Услышав это, я даже глаза закрыла, понимая, что Летиция знала, что я не смогу отказаться, раз даже сказала малышу, что где-то его мама.
– Это слишком, – строго проговорила я, недовольно посмотрев на Дамаску. – Вы не должны были такое ему говорить, пока я не дала согласие.
– У него не будет другой матери, – ответила Дамаска и подтолкнула малыша ко мне. – Ты уже сыграла роль в его судьбе и не мне тебе говорить, за что ты теперь в ответе не только перед малышом, а и перед тем, чем тебя наградили предки. Ты думала отсидеться просто так за этими коваными воротами с таким-то даром? – недовольно прищурила глаза Дамаска. – Ты необратимая. Так и веди себя как необратимая! Воюй как можешь, а не травку ночами собирай. На кой черт твоя травка, если половина южных земель под хищниками? Малыша провидение тебе послало, так будь добра, прими…сына. У тебя доброе сердце, девочка. Летиция не отдала бы малыша кому не попадя, – более мягко добавила ведьма.
Я беспомощно посмотрела на мальчика, который уверенно подошел ближе и, встав передо мной, внимательно посмотрел снизу-вверх. Малютка еще совсем, но его взгляд…ребенок так не мог смотреть. Он словно насквозь прошивал меня своим взглядом. Голубые глаза. Чистые…искрящиеся. Без красной окантовки зрачка, как у других…у обращенных. Нет, этот другой. Сын Аристократа. Стригой, которого ничем не отличить от нас. Я присела перед ним на корточки и осторожно протянула руку, убрав со лба завиток темных, почти черных волос. Голубые глаза и черные волосы. Непередаваемый контраст. Он совсем не был похож на рыжеволосую мать с ее изумрудным взглядом. Нет. Значит на отца. Выдохнув, я выдавила из себя улыбку, и мальчишка словно расслабился. На его щеках заиграли симпатичные ямочки. Он улыбнулся и достал из кармана леденец. Протянув его мне, пролепетал:
– Ты же тоже любишь сладкое?
Бог мой, он даже говорил не так, как малыши. Вроде бы и детский лепет, но от слов шла такая энергетика, что я невольно поежилась. Никогда не видела таких детей, настолько опережающих своих ровесников в развитии. Взяв конфету из его маленькой липкой ладошки, я перевела взгляд на Дамаску, которая стояла и едва сдерживала слезы.
– Он любит сладкое очень. Мятные леденцы я всегда доставала в Бладоре. И еще молоко козье. Сыр. Совсем не ест мяса. По вечерам любит слушать сказки. А если просыпается рано, то никогда никому мешать не будет. Будет ждать, когда проснутся остальные. Он не доставит слишком много хлопот тебе, Авенира.
Я кивнула и, поднявшись на ноги, тихо спросила у нее:
– А что мне отвечать, если он начнет задавать вопросы о том, кто его отец? Он ведь начнет скоро это делать. С его-то темпами развития.
– Скажи ему, что отец стригой и все. Он смышленый малыш, все поймет. Я лично про отца ничего не могу сказать. Летиция сама толком не знает, кто такой Дорн. Он не очень много о себе рассказывал. Не доверял ей. Слишком мало они были вместе.
– А как вы думаете, почему он здесь? Мама говорила, что если появился второй Аристократ, то земли по эту сторону реки значит отдали под его контроль чистокровные. Но если так, почему тогда тишина? Почему стригои не предпринимают попыток продвинуться дальше?
– Я не могу точно знать, – пожала плечами Дамаска, – но мне кажется, что все дело в нем, – она кивнула на малыша.
– А он здесь при чем? – удивилась я.
– Пока Аристократ не будет знать, где его сын, он не поведет стригоев на захват земель. Сама знаешь, что тогда творится. Стригои тогда плохо контролируемые и кто знает, кого в порыве бешеного голода они выпьют, если даже будет приказ не трогать детей. Всегда есть риск, что ребенок пострадает. Но это лишь мое предположение.
– И что, пока мальчик у нас и скрыт, то мы можем спать спокойно?
– Как сказать, – пожала плечами Дамаска. – Пока Аристократу не удалось выследить его. Но это не значит, что он ничего не делает, чтобы не найти своего сына. Благо, на территорию ковенов пройти не так-то просто, чтобы попытаться узнать о тех детях, которые родились недавно.
– Это да, – протянула задумчиво я. – Но что я скажу остальным? Я не уверена, что Махаон захочет скрывать здесь сына Аристократа.
– Поговори с ними. Особенно с матерью. Она сумеет переубедить совет вашего круга.
– Поговорить? Легко сказано, – натянуто улыбнулась я. – Ну да ладно. Что-то придумаю и сделаю все от меня зависящее.
Дамаска с благодарностью кивнула в ответ и присела, взяв в руки маленькие ладошки Тарона.
– Слушай маму свою, – назидательным тоном проговорила она, – и будь ей поддержкой во всем. Что бы не случилось, помни, чему мы с Летицией тебя учили.
Мальчик серьезно кивнул в ответ и проговорил:
– Семья – самое главное.
– Молодец, – Дамаска потрепала его по щеке. – Прощай, маленький воин.
– Прощай, тетя Дамаска, – проговорил мальчик и взял меня за руку.
– Береги его, – грустно улыбнулась она мне, – он правда нереальный ребенок. Жаль, что отец его – стригой и мы вынуждены идти таким путем, разлучая их. Он бы гордился таким сыном. Да, и еще, едва не забыла, – она достала из висевшей на поясе сумки небольшую книжку. – В Бладоре дали эту книгу Летиции, сказали, чтобы ее отдали тому, к кому попадет малыш.
– И что здесь? – я взяла книгу в руки и пролистала несколько древних страниц.
– Да толком ничего особенного, так, разная информация о стригоях и их наследии. Почитай, может что важное почерпнешь оттуда для себя.
Сказав это, она развернулась и направилась в сторону древнего леса, среди неисчисляемых миль которого пряталась столько лет от себя самой. Когда ее высокая стройная фигурка скрылась из виду, я посмотрела на терпеливо ждущего Тарона. Выдохнув произнесла:
– Ну что…сын. Пойдем домой?
– Пойдем, – улыбнулся мальчик неуверенной улыбкой.
Было видно, что шагать в неизвестность ему так же страшно, как и мне.
Когда за моей спиной закрылись ворота и дозорный помог мне и мальчику взобраться на лошадь, я еще не знала, что моя жизнь с этого самого момента перевернется с ног на голову и заставит взять на себя ношу, которую я ну никак не думала брать на себя. Ношу матери…не своего ребенка.
Когда лошадь остановилась у ворот нашего особняка, я осторожно сняла с нее Тарона и едва не застонала, прекрасно зная, что начнется, едва только я начну рассказывать правду матери и сестре. Тарон взял меня за руку и, прижавшись ко мне, проговорил:
– А кто здесь живет еще, кроме тебя?
– Кто? – повела я бровью. – Ну…бабушка твоя и тетя Марго.
– А папа? Я его когда-нибудь увижу? – спросил мальчуган.
«Началось», – простонала мысленно я.
– Папа…папа твой далеко. И мне бы не хотелось пока об этом говорить, – решила я сказать, как есть, раз уж этот чудо-ребенок начал задавать такие вопросы едва только вылез из пеленок.
Малыш лишь кивнул мне в ответ. Я же вздохнула и направилась в дом, ведя его за собой. Едва только мы появились на пороге кухни, как Марго уставилась на меня с немым недоумением в глазах.
– Давай подождем маму, и я все расскажу, – взмолилась я, понимая, что сестра задаст мне трепку уж точно.
Марго кивнула и пошла доделывать отвар, изредка поглядывая на то, как я насыпаю голодному малышу молочную кашу и наливаю травяной чай. Когда Тарон все съел и прилежно положил ладошки на колени, я даже улыбнулась, поскольку уж никак не ожидала от маленького стригоя такого послушания. Спустя полчаса домой вернулась моя мама и едва только увидела Тарона, ее бровь приняла настороженный изгиб. Марго подошла к ней и, встав рядом, скрестила руки на груди, всем видом давая понять, что ждет объяснений.
– Мама, Марго, это Тарон, мой малыш. Он будет жить отныне со мной…и с вами, – проговорила я, нервно теребя подол своего платья.
Мама натянуто улыбнулась и, помолчав, подошла к мальчику. Присев напротив него на колени, она сказала:
– Там в комнате есть на столе игрушки деревянные. Я их берегла всегда, поскольку ими в детстве играли Авенира и Марго. Давай ты поиграешь немножко там, а мы, взрослые, поговорим друг с другом кое о чем.
Тарон кивнул, мама же приоткрыла дверь в смежную с кухней комнату, и мальчик радостно засеменил к небольшому столику, на котором мама бережно расставила несколько резных деревянных игрушек, которые сделал для нас в свое время отец. Когда ребенок уселся на коврик, лежавший на полу, мама прикрыла дверь и повернулась ко мне. Выдохнув, я села за стол и, сцепив пальцы в замок, рассказала все, начиная с того момента, как Летиция испила моей крови. Едва только я закончила рассказ, мама покачала головой и подошла к окну, явно сдерживая себя, чтобы не высказать мне все, что думала на этот счет. Она сдерживала себя, а вот Марго нет.
– Ты чем думала вообще, скрывая все то, что случилось в Абраске? – гаркнула она, просто испепеляя меня взглядом при этом.
– Я не считала, что это слишком важно, – пожала я плечами.
– Не слишком важно? – возмутилась Марго. – Из-за твоего «не слишком важно» в нашем доме сидит маленький рожденный стригой, которого повсюду ищет его кровожадный папаша! Ты хоть представляешь себе, что будет, когда выплывет то, что ребенок у нас здесь? Махаон не Бладор, мы не сможем дать достойный отпор, если Аристократ стянет к нашим воротам всю кровососущую рать!
– Он не узнает, – спокойно ответила я.
