Там, где танцуют сирены
– Книжки почитаешь, не маленькая ведь. Займешь себя как-нибудь, – она выключает конфорку, треплет меня по голове и уходит в свою комнату, видно, одежду подбирать.
***
– Все, я пошла, – доносится с первого этажа.
– Хорошо! – кричу я в ответ. Осталось только выждать немного, и можно устраивать слежку.
На улице уже должно быть прохладно, так что натягиваю темные джинсы, кроссовки и черную водолазку. Да, Морена, тебе двадцать, и ты играешь в шпионов. Волосы убираю в высокий хвост, чтобы не мешались.
Как во всех голливудских фильмах, сооружаю подобие человеческого силуэта под одеялом. Если тетка вдруг неожиданно вернется, то будет думать, что я сплю. Глупо? Да. Но в фильмах это работает, а на деле я еще ни разу не пробовала. Не было надобности.
Выключаю свет и в потемках пытаюсь добраться до выхода из комнаты. Прятаться в пустом доме мне не от кого, спускаюсь спокойно по винтовой лестнице. От спуска кружится голова. Металлические перила холодят кожу на ладонях.
В доме темно. Тетка решила, что я весь вечер проведу наверху, и выключила свет везде, где только можно. Ну, пусть так и думает. Выглядываю в окно на кухне, лишь слегка отодвинув пальцами занавеску. Как раз видно улицу и силуэт человека, что стоит рядом с нашим забором. Лица не разобрать – мужчина находится ровно в тени от фонаря.
Мне становится не по себе. Приставили к дому следить? За мной?
И самой смешно от личной мнительности и желания найти какую-нибудь тайну или заговор. Кому может потребоваться следить за мной? За племянницей-сиротой, приехавшей на каникулы к тетке.
Только все равно решаю выйти из дома не через дверь, а участок покинуть не через калитку.
Тетка всегда оставляет окно в своей комнате открытым. Через него и выбираюсь на задворки участка к курам. Кроссовки тут же намокают от росы, осевшей на траве. Курятник давно закрыт. Птицы уже наверняка спрятали головы себе под крылья и дремлют на насестах. И не подозревают, что живут они только для того, чтобы служить доходом для Пелагеи.
На улице действительно прохладно, хоть на море и полный штиль. Ни одного дуновения ветерка. Осторожно выглядываю из-за дома – мужчина все еще стоит, прислонившись к фонарному столбу, и курит сигарету. Уголек на ее кончике то ярко вспыхивает красным, то вновь затухает. Дымок поднимается тонкой струйкой, раздражает комаров и мотыльков, что глупо бьются о стекло фонарного плафона.
Ну и пусть стоит. А я в обход. Жаль только, что джинсы придется испачкать немного – земля влажная.
Здесь, за курятником забор представляет собой обычную металлическую сетку, которая отходит в самом низу. Соседская овчарка несколько лет назад совершила как-то к нам подкоп, чтобы погонять кур. До сих пор эту дыру не заделали. Только скотчем сетку к столбу примотали. Держится и ладно. Все равно не видно, как оно все здесь устроено.
Опускаюсь на колени и вслепую пытаюсь отмотать клейкую ленту. Без света это дается мне с большим трудом, но вскоре я добиваюсь желанного результата. Если Морена Лазурова решила, что она шпион и суперагент, значит, она доведет все до конца и сделает это по высшему разряду.
Отгибаю край сетки как можно сильнее и стараюсь не шуметь. Здесь только и остается, что на животе проползти. Ну и почему овчарка Радка не вырыла яму глубже?
Пачкая свои единственные джинсы, пролезаю в дыру. Говорят, что трава плохо отстирывается. Завтра проверим.
За нашим участком начинается поле, точнее, общие огороды. Весной обычно жители приходят, высаживают что-нибудь. Потом любой может для супа или салата нарвать морковок, да огурцов. Никто не наглеет. Берут столько, сколько нужно.
И вот сейчас по тропинке рядом с этим огородом я и пройду несколько домов. Потом, правда, как-то придется попасть на другую сторону улицы, чтобы проникнуть на участок Дена.
Перехожу на бег. Вдруг пропущу самое интересное? И опять нужно додумывать, угадывать. Что там с этим морем не так? Кто покалечил Дину? Что за странная девушка тогда манила меня к себе?
Про водных коней, что вставали на дыбы, и их шевелюры, сотворенные из морской пены, я думать отказываюсь. Это уже разыгравшееся воображение. Вот этого точно не было. Это приснилось.
Останавливаюсь. Вон дом Дена. И именно в этот момент я понимаю всю глупость своей затеи. Конечно же, этот дом, как и все здесь, огорожен забором. Раньше я почему-то не задумалась, что мне придется попасть на участок. На чужую территорию. Что, по меньшей мере, незаконно.
Единственная возможность проникнуть в этот бастион – калитка, которую могли забыть запереть.
Ну, будем надеяться, что тот, кто следил за моим домом, сейчас продолжает за ним наблюдать, а не глазеть по сторонам.
Срываюсь с места и как можно быстрее перебегаю дорогу. Я у нужного забора. Мужчина все еще докуривает свою сигарету, лениво потягиваясь. В мою сторону даже не смотрит. Хорошо.
Легонько толкаю калитку, и, о чудо, она поддается! В открывшуюся щелку пролезть у меня получится вряд ли. Открываю сильнее. И вздрагиваю от скрипа, разносящегося по округе. Быстро ныряю внутрь. Большой кустарник жимолости послужит мне укрытием на ближайшее время.
Дверь дома открывается. Выглядывает Ден. Сжимаюсь вся комочком, в надежде, что меня не увидят. Он вальяжно доходит до калитки и закрывает ее, на всякий случай оглядываясь по сторонам.
Как только он уходит, позволяю себе немного расслабиться. Теперь осталось дело за малым.
Сгибаясь в три погибели, я подбираюсь к окнам дома.
Собрание проходит на кухне. Почти все форточки открыты, и мне слышно, что говорят люди. Насчитываю минимум десять человек.
Сажусь около стены под одним из окон. Лопатки касаются холодного камня. От перебежек хочется пить и першит в горле.
Молодец, Морена, ты пробралась. Ты настоящий шпион. Жаль только, что диплом в следующем году защищать нужно будет не так.
– Я никак в толк не возьму, почему вы не хотите пойти им на уступки? – незнакомый мне мужской голос.
– Выпустить сирен в наш мир? Виктор, ты серьезно? Ты хоть представляешь, какой хаос воцарится? – похоже на голос Виталины.
Стук чашки о деревянный стол. Вся обращаюсь в слух. Сейчас меня не заботит холод от влажного камня, на котором я сижу. Не волнуют промокшие ноги. И то, что ветер, которого до этого не было, своими сильными порывами, пригибает к земле молодые березки, недавно высаженные Виталиной Петровной. Сейчас для меня не существует ничего вокруг, кроме напряженных голосов в кухне.
– Как ты не понимаешь, Вита! – стул со скрежетом отодвигается. – Как только к ним вернутся голоса, они никого здесь не оставят в живых. Мы выйдем из своих домов под звуки их пения и, словно крысы за крысоловом, с улыбками на губах утонем в море. Лукоморье опустеет. Никого не останется, кто смог бы не допустить их проникновение в мир.
Я зажимаю рот руками. Либо эти люди сумасшедшие, либо я, либо сирены действительно существуют.
– Мы раздадим наушники. Беруши. Что угодно! Но я отказываюсь потакать прихотям этих чудовищ, – еще один женский голос, но он тоже незнаком мне.
– Лукоморье существовало задолго до нашего рождения. И все поколения успешно справлялись с поставленной задачей. Справимся и мы. А пока. Предлагаю продолжать не выпускать никого в море, – это уже моя тетка вступила в беседу.
К сожалению, комарам все же удается уловить мое тепло. И сейчас они кружат рядом, противно пища, и пытаются полакомиться свежей кровью. А я отогнать их не могу. Даже прибить негодяев. И что это за Лукоморье? Наш поселок?
Где-то начинает лаять собака. Ей вторит еще одна. И мне становится даже немного жутковато, но приходится дальше сидеть под окном, чтобы не пропустить ничего важного.
– Есть еще одна проблема, – голос Дена. Разговоры стихают. Только кто-то методично мешает сахар в кружке, скребя ложкой по дну. – Ваша племянница.
– Моя племянница вас не касается, – голос Пелагеи взвинчивается до потолка.
– А я думаю, что касается. Она уже дважды видела то, чего не следует. И уже что-то подозревает. Ходит везде, вынюхивает, – он говорит обо мне с таким тоном, словно видит перед собой только девчонку, от которой можно ждать одних бед. – Либо отправьте ее домой. Либо расскажите правду. Я, конечно, за первый вариант. Нечего тут шататься. Пусть уезжает к себе в город.
Вспыхиваю. Ах, так?! Да я узнаю все, что только будет в моих силах. Еще и сама к этим вашим сиренам схожу.
– Не горячись, Ден, – мужской молодой голос. – Все же недавно она потеряла родителей.
Ден недовольно фыркает.
– Два года назад. Пора бы смириться с тем, что их у нее забрали.
В игру вступает все та же женщина, которая пару раз говорила до этого.
– Я считаю, что девочке нужно рассказать правду. Она имеет право знать, что Алиса и Андрей Лазуровы не просто пропали без вести.
Когда я шла сюда, я не думала, что услышу что-нибудь важное. Хотела верить, что они действительно собрались на чаепитие. Потом была готова к любой правде, даже фантастической. Но не к такой. Не к той, что затронула моих родителей и их смерть.
И если раньше я еще могла остановиться в своем расследовании. То не теперь. Не теперь, когда мне известно, что они не пропали. Что в их смерти виновато не море, не обычный шторм.
Сижу, словно каменная статуя. Обхватив колени руками. По щекам текут слезы. Все эти признания вновь разбередили только поджившую рану.
– Ей нельзя ничего говорить. Иначе раскроется не одна тайна.
VII
Первый порыв – вскочить на ноги и убежать отсюда как можно дальше. Собрать вещи, сесть на самолет и улететь обратно в Москву, в двушку на окраине города. Где меня никто не ждет. Где вторая комната пустует, а по квартире гуляют сквозняки. Рухнуть на вечно разобранный пыльный диван и, обняв старую игрушку, которую мне подарили на шестой день рождения, разреветься во весь голос. Уткнуться носом в плюшевый живот любимого пса и долго плакать, пока не закончатся слезы.
Но я заставляю себя остаться на месте, хотя желание выбросить из головы все эти разговоры, новости, которые я только что узнала, весь этот поселок целиком, слишком велико.
Закусываю губу, чтобы как-то образумить себя и не вломиться в дом Виталины с криками и требованиями все объяснить. Руки сжаты в кулаки, так что ногти впиваются в ладони.
Я закрываю глаза и несколько раз глубоко вдыхаю. Надо уходить отсюда. Я услышала намного больше, чем планировала. А участники собрания снова стали обсуждать возможные переговоры с сиренами.
– Не будут они с вами беседовать. Даже со мной не захотели. А я-то им рыбки наловила, – звонкий голос Дины пробивается сквозь мои мысли. – А они. Смотрите, до сих пор царапины не зажили. За эти мучения я просто обязана с вас потребовать горячую ванну с морской солью. Только пусть будет без резкого запаха. От прошлого у меня болела голова. О! И суши! Хочу суши! А то есть несоленую сырую рыбу уже омедузело.
Я слишком расстроена и подавлена, чтобы обращать внимания на странные требования Дины, и ее интересные выражения. Хочет суши – пусть ест. Я же хочу в кровать и спать. Только бы забыть все эти бредовые тайны и сплетни о сиренах, странном исчезновении моих родителей и о том, что еще может открыться.
Прокрадываюсь к калитке, стараясь не шуметь. Отпираю щеколду, распахиваю дверцу и выбегаю прочь отсюда. Домой, в кровать. Мне уже неважно, пусть по скрипу они поймут, что кто-то был на участке. Ничего не важно.
Как я ревела, когда узнала, что родителей не нашли. Как правдиво врала мне тетка, когда говорила, что они еще могут вернуться. Она уже тогда знала, что на самом деле произошло. Что они не пропали, а погибли. Были убиты. Сиренами ли? Этого я так и не узнала.
Собираюсь вернуться в дом, как нормальный человек, но спохватываюсь, заметив знакомый силуэт. Вновь приходится пробираться задворками, подлезать под сеткой, пачкая джинсы и водолазку о сырую землю, залезать в теткино окно, предварительно сняв грязные кроссовки, с налипшими на них комьями.
Винтовая лестница. И падаю поверх покрывала, даже не раздеваясь. Лишь кроссовки успеваю зашвырнуть под кровать.
Ночь проходит без сновидений, чему я несказанно благодарна. С утра меня будит стук в дверь.
– Морена, ты завтракать будешь? А то я уходить собираюсь, – само очарование для человека, скрывающего такую важную правду.
– Буду, – бубню в подушку.
– Что?
– Буду! – специально приподнимаюсь над подушкой, чтобы женщина услышала, мой голос просто пропитан раздражением.
– Тогда спускайся, – и звук удаляющихся шагов.
Стягиваю с себя водолазку и джинсы, тщательно изучаю нанесенный им ущерб и швыряю вещи под кровать. Пелагея уйдет – постираю. Из шкафа выбираю цветастую футболку и шорты.
Зеркало показывает мне совершенно неподобающую картину. Хвост съехал набок, куча петухов примостилась на макушке. Глаза красные, зареванные. На опухшем лице отпечатались следы от подушки.
Единственное, что я могу сделать в этом положении – поправить прическу. Так и поступаю.
Тетка встречает меня блинами и горячим какао. Чудесные сладкие запахи ванили и шоколада, витающие по солнечной кухне, заставляют ненадолго отвлечься от появившихся проблем.
– Теть, – говорю я, помешивая ложкой какао. – А сирены существуют?
На мгновение она замирает, пытаясь понять, что мне известно, а затем расплывается в улыбке.
– Эти мифические твари, что моряков топили? – уточняет, словно не понимает, о чем разговор.
Неспешно отпиваю глоток вкусного напитка, смакую его и лишь после этого отвечаю.
– Они самые. Как думаешь, реальны?
– Ох, Моренка. Взрослая ведь девка уже. Двадцать первый год живешь, а в сказки веришь. Если бы они существовали, тогда люди давно уже смогли бы найти тому доказательства.
И хоть тарелка Пелагеи еще не пуста, женщина поднимается из-за стола и начинает убирать за собой, пытаясь замять этот разговор.
– Но ведь мифы откуда-то пошли. Почему в разных легендах есть русалки и сирены, которые завораживают пением и топят людей?
Тетка со звоном бросает тарелку в мойку.
– Выдумки. Раньше все списывали на тварей. И кораблекрушения, хотя штурманы просто не справлялись с управлением, и топящихся не от лучшей жизни людей. И русалки с сиренами – это разные вещи. Можешь у Дины проконсультироваться, если так этой темой заинтересовалась. Она у нас спец по морским мифам.
Пелагея протирает стол, швыряет тряпку на край раковины и собирается выйти из кухни, но я останавливаю ее очередным вопросом.
– Кто вообще такая эта Дина?
– Вот у Дины и спроси, – отмахивается Пелагея и исчезает в дверном проеме.
***
Сегодняшний день я собираюсь полностью посвятить поиску информации о сиренах, русалках и всех этих мифологических тварях из языческого мира. Можно было бы последовать теткиному совету и пойти к Дине, но какой смысл слушать человека, который тебе лгал несколько лет?
Я знаю, что соврать мне не может – это книги. Вот только библиотека, как назло, оказывается закрыта.
Здание хранилища старое, большое и торжественное, похожее на один из храмов Древней Греции. С высокими белоснежными колоннами, подпирающими свод, двускатной крышей, и лепниной на фронтоне в виде эпизода из мифов.
Каким образом такая красота оказалась на площади старого поселка, где в брусчатке не хватает каждого десятого камня, а остальные домики приземистые и блеклые как один, я не знаю.
Здесь же в самой середине стоит большой фонтан, который по закону жанра тоже должен быть в запущенном состоянии, но каким-то чудесным образом продолжает работать.
Сажусь на мраморные ступеньки и подставляю лицо солнцу. Нужно немного загореть, а то хожу бледная, как поганка. Ирка будет смеяться. Скажет, два месяца провела на море, а вернулась белее смерти.
Около продуктового магазинчика, в котором работает дядя Павел, стоит группка местной молодежи и потягивает из бутылок то ли пиво, то ли энергетики. Четверо парней и две девчонки. Как бы сказал Николай Дроздов: «А сейчас мы с вами можем наблюдать за обитателями местной фауны в их естественной среде». Но на удивление парни не гогочут, через каждые два слова используя маты, как это обычно бывает в таких ситуациях. А девушки навид выглядят очень приятно и опрятно.
Их разговор прерывает шум двигателя. Мотоцикл влетает на всей скорости на площадь, делает круг и останавливается ровно у группки. С байка спрыгивает блондинка, в которой я узнаю Дину, и сам водитель. Он небрежно снимает шлем, показательно взмахивает головой, откидывая со лба волосы и, этого следовало ожидать, оказывается Деном.
– Здорово, – доносятся до меня приветствия. Парни пожимают руку Дену, и расплываются в улыбках, поворачиваясь к Дине. Та сегодня в легком розовом платьице и с мудреной прической из кос.
– Дина! Какими судьбами к нам? Когда ты вернулась?
– Да вот вчера приплы… приехала, – игриво накручивает выбившийся локон на палец и смотрит в мою сторону.
Да ну, глупости. Зачем ей глядеть на меня? Там вон мальчишки. Ее обожаемый Ден. Она ухмыляется и отворачивается.
– А чего к нам не зашла? Мы в «Кракене» тусили.
«Кракен» это местное кафе, по ночам превращающееся в клуб, я бывала в нем только днем. Известно мне только то, что там продаются клубничные молочные коктейли, которые я так люблю.
Я поднимаюсь со ступеней. Здесь уже ловить больше нечего. Еще один вариант пополнить багаж знаний – отправиться в город и найти там бесплатный Wi-Fi. Телефон у меня с собой, так что выйти в сеть будет с чего. Мобильный интернет на лето я не оплачивала. Все равно здесь не ловит.
Мне повезло, что именно с площади в город уходят автобусы. Добираюсь до остановки и сажусь под навесом на лавочку. Достаю из сумки книгу, которую взяла с собой на всякий случай, если ехать все же придется.
Расписание давно выцвело, так что я вряд ли смогу узнать, когда транспорт приедет. Говорят, что катаются они здесь не слишком часто.
– А это кто? – теперь я еще ближе нахожусь к Дену и его компании и могу слышать дословно каждое предложение.
Ден удивленно оглядывается на меня.
– Да к соседке племянница приехала, – бросает он небрежно.
Делаю вид, что читаю книгу, а сама слушаю их разговоры, но там ничего сверхъестественного. Лишь обсуждения местных сплетен.
Через некоторое время ко мне подходит один паренек из той компании. А его друзья тихо перешептываются и посмеиваются.
– Вах! Какая красивый дэвушка сидит! – изображая нерусский акцент, произносит светловолосый молодой человек и садится рядом. – А что такой красивый дэвушка делает одна?
– Такой красивый дэвушка ждет автобус, – отвечаю я и понимаю, что голос этот мне уже знаком. И слышала я его вчера у Виталины дома.
– А имя у дэвушка есть? – он улыбается в тридцать два зуба и пытается не рассмеяться.
– Есть. Морена я, – убираю книгу, дальше притворяться смысла не вижу.
Краем глаза замечаю, как остальные ребята поглядывают в нашу сторону и улыбаются.
– А я Руслан. А Морена знает, что автобус ходит только два раза в сутки? Утром в десять и вечером в девять?
Я удивленно смотрю на парня.
– Серьезно? – значит, сегодня в город уже не попасть . Вот ведь невезение.
Руслан спохватывается.
– Эй, ты чего? Расстроилась? А тебе очень срочно? – лишь грустно киваю. – Я могу друга попросить, чтобы отвез.
Мои глаза загораются. Неужели доберусь до интернета?
***
Почему нельзя было догадаться, что другом Руслана окажется не кто иной, как Ден?
– Ребята, это Морена, – знакомит меня с группкой молодых людей Руслан, а затем указывает на каждого и представляет их. Имена мне даются с трудом, но запоминаю каждого.
Миловидная блондинка – Вероника, а ее подругу зовут Машей. Самый высокий из всех парней – Вадик, самый низкий – Илья. И Ромка непримечательный внешне, но заметный по кислотной футболке.
Ребята снисходительно улыбаются, но я уже знаю, что с ними мы больше контактировать не будем. Не моя это компания.
– Милая футболка, – окинув меня взглядом, улыбается Вероника. – Где купила?
Называю ей магазин. Девушка недовольно дергает плечом.
– И откуда ты? – спрашивает лениво Маша, чтобы поддержать разговор.
– Сейчас живу в Москве, но вообще отсюда, – я стараюсь быть приветливой и дружелюбной, но уже вижу, как меня воспринимают в штыки.
Руслан что-то шепчет Дену и тот, тяжело вздохнув, соглашается.
– Тебя отвезет Ден, – ласково обняв меня за плечи, сообщает Руслан.
– Э, – удивленно тяну я, но спохватываюсь. – Спасибо.
Ден подходит к своему байку и садится на него. Смотрит прямо на меня. Так ехидно, будто ждет чего-то.
Подхожу ближе.
– Надевай, – грубо сует мне в руки свой единственный шлем.
– А ты? – удивляюсь я, вспоминая, что это он был в шлеме, а не Дина.
Он не отвечает. Ждет, когда я соберусь и сяду. Шлем тяжелый, неудобный и пахнет туалетной водой Дена, но пусть лучше так, чем разбить себе голову.
Чья-то рука касается моего плеча.
– Верни мне его живым, – тонкий голосок Дины звучит у уха. Затем девушка перепархивает к Дену и целует его в щеку. – Я все еще жду обещанные суши.
Слышу перешептывания Вероники и Маши.
– Москвичка, – фыркает Маша.
– И в дорогих шмотках. Фирменных, – соглашается ее подруга.
Дальнейшего разговора я уже не слышу, потому что мотоцикл начинает реветь и срывается с места.
Ездить на мотоциклах страшно. Это я поняла уже в первые две минуты, как железный конь тронулся с места. Всю дорогу кажется, что мы сейчас упадем или разобьемся.
Мы на всей скорости мчимся по проселочной дороге в сторону леса. Приходится обхватить парня обеими руками за талию, чтобы удержаться на этой странной машине.
И вот навстречу нам выходит лес. Всей своей громадиной старинных сосен и кедров. С сумраком на дороге и птичьими песнями. Иногда я забываю, что боюсь леса. Мне нравится вдыхать эти запахи свежести, прелых листьев и мягкой земли. Нравится слушать трели пташек и смотреть на белок, скачущих по деревьям. Это какой-то свой особенный мир, как и водный. Если сюда не вторгаться, чаща будет казаться такой же таинственной, как и морские глубины с их секретами.
По обе стороны от дороги проносятся ели, березы и осины. А я лишь крепче прижимаюсь к Дену, каждый раз боясь сорваться.
Как и всегда, когда пересекаешь черту леса, по коже пробегает странный холодок. Обычно я списываю это на прохладу в тени деревьев, но теперь в этом хочется найти какой-нибудь мистический смысл.
Город оказывается всего в получасе езды. Мы замираем на светофоре.
– Так куда тебе надо? Ты так и не сказала, – оборачивается ко мне Ден.
– В Макдоналдс, – говорю я первое, что приходит на ум. Пусть оставит меня там, а я уже сама обратно доберусь.
– Серьезно? Ты тратишь мой драгоценный бензин, чтобы купить вредной еды? – сквозь показательное недовольство проскальзывает смешок.
– Мне не еда нужна, а бесплатный интернет. Да и бензин не просто так тратится. Купишь своей ненаглядной суши, которые она так жаждет, – давай, довези меня уже до места и разойдемся каждый своей дорогой. А я наконец-то смогу отыскать всю нужную мне информацию.
Загорается зеленый свет, и мы трогаемся с места. Ден останавливается у ближайшего здания фастфуда.
– Тебя через сколько забрать? – осведомляется он благородно, а на лице отражается весь спектр нежелания, недовольства и смирения.
Глаза у него сегодня светло-синие, как море в солнечных лучах.
– Не надо меня забирать. На автобусе домой вернусь, – отвечаю я. Тогда он берет на себя ответственность объяснить, на какой маршрут и где садиться. И даже называет точное время отбытия отсюда транспорта. Благодарно киваю и ухожу.
Жаль, что детские обиды самые сильные.
***
В Макдоналдсе не протолкнуться. Тут работают кондиционеры, но народу столько, что дышать все равно нечем. Добираюсь до кассы, заказываю молочный коктейль и выхожу на веранду под открытым небом.
Мне нужна только информация о русалках и сиренах, но руки так и чешутся проверить социальные сети и почту. Я одергиваю себя. Буду отвечать на сообщения и проторчу тут до позднего вечера.
В интернете оказывается не так и много полезной информации, которая могла бы мне пригодиться. Среди сирен я нахожу два вида. Тех, которых отождествляют с русалками. И тех, что живут на скалах в образе полуженщин-полуптиц. В любом случае и те и другие своим пением заставляют людей забывать обо всем.
Кроме мифов из Древней Греции, никаких других особо интересных источников мне не попадается.
Про русалок информации чуть больше. Где-то считается, что это они живут в морях и поют те же смертельные песни, как и сирены. А вот в славянской мифологии есть тоже два варианта. Это утопленницы. Или нечисть, живущая в лесах и щекочущая до полусмерти людей. Русалки с длинными волосами цвета пшеницы. Любят очаровывать парней и после топить.