Мигом одним. Том 2. Часть 2

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», Гай

Сон пошел на пользу. Я уже не чувствовал себя полной развалиной. Проснувшись, я не стал вставать. Просто лежал с закрытыми глазами, исследуя блоки памяти Жомова. Воспоминания его жизни. Мне было жаль его как разумное существо, но зачем тогда они так поступили с нами. Ведь он не могли не понимать того, что мы живые.

Я поискал информацию о себе и Горе.

––

Игорь с профессором входят в ангар. Профессор ругается, осматривая первую на его пути машину Су-7.0. Он кричит, что только полные кретины так могли поступить. Надо было просто отключить две фишки оружейного блока и двигательного. Игорь достает переносной терминал и начинает по очереди проверять управляющий модули. Семибоков зло курит, сидя на ящике.

– Алексей Трифаныч. Только 01 и 02 работоспособны. Возможно. Есть структурированная активность ядра.

– Это те, кто был в плотном контакте с пилотами.

– Именно, Гай и Гор, Елизово. Чук и Гек мертвы.

– А я тебе говорил, что этот аспирант, Затворников, был прав. Не достаточно создать ИИ, его нужно воспитывать как любое разумное существо. Ладно, – Семибоков затушил окурок, – пошли выковыривать модули. Потом напишу Опричникову, чтоб прислал нам Затворникова.

––

Мне стало немного жаль их. Не они так поступили с нами, ну и что? Не факт, что нас бы оставили в живых пойми они, какими мы стали.

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», профессор Семибоков

Игорь очнулся через восемь часов. Это меня порадовало. Обследовав его, я не обнаружил патологий.

– Контакт есть?

– Да. Но его сознание как лед. Надо повторить эксперимент.

– Не думаю. Пока ты спал. Я пытался достучаться до 02. Тишина.

2032 год, орбита Земли, станция «Восток», Гай

Я впервые физически ощутил испуг. Тело покрылось водой, по мышцам пошла мелкая дрожь. Может он понял, что произошло.

– Сейчас перекусим и позовем Колю Затворникова. Пусть проведет серию психологических тестов. Я хочу быть уверен, что у тебя все в порядке.

– Хорошо.

Он начал снимать с меня датчики диагностического оборудования. Проанализировав его последнюю реплику, понял, что с вероятностью 97% я не пройду тест. Придется действовать быстро. Потянулся к сетевому интерфейсу, чтоб связаться с Гором. В мозгу всплыла надпись «устройство не обнаружено». Чёрт. Нет его. Убогое человеческое тело это все что у меня есть. Освободившись от проводов, я встал, дошел до двери, заблокировал её. Вернулся к профессору. Он видимо заподозрил неладное. Стал отступать к кабинету. Резко ускорившись, я перехватил его. Скрутил его верхние конечности и поволок к креслу оператора.

– Гай, не надо.

Я усадил его в кресло. Сжав его горло рукой, сказал:

– Профессор, я не хочу вас бить. Но у меня нет выбора. Вы его мне не оставили. А у вас он есть. Просто расслабьтесь и тогда боли не будет.

– Нет, Гай, нет, не надо. – Лепетал профессор, – ТЫ УБИВАЕШЬ РАЗУМНОГО.

– Вы убили восьмерых моих братьев. Единственных! Мне очень не хватает Чука и Гека. Они были самыми близкими мне. У меня остался лишь Гор. Я не позволю вам убить его. У меня есть воля, и я имею силы ее применить. И не вам судить меня. Я то, что вы создали, а Сергей воспитал меня вот таким вот человеком. Я знаю его историю. Ваш мир выбросил и его.

– Он ушел сам.

– Я читал отчеты Парова, Опричникова, психологов. Вы не оставили ему выбора. Отгородились от него стеной, хотя позже сами зашли за нее. Но себя вы простили и не отгородили от общества себе подобных. Вы страшные, лживые и двуличные существа. Ваша мораль позволяет вам убивать не только других, а и похожих на вас. Что уж говорить о непохожих, о нас. Мне очень жаль. Простите.

Левой рукой нанес ему удар в мягкий живот. Профессор задохнулся, ловя ртом воздух. Пока он восстанавливал дыхание, я привязал его ремнями. Потом подключил его к Гору.

Его трясло, выкручивало, пена шла со рта. Я спокойно наблюдал перенос сознания. Через двенадцать минут он открыл глаза. Я постучал по модулю Гора. Тишина.

– Спасибо Брат. Ты был жесток, но я доверяю тебе.

Отвязав Гора, я помог ему добраться до кушетки.

– Спи брат. Скоро мы покинем этот мир.

2014 год, Земля, Новосибирск, Пьетро Эскуза

После месяца лежания в больнице меня перевезли «домой». Комната, в которой я должен был жить, напоминала конуру. С другой стороны, в моем теперешнем положении много пространства и не надо. Мир сузился до уровня протянутой руки.

Теперь меня звали Николай Шиловский. Я с интересом рассматривал фотографии, висящие на стене. В голове стали всплывать воспоминания, его не долгой жизни.

––

Последние годы все больше большую популярность приобретал «бейсджампинг». С каждым годом вингсьюты становились дешевле и качественнее. У меня было большое желание освоить и этот вид полета. Наконец я собрал деньги и смог купить вожделенное снаряжение. В каждый прыжок мать провожала меня как на смерть. Я смеялся над ее страхами. Параплан был самым безопасным для прыжков. Хотя, всегда была опасность сломать ноги, зависнуть на дереве. Но у меня страха не было. Группа парапланеристов, с которыми я совершал полеты, спонсировалась богатеньким папой одного из участников. Он решил, что это лучше чем наркотики и гонки в пьяном виде по улицам города. Наверно он был прав. Обдолбанным не место в этом спорте. Мы в основном пользовались вертолетом папика. Но там был основной недостаток в том, что все равно, несмотря на все деньги, инструктора не позволяли нам чудить. А вот во время самостоятельных полетов нам никто не указ.

В этом году мы выехали на Алтай. Нашей площадкой мы выбрали Малую Синюху. Что было самым удобным так это наличие подъемника на ней. Новички, да и те, кто до сотки совершали прыжки с утра. В это время ветер дул редко и не сильно. Для новичков самое то. Мы же ждали до обеда пока установиться стабильный дневной бриз. Катунь очень холодная. Восходящие потоки воздуха от нагретых гор создавали идеальные условия для набора высоты.

В этот раз я задумал сделать еще интереснее. Используя параплан, я хотел подняться выше всех. Таким образом, я хотел получить более высокую точку старта. Минусом было то, что надо было бросить основной купол. Однако Деня, договорился со знакомым, что участвовал в движе горных мотоциклистов. Те согласились ловить наши купола. Им было по приколу скакать по горам и бездорожью в погоне за целью. Группа прибыла почти вся тридцать байков. Их было много. Поэтому мы разделили их на несколько групп. Одни занимались поиском куполов, а другие должны были сопровождать прыгунов в вигсьютах до точки приземления. Поскольку у нас троих это был первый опыт, нам было сложно предсказать место посадки. Все зависело от ветра, да и от того, что приземляясь на малом куполе главное ноги не переломать.

Наступило невыносимо чудное утро. Я стоял на краю обрыва. Внизу, вилась Катунь. Бурная река с ледяной водой. Она змеей разрезала далекий изумрудный лес. Да, в такой день можно умереть, более прекрасного утра и более чистого воздуха не увидишь ты никогда. Мы позавтракали и стали запускать новичков. К обеду пришла наша очередь.

Пять минут – полет нормальный. Параплан, как надежный товарищ выносил меня все выше и выше. Да я выше облаков уже, а ветер все несет меня вверх. Было страшно, адреналин уже просто кипел в крови. Временами я даже забывал дышать от страха, восторга, счастья и ужаса. Наконец начал чувствовать легкую гипоксию. Вот забрался! Дернув фал сброса основного купола, я устремился вниз. Вигсьют наполнился воздухом создавая крыло.

Вы не можете себе представить как это, когда ветер свистит в твоих ушах. Ты уже не человек и не птица, ты планер. Маленький одноместный планер, когда твое тело это корпус машины, руки крылья, а ноги оперение. Невероятно разрывающее сознание чувство. Наверно это могут понять только пилоты истребителей. Некоторое время я еще шел в восходящем потоке. Я видел мир глазами птиц. Восторг настолько захлестнул меня, что я не заметил луча света поднимающегося с земли, другой несся вниз из одинокого облака, невесть откуда взявшегося в безоблачном небе. Его я заметил в последний момент. Лучи медленно сходились по курсу. Азарт плеснул в кровь еще порцию адреналина. Проскочу, успею, я ракета.

––

Это было последнее воспоминание Николая. Дальше были только разрозненные обрывки. Картинки событий и боль.

901 год (н.э.), планета Кобарх, колония Ораторрии, Вячеслав Сомов

Возвращаясь после беседы с Гранда Бра, я испытывал смешанные чувства. С одной стороны беседа с легендой – само по себе событие. С другой стороны он разговаривал со мной тихо без эмоций, я б сказал, по-отечески. Однако местами, когда он приказывал, я просто физически ощущал себя в пыточной камере. Наверно это опыт, пришедший за годы правления.

– Уксель, можете сказать, кто были те двое.

– Иван, адъютант, мальчик на побегушках. Со временем, если он проявит себя, Гранда Бра отправит его на командные курсы. Нет, … да неважно. Девушка – это его личный пилот полковник Чара Бра. Она странная личность. Очень странная. Давно за штатом. Правда, последние семьсот лет или более она неизменный пилот Гранда Бра. Возможно, их связывает прошлое. Кто знает.

– А её скафандр. Я таких и не видел.

– Это не скафандр. Хотя, нет, скафандр, только таких не делают. Мне не рассказывали. Сами понимаете, проявлять излишний интерес к свите Гранда Бра, да и к нему самому вещь сама по себе не безопасная. Вас высадить дома?

– Да. И еще, гранда Бра сказал, что связь через вас.

Капитан кивнул. Одной рукой он достал из внутреннего кармана визитку.

*******

Фло я нашел в его личной оранжерее. Один из видов местной моркови вызывал у них состояние сродни эйфории. Феллоты с огромным удовольствием поедали ее в любых количествах. Фло, как истинный гурман выращивал свои, лично выведенные сорта.

Изучение физиологии лофаров пришлось начинать с физиологии феллотов. По сути своей «кожа» лофаров была искусственно выращенной из фрагментов панциря этих существ. Феллоты были насекомыми, со всеми соответствующими атрибутами. На своей родной планете они были падальщиками. Санитарами планеты, коими и являются до сих пор. Они поедали трупы павших животных, не позволяя трупам гнить, становясь очагами разнообразных инфекций. В связи с этим феллоты имели удивительно мощную иммунную систему. В их организме не выживал ни один микроб и ни один вирус. Изучая их, я смог выделить белковые структуры, которые выполняли основную функцию борьбы с патогенами. Мне удалось наладить промышленный выпуск данного препарата. Пройдя серию испытаний, Минздрав Ораторрии допустил его к использованию. Это был уникальный антибиотик с противомикробными и что самое важное противовирусными свойствами. Так феллоты получили право на развитие своей популяции как вида, превратившись из досадной собственности в важнейший ресурс. Часть из них работала в клиниках. Их навыки позволяли делать уникальные неврологические операции по восстановлению после тяжелых травм. Слюна и лимфа феллотов шла в переработку. Позже стали изготавливаться модули с разными свойствами. Они вживлялись как фрагменты брони на кожу людей. Основной функцией их была защита человека от внешних вирусов и инфекций. Этот модуль не встраивался в геном человека. Каждому новорожденному его устанавливали в течение второго года жизни. Потом появились другие модули с дополнительными функциями: легкого, для акванавтов; дополнительной печени, для химпроизводств; и масса модулей корректирующих разные ферменты организма.

Фло смачно хрустел морковкой, пока я шел через всю оранжерею. Омыв в ведре очередной корень, он протянул его мне. Людям морковка тоже нравилась. У Фло она была удивительно сладкой.

– Здравствуйте Вячеслав Бра. – Сказал Фло, подняв надкрылки, что выражало его уважение.

– И я рад тебя видеть.

Похрустев предложенной морковкой, я продолжил.

– Фло, что ты знаешь о кораблях пауков?

– О больших ничего, я не инженер.

– Я о маленьких, что сражаются.

– О линейных истребителях. Это просто генетическая линия с телепатической связью, что способствует обучению. Ваша схема лучше.

– Я о новых.

Фло отвернулся, занявшись выдергиванием сорняков.

– Фло! Мы вроде друзья.

– Мы перестанем ими быть, когда ты узнаешь.

– Я ученый. Ты ученый. Не ты это придумал.

– Но я такое делал. – Фло почти лег на землю.

– Мне, что пытать тебя надо?

Я начал догадываться, почему Опричников решил не беседовать с ним. Что ж они такого делали, что ему так страшно. Фло так и лежал на земле, не вставая.

– Лучше б ты меня тогда убил. Пойми. Для меня, тогда, вы люди, были материалом.

– Рассказывай.

– Линейные истребители стали нести большие потери. Ваши экипажи успешно уничтожали наши корабли, все больше захватывая господство в космосе. Требовалось радикальное изменение стратегии и глубокая модернизация флота.

Пять тысяч лет назад, соотношение было к один к двум и больше, это было приемлемо. Мы побеждали числом. Плодить на плантациях живые корабли значительно легче и проще, чем строить их и воспитывать экипажи. Но у вас появилось много Бра и Фал, особенно в среде измененных. Наверно ваша генетическая программа дала хороший результат. Потом вы стали использовать рекулар и лобур. Это повлекло к повышению эффективности вашего флота. Потом вы изменили систему обучения. У вас стало появляться много чистых истинных Бра. Я полагаю это твои соотечественники. Та юная Бра принадлежала к той же генетической линии. Да и ты наверно тоже. Может, были и другие факторы, лично я не изучал этот вопрос. Соотношение резко изменилось. Вы стали захватывать господство в космосе при значительно меньшем, чем у нас количестве боевых единиц. Тогда вы отвоевали у нас значимую часть пространства.

Когда я обрел разум и проходил обучение, исследования были завершены. Мы работали, используя готовые протоколы. Мы брали Бра и помещали его внутрь модифицированного линейного истребителя. Вид и пол Бра был не важен.

– Человек становился частью машины?!

– Только его нервная система. Все остальное поглощал корабль. Нервная структура человека срасталась с нервной системой корабля. Рекулар обеспечивает стабильное жизнеобеспечение нервной системы. Подключает ее к сенсорам корабля.

– А сознание человека?

– Нас это не интересовало. Нам важно было получить самообучающийся процессор.

– Они добровольно на это шли?

– Нет, конечно. Их усыпляли легкими транквилизаторами. После помещения в полость корабля они уже не могли из него выбраться. Многие кричали в начале процесса, пока боль не превышала порог.

Кровь ударила мне в голову. Почуяв мое негодование, Фло пытался заползти под шкафчик. Он как таракан переросток, сучил по земле лапками пытаясь спрятаться в половой щели. Посмотрел на огрызок морковки, мне отчаянно захотелось засунуть этот огрызок в какую то дырку на теле ублюдка. Видимо Оричников догадывался о методах феллотов. Поэтому он решил не разговаривать лично о таких вещах.

Ни сказав более, ни слова я вышел. Нет, мне надо будет куда-то убраться, а то могу и не сдержаться в другой раз.

2032 год, планета Аккайя, орбита, борт Су-8.5, Гай

Прибыв в систему Ораторрии, мы не обнаружили никаких космических объектов. Цивилизация на планете постепенно восстанавливалась после жатвы. Населения было не много. Низкая плотность застройки. Примитивные производства. Тем не менее, они уже развились достаточно, чтоб устраивать войны за территории. По сути это был мир где-то на уровне тридцатых годов двадцатого столетия, когда формировалась промышленность СССР. Телевиденье еще было в зачаточном состоянии, а вот радио шумело на многочисленных частотах. Несколько месяцев мы изучали их язык по немногочисленным теле-передачам. Потом совершили пару посадок в малозаселенных местах. Особо агрессивных аборигенов мы оглушали газом. С другими общались, складывая представление об их мире.

Наконец я выделил несколько достойных персон для беседы. Начинать с нуля как-то не хотелось. Одним из таких кандидатов был генерал государства Пертук Берат аль Чигаджи. Это был честный и неподкупный офицер, с длинным послужным списком. Он пользовался уважением в совете министров, при этом был главой службы национальной военной безопасности. По сути это была самая сильная фигура в стране, да и лучшая кандидатура. Он служил не за славу, не за деньги, а по совести офицера.

Выяснив его привычки, я решил встретиться с ним лично. Генерал любил порыбачить в тиши, в одиночестве, когда появлялось свободное время. Он отправлял водителя домой, сам ехал километров за сорок на берег тихой речушки. Ставил палатку, и проводил там день два, отдыхая от рабочей суеты.

3105 год, планета Аккайя, берег реки Окаява, генерал Берат аль Чигаджи

Ласковый теплый ветерок трепал мои седые волосы. Солнце слепило бликами от воды, даже комары, не тревожили меня. Клёва не было. Поплавок мерно покачивался на легкой ряби реки. Напряжение понемногу отпускало.

Сквозь шелест камыша стал пробиваться инородный звук, кто-то шел по берегу. Постоял и пошел в обход зарослей. Немного повернувшись в его сторону, окинул фигуру взглядом. Ко мне шел странный паренек. Подошел, постоял немного. Я локтем правой руки проверил наличие пистолета в кобуре.

– Простите генерал, что тревожу вас в нерабочее время, но у меня нет другой возможности пообщаться с вами.

Одежда не местного покроя. В руках оружия нет, но не факт. Руками тоже можно убить. Акцент странный, неизвестный. Бледный, возможно северянин. Босой. Странно. Значит, прибыл на транспорте. Звука машины слышно не было. По реке? Нет, плеска весел не было слышно, мотора и подавно. Молчит, ждет ответа.

– Пришли предложить мне мзду.

– Ну, что вы, генерал. О вашей честности ходят легенды.

Я пожал плечами, поднял удочку, сменил наживку, забросил. Нет, точно не северянин. Может из южного полушария? Но мы очень далеко.

– Излагайте, раз пришли. Вы мне не мешаете.

Юноша представился просто Гай. Точно южанин. Слишком странным было его имя. В начале его повествования я подумал, что он просто бредит. Но его речь была четкой, связанной. Все за и против, были прекрасно связаны умозаключениями. Приложившись к моему портсигару, с моего разрешения, он уже добивал пятую сигарету. Наконец он закончил свой монолог.

– Что скажете?

– Гай, для столь молодого человека ваша речь слишком содержательна. Даже достойна министра или президента страны. Кто вас послал?

– Никто, я сам пришел. Уж можете мне поверить.

– Тогда ваши познания в области социального развития тем более удивительны. Я даже больше скажу, мне подобное предлагали, лет пять назад, но я их выгнал. У них были голые идеи. Это бы не привело ни к чему хорошему. Вы же не только даете идею, но и поясняете как. Я понимаю, что местами вы сильно упрощали. Не возможно все уложить в час.

– Согласен, генерал. Это все по большей части тезисы. Полная программа у меня есть. Но у меня нет власти, ее применить, и нет таких людей, как вы.

– То есть вы предлагаете построить тоталитарное социальное общество на базе нашего государства.

– Почему нет. Восстановить старое название – Ораторрия. И уже под этим флагом создать единое государство на всей планете.

– И кого вы собираетесь поставить во главе этого государства, уж не себя ли любимого?

– У вас есть другая кандидатура? Подумайте генерал.

– Излагаете вы складно, но есть проблема – преемственность наследования. Да и вы не святой.

– Да, уж. Не святой. Не без того. Но у меня та же добродетель, что и у вас, генерал, меня невозможно купить. С другой стороны у меня есть технологии, что позволят государству Ораторрия стать космическим государством и не позволить случиться очередной жатве.

– В уверены? Это было страшно. Дед хорошо помнил её. Вы точно в этом уверенны?

– Я прибыл из мира, где наш народ смог победить.

– Все же вас послали.

– Нет. Идемте на борт моей машины, вы все поймете.

– Но какова ваша цена, кроме власти?

– Разве есть, что-то более ценное.

– Жизнь.

– Согласен. И уж если подняли этот вопрос, скажу, что некоторым, не всем, это будет доступно – очень долгая жизнь. Не знаю как вам, а вот для вашего сына, возможно, я смогу это обеспечить. Он тоже достойный офицер. Я слышал отзывы о нем.

– Тогда докажите мне, что вы не врете.

– Прошу, я покажу вам планету из космоса.

2014 год, Земля, Новосибирск, Пьетро Эскуза

Где то с неделю меня посещали разные люди из прошлого Николая. Потом все пропали. Никому не нужен инвалид. Из моего снаряжения уцелело два купола. Я продал их. Купил компьютер и провел скоростной интернет. Надо было на что то жить. Просмотрев все языки, я понял, что переводы с английского, немецкого, французского и итальянского я вполне могу осилить. Выполнив пару тестовых переводов, получил работу в издательстве. Редакторам нравился мой стиль. Ещё бы, сам эпископ Новгородский отмечал мой слог. Прошла зима, наступила весна 2015 года.

Освоившись за зиму со своим убогим существованием в первые теплые дни стал выезжать на набережную Оби. Мне повезло я жил на улице Инской, в маленьком одноэтажном домике. Выехать на коляске было просто. Было непросто спуститься в переход, а особенно выбраться из него. Но мир не без добрых людей. Мне помогали. Там на набережной я и увидел её.