Сила прощения. Том 1. Книга 1

– Ладно, Власта, место заняли, вы сидите, а я за Димой пойду, – сказала Света, вставая из-за столика.

– Ну, вот еще, – возмутилась Власта и задержала подругу за руку, – подожди, я вот Сенчукова видела здесь, значит, и Димка скоро появится.

– Слушай, ну мне это… надо в комнату для девочек, – сказала Света, посмотрев искоса на хмурого Илью. – Пошли со мной.

– Ну ладно, пойдем. Мальчики, вы тут посидите, а мы сейчас вернемся, – добавила Власта, вставая со стула.

При этих словах Чемодан встал:

– Мне надо позвонить.

После чего он вышел из-за столика и пошел вглубь зала. Утюг остался сидеть за столиком. Чемодан прошел во второй зал дискотеки, в котором он нашел всех ночных завсегдатаев – городскую братву. Дискотеку они облюбовали давно, как легальное место встреч для обсуждения своих дел. Здесь сегодня были почти все, кроме Сергея Литвинова.

– Ну, пошли, чего ты так вдруг засуетилась?

– спросила ее Власта. Власта встала со стула, взяла Свету за руку и они направились к дамской комнате.

– Да беспокойство у меня какое-то, – ответила Света. – Этот второй, здоровый детина, даже не сказал, как его зовут. Сидит, молчит, на меня как-то странно смотрит. От его взгляда у меня аж муражки по спине бегают. Жуткий какой-то тип. Ты его давно знаешь?

– Да если честно, я его раньше видела в клубе, а так лично с ним не знакома, но судя по тому, что он с Сергеем Литвиновым тусует, значит, их что-то связывает еще помимо просто общения.

– А чья машина, на которой нас сюда привезли?

– Ну, не Ильи, это уж точно. Я думаю, этого здорового.

– Может, давай уйдем отсюда? – спросила Света.

– Да ладно тебе паниковать, подружка, – успокойся, вечер только начался, скоро Димка твой придет, я его тоже сильно хочу увидеть, поговорить с ним, как он там служил, каким стал, все-таки мы с тобой с ним вместе познакомились, я не права?

– Права. Ну ладно. Ладно. Как скажешь. Давай останемся.

Девушки, посетили дамскую комнтау. Света вышла первой. Власты все еще не было. «Наверное, Власта вышла раньше меня», – подумала Света и пошла в сторону их столика. По пути она остановилась, так как ей показалось, что она забыла в туалете свою помаду. Света начала искать ее в своей сумочке. В этот момент она увидела, как Илья Ваитовский, который вышел из-за их столика первым, достал из кармана мобильник, и она невольно услышала следующий разговор.

– Алло, Брысь, ты где?

– Тут я, в клубе, и вижу тебя. Сейчас подойду.

Из противоположного угла зала выдвинулась фигура и пошла в сторону Чемодана, в темноте было плохо видно, кто идет навстречу, и Чемодану сначала показалось, что фигура в плаще с капюшоном на голове. Но вскоре фигура вышла на свет.

– Тьфу ты, черт! – выругался Чемодан.

– Что, не признал, что ли? – спросил его Брысь.

– Да нет, признал, так что-то примерещилось мне. Ты, короче, скажи, у тебя есть сейчас?

– Что?

– Сам знаешь что!

– Тысяча рублей, – ответил Брысь, – за грамм.

– Ни хрена себе, – удивился Чемодан, – как это так? У всех по пятьсот, а у тебя тысяча.

– Ну и иди туда, где по пятьсот, – ответил Брысь, – у меня товар лучший, качественный, крышу сорвет так, что и не заметишь, будешь в кайфе пребывать, а наутро и голова не болит, правда, не помнишь ничего потом, что было с тобой, но это даже и весело, друзья потом все рассказывают, смешно получается.

Света была в шоке. Она поняла, что разговор шел о продаже дозы наркотиков ее знакомому Илье Ваитовскому, с которым они с Властой и приехали в этот клуб. Света испугалась. Она быстрым шагом направилась к своему столику.

– Ну хрен с тобой, неси, – сказал Чемодан, доставая деньги. Он купил у Брыся дозу наркотика, тут же пошел в свою машину, где взял в аптечке шприц и все необходимое для укола, потом вернулся в клуб. Зашел в туалет, закрылся в кабинке, где изменил свою венозную кровь вихрем небытия. Когда Чемодан вышел из туалета, он еще оставался вменяемым, и тут он увидел Вовку Сенчукова, недавно появившегося на дискотеке. Подойдя к нему, Чемодан… оторвался от реальности. Его закружил вихрь разноцветных огней, который унес его в иную реальность. В теле ощущалась легкость, в голове свежесть, все мысли пришли в порядок, а решения назрели сами собой.

Власта вернулась за столик первая.

– Ну, что, не скучаешь? – спросила она угрюмого парня.

– Нет, – ответил он и попытался улыбнуться, скорчив гримасу.

– Как зовут-то тебя? А то ты все молчишь и молчишь. А кто нас развлекать будет? – спросила его Власта.

– Чемодан пусть и развлекает, я тут по другому делу.

– И по какому?

– Неважно, – сухо ответил он. В этот момент к столику вернулась Света.

– Власта, – сказала она, – давай отойдем.

– Куда вы все ходите, – сказал Утюг, – давайте посидим, выпьем, познакомимся наконец.

Неожиданно Чемодан посмотрел на девушку в углу зала и спросил Вовку:

– Кто это?

– Да ты что, Чемодан? Не узнал, что ли? – удивился Вовка, – это же Светка Рогожникова.

– Рогожникова, – произнес он, – ах да, которую я с Властой привез на эту дискотеку. Та самая, которая пацана какого-то любит, который Чичена убил и Утюга вырубил, ну, сука, сейчас порамсим. Сейчас пойдешь к Светке и скажешь, что ее ждет на улице, в парке на лавочке, у закрытых киосков, ее хахаль, понял? А не то…

И так как Вовка был трусливым, то он, пряча глаза, тихо ответил:

– Хорошо, хорошо, Илья, я ее вызову, – с этими словами он направился к столику, у которого стояла Света, разговаривая с сидящей за столиком Властой.

– Света, тебя Дима зовет, – сказал Вовка.

– Да?! – удивилась Света. – А где он?

– Он тебя ждет у закрытых киосков в парке, на лавочке.

– Странно, почему же он сюда не заходит?

– Не знаю, он сказал, что хочет тебе что-то важное сообщить и просит тебя прийти туда, – подло врал Вовка.

– Ну, хорошо, передай ему, я сейчас приду, – ответила Света, не заметив бегающих глаз Вовки.

– Охраняйте места и возьмите еще, пока есть, свободный стул для Димы, а я пойду за ним, – сказала Света ребятам, взяв с собой сумочку. Сказав так, Света планировала обмануть бдительность их странного сокомпаньона и потихоньку уехать из клуба вместе с Димой.

– Давай иди, все сделаем, только не долго, а куда за ним? – спросила ее Власта.

– В парк. Вовка Сенчуков сказал, что Дима меня у ларьков ждет и хочет что-то сказать. О, Власта, пошли со мной, – сказала Света и, наклонившись, прошептала ей в ухо, – я одна боюсь.

– Да иди не бойся, все нормально будет, – ответила Власта, но голос ее прозвучал как-то странно глухо. – Я уж и горло простудила от холодного пепси, – добавила она, отводя глаза.

В парке, в указанном месте, Димы не было, зато недалеко стояла кучка парней, которые, завидев Свету, двинулись ей навстречу.

– Привет, детка! Ты что, хахаля своего ждешь? А ты не жди его, не придет. Он сегодня замочил Чичена, сидит в ментовке, а тебя мы сейчас все дружно трахнем во все дырки. Сфотографируем все и пошлем твоему хахалю, чтоб не скучал, – все это сказал водитель бежевых «Жигулей», которого звали Илья, по прозвищу Чемодан, и который привез девушек сегодня на дискотеку. После чего он подошел к девушке, одним движением руки сорвал с нее ее тонкое легкое платье и повалил на землю. Света пыталась кричать, но рот ей залепили скотчем. Она задыхалась и из последних сил пыталась столкнуть с себя навалившегося на нее подонка, но два амбала держали ее руки, а Чемодан скользкой и потной рукой уже трогал ее за лицо.

– Сейчас, милашка, мы посмотрим, девочка ли ты еще, – сказал Чемодан, – слышал я от Сергея, что ты целочка, ох люблю целочек трахать, они всегда так плачут, так просят пожалеть их, что я просто кайф немеренный ловлю.

Пока Чемодан делал свое грязное дело, один из подонков фотографировал происходящее, добавляя:

– Трахните ее, мужики, трахните!

Еще двое амбалов присоединились к насилию:

– Сейчас я посмотрю, какая у тебя попка, детка. Ох, какая маленькая и кругленькая, – сказал один из подонков, разворачивая ее к себе.

Света больше не сопротивлялась: ее руки держали, она задыхалась. От резкой боли, пронзившей все ее тело, она потеряла сознание.

– Власта, где Света? – спросила Елена Михайловна, приехав на дискотеку, – она с тобой?

– Да она на улицу вышла, сказала, что ее там ждет Дима, у ларьков, минут пять назад, – ответила Власта, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Что? Что-то случилось? – спрашивала она Власту. – Костя, иди к ларькам, она там.

Константин Степанович, суетясь, выбежал из клуба и бросился бегом в сторону закрытых киосков.

– Кто здесь, что здесь происходит? – крикнул отец Светы, оттолкнув одного из подонков.

– А, папаша приехал, ну так на! Получай! – сказал один из них, замахиваясь на отца дубинкой.

– Что же вы, гады, делаете? – крикнул Константин Степанович, рванувшись в центр движущейся кучи.

– Подонки… – выдохнул отец Светы. «Они напали на мою дочь». И больше от этой мысли, чем от удара по голове, он потерял сознание.

Подонки подняли бездыханную Свету с земли и засунули в подъехавшие «Жигули», где сидел Утюг, который скомандовал:

– Засовывайте ее на заднее сиденье, и везем на дачу к Тиктинскому, там я ее трахать буду.

– А с этим что? – спросил Чемодан.

– Да похер на него, поехали. Живо!

– А где Чемодан? – спросил Утюг.

– Спит, – ответил кто из подонков.

– Как – спит?

– А вот так, ему вчера Брысь наркоту продал такую, что ему крышу снесло.

– Да? – удивился Утюг, – то-то я не мог понять, почему он эту суку так жестко имел, прям с цепи как будто бы сорвался.

– Прикол в том, что он ничего и не вспомнит, после такого наркотика.

– Не вспомнит? Это хорошо, – произнес в задумчивости Утюг, посмотрев при этом на Свету.

– Ну, что, очухалась, сучка? Сейчас отсосешь у меня, а если будешь кричать и сопротивляться, я тебе все зубы выбью.

Света вошла в состояние отрешенности, она не чувствовала и не видела ничего, только уже ласкающая боль ее растоптанной души затмевала боль физическую. «Когда же, Господи, все закончится?» – спрашивала она у Бога, плача и моля его помочь ей. Но только силуэт человека в черном, склонившийся над ней, слышал мысли ее.

– Бога ты не допросишься, ибо сказано: «Пути Господни неисповедимы». Или вспомни заповедь: «Если ударили тебя по левой щеке, подставь правую», – цитировал заповеди Библии странный незнакомец, появившийся в ее воспаленном сознании. – Так чего же ты Его о помощи просишь? Помощи не будет, ибо это он подверг тебя испытанию. Только я могу помочь тебе, но это стоит…

– Господи, – взмолилась она, – помоги мне сегодня, не оставь меня сегодня, – просила она Иисуса.

– А сейчас мы тебя ножичком пощекотаем, – сказал Утюг, поднеся лезвие к левому глазу Светы. Неожиданно с силой захлопнулась открытая ставня, вылетевшее стекло рассекло правую руку Утюга, пальцы его руки разжались, и он выронил нож.

– Она моя теперь, – прошипел Утюгу на ухо Дьявол. И то ли от боли, то ли от неожиданно возникшего в мозгу Утюга голоса, который наполнил душу его животным страхом, лицо Утюга исказилось мукой.

– Черт, – выругался он, перехватив левой рукой толчками бьющую из вены кровь, которая уже оставляла бурые следы на деревянном полу дома.

– И ветра вроде нет, – удивленно заметил кто-то из подонков.

– Всё! – скомандовал Утюг, дико кроя матом.

– Всем спать! Завтра вывезем ее за город.

Наступило утро понедельника.

– Собери телку, заверни ее во что нибудь, – сказал Утюг, левой рукой придерживая забинтованную кисть, – мы ее на свалке выбросим.

Тяжелые пасмурные облака грузно и медленно тащились по небу. Забытое всеми солнце тщетно пыталось пробиться сквозь тучи. Мелкий, но надоедливый дождь барабанил по крыше машины.

– Чемодан, останови здесь, – скомандовал Утюг, – открой багажник.

Выйдя из машины, двое подонков засуетились у багажника и, вытащив вскоре непонятный, большой и в то же время странный предмет, двинулись с ним вглубь свалки.

– Что выкидывали? – спросил очухавшийся Чемодан.

– Да так, мусор, – ответил Утюг, – накопилось за месяц.

– Что с тобой, Костя? – трясла за плечо мужа Елена Михайловна, мать Светы. – Ты живой? Очнись же.

Она провела рукой по его волосам, и рука коснулась чего то липкого. «Кровь?!» – и крик ужаса, страха, скорее за себя, чем за мужа, пронзил тусклую тишину ночи:

– Помогите, люди добрые! – кричала Елена Михайловна, оглядываясь по сторонам.

– Что случилось, женщина?

– А? – испугалась Елена Михайловна, вздрогнув от прикосновения сзади. – Денег нет,

– сказала она. – Вот могу кольцо дать.

– Да зачем мне ваше кольцо? – изумленно ответил подошедший на ее крик парень.

– Только не убивайте! Помогите! Убивают! – громко закричала она. Парень оглянулся, к ним бежали люди. «Пойду-ка я, пока мне этот разбой не пришили», – подумал молодой человек, быстро рванув с места.

– Что случилось? – спросил кто-то, подбежавший на крик.

– Вызовите милицию, меня хотели убить, а убили его, – показав пальцем на лежащего мужа сказала Елена Михайловна.

– Я сейчас скорую вызову, – сказал подбе жавший незнакомец. Через 10 минут к клубу подъехала скорая.

– Разойдитесь, пропустите врача! – говорил доктор, протискиваясь сквозь толпу к распростертому на земле отцу Светы.

– Доктор? – удивилась мать Светы.

– Да, а что такое? – спросил врач.

– Да я, вообще-то, милицию просила вызвать. Во люди, что делают! – удивилась она.

– Не мешайте, отойдите! – приказал врач, прощупывая пульс. – Раненого в машину! – скомандовал он.

Константина Степановича погрузили на носилки и понесли к машине скорой помощи.

– Доктор, он не умрет? – спросила врача Елена Михайловна.

– Нет, – сухо ответил врач, – а вы кто ему?

– Жена, – ответила мать Светы.

– Жена? – удивился доктор.

– Да, а что, не похоже?

– Мне все равно, – ответил врач, – просто судя по тому, как вы себя вели на месте происшествия, нельзя было сказать, что вы жена.

– Только мораль мне читать не надо, доктор.

– Да я ее и не читаю, я думаю, вам не стоит ехать с нами. Вы будете нам только мешать своим присутствием.

– Я на вас жалобу напишу, чтоб вас с работы уволили за хамство, – ответила Елена Михайловна доктору, но в скорую все равно влезла. Она села возле мужа, и под звуки сирены машина устремилась в больницу.

«Хоть бы ты не умер, калекой не стал, – думала она. – Похороны сейчас недешевые, платья у меня нет. А если инвалидом станешь, то и жизни никакой у меня не будет. Сиделкой чьей-нибудь быть – не для меня. Не того я хочу от жизни. Господи, – взмолилась она, – помоги моему мужу, пусть он поправится. Помоги же ему, пожалуйста, Господи», – вслух сказала она последнюю фразу, платком смахивая тощие слезы.

– Состояние не очень тяжелое, жить будет. Ваш муж потерял много крови, к тому же у него легкое сотрясение мозга, которое обычно никогда не приводит к потере сознания такого масштаба. Ну, я думаю, что в воскресенье вы его можете забрать.

– Ой, доктор, большое спасибо, чем я вам обязана?

– Бросьте вы, ничем. До свидания, – отрезал врач.

– До свидания, доктор, спасибо вам за все! – кричала она ему вслед, радуясь, что удалось избежать каких-либо финансовых затрат.

И только сейчас тревога волной подкатила к сердцу Елены Михайловны, тревога за пропавшую Свету, тревога о том, что ей придется много придумывать, объясняя ее отсутствие любопытным соседям.

– Только спокойно доеду до дома, позвоню в милицию, может, ее и найдут еще, – сама себе сказала вслух мать Светы.

Лифт не работал. Тяжело поднимаясь по лестнице к себе домой, Елена Михайловна чувствовала невыносимую усталость. Последние события нарушили ее душевное равновесие. Но, поднимаясь со ступеньки на ступеньку, она произносила, стиснув зубы:

– Я должна быть сильной, сильной, сильной, – и потом шепотом, почти про себя: «Господи, помоги мне». Открыв дверь, Елена Михайловна неуверенной походкой прошла в прихожую и без сил опустилась на маленький пуфик рядом с телефоном. Дрожащей от усталости рукой она набрала номер 02 и, услышав тональный гудок, а затем голос дежурного, тихо произнесла:

– У меня похитили дочь.

Весь разговор по телефону с дежурным казался для матери Светы каким-то нереальным.

Автоматически отвечая на вопросы, она только хотела одного, она очень хотела спать.

– Рогожникова Елена Михайловна, – отвечала мать Светы, – Бронницкая, дом 20, квартира 19.

– А тогда вам надо позвонить в районное отделение милиции, вы к ним относитесь. Запишите номер, – сказал дежурный. Мать Светы записала номер и позвонила в милицию. На другом конце провода повторили все вопросы, на которые она ответила в первый раз дежурному 02.

– Ждите нашего сотрудника, мы к вам скоро приедем.

Ничего не ответив, Елена Михайловна положила трубку. Через три с лишним часа в дверь позвонили.

– Кто там?

– Милиция.

– Да, проходите пожалуйста, – заспанным голосом произнесла мать Светы, открывая дверь.

– Куда можно пройти?

– Проходите в зал, не разувайтесь, – сказала она, зевая.

– Спасибо.

– Майор милиции Бега Юрий Алексеевич, – сказал милиционер, протягивая руку.

– Рогожникова Елена Михайловна, – тихо ответила она.

– Нет ли у вас фотографии вашей дочери, желательно последнего времени?

– Вот, возьмите, – протянула она фотоальбом. Ее уже раздражали долгожданные гости, она хотела, чтобы они побыстрее ушли, потому что она сильно хотела спать, а спать она любила больше всего в жизни. Даже на работу она иногда приходила позже, проспав, а когда ее спрашивало начальство, где она была, она просто отвечала, что, мол, была в налоговой или в суде, а что она там делала, никто никогда не уточнял. Сон для нее был превыше всего. А тут какие-то менты приперлись, да еще три часа спустя, хотя от отделения милиции до их дома идти всего двести метров.

Ответив на все вопросы следователя, а также дав ему несколько фотографий Светы, Елена Михайловна, провожая сотрудников милиции к выходу, тихо сказала: «Пожалуйста, найдите ее, я так волнуюсь за дочку».

– Мы сделаем все возможное, – ответил майор и добавил: – и невозможное тоже. Но если вам позвонят и потребуют выкуп за вашу дочь, то просите, чтобы перезвонили, и сразу же звоните нам.

– Большое вам спасибо.

– До свидания.

– До свидания, – сквозь зевоту ответила мать Светы, закрывая за уходившими дверь.

– Что-то как-то не сильно мать-то убивается,

– удивился сержант.

– А что ей? Навзрыд, что ли, реветь? Поди, накричалась уже, – ответил майор, выходя в ночь.

Елена Михайловна всегда была принципиальной женщиной. Воспитанной, что жить надо так, чтобы никто ничего плохого не мог сказать о ней и о ее семье. Главное, чтобы со стороны их семья казалась респектабельной и порядочной. И она следовала такому шаблону, стандарту жизни всегда. И это стало уже ее теперешним стилем, в котором ее все устраивало, и менять что-то она ни в коем случае не хотела, но понимала, что отсутствие дочери дома скрыть от любопытных не удастся. «А если еще дочь изнасиловали, то не дай Бог, что это так, – думала она, – ведь я не смогу смотреть людям после этого в глаза: это пятно ляжет не только на всю семью, но и на мою репутацию – главного бухгалтера банка». За этими размышлениями она и не заметила, как пришла в больницу к мужу.

– Ну, как ты, Костя? – спросила она его, войдя в палату.

– А, привет, милая! – удивился и обрадовался Константин Степанович приходу любимой супруги. – Нормально. Только вот синяки меня беспокоят, как я теперь на работу пойду?

– А ты не будешь ходить. Что тебе ходить? Дома будешь лежать, пока синяки твои не пройдут, пока не поправишься.

– Лежать и мучаться, думать о том, где моя дочка? Нет уж, извините, я лежать не буду, – ответил муж.

– Тогда поехали домой. Следователь сказал, что, может, за Свету выкуп будут требовать, тогда нам могут домой позвонить.

– Выкуп? Да ты что?

– Пойдем, пойдем! Вставай! – подгоняла мужа Елена Михайловна, всучивая ему в руки плащ. – Не реви! Будь мужиком! – требовала она.

– Ну как, вы уже домой собрались? Молодцом! – сказал встретивший их в коридоре доктор.

– Спасибо, доктор, вам за все, – сказал отец Светы.

– До свидания, удачи вам, – ответил тот на ходу, – выписку и все документы получите сегодня после часу в приемной.

– Вадимыч, смотри, я тут на спирт «Камео» насобирал и купил, давай примем малясь, а то колбасит меня с вечера.

– Доставай, и давай вот здесь сядем.

Городские бомжи, забредавшие на свалку в поисках чего-нибудь полезного, присели у кучи мусора, соорудили из разломанного ящика чтото вроде стола и поставили на него пузырек спирта.

– Ну что, Вадимыч, ты первый, ага!

– Давай, но ты только меня настрой, скажи мне типа «Выпей, Вадимыч, хорошо станет!»

– Выпей, Вадимыч, хорошо станет, – повторил бомж.

Вадимыч, отпив грамм сто из пузырька, занюхав после головой соседа, сказал:

– Ты ничего не слышал?

– А что?

– Да вроде стонет кто-то.

– Да это у тебя глюки, Вадимыч, давай я выпью и послушаем. У двоих глюки одни и те же не бывают сразу.

Выпив и так же занюхав головой Вадимыча, бомж замолчал и прислушался. Стон повторился.

– Ну вот. Ты что, не слышал, что ли? Кто-то стонет.

– Слышал.

– Пошли посмотрим.

Они направились в сторону раздававшихся стонов и метров через десять наткнулись на большой завернутый предмет.

– Развернем? – спросил один из них.

– Давай.

И бомжи, поняв, что перед ними лежит завернутый человек, стали поспешно освобождать его от грязной вонючей ткани.

– Э, гляди, Вадимыч, да это девка, – сказал бомж, увидев длинные волосы Светы.

– Давай ее поднимем и посмотрим, живая она или нет.

Они вдвоем приподняли и посадили ее. Вадимыч протер спиртом ее лицо, похлопал по лицу, и Света приоткрыла веки. Яркий солнечный свет больно резанул глаза, и только демоны боли и ненависти молча ухмылялись в тени мусора растоптанной ее души.