Айрин, графиня из Бездны

– Неплохо – одобрил тот – Думаешь, пора? Может, пусть ещё потренируется на перине?

– Думаю, всё остальное она усвоит быстрее и лучше в настоящем деле – отвечала Лин – Завтра сама всё увидишь – сказала она Айрин, которая с интересом прислушивалась к разговору.

Назавтра Гленн, придя с охоты, взял медицинскую сумку и позвал дочь с собой на улицу, попросив захватить инструменты для шитья. Во дворе на разделочном столе лежала туша куорга.

– Аури – обратился Гленн к дочери, стоя у стола – Сегодня ты начнёшь обучаться важнейшему из навыков – врачеванию. Это длинный путь, и по-настоящему он не заканчивается никогда. Но первые шаги – ты сделаешь сейчас. На самом деле, ты уже их сделала, когда изучала травы и смешивала снадобья для матери. Так что опыт в лекарном деле у тебя есть, и ты с полным правом можешь именовать себя «аптечным подмастерье» – он потрепал девочку по голове – А сегодня мы двинемся дальше. Ты же видела, как иногда мать зашивает мои раны?

– Видела – ответила девочка, вспомнив окровавленные нити и длинную иглу, что раз за разом пронзала плоть отца.

– Вот на сегодня твой больной – Гленн похлопал по туше куорга – Он парень добрый и покладистый, поэтому можно делать на нём сколько угодно ошибок. Для начала – нужно его просто подлатать – с этими словами Гленн достал нож и сделал длинный надрез на боку туши. Края раны разошлись на два пальца, обнажив мясо зверя.

Айрин достала иглу – самую толстую, что была в коробочке – продела в неё самую толстую нить, закрутила двойной узел на конце. Подумав, закрутила еще один – и приготовилась шить.

– Будем начинать сразу так, как нужно – произнес отец и полез в свою сумку – Сначала всегда идет дезинфекция.

– Дезифекция? – переспросила Аури, глядя, как отец достает из сумки пузырьки и повязки.

– Так точно! Только – «дезИНфекция». Но произношение тут не главное. Главное – это…

Гленн запнулся, не найдя нужных слов. Затем потряс пузырьком и повязкой.

– В общем, смотри. Нет, сначала послушай. Давай я тебе всё объясню, чтобы ты поняла, а как вырастешь, я объясню всё как нужно, с непонятными словами. Идёт?

Дочь кивнула.

– Вот и хорошо. Значит, смотри. Вокруг нас полно всяких жучков.

Тут Гленн остановился и задумался. Думал он долго, не понимая, как рассказать ребёнку про микробов и инфекцию.

– В общем, давай так – наконец сказал он – Сейчас ты просто запомнишь одну вещь – перед тем, как приступать к лечению, рану нужно продезинфицировать. Для этого берём вот такую жидкость – она называется спирт – и тщательно протираем края раны.

Гленн намочил повязку в спирту и протёр шкуру возле разреза.

– Также нужно продезинфицировать все, что будет к ране прикасаться – иглу, руки, повязки. Поняла?

– Да.

Гленн неторопливо обработал руки и инструменты.

– Запомни – это самое главное! Ты можешь торопиться, нервничать, плохо зашивать, или резать – но дезинфицировать нужно всегда. Я буду наблюдать, и за эту ошибку наказывать особенно строго.

Дальнейшее было Аури хорошо знакомо. Отец продел нить в иглу и по всей длине разреза наложил швы – такие, как она накладывала на шкуры – завязал в конце узел и приложил скомканную тряпку.

– Накладу нужно привязать – заметил отец – но у нас слишком мало материала, поэтому сойдёт и так. Ты готова повторить?

– Готова.

Гленн ножом сделал ещё один надрез, рядом с первым.

– Приступай.

Девочка взяла иглу с нитью и потянулась к разрезу. Взгляд её упал на тряпку на первой ране, и она отдёрнула руку. Гленн одобрительно усмехнулся. Айрин, повторив действия отца, продезинфицировала рану, руки, иглу, нить и приступила к сшиванию. Первый же шов вышел ужасным, а дальше всё пошло ещё хуже. Игла то слишком глубоко входила в плоть, то выходила откуда-то сбоку. Пальцы и нить мгновенно выпачкались в крови и скользили. Края раны не желали сходиться. Аури сопела, крутилась, морщилась от усилий, но где-то на середине слишком сильно потянула нить, и та лопнула. Дочь виновато подняла взгляд на отца. Тот в ответ подмигнул ей.

– Нелегко, да? И этот пациент еще спокойный. Представляешь, что будет, когда он начнёт вырываться?

Девочка с испугом посмотрела на отца.

– Мне никогда этому не научиться!

Гленн забрал инструмент из рук дочери и взял её руки в свои.

– Аури, запомни одну вещь. Если чему-то можно научиться – то этому можно научиться. Каким бы сложным ни казалось умение. Просто делай, повторяй, смотри на результат, и снова повторяй. Не бойся пробовать что-то новое. Думай над своими неудачами. Думай над своими успехами. В конце концов – улыбнулся Гленн – всегда можно спросить меня. Или маму. Пользуйся!

Поцеловав дочь, Гленн повернулся и пошёл в дом. А Аури принялась повторять всё снова. И снова. И снова.

После швов настало время «грязных ран», антисептиков, «скрепок», перевязок и прочих медицинских премудростей. А те занятия, что уже делала Айрин, усложнялись и дополнялись. С копьём, например, Гленн решил от упражнений перейти к ударам. Аури уже сменила своё первое, учебное, на настоящее. Оно было меньше и тоньше, чем у отца, но таким же крепким и с острым металлическим наконечником.

Поначалу Гленн нарисовал краской несколько ярких жёлтых точек на стене дома и сказал дочери попытаться попасть в них концом копья. После первых же ударов на порог вышла Линария и высказала всё, что думает о муже и его умственных способностях. После этого красный от смущения Гленн отвел дочь к сараю, где повторно нарисовал яркие желтые точки.

– Для начала попробуй постоянно попадать хотя бы в одну метку. Но помни – бить всегда нужно выпадом. Не вести копье – а выбрасывать.

Они прозанимались до самого обеда. После обеда Гленн снова вывел дочь во двор и продолжил урок. Каждый неумелый выпад он сопровождал комментариями и советами. С каждым часом Аури била всё лучше и лучше. Но потребовалось три дня, прежде чем Гленн перешёл к другому приёму. Спустя три месяца Айрин уже била с полной скоростью и восемь раз из десяти попадала в нужное место.

– Быстрее ешь и одевайся – объявил Гленн однажды утром за завтраком – Сегодня ты столкнёшься с почти-настоящим противником.

После этих слов девочка мигом проглотила всю еду и полностью одетая ждала, когда ухмыляющийся отец доест свою порцию.

Гленн повёл дочь не во двор, а к деревьям, росшим позади дома. Там к одной из веток была привязана туша мёртвого куорга. Гленн подошёл к ней и толкнул. Туша начала медленно раскачиваться.

– Смотри – сказал Гленн и сделал ленивый выпад. Копьё в его руках ударило по туше вскользь и поцарапало шкуру. Сама туша начала раскачиваться сильнее.

– Бить по движущейся цели гораздо сложнее, чем по неподвижной. А тебе нужно не просто попасть, но нанести настоящий удар.

На этот раз выпад был так стремителен, что Айрин даже не увидела удара. Раздался глухой звук, и туша оказалась насаженной на копьё в руке отца.

– Не рано ли ты учишь её бою? – поинтересовалась Линария. Она закончила вывешивать бельё во дворе и сейчас подошла посмотреть на упражнения.

– Только так и нужно начинать, если с неё должен быть толк! – ответил Гленн – Давай – кивнул он дочери и толкнул куорга.

Аури попыталась пробить раскачивающуюся тушу. Потом ещё и ещё. Но всё было напрасно – удары лишь соскальзывали с обледеневшей шкуры, в лучшем случае получалось лишь слегка проткнуть её. После нескольких неудачных попыток она, запыхавшаяся и вспотевшая, опустила копьё.

– Это невозможно.

– Но я же сделал это – усмехнулся отец.

Девочка вздохнула и снова подняла копьё. Гленн покачал головой и остановил тушу.

– Между твоим первым и последним ударом – никакой разницы. Ты снова хочешь повторять то, что не даёт результата?

Айрин помотала головой.

– Хорошо. Но было бы лучше, если бы ты сама до этого дошла. Итак, в чём твоя ошибка?

Аури пожала плечами.

– Ты бьёшь в движущуюся цель. А нужно наносить удар по неподвижной точке. Как раньше.

– Мне дождаться, пока туша остановится?

Гленн встал за куоргом, немного левее, затем за лапы притянул к себе и отпустил. Туша ушла вправо, затем снова – к отцу, тот поймал её – и снова качнул.

– Раз – сказал он, отпуская тушу. – Два – ловя её – Раз. Два. Чувствуешь ритм?

Девочка кивнула.

– Хорошо. Теперь закрой глаза.

Айрин закрыла.

– Прими стойку.

Аури занесла копьё для удара.

– Сейчас я начну считать. Не торопись. Настройся. Бить будешь на мой голос – не бойся, до меня ты не достанешь. Когда я скажу два, твоё копье должно будет будто бы пронзить меня. Понимаешь? Не бить на счёт «два», а уже пронзить. Готова? Раз – два. Раз – два.

Голос звучал ясно и чётко. Айрин вздохнула и настроилась на слова. Её плечи словно бы двигались на счёт. «Раз»– чуть влево, «два» – обратно. Раз – два. Раз. Удар! Копье с хрустом во что-то вонзилось.

– Два – произнёс отец – Можешь посмотреть.

Аури открыла зажмуренные глаза. Острие копья на два пальца вошло в тушу, чуть выше грудины.

– Получилось – прошептала она.

– Да. Потому что ты поймала ритм, и била в точку, а не по мишени.

Он отпустил тушу, выдернул копье и вручил дочери. Затем уселся возле дерева и поманил к себе Айрин.

– Ритм есть у всего. Сама увидишь. А сейчас – тренируйся. Да, и постарайся. Ещё совсем немного – и мы отправимся в Лес.

Гленн ушёл, а Аури принялась за дело. Она толкала тушу, так, чтобы та раскачивалась как можно сильнее, смотрела на эти движения, а потом – била копьём.

Когда вечером она зашла в дом, на ней лица не было. Молча отбросив в сторону копьё, она угрюмо принялась стаскивать обувь.

– И как успехи? – спросил сидящий за столом отец.

Девочка вздохнула и на секунду замешкалась, но не осмелилась соврать.

– Ни разу не попала.

– Ни разу? – удивился Гленн и осёкся, поймав осуждающий взгляд жены – Ладно, бывает.

На следующее утро сразу после тренировки с отцом Айрин снова отправилась к туше. Та за ночь изрядно промерзла и раскачивалась с трудом. Первые удары прошли впустую, пока Аури не разозлилась, и стала бить без перерыва, один удар за другим. В какой-то момент копье попало как нужно и вонзилось в тушу. Это успокоило Айрин, и с этого момента она начала следовать советам отца – искать ритм, выбирать момент, бить в точку.

Время шло к обеду, и отец уже собирался идти звать дочь, когда дверь распахнулась.

– Пап, пошли – Аури поманила отца за собой, и тот, переглянувшись с женой, вышел из дома. Они подошли к неподвижно висящей туше куорга. Гленн отметил, что туша была уже изрядно потрепанная.

– Смотри – сказала дочь, перехватила копье и, шагнув к туше, сильно толкнула её в сторону. Мертвый куорг закачался как маятник, а Айрин сделала два шага назад и приняла бойцовскую стойку.

– Хах! – резко выдохнула девочка и ударила. Копье с хрустом вонзилось в плоть. Аури убедилась, что отец это увидел, и единым плавным движением вытащила копье обратно. Затем шагнула к туше, толкнула и отступила.

– Хах!

Гленн смотрел, как раз за разом его дочь пробивает труп куорга и испытывал смешанные чувства. Гордость, радость и смутное беспокойство.

– Довольно – он остановил Айрин, когда та замахивалась для седьмого удара – Вот это результат! Вот это здорово! Буду готовить загон.

– Загон?

– Увидишь – подмигнул Гленн дочери.

На следующий день он и правда выбрал из кучи несколько бревен, обтесал их, вставил в вырытые с вечера глубокие лунки и набил по бокам доски. Получился загон полтора на два метра и высотой в метр. На это ушёл целый день.

– Завтра с утра наловлю – и начнёшь – сказал он сгоравшей от любопытства дочери. Та уже поняла, что там будут её будущие противники, но кто именно – не догадывалась.

– Мам, а ты знаешь, для кого это?

Линария передёрнула плечами от отвращения.

– Да. Но ты завтра сама увидишь. Не волнуйся, отец всё объяснит.

Утром Айрин проснулась раньше, чем показалось солнце, но отца уже не было. Он вернулся ближе к обеду, неся за плечами большой мешок из жесткой ткани, внутри которого что-то переворачивалось и шевелилось. Девочка, увидев отца в окно, быстро оделась, взяла копье и бросилась наружу. Линария осталась дома.

Отец стоял возле загончика и с улыбкой смотрел внутрь. Аури подошла и осторожно заглянула.

– Кто это?

– Скрабы. Только взрослые.

Отец нагнулся и достал одного. Это был большой жук, размером с котелок, весь покрытый черной бронёй, беспрерывно шевелящий короткими лапками и острыми передними рогами.

– У него ещё и зубы есть – сообщил отец – Но в целом он один – безобиден. Зато агрессивный. Защищайся.

Отец поставил жука на землю и тут же шагнул за загон. Жук бросился на Айрин. Она растерянно отступила – но недостаточно быстро, и жук с разбегу вонзил в неё свои рога. Девочка вскрикнула от боли и ударом копья отбросила жука. Тот шлепнулся на пузо, поднялся на лапы, и снова побежал на Аури. Она была наготове и ударом копья пригвоздила жука к земле.

– Ого!– удивленно воскликнул отец – Я думал, тебе нужно будет больше попыток! Как ты поняла, что его нужно бить со всей силы?

– Потому что ты так учил – бить так бить!

Гленн одобрительно усмехнулся.

– Что же, тогда всё будет быстрее, чем я ожидал. У тебя остался последний этап – и мы отправимся в Лес.

К вечеру Айрин расправилась со всеми жуками в загоне. Отец объявил, что следующий урок будет через неделю.

Всю неделю девочка тренировалась так, как никогда раньше. Ей очень хотелось сдать этот экзамен и пойти в Лес. И когда прошла неделя, Аури была уверена, что победит любого соперника, которого выставит отец.

На этот раз мешок дергался куда активнее. Айрин стояла перед отцом, побледневшими пальцами сжимая копье.

– Вот твой последний враг – сказал Гленн и вытряхнул мешок не в загон, а себе под ноги.

Айрин замерла. На неё смотрел куорг. Только этот был маленький и испуганный. Когда отец выпустил его, он прижался к стене загона и зарычал, обнажив крошечные клыки. Кость на его спине и голове была совсем белой.

– Твой последний враг – повторил Гленн – Подойди к нему.

Аури неуверенно шагнула вперед, не поднимая копьё. Щенок сжался ещё больше, и рычал не переставая.

– Ближе.

Девочка начала подходить, и тут щенок бросился на неё. Он был совсем не грозным, и не быстрым, и Айрин легко уклонилась, слегка отпихнув его копьем. Куорг развернулся и бросился снова. И снова Аури уклонилась.

– Я не могу – прошептала она.

– Что?

– Я не могу – в голос повторила Айрин – Он живой.

– А как же скрабы? Они тоже были живыми.

Щенок перестал нападать. Он встал на одном месте и, не отрываясь, следил за девочкой.

– Не знаю. Он по-настоящему живой. Ему страшно. И он такой маленький.

Гленн задумчиво опустил голову. Аури тоже молчала, боясь, что отец прикажет довести дело до конца. Щенок, забившись, рычал и скалился, но не нападал.

Спустя полминуты Гленн подошёл к щенку и схватил его за загривок. Тот попытался цапнуть его за руку, но Гленн был быстрее. С щенком в руках он направился к ограде. Айрин следила, как отец подошёл к самому забору, размахнулся, и зашвырнул куорга в направлении леса. А затем повернулся и зашагал обратно.

– Пошли – бросил он дочери, поравнявшись с ней, и они вдвоём направились к дому.

– Ты сердишься? – осторожно спросила Аури. Ей было стыдно, и в то же время она испытывала облегчение.

– Что? – Гленн очнулся от своих мыслей – Нет, что ты! Конечно, нет! Я даже рад.

– Правда?

– Да – Гленн остановился возле порога. Остановилась и Айрин. – Знаешь, я совсем забылся. И чуть не сломал тебя. Ты меня прости.

– За что?

– За этого щенка. Ты молодец! Хорошо, что ты не захотела его убивать. Именно так и должно быть. А вот я, дурень, ошибся.

С этими словами Гленн зашёл в дом. Девочка зашла следом, не совсем понимая, о чём говорит отец, но испытывая радость оттого, что всё получилось лучшим образом.

Следующим утром отец объявил, что завтра они отправятся в Лес.

– Смотри, ступай за мной след в след – предупредил он дочь.

Лес Айрин разочаровал. Он был красивым, он был мрачным, он был величественным и необъятным – именно таким его девочка и представляла. И это было главное расстройство – Лес не удивлял. С обрыва он казался гораздо таинственнее. Вот уже дом скрылся за деревьями, протоптанная дорога осталась далеко позади, а ничего не менялось.

Гленн заметил недовольство на лице дочери.

– Что случилось?

– Ничего.

– Перестань. Я же вижу, ты расстроена.

– Я… – Айрин запнулась – Я думала, тут всё будет не так. Не так, как я себе думала.

Не находя слов, Аури попыталась изобразить что-то руками, но это не помогло.

– Он слишком лесистый, понимаешь? Он такой лесистый, как я и думала.

Гленн вздохнул.

– Это всё сказки. Я понимаю, о чём ты. От Леса ожидаешь, что он будет ужасным. И прекрасным. Что под каждым деревом здесь сидит вервольф или стрыга. Что повсюду горят костры искателей и разбойников. Что вот-вот встретишь принца или принцессу, что ищут свою судьбу. Так?

Айрин молча кивнула и посмотрела, как там чувствует себя Буул, сидевший в её кармане. Тот тоже разочарованно молчал.

– Возможно, там, в глубине, Лес такой и есть. Но здесь мы всё-таки рядом с городом. И с нашим домом. Смотри.

Отец указал на деревья. Аури огляделась и непонимающе посмотрела на отца.

– Нижние ветки – подсказал тот.

Теперь девочка заметила. У всех деревьев, что окружали их, нижние ветви были обрублены. Все они начинали расти выше головы Айрин.

– Когда я готовил место под дом, то часто ходил вокруг, рубил ветви и расставлял ловушки. Капканы, силки, клей на ветках. Мне казалось, что я отвоёвываю себе место, и чем больше отвоюю, тем безопаснее будет здесь жить. Да так оно и есть. Именно сюда уходит большая часть того, что вы с мамой изготавливаете. Я называю это Первой Полосой. Пока что она неплохо защищала наш дом.

– А как же настоящий Лес? – спросила Айрин – Мы туда пойдём?

– Да. Но он ровно такой же, только опасный. Ничего нового там ты не увидишь.

Так оно и случилось. После Первой Полосы пошли настоящие заросли, но в них не было того, что ждала девочка. Когда через три часа они вернулись домой, Аури даже нечего было толком рассказать своим друзьям. И всё же где-то в глубине души поселилась уверенность, что за настоящим Лесом нужно было зайти поглубже. Или спуститься с обрыва позади дома.

Следующим утром она поделилась своими догадками с игрушками, но те промолчали. Тогда она начала рассказывать одну из недавно услышанных сказок, про Королеву-Колдунью и её детей, принца и принцессу, но внезапно замолчала и задумалась. Линария, убиравшаяся в доме, украдкой поглядывала на свою притихшую дочь.

– Мам – наконец неловко позвала Айрин.

– Да?

Аури молчала, не находя нужных слов.

– Смелее – улыбнулась Линария – Просто скажи вслух то, что у тебя в голове и посмотри, что получится.

– Я тут думала – начала ободрённая Айрин – почему меня учит папа? Ну, то есть.. вот в сказках, например. Там королева учит принцессу, а король – принца. А у нас наоборот.

– Сравниваешь меня с королевой? – Лин попыталась пошутить, понимая, куда ведет дочь.

– Нет. Да… я просто …

– Я поняла, о чём ты – Линария подошла к дочери и положила ей руки на плечи – Отцы растят сыновей, а матери – дочерей. Потому что сыновья станут отцами, а дочери – матерями. Так?

– Да! Точно!

– Всё просто. Ты же видела могилы своих братьев?

Девочка кивнула.

– Они родились здесь, в Лесу возле Бездны. И Лес забрал их. Вначале нашего первенца, а затем и близнецов. Когда Рейнар и Реймис умерли – Линария запнулась, но продолжила – Отец решил, что будет воспитывать следующего ребенка так, чтобы он мог выжить. Я согласилась – а что мне ещё оставалось?

Линария присела и заглянула дочери прямо в глаза.

– Но я тебе обещаю – когда ты научишься всему, чему тебя учит отец, я научу тебя всему-всему, что знаю сама.

– И игре на лютне?

– И игре на лютне.

– И песням?

– И песням – улыбнулась Линария – И готовке. И танцам.

– Танцам? Как.. как у принцессы? У принцессы Рассвета?!

– Конечно! Каждая девушка умеет танцевать, принцесса она или кухарка. И ты будешь лучше всех.

Линария выпрямилась, взяла дочь за руки и закружилась по комнате. Аури кружилась и смеялась, необычайная легкость охватила её, она чувствовала себя как никогда раньше.

– Как здорово!

Линария улыбалась в ответ. Но когда они остановилась, её лицо стало серьёзным.

– Но помни – всё это будет лишь после того, как отец выучит тебя. Понимаешь? Я начну заниматься с тобой – по-настоящему заниматься – лишь когда он скажет своё слово.

Айрин кивнула. И не удержалась от нового вопроса.

– А почему мы живём в лесу?

Линария вздохнула и пошла к печи, чтобы продолжить готовку.

– Об этом спроси у отца. Он тебе лучше расскажет.

Вечером, едва они поужинали, дочь приступила к вопросам.

– Пап, почему мы живём в Лесу?

Гленн, застигнутый врасплох, не сразу нашёлся с ответом.

– Ну, знаешь – медленно ответил он – Всем нужно где-то жить. Вот мы и живём в лесу.

– Но ведь Лес опасный – не унималась Айрин – Почему же мы в нём живём?

Гленн молчал, продумывая ответ в голове. Наконец он откинулся на спинку стула и начал отвечать.

– Когда-то давным-давно, ещё до того, как я встретил твою маму, я был солдатом. Я служил в войске герцога Боури, служба моя длилась семь лет, и за это время я стал старшим десятником. И вот однажды наш король объявил войну другому королю. Служитель Бездны против Короля-Воина. Я в это время был под командованием шевалье Велингвара. Мы храбро сражались, совершили немало подвигов, и так сильно побили врага, что он готов был вот-вот сдаться. Нам предстояла последняя битва.

– Папа, а кто такие герцог, шевалье и десятник?

– Да, вопрос – почесал голову Гленн – Как ты их ещё так смешала? Смотри, герцог и шевалье – это как рыцари из сказок, понимаешь?

– Да.

– А десятник – это просто командир десяти солдат. В общем, неважно. Главное, я был солдатом, и шла война. И в бою эрц-герцог Бладштайн сумел пробиться к герцогу Боури. Эрц-герцог – это сын герцога – пояснил Гленн – И вот Бладштайн пробился к нашему герцогу, и они начали сражаться. Я был рядом, и когда увидел, что герцогу грозит беда, вступил в бой с Бладштайном и пронзил ему руку.

– Ух ты! – вырвалось у Аури.

– Да, «ух-ты!» Мы выиграли то сражение, и подписали мирный договор. Вот только герцог Бладштайн не забыл, кто покалечил его сына, и потребовал мою голову.

– Но это же была война! – вскричала Айрин – На войне же гибнут короли и герои!

– Дааа – протянул Гленн – Гибнут. Вот только убивают их обычно другие благородные. Или их расстреливают целым отрядом солдат. Или затаптывают в свалке. Но чаще всего – просто берут в плен. А я лишил эрц-герцога руки на глазах у всех, в бою один на один.

– Но зачем твоему командиру отдавать тебя? Вы же победили!

– Герцог Боури не был моим командиром. Он был командующим войском – и я был лишь одним из тысяч солдат, пусть и чуть выше остальных. Он не хотел ссориться со знатным родом другого королевства. К тому же он понимал, что у Бладштайнов найдется немало способов со мною расквитаться.

– И что же ты сделал?

– Я? Ничего. А что я мог? Когда подрастёшь, ты узнаешь, насколько одни люди могущественнее других. Но вмешался мой командир, шевалье Велингвар. Он убедил герцога Боури дать мне право жить в лесу и право на охоту. А мне дал достаточно денег, чтобы я мог построить дом, дорогу, ограду и обзавестись необходимыми вещами. А потом я привез сюда твою маму. Бладштайн могущественный род, но они не всесильны, и найти здесь меня им не по силам.

Айрин молчала, обдумывая услышанное.

– Пап – наконец произнесла она – А ты видел короля?

– Нет – улыбнулся Гленн – Король сидит в столице, в славном городе Прайбурге, и на войну не ездит.

Аури возмущенно вскинула руки.

– Но тогда это неправильная война! На войне король ведёт армию в бой! Он атакует – Айрин взмахнула рукой, разрезая воздух – А за ним атакуют рыцари! А в это время принц спасает свою возлюбленную из лап чудовища! И там – девочка, насупившись, помахала пальцем перед носом отца – Не бывает таких «блашайнов»! Там бы тебя хвалили и назвали рыцарем!

Гленн с Линарией переглянулись.

– Вот это – точно тебе – развела руками Лин.

Гленн вздохнул ещё раз.

– Понимаешь, Аури, война – это плохо. Люди придумывают красивые истории, чтобы не признаваться себе, как это страшно. Вот представь – если бы мы сейчас попали на войну, то нас с мамой могли бы убить. Ты бы этого хотела?

– Как это – убить вас?

– Ну вот как я убиваю куоргов. Мы бы лежали, окоченевшие, бледные, в луже крови, а ты бы осталась одна.