– Да, конечно, Вы можете её купить.
– Сколько Вы за неё просите?
– Я бы за неё хотел получить двести пятьдесят франков.
Деннисстоун опешил. Даже у самых отъявленных мерзавцев среди охотников за антиквариатом иногда есть совесть, но Деннисстоун не был таким, и его совесть была гораздо чище, чем у тех, кто гоняется за сокровищами давно минувших эпох.
– Дорогой мой человек! – твердил он, – Ваша книга стоит гораздо дороже, чем 250 франков. Уверяю Вас – она гораздо ценнее.
Но ответ был неизменным: – Мне нужно только 250 франков – не более.
Действительно, упустить такой шанс – это просто преступление. Чек был выписан, деньги уплачены, удачную сделку, как и положено, скрепили бокалом вина, и ризничий сразу начал преображаться. Он перестал подозрительно озираться по сторонам, выпрямился и как-то даже повеселел, начал смеяться или, скорее, попытался рассмеяться. Да, только, Деннисстоуну уже пора было уходить.
– Разрешите мне, месье, проводить Вас до Вашей гостиницы? – спросил ризничий.
– Ой, да что Вы, не стоит беспокоиться, здесь всего каких-то сто ярдов. Эту дорогу я хорошо запомнил. Ночь, луна, скажите, кто откажется от такой чудесной прогулки?
Ризничий три или четыре раза повторил свое предложение, но неизменно получал всё тот же отказ.
– В любом случае, месье, Вы можете в любой момент позвать меня, если, не дай Бог, что-нибудь случится, и советую Вам держаться посередине, уж очень плохая обочина у нашей дороги, да, и сама она ухабистая.
– Да, да, конечно, – ответил Деннисстоун, которому натерпелось остаться наедине со своей драгоценной книгой и как следует её рассмотреть; после чего вышел в переднюю, держа альбом под мышкой. Здесь его ждала дочь ризничего; со стороны могло показаться, что она подобно Гиезию[21 - Гиезий – персонаж Четвёртой книги Царств, слуга пророка Елисея.Впервые Гиезий упоминается в 4 главе 4-й книги Царств как слуга Елисея. Ему пророк поручает исцеление сына Сонамитянки, для чего даёт свой посох. Однако Гиезий не справляется с этим заданием (4Цар. 4). В следующей главе описывается, как пророк исцелил сирийского военачальника Неемана от проказы, после чего тот был готов щедро вознаградить, однако Елисей отказался от денег. Тогда Гиезий решил обманом получить деньги, для чего обманул сирийца, выдав свои пожелания за волю человека Божия. Полученные дары слуга спрятал (4Цар. 4:20–24). Потом Елисей спросил Гиезия, куда тот ходил. Тогда слуга попытался обмануть и его. За это Елисей наказал Гиезия проказой, которой прежде болел Нееман (4Цар. 4:25–27). Последний раз Гиезий упоминается в 8-й главе, когда подтверждает царю (не уточняется какому) чудо, совершившееся по слову Елисея с сыном Сонамитянки (4Цар. 8:4–5).], боится не упустить свой шанс и хочет получить какую-нибудь мзду от гостя, с которым её отец заключил такую, выгодную для него, сделку.
– Монсеньор, посмотрите, у меня для Вас серебряное распятие на цепочке. Не соблаговолите принять её?
– Надо же, какая чудесная вещь! – ответил Деннисстоун, – Он не носил крестика на шее. И, сколько мадемуазель за него просит?
– Ничего, монсеньор, мне не нужно ничего. Это мой подарок, от чистого сердца.
Безусловно, тон, которым были произнесены эти и все последующие слова, был искренним, Деннисстоун попытался было отказаться от подарка, но был вынужден уступить под натиском уговоров, и позволил девушке одеть ему цепочку на шею. Выглядело так, словно, он оказал ризничему и его дочери какую-то неоценимую услугу, за которую они и не знают, как отблагодарить. Он покидал их дом с книгой под мышкой, а они стояли на пороге, провожая его, и долго махали ему вслед, пока тот не добрался до дверей своей гостиницы Шапо Руж.
Ужин закончился, Деннисстоун ушел в свою комнату, закрыл замок и остался наедине со своим приобретением. Хозяйка гостиницы проявила к нему особый интерес после того как узнала, что тот побывал в гостях у ризничего и купил у того антикварную книгу. К тому же, ему послышалось, будто ризничий пришел в гостиницу и они с хозяйкой о чем-то шептались в проходе, за дверями парадной столовой; из их разговора он сумел разобрать всего лишь одну фразу – «Лучше бы Пьер и Бертран заночевали в гостинице», – которую он услышал в конце их разговора.
Всё это время, нарастающее чувство тревоги волной подкатывалось к нему – вероятно, своего рода, ответная реакция периферической нервной системы после такого удачного торга, – подумал он. Но, что бы это ни было, он чувствовал присутствие в комнате кого-то постороннего и, поэтому ему было гораздо спокойнее, когда он сидел спиной к стене. Конечно, всё это мелочи, по сравнению с действительной ценностью такого приобретения. А сейчас он был один в своей комнате. Перед ним лежал альбом каноника Альберика, который теперь принадлежал ему, куда он в любой момент мог заглянуть, если вдруг пожелает найти что-нибудь чудесное.
– Благослови Господь каноника Альберика! – воскликнул Деннисстоун, который имел привычку разговаривать с самим собой, и от которой он никак не мог избавиться. – Где он там, сейчас? О, Боже! Хозяйка то, могла бы смеяться и повеселей; а то у меня возникло такое чувство, будто здесь где-то покойник лежит в её гостинице. Ну, так что? Посмотрим еще разок? Я думаю, ты прав. Кстати, что там за распятие мне эта девчонка на шею повесила? Прицепилась то как, – не отделаешься! Прошлый век, работа, похоже. Ну да, конечно. Вот, нужен мне это хомут на шее! Какое тяжелое! Скорее всего, это распятие её отца, он его раньше носил, да еще к тому же много лет не снимал. Я его хорошенько почищу, а потом спрячу куда-нибудь подальше.
Он снял распятие и положил его перед собой на стол и, в этот момент, его внимание привлек какой-то предмет, который лежал на красной скатерти совсем рядом с его локтем. Два или три возможных предположения о том, чтобы это могло быть, в мгновение ока, промелькнули в его голове.
– Что это? Перочистка? Да, нет. Откуда быть перочистке в гостинице? Может крыса? Да, нет… Что-то уж, слишком черное для крысы. А… вот это что, это огромный паук? Не дай Бог! О, Боже, Великий и Всемогущий! Да это же рука, точно такая же, как и на той картинке в альбоме!
Через какое-то мгновение, всё его внимание было сосредоточено на том, что было на столе. Перед ним появилась невероятно высохшая костлявая рука, покрытая бледной смуглой кожей, на которой проступали до предела напряженные сухожилия; грубая черная шерсть, длиннее волос, растущих на человеческой руке, покрывала её. Серые, ороговевшие, сморщенные ногти росли из самого основания, загнутые подобно когтям.
Он тут же вскочил со стула. От, внезапно охватившего его, смертельного ужаса сердце чуть не остановилось. Очертания того, кто левой рукой опирался на стол, нависали над ним за его стулом, а согнутая крюком рука была поднята над его головой. Тело этого существа в истлевших и изорванных лохмотьях; как и на рисунке, было покрыто грубой шерстью. Видна была костлявая, как у скелета, челюсть. – Какие слова мне подобрать? – Близкорасположенные клыки, подобные звериным, виднелись за черными губами, носа не было; глаза горели диким желтым огнем, создавая сильный контраст с угольно-черными зрачками, клокочущая ненависть и жажда истреблять жизнь, которые исходили от него, были наиболее пугающими эманациями, излучаемыми этим призраком. Чувствовалось, что это существо было наделено разумом, но разумом особого рода, он был выше рассудка животного, хотя человеческому уступал.
Чувства, которые этот кошмар пробудил в душе Деннистоуна, были: сильнейшая физическая неприязнь и невероятно глубокое психическое отвращение. Что ему делать? Как быть? Он что-то бормотал, а что, сейчас не может вспомнить, но, точно помнит, как судорожно схватился за серебряное распятие, так как демон сделал попытку приблизиться к нему, в этот момент он пронзительно завизжал, как визжит животное от жуткой, нестерпимой боли.
Пьер и Бертран, двое коренастых парней, работающих при гостинице, вломились в его комнату, в которой они не заметили, ровным счетом, ничего. Тем не менее, чем-то неведомым, тем, что прошло между ними, они были отброшены в сторону. Деннисстоуна они нашли лежащим без сознания на полу. Эту ночь они провели с ним. А, на следующее утро в 9 часов, двое его друзей приехали в Сен-Бертран. Потрясенный и шокированный тем, что произошло этой ночью, он понемногу начал приходить в себя, но его друзья не хотели верить ни единому слову до тех пор, пока не увидели тот рисунок и не поговорили с ризничим.
На следующее утро, чуть ли не на рассвете, по какой-то нужде, ризничий зашел в гостиницу. Он с глубочайшим интересом выслушал историю о том, что произошло, которую ему рассказала хозяйка гостиницы. Но эта история нисколько его не удивила.
– Это он! Это он! Я видел его собственными глазами, – твердил он; но на все вопросы он дал один ответ: ’Deux fois je l’ai vu: mille fois je l’ai senti.’ ((Два раза я это видел, а тысячу раз чувствовал (перев. с франц.)). Он ничего не рассказал о происхождении этой книги, также не рассказал ничего о том, что ему самому довелось пережить. – Зачем вы терзаете меня? Ведь, скоро я уйду на покой, и сон мой будет сладок! – ответил он.
Летом, того же года, старик умер, а его дочь вышла замуж и переехала куда-то к Собору Святого Павла. Она так и не смогла понять, почему и откуда на её отца навалилось это бесовское наваждение.
Мы никогда не узнаем о том, что пережил он или каноник Альберик де Малон. На обратной стороне того зловещего рисунка были написаны несколько строк на латыни, которые, возможно, прольют некоторый свет на то, что произошло в Сен-Бертране.
Contradictio Salomonis cum demonio nocturno. Albericus de Maulеone delineavit. V. Deus in adiutorium. Ps. Qui habitat. Sancte Bertrande, demoniorum effugator, intercede pro me miserrimo. Primum uidi nocte 12(mi) Dec. 1694: uidebo mox ultimum. Peccaui et passus sum, plura adhuc passurus. Dec. 29, 1701.
Царь Соломон борется с Демоном Мрака и Ночи. Рисунок Альберика де Малона. «О, Господь поспеши на помощь мне. Я твой верный слуга. Святой Бертран, который обращает демонов вспять, помолись за меня я в ужасной беде. Я впервые увидел это чудовище в ночь 12 декабря 1694 г.: скоро оно придет за мной и настанет мой последний час. Я грешник и от этого я страдаю, и буду страдать дальше, после моей смерти». 29 декабря 1701 г.
В Галлии Христиана[22 - Галлия Christiana – шестнадцать больших томов, написанных на латинском языке об истории христианской веры в старой Франции. Эта энциклопедия имела несколько изданий и переизданий, начиная с семнадцатого по девятнадцатый века. Представляет собой подробную историю и гид по всем епархиям и монастырям Франции, содержит в себе биографии архиепископов, епископов, настоятелей и настоятельниц.] указано, что смерть Каноника Альберика наступила 31 декабря 1701 г. Он умер в своей постели от внезапного приступа. Детали подробного рода не часто встретишь в Саммартхани[23 - Самартхани (Samarthani) – представляет из себя 4 тома (первый – описывает архиепархии, второй и третий – епархии, третий – аббатства. Вся информация излагается в алфавитном порядке), написанные теологами Чену и Робертом при содействии королевских историографов Братьев Шеволе (1571–1650) и Луиза (1571–1656) Сент-Марта (Sainte-Marthe). Является частью Галии Христиана.].
Я никогда достаточно хорошо не понимал, как Деннисстоун воспринимает те события, о которых я рассказал. Однажды он процитировал мне отрывок из Екклесиаста: «Некоторые духи были созданы в наказание, в неистовстве своем нападают они, нанося сокрушительные удары». В другой раз, и по другому поводу он мне сказал: – Иссайя был очень умный человек, говорил ли он что-нибудь о чудовищах, порождениях тьмы и ночи, обитающих в руинах Вавилона? Эти вещи выше нашего понимания и сегодня.
Но, гораздо больше меня поразило другое его признание, и эти его слова мне как раз по душе. В прошлом году мы снова посетили Коммендж, для того чтобы опять побывать на могиле покойного каноника Альберика. Его могила – это высокое мраморное сооружение с изваянием каноника в большом парике и сутане, возвышающимся над ней. Внизу, в качестве панегирика, написаны строки из его речей. Я видел как Деннисстоун разговаривал с викарием Сен-Бертрана, а после того, как мы отправились в обратный путь, он сказал мне: – Ты же знаешь, что я пресвитерианин, но я надеюсь ничего плохого не случится если отпевание каноника Альберика де Малона отслужить по католической традиции и провести католический похоронный обряд. После чего он добавил, и в его голосе были нотки, свойственные только истинным англичанам, – Вот, уж, никогда не думал, что всё это будет иметь для меня такое большое значение.
Та книга, которую мой друг Деннисстоун купил у ризничего, теперь хранится в Коллекции Уентворт в Кембридже. Деннисстоун сфотографировал демонический рисунок, после чего сжег его, сразу после первого своего визита, в тот день, когда он покидал Комменж.
Погубленные Сердца
Эта история произошла, насколько мне удается вспомнить, где-то в сентябре 1811 года. Почтовый дилижанс подъехал к воротам Асворби Холл[24 - Асворби (Aswarby) – деревня, расположенная в графстве Линкольншир, район Северный Кестевен. В действительности, существовал такой особняк, но он не соответсвовал тому описанию, которое дает Монтегю Родс Джеймс. Асворби Холл в деревне Асворби в графстве Линкольншир являлся особняком Тюдоров. В 1836 году он был реконструирован, а в 1951 году разрушен. От него остались только входные ворота.], находящегося в самом сердце Линкольншира[25 - Линкольншир (англ. Lincolnshire) – графство на востоке Англии, у берегов Северного моря. Частично входит в состав региона Ист-Мидлендс, частично – вЙоркшир и Хамбер.Столица и крупнейший город – Линкольн. Население – 674 тыс. человек (15-е место среди графств; данные 2004 года).]. Мальчик, его единственный пассажир, тот час же выпрыгнул из кареты, как только она остановилась. С любопытством уставившись на особняк, он старался рассмотреть его как можно лучше за тот короткий промежуток времени, что пролетает с того момента как дернули за веревочку дверного колокольчика до того как откроют входную дверь. Он видел перед собой высокий, с правильными пропорциями, дом из красного кирпича, построенный во времена царствования Королевы Анны[26 - А?нна (англ. Anne, 6 февраля 1665 – 1 августа 1714)[1] – королева Англии, Шотландии и Ирландии с 8 марта 1702 года. Первый монарх соединённого Королевства Великобритания (1 мая 1707 года королевства Англия и Шотландия образовали единое суверенное государство). Оставалась королевой Великобритании и Ирландии до своей смерти. Последняя представительница династии Стюартов на английском престоле.]. Крыльцо, поддерживаемое массивными каменными колоннами, выполненное в безупречном классическом стиле, было пристроено в 1790 г. Окна были высокими и узкими, и числа их было не счесть. Тяжелые массивные деревянные оконные рамы с маленькими форточками были покрашены белой краской. Фронтон[27 - Фронто?н (фр. fronton, от лат. frons, frontis – лоб, передняя часть стены) – завершение (обычно треугольное, реже – полуциркульное) фасада здания, портика, колоннады, ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом у основания.], венчающий фасад здания, пронзало круглое окошечко. Два крыла этого дома, правое и левое, были объединены с центральной частью посредством весьма необычных застекленных галерей, поддерживаемых колоннами, соединенными сверху горизонтальной балкой в центре. В обоих крылах находились хозяйственные помещения и конюшни. Каждое венчал, украшенный орнаментом купол, с позолоченным флюгером.
Вечернее солнце озарило здание, заставив маленькие форточки сверкать и переливаться разноцветными огнями под его ласковыми лучами. За домом, вдаль, простирался большой парк, усаженный дубами, а по краям парка росли крепкие и сильные ели, устремляясь своим вершинами высоко в небо. На опушке, в центре парка, нахордилась часовня, укрытая кронами деревьев, её позолоченный флюгер блестел, едва успевая схватить зазевавшийся лучик, пробивающийся сквозь тени деревьев. Часы на башне били ровно шесть, и только порывы ветра приглушали этот мягкий звон. Весь пейзаж оставлял очень приятное впечатление, приправленное небольшим оттенком печали, которая так подобает вечерам в раннюю осеннюю пору. Вечер и свежие впечатления от новых переживаний охватили мальчика, стоявшего на крыльце в ожидании, пока дверь перед ним откроется.
Дилижанс привез его из Уорикшира[28 - Уо?рикшир (англ. Warwickshire) – церемониальное графство в Великобритании. рафство расположено в центральной части Англии, в регионе Западный Мидленд. Уорикшир граничит с графствами Уэст-Мидлендс, Стаффордшир, Лестершир, Нортгемптоншир, Вустершир, Оксфордшир и Глостершир. Столица графства – город Уорик, крупнейший город – Нанитон. Границы административной территории графства сильно отличаются от исторических. Уорикшир известен как место рождения Уильяма Шекспира (город Стратфорд-на-Эйвоне). Даже в наши времена на знаках на въезде написано «Графство Шекспира». Помимо великого поэта, в графстве родились такие писатели, как Джордж Элиот, Руперт Брук, Майкл Дрейтон. Также Уорикшир известен замками Уорик и Кенилворт – главными достопримечательностями региона.], где он, вот уже шесть месяцев, как стал сиротой.
Теперь, получив великодушное приглашение от своего дальнего родственника, господина Эбни, человека уже довольно пожилого возраста, он приехал жить в Асварби. Подобный шаг для господина Эбни выглядел весьма неожиданным, так как все кто его знал, говорили о нем как о суровом аскетичном отшельнике, для которого принятие на себя забот, возникающих в связи с перездом к нему на жительство маленького мальчика, несли с собой новые, и как это может показаться, неприятные хлопоты. Но, что правда, то правда, мало кто знал, какой характер был у господина Эбни, как и то, чем он занимается. Профессор греческого языка из Кембриджского Университета говорил, что ни один человек в мире не знает больше о языческих религиозных представлениях, существовавших в более позднее время, чем владелец усадьбы в Асварби. Безусловно, в его библиотеке были все существовавшие в то время книги о таинствах и мистике Древнего мира, имеющие отношение к Элевсинским мистериям[29 - Элевси?нские мисте?рии (елевзинские таинства) (др. – греч. ????????? ????????) – обряды инициации в культах богинь плодородия Деметры и Персефоны, которые проводились ежегодно в Элевсине (около Афин) в Древней Греции и из всех древнегреческих обрядов считались наиболее важными. Вероучение, обряды, культовые действия держались в тайне от непосвящённых, а инициация, как полагали, объединяла человека с богом, вплоть до бессмертия и обладания божественной властью в потустороннем мире.], Орфизму[30 - Орфи?зм – мистическое учение в Древней Греции и Фракии, связанное с именем мифического поэта и певца Орфея. Возникло ориентировочно в VI веке до н. э. – к этому времени относятся первые орфические гимны. По утверждению А. Ф. Лосева, орфизм «никак не моложе Гомера». Учение носило подчёркнуто эзотерический характер, что сближает его с пифагорейством и элевсинскими мистериями.], мистериям Митры[31 - Мисте?рии Ми?тры – мистический религиозный культ, сложившийся вокруг почитания бога Митры, распространившийся в римской армии в I–IV веках н. э. Сторонники культа создали сложную систему посвящения, включавшую семь ступеней инициации и ритуальные трапезы. Они собирались в подземных святилищах, остатки которых в большом количестве сохранились до нашего времени. Особое распространение культ получил в приграничных провинциях империи, среди солдат стоявших там легионов. Информация об этом культе главным образом базируется на интерпретации множества сохранившихся памятников. Наиболее характерны для них изображение Митры, рождающегося из скалы и приносящего в жертву быка.], а также, работы Неоплатонистов[32 - Неоплатони?зм – идеалистическое направление античной философии III–VI вв., соединяющее и систематизирующее элементы философии Платона, Аристотеля и восточных учений. Наиболее известным и значительным выразителем идей неоплатонизма является Плотин. Парадигма неоплатонизма сводится:к диалектике платоновской триады Единое-Ум-Душа;к концепции ступенчатого удаления-перехода от высшего «единого и всеобщего» к разобщенной материи;к мистически-интуитивному познанию высшего;к освобождению души человека от мате?рийной обременённости, к достижению чистой духовности с помощью аскезы и/или экстаза.Таким образом, неоплатонизм – учение об иерархически устроенном мире, возникающем от запредельного ему первоначала; учение о «восхождении» души к своему истоку; разработка теургии (практических способов единения с Божеством).]. В, вымощенном мрамором, зале находился прекрасный барельеф «Митра убивающий быка»[33 - Митра убивает быка. Римский барельеф 3 века.], который, за баснословно дорогую цену был куплен хозяином особняка и привезен сюда из Леванта[34 - Лева?нт (от ср. – франц. Soleil levant – «восход солнца»; по-арабски: ????? ?? ????? ????????? аш-Шаам, или Историческая Сирия; на иврите: ???????? K?nа?an, Канаан, Ханаан; по-персидски: ??? Шумм) – общее название стран восточной части Средиземного моря (Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Палестина, Египет, Турция и др.), в более узком смысл е – Сирии, Палестины и Ливана.Определения слова Левант разнятся по странам и эпохам, а сам термин первоначально употреблялся в более широком, расплывчатом значении. Левант описывали как «перекрёсток между Передней Азией, восточным Средиземноморьем и северо-восточной Африкой».]. Он оказывал всяческое содействие тому, чтобы о всех его сокровищах напечатали в «Журнале Джентельмена»[35 - The Gentleman’s Magazine (англ. «Журнал джентльмена») – ежемесячный журнал, созданный Эдуардом Кейвом в Лондоне в январе 1731 года. Первоначально носил название The Gentleman’s Magazine: or, Trader’s monthly intelligencer. Кейв планировал выпустить издание, содержащее новости и комментарии на любую тему – от цен на товары до латинской поэзии, – интересующую образованных читателей. Кейв, который взял псевдоним Сильванус Урбан (англ. Sylvanus Urban), стал главным редактором. Он впервые начал использовать английское слово magazine («склад») в значении «журнал» (ранее использовалось journal). До появления The Gentleman’s Magazine существовали специализированные журналы, но ни одно не охватывало настолько обширную тематику. Издание, возглавляемое различными редакторами, пользовалось популярностью в XVIII и до середины XIX вв., до закрытия в 1907 году.] и написал множество замечательных статей для альманаха «О Музеях, по существу» о религиозных представлениях древних римлян в период падения Римской Империи. Все были просто убеждены в том, что он целиком и полностью ушел в свою работу, погрузился в свои книги. Поэтому его соседи были очень удивлены, когда тот узнал о Стивене Эллиоте, осиротевшем мальчике, приходящемся ему дальним родственником и, более того, решил взять этого мальчика к себе на жительство в Асварби.
Но, чтобы ни говорили о нем его соседи, было ясно одно, господин Эбни – высокий, худощавый, аскетичный мужчина, был расположен к мальчику и был готов оказать тому сердечный прием. Лишь только открыли входную дверь, он, потирая руки, вылетел из своего кабинета, будучи вне себя от восторга.
– Добрый день, мой мальчик? Ну, как наши дела? Сколько лет тебе? – спрашивал он, – Я надеюсь, ты не очень устал с дороги и будешь ужинать?
– Спасибо, сэр, но я не голоден, – ответил мальчик.
– Хороший парень, – говорит господин Эбни, Так, сколько же тебе лет?
Выглядело немного странным то, что всего за каких-то две минуты, которые прошли с момента их знакомства, он повторил дважды один и тот же вопрос.
– Мне скоро будет двенадцать, сэр, – ответил Стивен.
– Молодец, а когда твой День Рождения? Одиннадцатого сентября?
– Да, да. Очень хорошо. Почти год уже прошел, не так ли? Я хочу – ха-ха – я хочу записать всё это в мою книгу. Так тебе точно будет двенадцать? Ты уверен?
– Да, точно, сэр.
– Хорошо, хорошо! – В общем, так, Паркс, ведите его к миссис Банч, что у вас там на ужин, чай, да, какая разница, покормите его.
