Выживальщики 3. Тюрьма
– Да, я обратила внимание, что вы как-то сильно нагружены.
– Моя вина, – сказал Игорь, – мы немного запаниковали, что никак не можем высадиться на берег и помочь вам. Мы даже не знали, живы вы или нет. Торопились. Сначала была ещё мысль из пушки с Левиафана пострелять, но побоялись вас накрыть.
– Будем считать, что всё обошлось, на этот раз. Остаётся неясным вопрос с Никиткой, но мне почему-то кажется, что с ним всё в порядке, – сказала Лиана.
Час за часом пожар слабел, дым рассеивался, и когда солнце уже начало клониться к горизонту, все решили, что можно двигаться к побережью. Выгоревшие джунгли уже должны были стать проходимыми.
Вниз шли не спеша, вразвалочку, наслаждаясь отсутствием опасности и необходимости бежать. Возвращения местных обитателей, доставивших им столько проблем, они не опасались. Животные, сбежавшие от пожара, не станут спешить возвращаться на пепелище, особенно если пожар даже ещё полностью не прекратился.
Побитый камнями Сёма, который, во время подъёма забыл про боль, из-за выплеска адреналина, теперь вновь её почувствовал. Но он не стал терпеть и сдерживаться, а принялся кряхтеть и стонать. Из-за этого все его немного сторонились, и он шёл особняком.
Только Лиана подошла к нему один раз и укоризненно сказала:
– Ну потерпел бы, ты же таблетку выпил, видишь, все тебя сторонятся…
– Да, но мне всё равно. У меня всё тело, один большой синяк. Мне так легче. Потерпите уж.
– Может тебе чего посильнее вколоть? Там у ребят наверняка есть.
– Не надо, доковыляю как-нибудь.
– Ладно, как знаешь, – сказала она и ушла вперёд. А Сёма продолжил путь в гордом одиночестве.
Когда начался лес, оказалось что пройти через него гораздо сложнее, чем они думали, глядя сверху. Кое-где до сих пор продолжало гореть, и жар стоял нестерпимый. Приходилось выбирать путь через гарь, посылать кого-нибудь вперёд разведать, можно ли пройти.
Получилось что этот, довольно небольшой отрезок пути, они шли довольно долго, и вышли на побережье, когда солнце уже висело над горизонтом. Лиана первая заметила на фоне заката одинокую фигуру, сидящую на торчащем из воды камне, метрах в ста от берега. Она пронзительно свистнула и помахала рукой. Фигура ответила тем же.
– Ну, слава богу, жив! Я хоть и верила в это, но, как ни подумаю о нём, сердце всё равно замирало, – сказала Лиана.
Дальше в море вдруг что-то ярко заблестело. Это был корпус показавшегося над водой Левиафана. Лучи заходящего солнца играли на его обшивке.
– Всем хороша наша посудина, – сказал стоящий рядом Игорь, – одно плохо – маскировка ни к чёрту.
– Да уж, – согласилась Лиана, – нужно будет иметь это ввиду, потому что красить его, мы точно не будем.
Вскоре от Левиафана отделилась лодка и быстро поплыла к берегу, когда она оказалась уже совсем близко, вдруг заложила крутой вираж и направилась к камню, на котором сидел Никитка.
Лодкой управлял Сан Саныч. Когда она ткнулась носом в берег, все увидели, что Никитка был не один. На его груди, вцепившись в куртку и испуганно озираясь по сторонам, сидела маленькая «обезьянка». Никита обвёл взглядом присутствующих и остановился на Лиане.
– Ругать будете?
Она пожала плечами.
– Чего уж там! Победителей не судят. А это, значит, представитель враждебного племени?
– Возможно последний! Мне кажется, я уничтожил всех обитателей острова! – нижняя губа у него затряслась, а глаза заблестели, – может он вообще последний из своего вида!
– Не волнуйся! – сказала Василиса, – выгорела только ближайшая к нам часть острова, дальше огонь не пошёл, что-то ему помешало, скорее всего река. Так что, его сородичи спаслись и будут дальше терроризировать всех гостей острова.
Глаза Никитки забегали по остальным членам группы, стоящим на берегу, ища подтверждения словам Василисы. Все искренне закивали. Убедившись, что его не пытаются утешить ложью, он немного успокоился и сдержанно улыбнулся.
– Ладно, прощайся со своим другом, нужно возвращаться на лодку, а то сил уже не осталось, – сказал Игорь.
Никита с сожалением посмотрел на своего приятеля и, нехотя, полез из лодки на берег.
– Сан Саныч, как дела? – спросила Лиана.
– Как дела? Плохо! Парнишка целый день на камне посреди воды проторчал, а мы его не заметили! Это никуда не годится. Мы на вас были сосредоточены, на склоне можно было наблюдать за вашими перемещениями. Но по сторонам-то тоже смотреть не помешает! – Сан Саныч раздосадовано хлопнул ладонью по борту лодки.
– Если тебя это утешит, сегодня многие выступили не лучшим образом, – сказал Валера и продемонстрировал ему сломанную руку.
– Ну, если только чуть-чуть… – Сан Саныч кисло улыбнулся, видно, продолжал на себя злиться.
– За раз не уедем, – сказала Лиана, – первым в регенератор пускай лезет Сёма, а то, больше сил нет его слушать. Ещё пять минут, и я его сама добью!
– Такая любовь! – сказал Сёма и, кряхтя, полез в лодку.
Остальные толпились на берегу. То ли не хотели ехать с Сёмой, то ли просто уступали друг другу.
– Чего стоим? – удивилась Лиана, – домой никто не хочет? Давайте, самые пострадавшие сначала. Маша, Валера, кто ещё? – она повернулась, ищи глазами Никитку.
А чуть дальше на берегу, в это время, разворачивался свой спектакль. Никитка относил своего дружка подальше, сажал на песок и долго что-то ему объяснял. Потом поворачивался к нему спиной и начинал идите к лодке.
Оставшийся в одиночестве малыш выдерживал не больше пяти секунд, бросался вдогонку, запрыгивал ему на плечи, обвивал лапами шею и прижимался своей головой к его голове.
Никитка терпеливо его снимал, нёс обратно, сажал на песок, и всё повторялось снова. Все кто был на берегу, постепенно втянулись в происходящее и, молча, ожидали развязки, чем же, наконец, всё закончится.
После нескольких повторений, Никитка бессильно всплеснул руками и направился к своим, с висящим на загривке зверьком.
– Я не знаю что делать! – пожаловался он, подойдя поближе.
– Ну, по человечески-то прощаться необязательно, – сказала Лиана, – просто оставим его на берегу, со временем он найдёт своих…
– А может его с собой взять? – внезапно сказала Василиса.
– Ни в коем случае! – Лиана чуть не задохнулась от возмущения, – брать с собой, совершенно неизвестное животное, на подводную лодку, это было бы в высшей степени неразумно. Вообще неизвестно, что от него можно ожидать! А вдруг он залезет куда-нибудь и повредит жизненно важные агрегаты? Мы все можем умереть из-за этого существа.
– Это Барсик, – сказал Никитка, которого обидело слово «существо».
– Ты ему уже и имя дал? – удивилась Лиана.
– Он его, похоже, за мамку принимает, – сказал Игорь.
– Почему за мамку, скорее уж за папку! – вступился Сёма из лодки.
– Это не имеет значения, мы его с собой взять не можем! – не сдавалась Лиана, хотя и чувствовала, что общие симпатии находятся на стороне Никитки со зверьком.
– Лиана, ну может попробовать? – сказала Крис.
– Что значит попробовать? А если не получится? Если он освоится и выйдет из-под контроля? Нас его сородичи двое суток в пещере продержали, это очень агрессивный вид животных. Мы чудом выжили! Да, сейчас он напуган и ищет защиты, но что будет потом? И если проба окажется неудачной, кто возьмёт на себя смелость вышвырнуть его за борт?
После этих слов Никитка сильнее прижал к себе Барсика, как будто, его прямо сейчас хотели убить.
– Ну, Ли… – начала канючить Сюз.
– Что, Ли? – Лиана начинала сердиться, – вы что, думаете, я такая чёрствая и жестокая? На самом деле это вы безответственные! Гораздо гуманнее оставить его в естественной среде обитания, чем брать в качестве игрушки, от которой, неизвестно что ожидать, на лодку. И если всё пойдёт не так, как вам кажется, кто возьмёт на себя ответственность по решению проблемы? Я так и не услышала ответа на этот вопрос?
Повисла пауза, все понимали, что Лиана права и крыть было нечем.
– Я возьму! – раздался голос Сан Саныча.
Все удивлённо посмотрели на него.
– Наверное, я первый, кто должен бы быть против, поскольку отвечаю за корабль. Но, ничего не могу с собой поделать. Интуиция подсказывает мне, что проблем не будет, а если будут, я беру их на себя. Предлагаю следующее: У нас в грузовом трюме, в одном из отсеков стоят сетчатые перегородки, для разделения грузов. И двери из такой же стальной сетки. Мы можем освободить один из отсеков и устроить там клетку для этого малыша. А там, посмотрим. Топить мы его точно не будем. Но если он будет неуправляемым, высадим где-нибудь. Не лучший вариант для него, оказаться в незнакомом месте, но хотя бы шанс. Вот такие условия я предлагаю. Если Никитка, конечно, согласится.
Все перевели взгляд на него. Он растерянно переводил взгляд с одного члена группы на другого и одной рукой гладил Барсика.
– Соглашайся, – сказала Василиса, – лучших условий, всё равно, не будет. В каюте ему жить, никто не разрешит.
Никитка растерянно кивнул.
– Ладно, – сдалась Лиана, – делайте что хотите! Но я не хочу слышать ни о каких проблемах с ним связанных. Нет, если они будут, я знать о них обязана, но приложите усилия, чтобы их не было. Потому что вы все были за, и ответственность разделите, не думайте, что Сан Саныч один будет отдуваться.
Все закивали.
– Поедешь вторым рейсом тогда, – сказала она Никитке, – Вась, езжай ты, пригонишь лодку за нами, а Сан Саныч пойдёт место готовить для питомца.
– Хорошо, – Василиса забросила рюкзак и запрыгнула в лодку, как будто только этого и ждала.
– Боюсь, так быстро не успею, – сказал Сан Саныч, – но хоть начну. Никитос, ты как приедешь, неси его в свою каюту, и запритесь там, пока мы за вами не придём. Смотри только, чтобы он не сбежал, а то мы все огребём! – Сан Саныч подмигнул Лиане, она кивнула.
– Даже не сомневайтесь! – сказала она и оттолкнула лодку от берега.
Глава 4
Опасения были напрасными. По крайней мере, пока. За несколько дней Барсик себя никак не проявил. Он сидел в своей клетке, на подстилке, которую ему соорудили для сна и затравленно озирался. Всё время, когда не спал, и рядом не было Никитки. А тот торчал у него постоянно. У них была какая-то, непонятная окружающим, своя жизнь, своё общение и свои отношения.
Поначалу встал вопрос, о котором забыли подумать – чем этого зверя кормить. Но всё оказалось не так страшно. Сначала ему давали кашу – он всё съедал, потом начли давать мучное – уплетал за обе щеки, наконец, положили ему кусок мяса, на пробу – он и его смёл с явным удовольствием.
Так, перестала существовать теория, которой придерживалось большинство, что эти животные травоядные. Те, кто сидел на острове в пещере, испытали от этого некоторый шок. Оказалось, что их, после того как закидали камнями, скорее всего бы сожрали. От этого по спине бежал неприятный холодок, и настороженное отношение к гостю начало набирать силу.
Вся команда, после прилива жалости, испытанного на берегу, вдруг осознала реальность. Они взяли к себе на судно дикого зверя, с непонятным характером и инстинктами, питающегося мясом – а значит хищника. Да, сейчас он сидел в клетке и был не опасен. Но что с ним делать дальше, было непонятно.
Это лишний раз убедило всех, что Лиана не зря их лидер. Она единственная реально оценила происходящее и хотела поступить правильно. Но команда поддалась эмоциональному порыву, включая, даже всегда трезво мыслящего Сан Саныча, и настояла на своём. Теперь всех мучило лёгкое чувство вины от этого саботажа, но было поздно, дело было сделано.
Ещё один вопрос, который мучил всю команду, куда отнести этого зверя, к приматам или хищникам, в частности – кошкам. По движениям и телосложению это была, конечно, больше обезьяна, но морда, была абсолютно кошачья, и те уши, которые сначала напомнили всем летучую мышь, тоже, вообще-то, подходили для кошки.
Да ещё и мясоедство. И когти, которые, как оказалось, выпускались точь-в-точь, как у кошки. И мурлыкал он, когда Никитка его гладил, по-кошачьи. Но зато хвостом владел, лучше, чем любая из разновидностей обезьян. А лапы, похожие на человеческие ладошки, только с выпускными когтями, представлялись страшным оружием.
Сейчас он был маленький, размером с большую домашнюю кошку. Но взрослые особи, достигали, наверное, более метра в высоту, если распрямлялись. Хотя, в основном, ходили согнувшись, по-обезьяньи. Но, хищная кошка такого размера, это уже другая история.
И здесь, символично начинало звучать выбранное Никиткой для него имя – Барсик. Со временем, этот Барсик вполне может превратиться в барса, с обезьяньей ловкостью. Да ещё и умеющего метать камни. Здесь, правда, было не очень понятно, сумеет ли он развить этот навык без соплеменников, является ли он врождённым.
Всё это привело к тому, что посетители стали захаживать к нему всё реже и реже. Кроме Никитки, разумеется. Но с того взяли слово, что он, каждый раз, когда собирается идти к своему другу, должен сообщать об этом дежурному в рубке. Тогда тот включал камеру из этого трюма и наблюдал за происходящим, дабы придти Никитке на помощь, если она понадобится.
Ему, вообще, хотели запретить входить в клетку, но встретили такое отчаянное сопротивление, что вынуждены были отступить. И он торчал там, чуть не целыми днями. Единственная, кто продолжал бывать там кроме него, была Женя. Зверёк сначала пугался, когда она заходила, слегка шумя сервоприводами, но потом привык.
Женя пробовала ездить на коляске, которую подарил Инженер, но ей это не очень нравилось. Да и на корабле было неудобно. Больше ей нравился шагоход. Две ноги впереди – слева и справа, так же сзади, а в середине удобное седло. Ноги в бёдрах пристёгивались удобными фиксаторами, небольшая подвижная спинка поддерживала поясницу, в общем, сидеть на нём было довольно удобно и надёжно.
Постепенно Женя отказалась от всех других способов перемещения и стала пользоваться исключительно шагоходом. Управлялся он при помощи искусственного интеллекта, интегрированного с гироскопом. Шагоход чувствовал малейший импульс, исходящий от тела. Наклон, поворот, даже незначительное сокращение мышц, всё анализировалось и переводилось в движение.
Поначалу Женя, конечно, сшибала углы, но постепенно приноровилась. Интеллект шагохода, тоже был обучающимся, он со временем стал лучше расшифровывать её желания и импульсы. Эта взаимная настройка через несколько дней привела к тому, что Женя стала ездить на нём, управляя как будто собственными ногами. Даже лучше.
Ещё, он делал её несколько выше. Теперь она, сидя на шагоходе, была самой высокой в команде. Ненамного, но выше всех.
Сан Саныч, в свободное время, озадачился одной идеей. Он разобрал один из подаренных им экзоскелетов, наиболее изношенный, и хотел приладить верхнюю его часть на шагоход. По его соображениям, сейчас Женя, сидящая на шагоходе, была непропорционально слаба. Сам шагоход, обладал изрядной мощностью и мог нести довольно большую нагрузку. Но сверху сидела наездница, которая, несмотря на своё мужество, являлась хрупкой девушкой. Скажем, при переходе на большое расстояние, она может ехать на нём, долго не уставая, но вот нести при этом получится обычный груз, как и у любого другого человека.
Сан Саныч хотел устранить этот дисбаланс. Хотел, чтобы на шагоход крепился модуль, делающий из Жени, практически, робота по силе. Лиана не очень одобряла это начинание, хотя и не вмешивалась. Ей почему-то сразу представлялось, что они навешают на неё пушек, и она станет, эдаким, боевым ботом. Но им это было не нужно. Они не собирались вступать в огневое противостояние с кем бы то ни было. А если бы такое и произошло, то Женя стала бы, наоборот, лёгкой мишенью, несмотря на всю свою силу.
Сан Саныч с этим не соглашался и настаивал на исключительно мирном применении этого усовершенствования. Сама Женя наблюдала за его работой с некоторым любопытством, но пока не определилась, нравится ей это или нет.
Гораздо больше её занимало изучение Левиафана. Она с неожиданной страстью увлеклась субмариной. Постоянно сидела в компьютере корабля, изучая техническую документацию, которую Лодочник оставил в самом полном объёме. Вот что значит профессионал. Он знал, что не стоит полагаться на память, и даже строя лодку для себя, всё подробно документировал.
Женя не имела особого образования и знаний, поэтому изучала то, что ей казалось понятным. Но, постепенно, массив информации у неё накапливался, и вскоре, она уже знала корабль лучше всех.
Сначала она дежурила вдвоём с кем-нибудь, но, постепенно, всё чаще, ей стали доверять оставаться одной. Пока, наконец, она не стала специалистом, наравне с Сан Санычем. Поскольку за ним уже закрепилось звание капитана корабля, то Женя, стала старшим помощником. Никто не возражал, все только удивлялись этому неожиданному интересу.
После столь неудачной высадки на остров с «котозянами», как их иногда стали называть, возникла потребность перевести дух и зализать раны. Поэтому, после нескольких дней пути, они нашли небольшой, но зелёный остров и предприняли высадку на него.
После всего пережитого, это был как рейд в тыл врага. Но остров оказался пустым и необитаемым. Зато зелени на нём было хоть отбавляй. А им это было и нужно. Они пополнили свой запас фруктов, наконсервировали, насушили, наморозили, сколько смогли. После долгого плавания и пребывания в замкнутом пространстве, организм стал говорить, что очень хочет витаминов. В том числе и витамина Д.
Поэтому они решили, что спешки особой нет, и задержались у этого острова на целых десять дней. И все десять дней купаясь, загорая и собирая фрукты, они всё равно ночевали на Левиафане и, находясь на острове, не пренебрегали охраной. Со временем эта паранойя должна будет пройти, но не сейчас. Ей поддались все. Даже Лиана, понимая, что им ничего не угрожает, не стала возражать против усиленных мер безопасности.
До тюрьмы оставалось с неделю пути. Это если они её сразу найдут и в навигационной системе Левиафана правильные координаты. Чем дальше они уплывали от своего континента, тем чаще встречались несоответствия и ошибки. Но всё-таки тюрьма это, пусть небольшой, но континент, и они надеялись, что не промахнутся.
И хотя расстояние от свалки до тюрьмы было меньше чем от базы Лодочника до свалки, плыли они уже дольше, чем тогда. А ведь ещё не достигли пункта назначения. Инициатором этого выступила, как ни странно, сама Лиана. Она предложила путешествовать с удовольствием. Не гнаться от одной цели к другой, а просто жить, плыть и решать поставленные перед собой задачи.
Потому что на берегу им всегда приходится рисковать жизнью и разгребать ворох проблем, своих и чужих. Убегать или нападать. Выживать. Если и в плавании сохранять такой же ритм и спешку, то люди устанут, и произойдёт выгорание.
Поэтому было принято решение не пороть горячку, а следовать намеченным курсом с удовольствием. С чувством, с толком, с расстановкой.
Барсика тоже несколько раз вывозили на остров. Вопреки ожиданиям, он не убегал в джунгли, не начинал резвиться на свободе, а довольно сдержанно и послушно держался рядом с Никиткой. Даже, глядя на людей, иногда лез в воду купаться. Делал это с опаской, неуверенно, похоже, раньше этим никогда не занимался. Но сейчас, старался перенять привычки своей новой стаи. Когда Никитка ел у него в камере, чтобы составить компанию, он переставал есть лапами и тоже просил ложку. Получалось плохо, но он старательно учился, глядя на своего спасителя.
– Слушай, Сюз, – Крис перевернулась на спину и подставила солнцу бледный, относительно остального тела, живот, который упорно не хотел загорать и сравниваться по цвету со спиной, – как думаешь, появление на лодке домашнего животного это добрый знак, или не очень?
Сюзанна приподняла голову, взглянула на Кристину и тоже перевернулась на спину.
– Не знаю. Левиафан, и правда, как и говорила Лиана, становится нашим домом. Я о нём уже именно так думаю. Когда мы на нём долго не были, я уже скучала по своей кровати, по привычным стенам и вещам. Хотя, если подумать, мы не так уж и давно на нём обосновались.
– Я не об этом спрашивала…
– А я ещё не закончила мысль. Животное ещё больше создаёт атмосферу дома. У меня всегда жили кошки, пока я на службу не поступила. С постоянными командировками трудно содержать питомца. Пришлось отдать последнюю. Но когда я осталась одна, дом как будто опустел, и туда стало меньше тянуть. Она наполняла пустое пространство в моё отсутствие жизнью. Хотя, если говорить конкретно про этого зверька, то он пугает меня до чёртиков. Может мы к нему и привыкнем, но я воспринимаю его как мину. Всегда соблюдаю при нём повышенную осторожность и бдительность. Боюсь сделать что-то, что приведёт к детонации. И если отвечать на твой вопрос, то в принципе, мне кажется к добру, но касательно этого зверя, я затрудняюсь ответить.
– Дааа, я уже жалею что спросила, тебя совсем разморило на солнце.
– Забудь…
В этот момент со стороны воды донеслись крики и визги. Они приподняли головы и лениво посмотрели что происходит. Никитка с Барсиком гонялись по мелководью и брызгались водой. Никитка поднимал фонтаны брызг ногой, а вот Барсик умудрялся делать это хвостом. И получалось это у него гораздо лучше. Никитка эту схватку проигрывал. Хотя и был намного больше своего питомца.
– Смотри, как молотит! – сказала Крис, – меня он тоже пугает. Когти, сильный хвост, ловкость. Это животное, и правда, опасно.
– С другой стороны, кошки тоже ведут себя не всегда предсказуемо. Но к ним мы привыкли. А это неизвестный вид, поэтому вызывает настороженность. Некоторые дома здоровенных собак держат, которые могут шутя разорвать человека. И ничего, никто не шокирован этим. В порядке вещей. Эта котозяна пока не сделала ничего плохого. Наоборот, очень даже дружелюбно себя ведёт.
– Пока, Сюз, ключевое слово – пока!
– Так можно про любое животное сказать. Возможно это, не лучше и не хуже. Но я, пока что, предпочту держаться от него подальше… на всякий случай.
Они опять откинулись назад и закрыли глаза. Когда ещё доведётся вот так расслабиться и позагорать?
Сёма, Лиана и Игорь сидели чуть дальше на берегу. Они были тоже одеты по пляжному, но разговоры вели более существенные.
– Слушай, Игорь, мне всё это совсем не нравится, – Лиана по-прежнему пыталась его переубедить, – это же просто глупость! Ну нельзя тебе туда идти. Судя по тому, что ты рассказал, эти люди не дадут тебе шанса. Для них ты перешёл грань, подлежишь суровому наказанию, тебя в живых не оставят. Что за непонятная тяга к саморазрушению? Ну гложет тебя чувство вины, ну хочешь ты её искупить, но нужно постараться решить проблему не погибнув. Давай мы вступим в переговоры без тебя? Я думаю, что смогу найти аргументы.
– Вот хуже этого, вообще ничего придумать нельзя. Получится, что я испугался и прислал говорить за себя. Нет, это никуда не годится. Они и к вам из-за этого хуже относиться будут.
– Ну ладно, – не сдавалась Лиана, – тогда сиди на Левиафане. Мы вообще про тебя упоминать не будем.
– Если вдруг, каким-нибудь образом, они об этом узнают, это сыграет против вас. Но дело даже не в этом. Я сам хочу с этим разобраться. Меня это гнетёт. Это как якорь, который я тащу за собой. Он меня очень тормозит. Да, можно иметь врагов, можно жить в постоянной опасности, скрываться, но это другое. Здесь я сам виноват, и избегая определённых мест и людей, я чувствую себя крысой. Украл кусок сыра и в нору.
Лиана бессильно вздохнула и всплеснула руками, она слышала эти аргументы уже много раз.
– Говорю же, сто раз повторял – их общество основано на справедливости, – продолжал Игорь, – я буду надеяться на честный суд, и то, что я сам пришёл с повинной, пожелал загладить свою вину, должно сыграть в мою пользу.
– Сыграть? Это не игра. Тебя просто вздёрнут, и мы ничего не сможем сделать, – сказала Лиана.
– Не хотелось бы, но значит судьба!
– А мне всё-таки больше нравится третий вариант, – включился в разговор Сёма, – нужно его выкупить. Типа, теперь он наш, хотим – накажем, хотим – наградим. Главное о цене договориться. Всегда вопрос только в цене.
– Нам в любом случае придётся за него заплатить, вопрос только, сколько и чем, – сказала Лиана.
– Поэтому я и хочу разделить свою встречу и вашу. Я должен быть сам по себе.
– Нет, вот этого точно не будет. Ты за кого нас вообще принимаешь? Сам крысой быть не хочешь, а из нас делаешь? Мы все вместе. Мы не каждого встречного принимаем в свой круг, но те, кто в него попал, должны знать, что мы будем сражаться за любого из нас. И решать проблемы будем вместе.
– И почему нам понадобилось плыть именно в тюрьму? Других мест нет? Я бы, конечно, всё равно, и сам туда отправился, только несколько позже, когда мы все дела закончим… – сказал Игорь.
– Думаешь, такое когда-нибудь произойдёт? – усмехнулся Сёма.
– Ну, по крайней мере, когда закончился бы этот наш поход. Но, судьба распорядилась иначе. Возможно это неспроста. Может, наоборот, всё складывается к лучшему. Я вот, совершенно не боюсь туда ехать, хотя я очень хорошо знаю, что такое страх, и он мне не чужд. Единственное о чём я переживаю, чтобы меня не попытались убить до начала переговоров. Это будет плохо не столько для меня, сколько для вас, потому что контакт с местным населением начнётся с конфронтации. И впоследствии преодолеть этот барьер будет трудно. Поэтому я и хочу пойти один.