Дом колдуна был каменный, двухэтажный, и очень мрачный. Дана стояла перед вратами, запертыми на тяжелый замок. Ворота и забор были коваными, из тяжеленного чугуна, перевитого отменными заклятьями и проклятьями. Кто руку приложит к холодному сплаву – лишится и руки, и части памяти.
Дана обошла забор по периметру. Дом большой, за оградой небольшой сад, неухоженный, дикий. Странно даже. Неужели колдун когда-то выращивал цветы? И что же его так изменило, раз забросил он это дело.
– Кто здесь жил до колдуна? Ведь это не его дом, так?
– Так и не так, – вздохнул леший. Заново рожденный, он помнил все, что происходило в лесу, потому что смерть лесных охранителей не отбирает у них самое ценное – знания и опыт. – Раньше этот лес был велик, и принадлежал великому герцогу, что был в родстве с королевским родом того времени.
Этому дому сотни лет, и построил его герцог для своей незаконной жены, которую любил больше жизни. Его законная жена была ему навязана еще в юности, и счастья этот брак никому из них не принес. От той жены он отказаться не мог – она была из богатого и знатного рода, тоже в родстве с королями, только иной страны, что располагалась за горным перевалом. Теперь уж нет ни того перевала, ни той страны, – снова вздохнул леший и продолжил, – В этом доме вторая жена герцога готовилась к рождению своего сына, когда прибыла посмотреть на нее первая жена, законная.
История умалчивает, кто передал ей гнусные сплетни о сопернице. Вот только кровь других королей, что текла в ее жилах, была холодна и горька, как яд полуденных змей. Герцогиня приехала, вежливо улыбалась, воспитанно расспрашивала. И подмешала злые травы в чай ненавистной сопернице, чтобы не смогла та родить герцогу долгожданного сына. Ведь и сама она ждала прибавления в своей семье. Сразу после чая скрутила боль незаконную жену, но и та была не проста. Тоже что-то свое она подсыпала сопернице в чай. Какой же матери хочется, чтобы ее дитя называли выродком без роду и племени. Вот и решила отравить ту, что мешала счастью.
Князь нашел их обеих вечером. Обе уже остыли, и лежали на полу в столовой синие и холодные.
После этого он сошел с ума, говорят. А как же, ведь они обе ждали от него детей. Вот с тех пор этот дом и несчастлив. Герцог же и вовсе вскоре умер. На его имение нашлись наследники. В доме они жить не стали, продали его тут же. Владельцы потом менялись тут часто, мало кому нравится промозглый холод, что постоянно царит в доме с той поры.
Колдун, между прочим, оказался ребенком последних владельцев. Сами они сюда не приезжали никогда, просто вложили золото в покупку недвижимости. А он после Последней войны приехал и поселился. И не испугал его ни ледяной холод, ни репутация дома. Войну он и ему подобные проиграли, но затаились и не прекратили своих экспериментов. Вот и этот что-то мерзкое выводил в своих подвалах. Оно иногда выходило по ночам, что это такое, я не знаю. Он всех жителей леса держал в страхе и подальше от этого злого дома.
После этого разговора Дана призадумалась. Тем временем они обошли дом кругом. Неприглядное мрачное строение. Дана поежилась. Напоминает кладбище на Ирлите, то самое, с колдунами. Большой дом из темно-серого камня, два этажа, горгульи над входом, колонны по бокам от входа. Ограда красивая, правда. Кованая.
На ограде заклинаний столько, что соваться к ним бессмысленно. Дана послала поисковый импульс над ней. Прошел, невидимой стены там нет. Пролетел над травой, покружил вокруг сухих деревьев, сунулся в черные зевы окон. Больше нет заклинаний.
– Эх, было бы здесь дерево, я бы перелезла, – вслух пожалела о несбыточном Дана, – А заклинания левитации у меня еще плохо получаются, я невысоко поднимаюсь.
– Понимаю, Тьма к земле тянет, – сочувственно пожалел леший, и не успела Дана поинтересоваться значением его слов, как он достал берестяную дудочку из кармашка, и проиграл недлинную мелодию. Тем временем небольшие пугливые животные поближе подходили к хозяину леса, соскучились.
Вокруг ограды и в самом деле не было ни деревьев, ни кустов на расстоянии метров двадцати. Но сейчас на окраине этого расстояния послышался треск. Это большое дерево осторожно выдирало корни из земли. Первый корень, длинный, второй, потолще. Еще и еще, и вот уже шагает огромное рослое дерево к Дане. Встало напротив ограды, поглубже зарылось корнями в землю и зашумело листвой – мол, лезь, для тебя же старались. Дана проглотила свое изумление и принялась вспоминать недавно полученный навык – лазанье по деревьям. У Тиреи научилась, в лесу.
Ползти наверх оказалось легко, ветки начинались как раз на высоте ее роста, так что Дана подтянулась, забралась на толстую ветку, и поползла повыше. Найдя высоту приемлемой для ее задумки, она проверила прочность длинной ветки, что свешивалась как раз за ограду, не касаясь ее. Ничего вроде, прочная. Дана переступала ногами осторожно, чтобы не упасть. В конце ветка уже источилась, Дана выдохнула и прыгнула, целясь повыше и подальше. На всякий случай.
Получилось. Она несильно ударилась о землю, мгновенно сгруппировалась и прокатилась немного по сухой вялой траве. Встала, отряхнулась и показала знак, что все хорошо, лешему и другим лесным жителям, что стояли за оградой и переживали за нее.
В дом она пока не пошла. Обошла особняк вокруг, осмотрела постройки. Изучила сад. На сухой траве, не знавшей заботы садовника, виднелись следы дивных животных- вроде копыта, но с когтями. Еще были маленькие круглые, пятипалые, следы, похожие на заячьи – но со шпорой сзади… У колдуна здесь что, бестиарий небольшой имеется? Ибо Дана вспомнила, к какому виду относятся эти псевдозаячьи следы – опасный вид нежити, что вывели в Последнюю войну, читала про них в книге. Маги-поисковики уничтожили этот вид полностью, потому что более не встречалось о нем упоминания нигде, никто не жаловался. И рисунок там тоже был. Кракса черная, ростом с собаку. Зубы у нее в три ряда, так кусать удобней. И не похоже, что она вымершая – следы вон, свежие. Не особо хотелось с ней встречаться, магия к ней не применима, для того и выводилась – убивать магов.
Дана нашла ворота в земле – деревянные ставни прикрывали какой-то лаз, который уходил вниз, под землю. Дана открыла их каплей своей крови, распылив обычное запирающее заклинание, слишком мудреное, чтобы с ним сейчас разбираться.
Вниз, в непроглядную черноту, змейкой вились скользкие ступени. Дана зажгла огненный светлячок, послала перед собой, чтобы он освещал ей путь, и начала спускаться. Первая ловушка была в пустой ступени – морок есть, а камня на ступени нет. Дана довольно сильно ушибла ногу, когда запнулась и перелетела через три ступени, миновав эту, запрятанную магией. Рука ее ощутила пустоту на ощупь. А если бы туда попала нога, то уже не смогла бы выбраться, тьма бы затянула.
Дальше она продвигалась осторожней, и каким-то чудом успела пригнуться, когда из каменной кладки стены сбоку вылетели стрелы. Три штуки. Далее оказались еще пара ловушек, но Дана уже была к ним готова и успешно прошла путь.
И вот, она внизу, в подвальных помещениях. Похоже, раньше здесь хранили заготовки на зиму, вина, домашние копчения. В меру прохладно, и очень сухо, сделано на совесть.
Колдун домашние заготовки не делал, и вина в подвале не прятал. Зато клетки с животными в огромном помещении в конце длинного коридора стояли во множестве. Звери лаяли, выли, скулили, рычали, пищали. И что это были за животные! Заяц с крыльями совы. Барсук с мордой волка. Сокол с туловищем льва. Вот что за эксперименты продолжал колдун. Пытался скрестить живые виды. Краксы на первый взгляд видно не было. Дана слабо понадеялась, что она уже издохла от старости, не вечно же они живут.
В другом большом помещении, переделанном под научный кабинет, обнаружились все-все дневники безумного колдуна. Дана пролистала его записи о ходе исследования.
Все выведенные формы жизни нежизнеспособны, стерильны и крайне агрессивны. Подчинение хозяину развито слабо. За несколько десятилетий колдун умертвил множество ни в чем не повинных зверушек, проводя свои эксперименты. Ему хотелось получить идеального зверя – сильного, большого, агрессивного, признающего хозяином лишь его одного и не восприимчивого к магии.
И теперь Дана видела остатки его экспериментов. Животные хищно скалились, выли, царапали прутья клеток, стараясь выбраться из своего узилища. А глаза их горели злобой и ненавистью.
Агрессивность была наглядна. Таких монстров нельзя выпускать в лес. И убить тяжело, ведь животные не виноваты ни в чем.
Дана уронила голову на стол, не зная, как поступить. Казнить нельзя помиловать. Где поставить запятую?
На Элмере Дана изменилась и очень сильно. После предательства любимого человека в ней что-то умерло, сломалось и рассыпалось в пыль. И выросло новое, твердое и опасное. Теперь это была новая Дана, которая смотрит людям в глаза, разговаривает уверенно и отстаивает свое мнение, если права. Та забитая, нерешительная и застенчивая Дана все-таки умерла на Ирлите, там, на жертвенном гексагусе.
В доме Тиреи Дана не только училась лечить и творить добро. В книге магии, что травница на время давала племяннице, как всем вокруг было сказано и названо, были и довольно опасные слова и заклинания. Иногда Дана использовала их. Например, в тот раз, когда она возвращалась домой к травнице из Листовницы, одной из деревень, что окружали лес. Тирея осталась там присматривать за больными детьми, и послала Дану в избушку, чтобы она приготовила еще немного порошков и травяных сборов для их лечения.
В каждой деревне есть такие парни, которым в радость причинение боли слабым. И в Листовнице подобный был. Вышел из-за деревьев, преградил путь. Сзади отрезали дорогу два его подельника. Они же думали, что Дана обычная племянница травницы. Про дар не знал никто. А с магами не связываются.
Дана надолго запомнила свой гнев, когда поняла их гадкие намерения, даже воздух нагрелся, заискрился. Не осознавая себя, произнесла несколько слов и словно оттолкнула от себя ладошками воздух. Тот, заклятый магичкой, долетел до парней. Их крики долго вспоминались Дане. Все трое сгорели. Слава богам, что длилось это недолго. Сначала воздух обжег им лица и руки, потом занялась одежда… Спустя минуту все было кончено, три горсти пепла лежали вокруг. Да и пепел тут же унес незваный ветер, ничего от подлецов не осталось.
Дану трясло, пока она добиралась домой. И в избушке тоже, пока не приготовила себе успокаивающий отвар. Он приглушил чувства и эмоции, отодвинул произошедшее на задний план. Девушка смогла приготовить нужный порошок. С утра она унесла его в деревню.
По дороге казалось, что все встречные смотрят обвиняющее, словно знают, что она сделала. Тирея заметила необычное поведение племянницы, потому домой они собрались быстро, тем более, что порошок развести могла и мама больных малышей. Им, кстати, стало намного лучше.
В избушке Дана все рассказала Тирее. Вот тогда и выяснилось, что дар у Даны сильнее, чем думалось ранее, и иногда вырывается наружу сам. Потому что заклинание, что слетело с губ Даны, было неопасным. Да, могла загореться одежда. Но не живое существо, и тем более оно не могло сгореть так быстро и страшно. Дар сам изменил структуру заклинания и выплеснулся с гораздо большей отдачей, чем можно было ожидать.
Это были первые люди, которые погибли от ее дара. Парней, конечно, искали, но Дане повезло, что они вообще-то собирались поступить на военную службу, и буквально на днях. Так что со временем в деревне все решили, что они в город и подались. А через пару недель и Дана ушла от Тиреи.
В пути, нелегком для одинокой девушки, попадались разные попутчики. Кто-то помогал, подвозил до перекрестка, указывал нужный путь и был добр. Кто-то надеялся поживиться за ее счет, решив, что одинокая дева – обязательно беззащитна. Ее дар не разбирал намерений – стоило злому человеку напасть, как его ждала смерть. За время пути таких накопилось полдюжины. И вот теперь еще колдун, хотя его как раз ни чуточки не жаль.
Но животные, так бездумно измененные колдуном, были опасны для окружающих. Дана весь день просидела, вчитываясь в записи чернокнижника. Он годами экспериментировал с живыми существами, применял сотни разнообразных заклинаний. А наработки этого ему остались от учителя, который начал это дело еще до Последней войны. Позже тот примкнул к Ривиэлю и вскоре погиб. А ученик и дело всей его жизни остались. Колдун Сафет был мерзким старикашкой, решила Дана, захлопнув записи.
Животных не вернуть в изначальное состояние, и жить долго они неспособны. Как ни старался Сафет, больше месяца никто не прожил. Потому девушка решила остаться в доме ненадолго, и хоть как-нибудь скрасить последние дни этим несчастным зверюшкам.
Она нашла еду, которой их кормил колдун, и прошла мимо клеток, раздавая ее. Всего измененных животных было восемь. И еще обнаружилась в самой дальней клетке лошадь. Обычная черная лошадь. Она лежала на подстилке, положив морду на вытянутые копыта. Подобная поза в общем-то нехарактерна для лошадей, но этой, похоже, было довольно комфортно. Дана закинула горсть овса ей в корыто, и налила чистой воды. Кстати, нашелся еще один ход в дом – лестница из подвалов вела в один из коридоров.
Вечером она вышла в сад. Забор все еще был опасен, Дана даже не пыталась разобраться в заклинаниях, которые его оплели столь прочно, что их даже было видно воочию. Леший обрадовался, увидев Дану.
– В подвале у колдуна измененные животные, – подтвердила страшное Дана, – Они умирают, я побуду с ними. А пока постараюсь снять заклинания с ограды.
– Еще Создатели запретили подобное сотворять с живыми, – вздохнул леший, услышав про животных.
– Что за Создатели? – Дана уже слышала про них, но жители всегда говорили так, словно это общеизвестно, как и то, что трава зеленая. И в книгах, что раньше прочитала Дана, толкового описания их не было.
– Создатели, что нас всех создали, – пожал плечиками леший, – Только им было дозволено менять живых существ.
С этими словами он попрощался, пожелал удачи и исчез. А Дана вернулась обратно в дом.
В комнатах был ужасный беспорядок, более-менее жилой вид был лишь в гостиной, которая, судя по всему, была и спальней, и столовой, и кабинетом у Сафета. Делать нечего, пришлось перерывать все бумаги, чтобы найти те заклинания, которыми он опутал ограду. Особого толка поиски не дали, но хотя бы в гостиной стало чище – Дана без сожаления выбросила все, что сочла мусором, и чуть позднее сожгла на заднем дворе.
С наступлением ночи в доме послышались посторонние звуки – скрип, вздохи, позвякивание цепей. Где-то в глубине дома белело неясное.
Дана зажгла свечи на втором этаже, где решила переночевать – в пустом зимнем саду, в котором от растений остались только горшки с засохшей землей. Звезды прекрасно просматривались через стеклянную узорную крышу.
Девушка расчистила широкую каменную лавку от горшков, накрыла ее пледами, что нашла в соседней комнате. Звуки потустороннего давили на мозг. В таком состоянии было не до сна.
Не вытерпев, Дана зажгла над ладонью огненный шар и вышла из зимнего сада. Меч на всякий случай она держала перед собой.
