты, это могло вызвать страх.

– Хорошо, Эричек, – пусть будет просто свет, – миролюбиво заметила девочка и стала раскладывать на полу салфетки. – Только я думаю, что люди бы оттуда не убежали, если бы всё было так просто, правда? Давай лучше ложиться спать.

Мальчик недовольно посмотрел на сделанное ею ложе и с недоверием опустился на пол. – Неудобно, – проворчал он.

– Ничего, зато мы первый раз будем спать с крышей над головой и в безопасности. Спокойной ночи, мой маленький, – наклонилась она над мальчиком и поцеловала его в лоб. – Спи и ничего не бойся, я ведь с тобой.

– И где же он может находиться, этот Головной компьютер? – засыпая, подумала Маня.

Глава 7

Мятежники из Горелых кварталов

– Маня… Манечка… вставай…, – настойчиво теребил сонное сознание девочки чей-то голос, но, измученная пережитыми испытаниями, она никак не хотела просыпаться.

– Ну, Маня, ну, сколько можно спать, – продолжал взывать голос, но девочка только перевернулась на другой бок. – Не встану, я спать хочу.

– Ты уже спала, – настаивал голос, – сколько можно?

– Сколько нужно! – не открывая глаз, сердито буркнула в ответ Маня, но сон уже ушёл и, приподнявшись на локтях, она сердито взглянула на стоящего над ней Эрика.

– Ну, и что тебе от меня нужно? – возмущённо спросила она. – Что ты мне покоя не даёшь? Заладил: вставай и вставай…

– Как это – что мне нужно? – в свою очередь возмутился Эрик. – Ты что – сюда спать пришла? Вставай немедленно, нам нужно уходить.

– Куда уходить? – недовольно зевнула Маня.

– Бандитов искать, – усмехнулся мальчик.

– Каких бандитов? – ещё раз зевнула Маня, протирая глаза, которые никак не хотели открываться.

– Тех, о которых говорил наш беженец.

– А зачем?

– Маня, мне за тебя стыдно, честное слово. Какие бандиты? Я же пошутил, ты что – шуток не понимаешь? Бандиты – это те, кто находится под землёй, а те, кто наверху, наверняка, такие же беженцы, как твой Свениций. Надо найти их, поговорить, может, они сообщат нам что-нибудь более полезное, чем твой господин Свениций. Так что, давай, вставай.

Маня с сожалением взглянула на Историка, который безмятежно спал на салфетках, подложив под щеку маленький, как у ребёнка, кулачок. Лицо у него было бледное, осунувшееся, а от шарообразной формы его тела не осталось и следа, так он исхудал. – Так жалко его будить, бедного, – вздохнула девочка.

– А мы и не будем его будить, – успокоил её Эрик, – пусть себе спит, зачем он нам? Только мешать будет.

– Ты так думаешь? – с сомнением перепросила его девочка.

– Уверен, – категорично отрезал Эрик.

– А собак возьмём?

– И собак не возьмём, они тоже нам мешать будут, внимание привлекать. Мы же не на прогулку идём, пусть себе с Историком остаются. Давай, поторапливайся, – настойчиво повторил он.

– Ну ладно, если ты так считаешь, – согласилась Маня, потягиваясь. – Идём, так идём. Дай только одеться.

– А зачем? – искренне удивился мальчик.

– Как это – зачем, мне что – вот так, в полотенце идти? – рассердилась Маня.

– А чего нет? Очень удобно, и выглядит приличнее, чем наша одежда.

– Ты так думаешь? – с сомнением взглянула на себя девочка. – Уверен, – без тени сомнения подтвердил мальчик. – Кроме того, нам и надеть-то больше нечего, ведь наша одежда ещё мокрая, я проверял. Давай-давай, – опять поторопил он, – хватит уже зевать.

– А что… почти как у древних греков…, – после некоторого колебания согласилась Маня. – А мишку своего зачем взял? – уставилась она на игрушку в руках у своего товарища.

– Просто так…, – замялся Эрик. – Мне спокойнее, когда он рядом. Маня только пожала плечами и они, стараясь не шуметь, вышли из комнаты, закрыв двери перед самым носом Малыша, который попытался прошмыгнуть вслед за детьми.

– Нельзя, Малыш, место! – помахала перед его носом пальцем девочка. – Охраняй!

Пёс недовольно заворчал и поплёлся к Джульке, наслаждавшейся покоем и перевариванием вкусной еды. Благополучно миновав тайную дверь, которую Эрик открыл без всякого труда, дети прошли через захламленный подвал и, поднявшись по винтовой лестнице, оказались на знакомой улице.

– Ну, и куда мы пойдём? – оглядевшись кругом, спросила Маня. – Где мы будем искать этих беженцев?

– Не где, а как, – уточнил Эрик.

Маня недоумённо посмотрела на друга. – Не поняла…

– Всё очень просто, мы будем их искать по теплу.

– Как это – по теплу? – опять переспросила девочка.

О! – мученически закатил глаза Эрик и подчёркнуто медленно пояснил:

– Всё живое, Маня, излучает тепло14, это понятно?

Видя, что Маня продолжает непонимающе смотреть на него, он неохотно продолжил:

– Ты ведь чувствуешь тепло, разве нет? От костра, от солнца. Чувствуешь?

– Ну, чувствую, – пожала плечами девочка. – Но ведь люди – не печка. Как издали можно почувствовать их тепло?

Эрик с сожалением посмотрел на подругу. – Человеческое тело испускает такое же тепло, как и печка, только длина волны15 этого излучения другая и, очевидно, не все её могут видеть и чувствовать. Я, – с гордостью сказал он, – могу. И видеть, и чувствовать. – Помнишь, как нас застала гроза? – В степи?

– Конечно, помню, – поёжилась девочка при этом воспоминании. – Чего ты спрашиваешь?

– Тебе было тогда холодно? – продолжал расспрашивать мальчик. Маня задумалась. – Вначале – да, а потом, когда ты руками меня закрыл, так совсем тепло стало, – вспомнила она.

– Вот! – поднял вверх палец Эрик, – закрыл руками. Но ты же не думаешь, что я согревал тебя с помощью волшебного слова? Маня растерянно пожала плечами. – Нет, конечно.

– Уже хорошо, что хоть в сказки не веришь, – одобрительно кивнул головой Эрик. – А это были те же самые тепловые лучи.

– Почему же ты их видишь, а я – нет? И не вижу и не чувствую, – расстроилась Маня..

– Ты не видишь, потому что ты – житель примитивного мира, ты можешь видеть тепловое излучение, если только волна имеет определенную длину, но любая, понимаешь лю-ба-я волна, то есть волна любой длины может передавать энергию. Вот ты, например, видишь крысу?

– Крысу?! Ай – взвизгнула Маня и отпрыгнула в сторону.

– Не дури, Маня, здесь нет никакой крысы.

– Зачем же ты только что спросил, вижу ли я крысу, если её здесь нет? – возмутилась девочка.

– Она есть, но где? В подвале под кучей мусора в дальнем правом углу возле стенки, я её и сейчас вижу. Всё зависит от длины волны. Если бы длина волны была меньше, ты бы её тоже видела, как видишь пламя костра или солнце.

– А ты, – с восторгом глядя на друга, спросила Маня, – так просто всё видишь?

– Вижу, но не просто. Не так, как обычно, – честно признался Эрик, – вижу только красный силуэт, но этого достаточно.

– Но как это у тебя получается? Почему? Не понимаю…

– Опять «почему», – развёл руки Эрик. – Повторяю: крыса, как и всякое живое существо, излучает тепло. Почему я его вижу, я объяснить не могу, но могу объяснить, как видит, например, ту же крысу, змея. Здесь нет никакого чуда, у неё между глазами и ноздрями находятся маленькие такие углубления с нервными окончаниями, которые чувствительны к теплу. С их помощью змея не только видит добычу, но и оценивает расстояние до нее. А я что – хуже змеи? Или хуже хищной рыбы, которая находит свою добычу на большой глубине, куда не проникает свет? – спросил он и сам же ответил: – Нет, не хуже. А значит, я тоже могу видеть тепло, которое излучает крыса. А если я чувствую крысу, то почему я не могу почувствовать человека? Вот мы и будем искать наших «бандитов» по излучаемому ими теплу.

Маня ничего не ответила, Эрик, как всегда был прав.

Они миновали Площадь Славы с разбитыми памятниками, прошли одну широкую пустынную улицу, потом другую и вышли к перекрёстку, где пересекались три дороги. Странное это было место, чёрное и зловещее. Вокруг, словно утёсы, поднимались в небо высоченные дома с закопчёнными стенами и выгоревшими окнами.

– Здесь что – был пожар? – удивлённо оглядываясь вокруг, спросила Маня.

– Это Горелые кварталы, – подтвердил, остановившись, Эрик. – Когда-то эту часть города накрыл гигантский пожар, поэтому здесь ещё более мрачно, чем всюду. Действительно, всё вокруг имело неприглядный, даже жутковатый вид: ни одна травка не прорывалась здесь сквозь асфальт, ни одна бабочка не пролетала мимо. Чёрные обгорелые стены таили угрозу и были полны уныния и страха.

– Ну, и куда нам идти дальше? – с опаской оглядываясь вокруг, спросила друга Маня.

– А никуда идти больше не надо, мы уже пришли. Здесь они, – уверенно показал мальчик на здание прямо напротив них, – наблюдают за нами. Только ты не бойся, – взял он девочку за руку, – они сами нас боятся. О, – прислушался он, – сейчас появятся. И действительно, из дверного проёма напротив стремительно выскочили две странные фигуры. Это были двое мужчин, облачённых в странные одежды, нелепые при свете дня: у одного был парадный военный мундир с золотыми эполетами, у другого – длинный шёлковый халат с кистями. Измождённые серые лица незнакомцев глядели исподлобья, а враждебный взгляд не сулил ничего хорошего. Один был, не смотря на худобу, высоким гигантом с широкими плечами, на которых мундир едва-едва сходился, а другой, тот, что в халате, – маленький коротышка с хвостиком на голове.

– Здрасьте… – оторопело уставившись на них, – поздоровалась Маня.

– Вы кто? – вместо ответного приветствия резко спросил писклявым голосом коротышка, и стал обходить детей вокруг, подозрительно оглядывая их со всех сторон. Длинные полы халата мешали ему ходить, он непрестанно наступал на них и чуть не падал.

– Какие невоспитанные! – шепнула Маня другу и с вызовом ответила:

– А вы разве не видите? Мы – дети. Я – Маня, а он… она хотела сказать «принц», но потом передумала и сказала просто – Эрик.

– Зачем пришли? Откуда? Куда идёте? – быстро задавал вопросы один за другим коротышка.

– А почему мы должны вам отвечать? – неодобрительно посмотрела на него Маня. – Идём себе, куда хотим.

– Э, – вмешался верзила, – так дело не пойдёт. – Здесь так просто не ходят. И вообще, – обратился он к товарищу, – какие-то они странные.

– Вы зачем в полотенца оделись? – строго спросил он у детей.

– А вам какая разница? – вопросом на вопрос ответила Маня. – Мы ведь не спрашиваем, зачем вы как на маскарад оделись.

– Хватит с ними разговоры водить, Фиделио, – сердито вмешался в разговор коротышка. – Пусть Морти с ними разберётся. А ну, шагайте вперёд, – подтолкнул он к двери Маню, – и без глупостей. Маня хотела возмутиться столь бесцеремонному обращению, но Эрик предупредительно сжал её руку. – Ты забыла, Маня, что мы сами хотели с ними поговорить? – шепнул он ей на ухо.

– Иди и ничего не бойся.

Маня вспомнила, как когда-то ей советовал себя вести доктор в подобной ситуации16 и, гордо подняв голову, с независимым видом пошла вперёд.

– Морти… Морти…, – повторяла она про себя упомянутое незнакомцами имя – где-то я уже это слышала…

Помещение, куда они вошли, было такое же закопчённое, как и снаружи, а у противоположной стены высилась беспорядочная куча из ящиков и поломанной мебели.

– Открывайте! – крикнул коротышка, подойдя к куче. – Всё в порядке. Куча зашевелилась и стала медленно опадать вниз. Открылся дверной проём, и из него выглянуло испуганное лицо пожилого человека.

– Это ты, Джефри?

– Я, я, – открывай, Роди. С нами гости. Лицо исчезло, и дверь широко открылась. Маня с Эриком, по-прежнему держась за руки, вошли в просторное, чисто прибранное, если не считать чёрных обугленных стен, помещение.

Слева вдоль стены располагались деревянные лежаки, аккуратно застеленные чем-то, похожим на одеяла. Справа – ряд грубо сколоченных столов, за которым хозяйничали женщины. В углу громоздились какие-то мешки, несколько молодых мужчин деловито высыпали их содержимое в миски и несли женщинам. Заметив чужих, все замерли и настороженно уставились на вошедших.

– Так это же дети, – неуверенно произнесла, наконец, одна из женщин. – Вы их напугали до смерти.

– Ну и что, что дети? – возразил один из мужчин, враждебно глядя на Маню и Эрика. – Дети, Ирида, они тоже разные бывают. Веди их в мастерскую, Фиделио, пусть там побудут, пока не вернётся Морти.

– Иди-иди, – опять подтолкнул Маню коротышка. – Вы чего всё время толкаетесь? – возмутилась Маня. – Не смейте меня трогать.

– Ишь, принцесса какая нашлась, – проворчал тот.

– А вот и принцесса, – неожиданно вмешался Эрик. – И, между прочим, всем принцессам принцесса. И если ещё хоть раз её тронете, то будете иметь дело со мной, это понятно? Что-то в выражении лица мальчика заставило коротышку замолчать, и он ни слова больше не говоря, проводил детей в комнату, которую назвали мастерской. В мастерской было почти пусто, в углу лишь стоял стол с инструментами, а на полу валялась груда досок.

– Я теперь понимаю Историка, – сказал Эрик, усаживаясь на доски. – Эти люди действительно похожи на бандитов, и ведут себя, как бандиты.

– Я просто не понимаю, как они дошли до жизни такой, – сокрушенно покачала головой Маня, усаживаясь рядом с Эриком. – Они ведь совсем не такие…

– Какие не такие? – скривил губы мальчик.

– Ну, они добрые, хорошие…, – неуверенно ответила Маня. – И очень способные.

– Оно и видно, – насмешливо заметил Эрик. – Живут, как дикари. Маня промолчала, она сама ничего не понимала. Неожиданно дверь отворилась и в комнату заглянула женщина, которая заступилась за них накануне.

– Ребятки, – ласково обратилась она к ним. – Вы не очень голодные?

– Нет, спасибо, мы совсем не голодные, – с интересом разглядывая женщину, ответила Маня. Женщина была одета так же странно, как и мужчины. На ней было длинное платье с широкой юбкой, пышными рукавами и высоким воротником, отороченным кружевами.

– Это хорошо, а то у нас с едой не очень, – призналась она. – Собственно, кроме муки ничего и нет. Мы её просеиваем от крысиного помёта, варим похлёбку и делаем хлеб. Всё лучше, чем ничего.

– Вот разве что водички, если можно, – попросила Маня.

– Это мы сейчас организуем, – охотно кивнула женщина. Действительно, она вскоре вернулась с кружкой воды и протянула её девочке.

– Эрик, ты будешь? – спросила друга Маня. – Не хочется, – кисло отказался тот.

– А кто такой этот ваш Морти? – капризно спросил он женщину. – Почему мы должны его дожидаться?

– О-о! – почтительно протянула женщина. – Морти для нас – это всё. Если бы не он, мы бы до сих пор были подземными куклами, а может, нас и в живых бы уже не было, – горестно покачала она головой. – Морти – великий учёный и наш спаситель.

– Учёный… ой, я вспомнила! – хлопнула в ладоши девочка. – Это же друг Гимли, – обрадовано повернулась она к Эрику. – Гимли мне о нём рассказывал, говорил, что Морти очень способный17. – А как ему удалось вас спасти? – поинтересовалась она у женщины.

– А он смог защитить своё сознание от вредоносного излучения, – с гордостью в голосе пояснила женщина, – и добрался до Верхнего города. Там он нашёл Силовые станции и закоротил силовую линию. Пока она не включилась опять, мы с мужем успели убежать.

– А почему только вы?

– С нами могли бежать и другие люди, но они отказались.

– Отказались? – удивилась Маня. – Но почему?

– А ты как думала? – сокрушённо пожала плечами женщина. – Разве там люди себе принадлежат? Я же говорю – куклы. Подземные куклы. Теперь нас значительно больше, Морти организовывает время от времени спасательные экспедиции и освобождает людей из подземного рабства. Всё это очень не просто, часто приходится тащить их просто силой, а потом ещё долго приводить в чувство, пока они вновь не станут нормальными людьми.

Поэтому не обижайтесь на наших, они иногда бывают грубыми и подозрительными, это всё потому, что они ещё не совсем избавились от дурмана. Дверь опять открылась, и в комнату заглянул коротышка Джефри.

– Подъём! – приказал он. – Трепещите, несчастные! Морти, наконец, вернулся и сейчас выведет вас на чистую воду.

– О-ё-ёй, – огрызнулась Маня, – мы прямо дрожим от страха.

По узкому коридору их провели в небольшую комнату, где на стульях сидели два связанных человека с беспомощно запрокинутыми головами. Над ними стоял юноша, почти мальчик и медленно водил над ними руками. Юноша был одет в чёрное трико с серебряной звездой на груди.

Лица несчастных были судорожно перекошены, они жадно хватали ртом воздух, будто им не хватало дыхания. Коротышка Джефри почтительно остановился на пороге и, повернувшись к детям, приложил палец к губам. – Молчать! – тихо приказал он. Маня, как зачарованная, следила за действиями юноши, а Эрик, скривившись, смотрел на него с иронией и холодным любопытством.

Постепенно лица связанных людей стали проясняться, исчезла судорожная гримаса, перестал кривиться рот, а тело обмякло и расслабилось.

– Развяжи их, Джеф, – обернулся к коротышке юноша. Тот подошёл и перерезал верёвки, связывающие кисти рук несчастных. Раздался стон.

– Ну вот, – удовлетворённо заметил Морти. – Если чувствуют боль, значит, скоро пойдут на поправку. Займись ими, Джеф, они уже не опасны. И он впервые взглянул на Маню и Эрика.

– Ну, здравствуйте, гости нежданные. Вы откуда идёте и куда следуете?

– Где Гимли, Морти? – вместо ответа строго посмотрела на него в упор Маня и с укоризной добавила: – Почему ты бросил его, ведь он был твоим другом.

– А ты откуда знаешь Гимли? – удивился юноша.

– Знаю, – по-прежнему строго сказала девочка. – Он привёл меня в ваш мир.

– Так ты – Принцесса Больничного Двора? – изумлённо уставился на неё Морти.

– Так меня называют, но это не совсем верно, то есть совсем не верно. Никакая я не принцесса, а просто обыкновенная девочка, – честно призналась Маня. – Так где Гимли? Почему он не здесь? – вновь спросила она юношу.

– Ты думаешь, что так легко справиться с твоим Гимли? – с досадой махнул рукой юноша. – Я его ещё в первый раз хотел забрать, так он меня чуть не убил. Видишь? – спросил он и, убрав волосы со лба, показал глубокий шрам на виске. И нечего на меня так смотреть, – с досадой заметил он, заметив недоверие на лице девочки. – Ты что, не понимаешь, что Гимли – уже не Гимли?

– Нет, не понимаю, – покачала головой Маня. – Как такое можно вообще понять?

– В двух словах этого не объяснить, так что лучше говорите вы. С какой целью вы пришли сюда, – спросил Морти, – и что намерены делать?