– Ну вот, они улетают поодиночке или горстками, и все надеются оказаться первыми. Только вот что-то их перехватывает. И они исчезают. По крайней мере, некоторые.
– У тебя, – догадался Холден, – уже есть гипотеза?
– Я подозреваю протомолекулу.
Холден вздохнул, двумя руками потер лицо. Перед ним появилась выпивка, и на минуту он сосредоточился на ней. Рот наполнил холод льдинок и кусачая крепость джина. Моника, глядя на него, чуть не подпрыгивала от нетерпения.
– Не может быть, – сказал он. – Протомолекулы больше нет. Убита. Последний ее действующий фрагмент я закинул на Солнце.
– Как знать? Даже если с орудием создания колец покончено, нам известно, что вся конструкция создавалась при помощи протомолекулы. Я читала доклады. Все эти роботы и прочее, что пробудилось на Илосе. Протомолекула атакует нас за то, что мы захватили ее имущество.
– Нет, – возразил Холден, – всё было не так. Я, не зная того, таскал за собой часть первоначальной инфекции, которая пыталась связаться с теми, кто ее запустил. И при этом включал разное оборудование. Мы ее вырубили и, знаешь ли, забросили на звезду, чтобы такое больше не повторялось.
– Ты уверен?
Кто-то из поваров суши-бара выкрикнул объявление, и кучка окружавших его посетителей зааплодировала. Холден набрал в грудь воздуха и медленно, сквозь зубы, выдохнул:
– Я предполагаю, что такое невозможно. Ты берешься доказать обратное?
– Я знаю, как ты мог бы доказать, – сказала Моника, и Холден, заглянув ей в лицо, понял, что ради этого момента и был затеян весь разговор. Она походила на подбирающуюся к еде голодную кошку. – Последний, вероятно, сохранившийся образец протомолекулы остался у Фреда Джонсона. Тот, что ты забрал с секретного корабля «Мао – Квиковски».
– Тот… Как ты узнала? – испугался Холден. – И многие ли знают, кроме тебя?
– Я не раскрываю своих источников, но считаю, что этот фрагмент нужно заполучить обратно и попытаться разбудить. Пусть твой призрачный Миллер вернется и проверит, не протомолекула ли заставляет врата губить наши корабли.
В голове у Холдена с грохотом столкнулись варианты ответов: от «Ничего хуже не придумать!» до «Ты хоть сама понимаешь, что предлагаешь?». Через несколько секунд победитель пробился наружу:
– Мне что, заняться вызыванием духов?
– Я бы это так не назвала…
– Нет, – сказал Холден. – Нет, и все.
– Я этого так не оставлю. Раз не хочешь помочь ты…
– Я не отказываюсь помочь. Я только сказал, что не собираюсь общаться с клочком убийственной дряни чужаков в надежде, что она примется рассказывать мне байки старого копа. Эту дрянь ворошить не будем. Оставим ее в покое.
Моника с интересом разглядывала Холдена. Не знай он ее так хорошо, не заметил бы обиды и разочарования.
– Тогда как же мы поступим? – спросила она.
– Знаешь старую шутку про стук копыт?
– Не припомню.
– Долго рассказывать, но суть состоит в том, что, заслышав вдали стук копыт, разумнее предположить, что это лошади, а не зебры. А ты сразу заподозрила единорога.
– Так что ты хотел сказать?
– Что, прежде чем открывать охоту на единорога, стоит поискать лошадь или хотя бы зебру.
* * *
Появление новой интригующей тайны не отменяло ежедневных обязанностей Холдена, но дало ему повод занять мысли и отвлечься от тоски по Наоми. И по Амосу, и по Алексу. Но прежде всего – по Наоми. Пробираясь по обнажившемуся ребру «Роси» с плазменной горелкой в руке и разыскивая трещины, он прикидывал, куда могли направляться пропавшие суда. Моника верно подметила: их было слишком много для случайных аварий. Хватало и других объяснений, не требующих привлекать единорога-протомолекулу. Однако Холден с тех пор, как познакомился с детективом Миллером, перестал верить в случайные совпадении. А среди прочих серьезных событий числились атаки АВП на владения внутренних планет.
И даже на саму Землю.
Радикальная фракция АВП наотрез отвергала колонизацию. И вот – стали бесследно исчезать корабли снабжения переселенцев. Кроме того, станция «Медина» – в девичестве корабль «Бегемот», а еще раньше «Наву» – была ступицей всех колец-ворот и контролировалась исключительно АВП. Сюжет складывался правдоподобный, хотя доказательства и отсутствовали.
Согласно этому сюжету, пиратские корабли брали суда на абордаж, забирали груз, а колонистов… вышвыривали за борт? Мерзко, конечно, но люди вытворяли друг с другом вещи и похуже. Но тогда оставались бы трофеи. Захватить судно и сделать так, чтобы оно исчезло? Для этого надо было сменить опознавательный код. Тот факт, что «Росинант» больше не назывался «Тахи», свидетельствовал – АВП такое умеет.
– Сакаи, – позвал Холден, открыв приватный канал связи с главным инженером. – Хо, ты здесь?
«Проблемы?»
Тон, которым он это сказал, подразумевал: попробуй только пожаловаться! Холден привык и не обижался. Сакаи по умолчанию пребывал в раздраженном состоянии.
– Скорее, загадки.
«Терпеть не могу загадок», – буркнул Сакаи.
– Предположим, кто-то похищает корабли и меняет на них опознавательные коды. Как бы ты стал искать эти корабли?
Минуту инженер задумчиво сопел.
«Я бы искал не пропавшие, – прозвучал ответ, – а новые, невесть откуда взявшиеся».
– Да, верно. Именно так. Спасибо!
Задержавшись у треснувшего стыка корпуса и одного из ребер, Холден начал обрабатывать его горелкой. Щиток перед лицом затемнился, превратив мир в сплошную черноту с единственным голубым огоньком. За работой Холден соображал, как вычислить возникшие словно по волшебству новые корабли. Неплохо бы начать с выложенного в открытый доступ реестра, но, если разбираться с ним вручную, закопаешься с головой. Будь здесь Наоми, она бы, конечно, написала программу и за десять минут с ручного терминала нашла все, что нужно. Холден, увы, в этом деле ей в подметки не годился, но Фред держал на жаловании программистов, и если он…
«А почему ты спросил?» – поинтересовался Сакаи.
Он молчал так долго, что Холден не сразу вспомнил, о чем шла речь.
– Ты о том, зачем мне искать пропавшие корабли?
«Угу».
– Их ищет моя приятельница, она журналистка. Я обещал ей помочь. Вот и ломаю голову, как это сделать.
«Стюарт, – проговорил Сакаи, скорее не спрашивая, а утверждая. – Слышал я, что она на станции».
– Да, моя давняя подружка Моника. То есть я-то считаю, что она ищет черную кошку в темной комнате, но помочь обещал. К тому же какое-никакое занятие – всё лучше, чем страдать и жалеть себя в одиночестве.
«Так-так, – протянул Сакаи и после долгой паузы добавил: – Значит, всё пока не настолько ужасно, чтобы ты поверил в черную кошку?»
* * *
