Легенды Сэнгоку. Пёс

– Гав! Гав! – для Инучиё это было унизительно, но в том и состояла суть всего существования слуги, – верно служить и подчинятся своему господину, словно собака.

– Хороший Пёс! – князь Ода довольно погладил юношу по растрёпанной шевелюре. – Теперь ты служишь мне!

Уже вечером Инучиё попал в сам замок Нобунаги. Представление перед главными воротами быстро свернули, объявив победителем соревнований Намасуэ Матачиро и распустили толпу зрителей. Князь Ода к Инучиё больше не обращался, будто вовсе забыл про него. Встав во главе своих вассалов, положив на плечо большой меч нодачи, он гордо прошествовал в главный двор замка Нагои. Юный Маэда, как оказалось, был поручен заботам Икэды Кацусабуро Цунэоки, которого господин звал просто Кацу. Это был тот самый самурай с разными бровями, очень строгий и молчаливый, чего нельзя было сказать во время соревнований, когда он вступился за князя. Зато заика Городза, чьё имя звучало, как Нива Городзаэмон Нагахидэ, оказался весьма разговорчивым и довольно лояльно отнёсся к новому слуге господина.

По дороге до тэнсю, он кое-что рассказал Инучиё. Во – первых, Нива посоветовал не обижаться на прозвище, которыми Нобунага награждал всех без исключения. Так его, Городзу, он называл Они, из-за того, что однажды увидел статую демона с круглым животом, точно таким же, как у Нагахидэ. Икэда был Наю, что означало «бровь». И таких в замке, можно встретить очень много. Даже жена князя звалась Дочерью гадюки или Мамушико. Во – вторых, Нобунага хоть и выглядит не совсем нормальным и привычным человеком, на самом деле он очень умён и талантлив и требует это от других. Если слуга, бестолковый и не на что не годный, то его выгонят, если ежедневно проявляет себя во многих качествах или, хотя бы в одном, тогда будет поощрён. Нобунаге чужды традиции, звания, семейные связи, он берёт к себе людей исключительно за их таланты. Вот его, Ниву, он принял за его ум и трудолюбие, за то, что он не гнушается выполнять самую тяжёлую и грязную работу.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Инучиё.

– Однажды, когда я был косё у господина, нашу конюшню настолько загадили, что лошади просто утопали в навозе, а рабочих рук не было, так, как Нобухидэ-сама угнал всех в поход, – Нагахидэ тяжело вздохнул, вспоминая нелицеприятную ситуацию и продолжил. – Мне пришлось проявить инициативу и самому вычистить конюшни. Очень было гадко. – скривился он. – Мне до сих пор этот запах мерещится.

– А что же другие? – спросил юный Маэда. – Видимо они не столько хотят угодить Нобунаге-сама?

– Почему же, каждый делает то, что умеет, просто тогда, я вызвался первым, – поправил его Нива.

– А, что же он? – Инучиё кивнул в сторону Икэды, идущему чуть впереди их. – Чем он отличается?

– Хм, – коротко усмехнулся Нагахидэ, услышав недовольные нотки. – Ты обиделся на Кацу из-за того, что он тебе нагрубил? Не стоит. Он брат господина.

– Брат?

– Не по крови. Мать Кацу, была кормилицей Нобунаги-сама, поэтому они росли вместе, как братья. Кацу очень предан господину и, мне кажется, нет ничего на свете, чего бы он для него не сделал. А так, он хороший человек. Отличный лучник, кстати. Я думаю, вы с ним подружитесь, – Нива поднял голову, оглядев высокие стены главной башни и выступающие скаты ярусов. – Вот, мы и пришли. Дальше следуй за Кацу. Надеюсь, что скоро увидимся.

Инучиё кивнул уходящему Нагахидэ и пошёл за Цунэоки. Оказалось, что их осталось всего трое, остальные вассалы разошлись по дороге, по своим домам, находившимся в пределах хонмару. В саму главную башню, можно было попасть лишь преодолев другую, вспомогательную. Она была меньше, всего из двух ярусов и служила оружейной и жилищем для замковой стражи. Первый этаж этой башни соединяла короткая стена, с первым этажом главной, по которой и проходил путь. Внутри же этой стены, располагались бойницы для лучников и стрелков.

Первым, в тэнсю вошёл Нобунага, за ним Икэда и Инучиё. Сразу же, на первом этаже их встретил человек, ещё один слуга, но гораздо старше всех, увиденных вассалов Ода. На вид, ему было не меньше шестидесяти, седой, с бородой, тонкой полоской, ниспадающей на грудь, аккуратными усами и умным морщинистым лицом. Одет он был в простой, незатейливый хитатарэ чайного цвета, с тёмными неприметными узорами.

– Мой Старик! – весело воскликнул Нобунага, при виде седого слуги. – Поздравь меня! Сегодня я побил свой же рекорд, проскакав от залива до Нагои меньше, чем за пол часа. Это чуть больше четырёх ри8!

– Поздравляю. – равнодушно произнёс старик. – А чем-то ещё полезным вы сегодня занимались? Вы теперь даймё, глава клана, у вас очень много дел. И, вместо того, чтобы заниматься ими, вы носитесь как ветер на своих лошадях, дерётесь с хэйминами и устраиваете балаган в окрестностях и городе. Когда это кончится молодой господин? Ответьте?

– Ты зануда Старик! – скривился Нобунага. – Я укрепляю отношения с простым народом и занимаюсь развитием своего тела. Зачем мне нужны скучные встречи с твоими землевладельцами? Они только и делают, что считают деньги, жалуются и попусту треплются языком. Вот скажи, какое мне дело до того, какая сейчас мода на одежду в столице? Или сколько сортов чая продегустировал мой сосед? Страна горит в огне и утопает в крови! Сейчас нужно знать лишь цены на оружие и заниматься воинской подготовкой!

–Это, конечно хорошо, но дела всего клана, отношения с кокудзин, неотъемлемая часть всего, о чём вы говорите, – настаивал на своём старик. – Будьте благоразумней.

– Какой толк от клана, если его уничтожат? – отрезал Нобунага. Он говорил серьёзно, но на его губах постоянно играла усмешка. – Оглянись Старик, враги повсюду! – он прошёл мимо него и отправился прямо по коридору. – И да, кстати! – бросил он через плечо. – Займись моим новым косё. Посвяти в обязанности или, что там ещё нужно!

– Какого ещё косё? – изумился старый слуга. – Кого вы опять притащили в дом?

– Псина, голос!

– Гав! Гав!

Старик в ужасе схватился за голову. Когда Нобунага удалился, он внимательно оглядел рослого, странно выглядевшего юношу и перевёл взгляд на серьёзного Икэду.

– Что это, Цунэоки? – с горечью в голосе вопросил он.

– Это новый слуга господина, – как ни в чём небывало ответил Икэда. – С виду очень силён, хотя манер не достаёт. – он отошёл чуть в сторону и представил. – Зовут его Инучиё, четвёртый сын Маэда Тошихару из Арако. – потом представил старика. – А это Хиратэ Масахидэ, один из четырёх старших вассалов клана Ода, воспитатель и опекун Нобунаги-сама.

– Снова четвёртый? – неодобрительно произнёс Хиратэ. – Когда же он перестанет таскать этих третьесортных сынков? К тому же, почему ты пришёл к молодому господину Нобунаге? Маэда ведь занимают должность ёрики в клане Хаяши, а те, в свою очередь, служат младшему брату господина, Ода Нобуюки из Суэмори? Почему тебе бы не пойти к нему?

– Господин Хиратэ, – начал Инучиё, даже забыв поклониться. – я считаю Нобунагу-сама особенным человеком и не вижу своей жизни нигде, кроме, как у него на службе.

– О, да! Он о-очень особенный! – на лице старика появилось неоднозначное выражение.

– Масахидэ-сама, – поклонился Икэда, уловив брешь в их разговоре. – я, с вашего позволения, откланяюсь, у меня ещё есть дела до заката.

– Хорошо, ступай Цунэоки, я сам разберусь с этим…, четвёртым сыном, – позволил Хиратэ.

Икэда ещё раз поклонился, коротко кивнул Инучиё и удалился, оставив его наедине с учителем князя. Масахидэ, сложил руки у пояса и пренебрежительной ухмылкой, ещё раз оглядел юношу.

– Ну, и что мне с тобой делать? – спросил он.

– Рассказать, что должен делать косё, – скромно отозвался Инучиё.

– Что ж, пойдём, – пригласил его Хиратэ, после недолгого раздумья.

Юный Маэда направился за ним по длинному коридору, вдоль монотонно сменяющих друг друга белых фусума.

– Для начала, ты должен уяснить, что косё – это ничто иное, как руки и ноги господина, – начал говорить Масахидэ. – Ты не просто должен выполнять его приказы, ты должен упреждать их. Только князь подумал, какую лошадь ему выбрать для прогулки, ты уже должен её приготовить, только он решил, что оденет в тот или иной день, ты уже должен нести ему одежду, а о оружии и говорить не стоит. Меч, копьё, лук и стрелы, всегда должны быть в порядке, почищенные, острые, без единой зазубрены или коррозии.

– Это я умею, – поспешил похвастаться Инучиё.

– Не перебивай старших! – укорил его Хиратэ. – Вот ещё, что. Поведение твоё не должно быть вызывающим. Твоя одежда, не должна быть броской и выделятся больше, чем у господина, а про эти свои штучки, – он остановился, развернулся к юноше и указал на его лицо. – и вовсе забудь. Ты не пугало, не чучело и не разбойник. Ты слуга князя Ода и твой вид, должен быть соответственным.

Инучиё состроил недовольство. Все эти правила совершенно противоречили его натуре. Да и сам князь выглядел ничуть не лучше него, разве, что лицо не красил. Однако, он не стал перебивать Масахидэ. Каким бы старомодным ценителем традиций он не был, своим видом он всё же вызывал уважение.

Инучиё шёл дальше за Хиратэ. Пройдя первый этаж, они добрались до широкой площадки, от которой, верх и вниз, вели лестницы, оснащённые высокими перилами. Они пошли на верх. Потом снова по коридору и в очередной раз наверх. Так они добрались до самого верхнего, пятого этажа. Всю дорогу Хиратэ пичкал юношу правилами этикета, поведения в замке, заветами предков и ещё всякой чушью. Инучиё откровенно засыпал на ходу и когда старик остановился, чуть не врезался ему в спину.

– И никакого лая, – закончил он.

– Какого ещё лая? – юный Маэда пытался вспомнить о чём говорил Масахидэ, но видимо заспал в дороге.

– Того, что вы устроили с господином на первом этаже, – уточнил Хиратэ. – Это неприемлемо. Что скажут люди, когда услышат подобное?

– Но, я ведь не могу отказаться. – развёл руками Инучиё. – Если господин приказал, то нужно выполнять.

– Это верно, – со скорбной миной, согласился Масахидэ. – И всё же, постарайся избежать подобного. Как? Это ты сам придумай. В твои задачи также входит изворотливый и пытливый ум.

– Я постараюсь, – кивнул Инучиё, на самом деле думая лишь о постели и долгом и крепком сне.

– Это, – Хиратэ указал на сёдзи, у которых они остановились. – покои господина. Это крепость, которую ты должен защитить ценой своей жизни. Это место, в которое, кроме тебя и Нобунаги-сама, никто не должен входить. Даже, завтрак и ужин, ты должен забрать у слуг и преподнести сам, предварительно попробовав каждое блюдо по маленькому кусочку. – потом он указал на маленькую деревянную дверь в дальнем углу этажа. – Там, твоя спальная, где ты будешь отдыхать, когда господин позволит. Всё остальное время, ты должен находится подле него.

– Хай! Я понял! – Инучиё уже клевал носом, хотя старался не подавать виду. «Иди уже, нудный старик! Я всё понял!» – думал он про себя.

– Хорошо, – Масахидэ подозрительно сверлил его взглядом, но всё же отстал от бедного юноши и пошёл в обратный путь, сцепив руки за спиной. Однако, на пол пути обернулся на половину. – Вот ещё, что. Пожалуйста помойся перед сном и смени одежду. Всё это можно сделать в помещение для слуг, на первом этаже.

Инучиё хотел застонать. Неужели ему придётся спускаться вниз?

– Хорошо, я понял! – ответствовал он.

Хиратэ немного постоял, посмотрел на него и пошёл дальше, негромко проговорив, но юноша всё равно услышал:

– Когда же господин одумается и перестанет водиться с этими третьими, четвёртыми и пятыми сыновьями? Доживу ли я до того момента, когда он прогонит всех вас взашей?

Он говорил, что-то и дальше, пока спускался вниз по лестнице, но Инучиё его уже не слушал. Как только старик умолк, он повалился рядом с сёдзи покоев Нобунаги, опёрся спиной на деревянную перегородку между ней и фусума и моментально провалился в сон.

Что ещё нужно обычному, тринадцатилетнему мальчику, мечтающему стать прославленным воином. Конечно оружие. Зачастую, это был меч, но Инучиё отдавал предпочтение копью-яри, да такому, чтобы выдерживать между собой и противником значительную дистанцию, так, чтобы он не подошёл близко. Поэтому, мальчик забрался в бамбуковый лес, выбрал самый крепкий и длинный ствол и срубил его топором, который он стащил у местного крестьянина. Дальше, дело шло за наконечником, а где его взять, если ему даже обычный танто не доверяют? Конечно выточить из дерева, нож то у него имелся. Стащив в очередной раз буковую, тёсанную доску со склада родительского замка, Инучиё выточил из неё наконечник для своего копья, получив общую длину почти в четыре сяку. Теперь то, его врагам несдобровать.

Сей наконечник, Инучиё засадил хвостовиком в полую часть бамбукового древка и закрепил, примотав верёвкой. Стоило бы просверлить у изголовья отверстие и засунуть туда гвоздь, но инструментов, для подобной работы у него не нашлось. Хотя, можно было стащить и их, но тогда его точно могут поймать и поколотить.

Всю эту работу он проделывал тайком, в бамбуковом лесу, недалеко от своего дома. Если бы, кто-нибудь из родных увидел, чем он сейчас занимается, то его непременно бы наказали, а этого, сейчас, нужно избежать, пока месть не будет исполнена.

Закончив работу, Инучиё поднялся с поваленных бамбуковых стволов и примерил своё копьё. Встав в боевую позицию, он сделал несколько выпадов, поменял хват, крутанул, ударил с разворотом, потом наотмашь.

– Р-р-р! – прозвучало за спиной.

Инучиё подпрыгнул на месте, как ошпаренный, резко обернулся и хотел было ударить непонятно откуда взявшегося зверя, но вовремя остановился.

– Мацу!? Ты что творишь?! Я ведь тебя и пришибить мог?! – наполовину испуганно и наполовину гневно, закричал Инучиё.

Девочка откровенно обхохатывалась, довольная своей удачной попыткой испугать его.

– Ты такой трусишка! – сквозь смех произнесла она. – А ещё мальчик! Ты, как девочка!

– А ну прекрати! – потребовал Инучиё. – Иначе больно получишь по одному мягкому месту!

– Тогда я всё расскажу господину Тошихару и он тебя накажет, – обиженно заявила она.

– Ябеда! – бросил в укор он.

– А ты трусишка-девчонка! – не осталась в долгу Мацу. – А ещё, я расскажу, что ты тут чем попало занимаешься!

– Иди, рассказывай! Всё равно больше ничего не умеешь!

– Ну всё, ты мне надоел! – девочка вытащила откуда-то палку и кинулась на Инучиё. Но, путь ей преградил деревянный наконечник, упершийся ей прямо в грудь.

До Инучиё было не меньше шести шагов, а он уже взял Мацу на контроль своим длинным копьём. Это поразило девочку до глубины души. Она, как немногие представители её пола, любила не только поэзию, рисование и танцы, но также отдавала предпочтение будзюцу и в оружие, хоть и немного, но тоже разбиралась.

– Ух, ты! – восхитилась она. – Ты сам его сделал?

– А то! – гордо заявил Инучиё. – Если не будешь ябедничать, я сделаю и тебе. – решил он её подкупить.

– Да мне то такое зачем! Ты вон какой большой, а это копьё в два раза выше тебя! Я с ним буду смотреться по-дурацки, – рассудила Мацу. – Лучше сделай мне нагинату, я ей немного умею управлять.

– Интересно! – изумился Инучиё, мне оружие не хотят доверять, а тебя обучают?

– Не-ет, – протянула она. – Твои родители хоть и относятся ко мне хорошо, но такого не позволяют. Зато мой брат тайком даёт мне уроки. А ещё, я читаю книги про войну! – похвасталась она напоследок.

– Вот тебе и девчонка! – Инучиё отставил копьё и почесал затылок.

– Я мальчик, а ты девочка! – вновь захохотала Мацу.

– Прекрати, тебе говорят! – он топнул ногой угрожающе.

– Прости, я пошутила, – извинилась она, но по-прежнему смотрела на него с насмешкой, хоть и доброй. Только сейчас, разглядывая Инучиё, она заметила у него синяк под правым глазом и разбитую губу. – Что с тобой случилось? Кто тебя обидел?

– Никто, – отмахнулся он. – Иди домой, нечего тебе тут делать.

– Расскажи, пожалуйста? Я обещаю, что никому не скажу! – она сложила кисти рук будто в молитве и состроила такое лицо, словно у маленького беззащитного котёнка. И глаза, умаляющие, жалостливые, казалось, что в них даже слеза блеснула.

Инучиё, видя всё это, так и растаял и сам чуть не зарыдал. Он подошёл к ней и сел, всё на те же поваленные стволы. Мацу села рядом.

– Вообще, мужчине не пристало жаловаться, – начал Инучиё с полной серьёзностью. – Тем более, девчонке.

– Ну, так я же не девчонка, я твой друг и товарищ по оружию, – объявила свою новую должность Мацу. – Рассказывай и я обещаю, что помогу тебе с ними расквитаться!

– Ладно, твоя взяла, – сдался Инучиё. – На самом деле, побил меня всего лишь один человек. Это мой брат Горобэй.

– Это такой противный, постоянно кричащий и неприятно улыбающийся? – уточнила девочка.

– Да, это он.

– Вот же дурак!

– Точно, – согласился Инучиё. – Он сказал мне, что я четвёртый сын и никому не нужен, и что меня ждёт участь заложника или монаха. Я полез в драку, но он оказался сильнее и побил меня своим боккэном.

– И ты решил ему отомстить?

– Да. Но, вот только не знаю, как? Я лучше всех управляюсь с копьём, а с этим, длинным, у меня есть все шансы на победу. Но, как мне пронести его в замок? Если меня увидит отец или старший брат, они тут же отберут его и посадят меня под замок.

– Я знаю, как это сделать! – быстро обдумав, произнесла Мацу. – Тебе не надо нести копьё в замок.

– Тогда, как?

– Нужно, чтобы Горобэй сам вышел к тебе, тогда вас никто не увидит, и ты сможешь его побить. Просто скажи ему, что ты нашёл закопанное золото, здесь, в этом бамбуковом лесу. Он ума не большого, поэтому наверняка тебе поверит. Когда вы придёте, ты возьмёшь своё копьё и нападёшь на него.

– Так просто?

– Да! А я спрячусь в засаде, и если ты начнёшь проигрывать, я нападу на него сзади, и мы его одолеем вместе!

Инучиё смерил её восхищённым взглядом. Подумать только, простая девочка, такая умная и храбрая и… очень красивая, хоть ей всего семь лет.

– А ты уверена, что ты девочка? У тебя грудь есть? – решил подшутить Инучиё и тут же получил затрещину.

Мацу скромно и поплотнее запахнула своё косодэ, обиженно насупившись.

– Есть! И побольше, чем у некоторых!

– Чего дерёшься опять? Я пошутил.

– Иди, шутник! Нужно воплотить нашу стратегию! – деловито скомандовала Мацу. – Куда пошёл? Копьё то оставь здесь! Вот же дуралей!