Легенды Сэнгоку. Пёс

Глава 5,

о том, как Инучиё идёт в своё первое, настоящее сражение и становится ичибан-яри.

Месяц Хадзуки 21-го года Тэнмон (август 1552). Нагоя, Овари.

Уже почти три месяца прошло, как Инучиё стал косё Нобунаги, но так и не стал взрослым. Князь Ода говорил, что пока Пёс не сразит своего первого врага, взрослого имени ему не видать, как своих ушей. А если, такой день не настанет, то ходить ему с детским именем до старости. Юный Маэда дулся, обижался, но виду не показывал, потому, как нельзя перед господином. Но, вопреки всему, были здесь и свои белые пятна.

Первое – это то, что Инучиё больше не пришлось прозябать свои дни на конюшне. Теперь он всюду следовал за Нобунагой и его вассалами из личной конной гвардии-умамавари. Входили в неё и Нива Нагахидэ, и Икэда Цунэоки, и Хиратэ Хисахидэ и некоторые другие. Всего их было не больше тридцати. В состав умамавари входил и тот, кого господин называл – Хмурый. На самом деле звали его Сасса Кураноскэ Наримаса и он тоже являлся третьим сыном своего отца и, соответственно, никакими перспективами в клане не обладал. Однако, двое его старших братьев тоже находились подле князя. Этот самый Сасса, слыл прекрасным мечником, что и показал в том бою у Камэно, а также хорошо пользовался кунимото. На Инучиё, со времени их столкновения, он поглядывал искоса, но претензий вроде бы не имел.

Второе – деньки для юного Маэды настали очень нелёгкие. Можно даже сказать – его выжимали словно спелый, сочный плод. Зато, он делал то, что любил больше всего, сражался. Не в прямом смысле, но Нобунага постоянно устраивал подобные имитации сражений между своими вассалами, а иногда привлекал деревенских молодых мужчин из окрестностей. Кроме этого, Инучиё каждый день тренировался, как с копьём, так и со всеми остальными видами оружия, включая меч, лук, тэппо и даже метании сюрикэна. Помимо этого, часто проходили рукопашные бои по суммо и дзюдзюцу. Иногда, ему разрешали скакать на лошади. Князь Ода даже доверял ему одного из своих коней.

И, наконец, третье. Инучиё одевался, как ему хотелось, делал что заблагорассудится, в определённых рамках, и даже вновь стал подкрашивать лицо. Поначалу над ним смеялись, но Нобунага вступился за своего косё, объяснив это так:

– Когда вот такой вот, с бело-красной мордой, летит на противника с копьём во время сражения, тому будет совершенно не до смеха.

Вассалы сочли такой подход резонным и некоторые даже решили использовать такой метод в бою. Большинство, всё же, склонялось к устрашающим маскам-мэн-гу.

В свободное время, хотя такое удавалось не часто, Инучиё гулял по городу во всём своём ярком наряде. Зелёное нижнее косодэ, а не традиционное белое, сверху белое, с золотым рисунком, носимэ17, под ярко-красным хаори, подаренным князем, фиолетовое с жёлтыми сливами, хакама, оби тоже красный и завязанный так, что оба конца спускались чуть ли не до колен. Лицо он не красил в мирное время, господин всё же убедил, что это лучше делать во время сражений, но волосы в хвост не собирал, и даже в пучок, как Нобунага. Вместо этого, он стягивал свою шевелюру на лбу красной хатимаки с металлической вставкой, окрашенной в жёлтый.

Старик Хиратэ. Видя всё это, хватался за голову говоря, что вот это, пускать в город ни в коем случае нельзя. Лучше запереть его в замке, в какой-нибудь клетке в подземелье, чтобы его люди не видели. Князь, видите ли, одевается вечно как бродяга-оборванец, а этот, щеголяет, будто павлин, похлеще хэйянских аристократов. Нобунага, слушая всё это, лишь хохотал. Видимо, его забавляло недовольное ворчание своего воспитателя. Инучиё, тоже перестал обращать на него внимание и спокойно отправлялся на прогулку.

Иногда, компанию ему составлял Нива Нагахидэ и пару раз Икэда Цунеоки. Эти были попроще, но даже они отличались от всех остальных. Икэда любил тёмные и зелёные цвета, и частенько полностью покрывал голову платком-хатимаки, опуская его до самых глаз, чтобы закрыть свою неестественную бровь. Нива, больше предпочитал яркие, синие цвета, непростительные для его низкого положения, а на голове красовалась высокая шапка-эбоши, загнутая назад и опущенная до самого затылка. Само собой, у всех присутствовали на одежде их родовые моны. Именно поэтому, люди видели, что это гуляют господа самураи, а не какие-то там саругаку, разбойники с большой дороги или того хуже, пираты. Прохожие оглядывались, перешёптывались, пожилые осуждали, средние возраста предпочитали не связываться, а молодые приветливо улыбались. А девушки, так вообще строили глазки, перекидывались с компанией кокетливыми фразами и даже приглашали провести день в чайной, или в питейной – смотря какие девушки.

Дни у Инучиё проходили насыщенно, весело и почти беззаботно.

Зато у князя Ода проблем прибавилось. С момента смерти его отца Нобухидэ прошло почти половина года, а свою репутацию Нобунага, так и не улучшил. Напротив, сделал только хуже. Особенно после того, как устроил игровой бой с бродягами и раздал «незаслуженные» награды отличившимся. Соседи пристально следили за главой клана и не упускали возможность промыть ему кости, после очередной его выходки. Пока был жив Нобухидэ, они ещё молчали, но начиная с похорон и заканчивая нынешним временем, то и дело возникали разного рода небылицы об «Большом дураке из Овари». Но, злословие и сплетни были далеко не единственными действиями соседей.

Младший брат Нобунаги, Кандзюро Нобуюки, которому было отдано большее предпочтения, чем самому князю, брата совершенно не понимал и не ценил. Хотя, он не показывал этого явно, но своими действиями, вызывал много подозрений. Конечно, тут дело не обошлось без их родной матери, которая всячески настраивала своего любимчика против его же брата, да ещё и заручилась поддержкой именитых вассалов. В отличии от Нобунаги, которого окружали сплошь и рядом одни выскочки да неперспективные люди, у Нобуюки было очень много шансов встать влиятельнее брата. Достаточно было назвать трёх человек, стоящих с ним рядом, – Хаяши, Сакума и Шибата.

И это было далеко не всё. Нобуюки находился в Суэмори, восточнее Нагои. На севере располагались Ода из Ивакура, а на западе Ода из Киёсу, что тоже не особо жаловали Нобунагу. Ко всему прочему, из провинции Микава, с юго-востока, исходила постоянная угроза от клана Имагава, даймё которого, Ёшимото, уже давно мечтает прибрать Овари к рукам. Ранее ему мешал Нобухидэ. Теперь его нет, а это значит, что неразумный наследник, никак не сможет ему помешать.

И всё же, были у Нобунаги и союзники. Один из них, его тесть, Саито Досан из Мино, дочерью коего являлась Но – Кичё. Второй и самый близкий, родной брат отца, Ода Нобумицу из Мориямы. И он был не просто дядей, не просто союзником, а самым настоящим родным человеком, который, если и видел в племяннике какие-то странности, то объяснял это порывами молодости, желанием самоутвердиться и вообще, это всё пройдёт со временем. К тому же, именно Нобумицу приобщил Нобунагу к боевым искусствам, постоянным тренировкам и большой любви к мечам. И он же, первый, кто забил тревогу, когда племяннику стала угрожать опасность.

В конце лета, Нобумицу или как называл его князь, дядя Санса, от имени Сансабуро, приехал в Нагою и очень на долгое время уединился с Нобунагой в его личных покоях. О чём они там вели беседу неизвестно, но результат был на лицо. Князь Ода приказал готовиться к войне.

Тут-то все и зашевелились. Вассалы, не зная продыху, начали усиленные тренировки, оружейники подготавливали вооружение, а сам господин Нобунага, запросил помощи у своего брата. Для него это было не зазорно, поскольку, по сути Нобуюки должен ему подчинятся и подчинился. В расположение тысячного войска князя Ода, прибыли пятьсот воинов из Суэмори, а возглавлял их бравый вояка Шибата Гонроку Кацуиэ. О его боевых навыках слышали все от мала до велика. В том числе и Инучиё, который всегда мечтал посмотреть на того, кто слывёт лучшим воином клана Ода и всей Овари.

Когда Шибата въехал в замок и проследовал через коридор выстроившихся воинов Нагои, Инучиё хорошенько смог разглядеть его и запомнить на всю жизнь.

Гордый воин, с широко раздающимися плечами, мощной грудью, огромными ручищами, словно молотами, суровым лицом, обрамлённым густой бородой, пышными усами и щетинистыми бровями. В непоколебимом взгляде читались большой боевой опыт, дисциплина, самообладание и в тоже время, огромная свирепая сила. Его сдержанный и могучий образ дополняли новые доспехи, чёрные окэгава18 с жёлтым моном – два гуся, расположенные по диагонали. Такой же мон виднелся и на чёрных знамёнах его воинов. К его левому боку, был пристёгнут огромный тачи, больше двух сяку длинной с небольшим изгибом и не очень броский. За ним следовали его оруженосцы, нёсшие внушительное и массивное копьё с ромбическим волнистым наконечником, лук со стрелами, палицу-канабо, и секиру-оно. Создавалось впечатление, что Шибата использует в бою всё это оружие, видимо, в зависимости от ситуации, а значит, что он готов ко всему.

– Вот это воин! – завороженно произнёс Инучиё. – Когда-нибудь и я таким стану! И даже лучше!

Икэда, стоявший перед ним и возглавляющий группу молодых вассалов, только хмыкнул. Нива, находившийся слева, вообще не обратил внимание на мечтательные слова товарища и сказал совсем другое:

– Ох, не нравиться мне это! С чего бы брату господина помогать, да ещё и отправлять половину своих войск?

– Они, родня, сами разберутся – произнёс Цунэоки. – Во всяком случае, сейчас они едины против общей угрозы.

– А с кем воюем то? – попытался разузнать Инучиё. Двое его товарищей коротко усмехнулись.

– Ты, что, с неба упал? – послышался чей-то грубый тон справа от Маэды. – Не знаешь с кем тебе предстоит биться?

Инучиё повернулся и увидел Сассу Наримасу, как всегда хмурого, мрачного и совершенно недоброжелательного.

– Я знаю, что у господина много врагов, но понятия не имею кто из них сейчас представляет угрозу! – недовольно ответил Инучиё. – Зато, я вижу ты всё знаешь?

– Конечно! – криво ухмыльнулся Сасса. – Нобутомо из Киёсу, наш сюгодай.

– Не совсем. – поправил его Нива, а заодно вступился за неосведомлённого друга. – Нобутомо мелочь. И даже сюго Шиба Ёшимунэ тут не причём. Главный – Сакай Дайдзэн, вассал Нобутомо. Он давно поглядывает на господина, но до этого момента, не решался сделать уверенных шагов.

– Что же сейчас произошло? – поинтересовался юный Маэда. Раньше его занимало лишь военное направление, но чем больше он находился подле Нобунаги, тем больше признавал, что войны без политики не существует.

– А всё тоже самое! – недовольно и гнусаво, возгласил Нагахидэ. – Дайдзэн окончательно убедился, что наш господин, – он огляделся, удостоверившись, что лишних ушей поблизости нет. – полный идиот и выбить его из Нагои не составит труда. Тем более, что с каждым днём, врагов у него только прибавляется.

– А что же Нобутомо? – видимо Сасса, несмотря на своё самоуверенное заявление, всё же оказался не в курсе всех событий. – Ведь и он, и сюго, находятся в Киёсу. Разве Дайдзэн действует не по их указке?

– Нет, – покачал головой Нива. – Они давно утратили всякий авторитет. Вся реальная власть, в том числе и армия, находится в руках Сакай. Такие уж времена у нас.

– Всё, замолчали все! – не громко приказал Икэда. – Господин нас зовёт.

После встречи Шибаты Кацуиэ, Нобунага созвал военный совет, где присутствовали самые доверенные его люди. Шибата занимал самое почётное место среди вассалов, рядом с Хиратэ Масахидэ и прибывшим Хаяши Хидэсада. Последний, с виду не представлял ничего такого, чего можно было бояться. Худой, сорокалетний мужчина, с длинным лицом и острой бородой, в ярком, жёлтом камисимо19 поверх зелёного косодэ и в шапке эбоши. Он больше напоминал богатого чиновника, а не воина-самурая или, хотя бы военного советника. Инучиё хорошо его разглядел, поскольку по-прежнему оставался за спиной Нобунаги, в качестве держателя меча.

Госпожи Но, в этот раз не было. Зато присутствовало ещё одно новое лицо, которое юноша видел впервые. Человек среднего роста, тоже около сорока, в черно-жёлтом домару20, с большой залысиной, глубоко посаженными, добрыми глазами и лицом, чуть синеватым от выбритой щетины. Это и был дядя князя, Ода Сансабуро Нобумицу из Мориямы. И, в основном, говорил лишь он.

Со слов Нобумицу, Инучиё узнал, что Нива Нагахидэ всё же оказался прав и их враг на сегодня, именно Сакай Дайдзэн. Он то и предпринял хитрый ход, против неразумного главы клана Ода. Захватив членов семьи вассалов Нобунаги из мелких замков Мацуба и Фуката, что находились западней Нагои, он вынудил их подчиниться ему и тем самым, окружить Нагою с двух сторон. А поскольку этот Дайдзэн был уверен, что Нобунагу никто не поддержит, решил напасть совершенно нагло и незатейливо, без всяких предупреждений и переговоров. В эту минуту, пока идёт совет, Сакай переправлял из Киёсу в захваченные замки свои силы и как только он достигнет своей цели, наверняка пойдёт в атаку.

Все нервничали и решали, что предпринять. Хиратэ советовал держать оборону и не выходить за стены – так шансов выжить будет намного больше. Шибата, раз уж приехал, хотел атаковать армию Сакай, когда он выйдет в поле. Суровый воин не так уж и жаловал Нобунагу, что было видно по его пренебрежительному взгляду и тону голоса. Но, раз уж Нобуюки приказал помочь брату, он, как верный слуга, приказ должен выполнить. Остальные же метались между обороной и атакой. Хаяши молчал, наверняка радуясь в душе, что дураку Нобунаге придёт конец. Нобумицу больше склонялся к плану Шибаты, но понимал, что, если они встретятся с ним в поле, по ним могут нанести удар из Киёсу или же напасть на Нагою. Так или иначе, но Нобунага оказался зажат и оборона всё же, это единственный выход.

Однако, сам князь, слушая все эти планы по стратегии и бесконечные споры, откровенно выражал своё безучастие и даже зевал, не прикрывая рта. Хиратэ из-за него, чувствовал себя неловко, Хаяши подозрительно ухмылялся, а Шибата в очередной раз убедился, что девятнадцатилетний глава клана, совершенно безнадёжен. Лишь Нобумицу не обращал на это внимание.

Все вассалы сидели лицом к князю Ода, поэтому из их всех, только Инучиё увидел, как у входа в залу появился Янада Масацуна, молча кивнул и также быстро исчез. Кивок предназначался Нобунаге и тот, поняв в нём что-то своё, быстро поднялся на ноги во весь рост и пошёл к выходу, произнеся на ходу:

– Собираемся! В бой!

– Какой бой? – не понял Хиратэ. Остальные тоже были поражены резкой переменой господина. Только младшие, молча встали и направились за ним.

– Куда? С кем? – недобро хмыкнул Шибата, совершенно не осознавая, что происходит и, что он тут вообще, собственно делает.

– Я сказал в бой! На Киёсу! – громко повторил Нобунага и вышел.

Старшие вассалы, оставшиеся сидеть, удивлённо переглянулись.

– Он нас угробит, этот олух! – басом произнёс Шибата, но тоже отправился следом.

Форт Каядзу, Овари.

Инучиё вновь бежал. Всей армии пришлось в одночасье сорваться с места и стремительно выйти из Нагои по направлению на север. Решение Нобунаги было неожиданным и быстрым. Тысячу двести бойцов, князь возглавил сам, в их числе были и воины Шибатэ Кацуиэ, а триста, во главе с Нобумицу, оставил в Нагое и приказал ждать. А когда настанет момент, атаковать пустые замки, захваченные Сакай. Почему «пустые», оставалось загадкой, но дядя решил подчиниться.

Бежали недолго, всего лишь один ри. Когда спускались с плато, на котором стояли город и замок Нагоя, уже было видно на горизонте Киёсу, вдвое превышавший вотчину Нобунаги. Он расположился на обширной равнине, по двум берегам реки Годзё и из замка Нагои, просматривался во всех подробностях. Вся окрестность находилась под неустанным взором князя Оды, чем он и пользовался.

Преодолев многочисленные поля, на которых уже вот-вот соберут урожай, войско Нобунаги пересекло реку Сёнай и уже через половину ри, им встретилась вражеская армия, высланная из Киёсу.

Недалеко, находился небольшой форт Каядзу, гарнизон которого тоже присоединился для противостояния с Нобунагой, но за стенами не укрылся, а вышел в поле. Князь Ода рисковал, направившись в сердце вражеской территории, оставив дом практически без защиты. Именно поэтому, Шибата думал, что это очередной припадок дурости. Но ему, как и его господину, это было лишь на руку. Если Нобунага проиграет и потеряет Нагою, то во главе клана беспрепятственно встанет Нобуюки и это будет правильно.

Что творилось в голове князя Ода, всегда было загадкой. Он делал всё неожиданно и быстро. Так и сейчас. Едва войска смогли перевести дыхание после марш-броска, Нобунага уже приказал сражаться.

Бой начался с традиционной перестрелки, но копейщики Нагои уже бежали в атаку, под градом стрел. Их лучники били через спину, поддерживая своих товарищей. Самураи шли рядом с ашигару, разбавляя их ряды и Инучиё был одним из первых. Стрелы летели над его головой то в одну, то в другую сторону. Одна скользнула по его наплечнику, другая отлетела от его стрекозы, которую он закрепил на передней части тульи шлема. Рядом с ним, упал один из пехотинцев, поражённый в ногу и так и остался лежать на поле. Юноша не отвлекался и бежал вперёд. Крики воинов закладывали уши, кровь в жилах так и играла от возбуждения. Когда до столкновения оставалось несколько шагов, Инучиё прибавил ходу и вырвался вперёд. Его длинное копьё быстро нашло себе цель. Первым же ударом он всадил наконечник в горло противника, вторым, рассёк кисть другого. В строю образовалась брешь, и он ринулся в неё. Остальные воины уже столкнулись, а кто-то, быстро сообразив, последовал за Инучиё.

Стрелы уже не летели в него, зато они не переставали сыпаться на задние ряды врага, реже, но Нобунага делал всё, как в том игровом сражении, давал залпы без перерыва, не боясь попасть в своих. Силы были практически равны, но тактика боя князя Оды, превосходила тактику противника. Совместная атака копейщиков и лучников, быстро внесла сумятицу во вражеские ряды. Спереди наседала пехота, а сзади началась паника из-за непрекращающегося ливня стрел.

Инучиё, окончательно поняв, что со своим длинным копьём он не пробьётся в гущу сражения, так, как оно, по своим габаритам, не давало места для замаха, решил оставить его на поле боя, воткнув в землю, вынул меч и бросился на врагов. Ашигару противника только успевали терять свои яри, разрубленные клинком разбушевавшегося Маэды, падали раненными или убитыми. Инучиё же, прочувствовав вкус крови и утонувший в горячке боя, шёл прямо на ставку вражеского командира.