И холод разлился под летним сарафаном.
Это была она – та, что в моих видениях неизменно бежала, задыхаясь, по мостовой.
Кафе исчезло за углом, и мимо понеслись столбы, рельсы, какие-то заброшенные гаражи, перекрестки…
А я вдруг вспомнила, как из зала сквозь мое белоснежное платье ножами вонзались взгляды незримого конвоя.
Неужели Кортнев не почувствовал этого?..
– Менделеева, десять, – сообщил шофер, прерывая мои мысли.
– Спасибо, Даша… – извиняющимся тоном пролепетал Димка, подавая футляр.
– Пока, – сухо ответила я и вышла из машины.
…Да нет, этого не может быть – в окне никак не могла появиться девушка из видений.
Потому что ее не существует.
Глава тринадцатая
Возле подъезда в унылой позе сидел Степа. Заслышав шаги, он поднял глаза и, увидев меня, вдруг счастливо рассмеялся.
– Приехала?! А я боялся, что ты только утром вернешься!
Это ему, похоже, Андромеда напророчила.
– Ну что ты, я ночую только с тобой… – с трудом стряхивая жуткие ощущения, улыбнулась я.
– А я блины испек и сырники, – радостно поведал Степа.
И я почувствовала, что ужасно хочу есть.
– Очень вовремя, – похвалила я, поднимаясь вместе с сияющим парнем на лифте в квартиру на двенадцатом этаже.
– А куда ты ездила? – осторожно задал Степа вопрос, усадив меня за накрытый стол.
А я уже думала, что разбора полетов не состоится…
Стараясь не вникать в детали, я коротко объяснила ревнивцу, что подрабатывала на свадьбе.
– Кем, невестой? – ухмыльнулся тот.
– Музыкантом, – пояснила я, уписывая за обе щеки сырники.
– Кафе «Лабиринт»… – вдруг задумчиво произнес Степа, подкладывая на тарелку еще парочку творожных кругляшей, – кафе «Лабиринт»…
– Что? – насторожилась я и даже перестала жевать.
– Знакомое какое-то название… Оно с дядей Борей как-то связано…
– Как связано?.. – Кусок застрял у меня в горле.
Степа потер лоб. Я уставилась на него.
– Не помню… Мама как-то раз, очень давно, упоминала об этом кафе в связи с дядей.
Странная взаимосвязь покойного с жутким местом, в котором я побывала, неожиданно начисто отбила аппетит.
– Рассказывай! – потребовала я, отставив тарелку.
Степа пожал плечами.
– Да не помню я! Знаю только, что из-за того, что случилось в этом кафе, мама с дядей не разговаривали много лет. Лет двадцать, наверно…
Я внимательно посмотрела на Степу, а он – на меня.
И в моей голове шевельнулась какая-то неясная мысль…
Я попыталась ухватить хотя бы ее краешек, но она была так прозрачна…
– А почему они через двадцать лет вдруг снова начали общаться? – медленно спросила я, чувствуя, что мысль уплывает все дальше и дальше, и догнать ее мне уже не под силу.
– Кто тебе сказал? – удивился Степа, и рыжеватые брови его поползли вверх.
– Как – кто? – удивилась я в свою очередь. – Ты! Ты же сказал, что дядя пригласил тебя в гости!
– Ну так то – меня! Мама тут ни при чем. Просто пришло письмо с приглашением. Я и поехал. – Степа вновь пожал плечами.
– А до этого вы не общались с дядей?
– Никогда.
– А где письмо?.. – Я почувствовала, как дрожит голос. – Оно здесь?
– В чемодане, кажется. Я его сохранил из-за адреса. По правде говоря, оно какое-то странное.
Странное?..
– Покажи!
Степа ушел в комнату и через несколько минут вернулся, держа в руках темно-серый конверт.
Я вытащила из него небольшой лист в мелкую клетку.
И сразу узнала замысловатый почерк Бориса Тимофеевича.
Строчки от волнения плясали перед глазами, но я справилась с этим и вскоре разобрала текст короткого письма.
