Ритм войны. Том 2
– Ты спас нас, чтобы мы могли умереть, – произнес голос из темноты.
Он знал этот голос. В поисках источника звука Каладин развернулся, подняв брызги дождевой воды. Теперь он был на Расколотых равнинах. В потоках дождя мелькали очертания людей. Образы, сотворенные падающими каплями, отчего-то пустые внутри.
Дождевые призраки атаковали друг друга, и он услышал гром войны. Крики, лязг оружия, топот. Звуки неслись отовсюду, сбивая с толку, а потом – в один миг – он очутился посреди страшной битвы, и предполагаемые очертания превратились в реальных людей. Солдаты в синем сражались против других, тоже в синем.
– Прекратите драться! – крикнул им Каладин. – Вы убиваете своих! Они такие же, как вы!
Они, казалось, не слышали его. Кровь текла под ногами вместо дождевой воды, брызги и потоки сливались, а копейщики нетерпеливо карабкались по телам павших, чтобы продолжить убивать друг друга. Каладин оттолкнул одного от другого, затем схватил третьего и потянул назад – только чтобы обнаружить, что это Лопен.
– Лопен! – сказал Каладин. – Послушай меня! Хватит драться!
Лопен оскалил зубы в ужасной усмешке, затем отшвырнул Каладина в сторону, а сам бросился на еще одного бойца – Камня. Тот споткнулся о труп, и Лопен убил его копьем в живот, но затем Тефт убил Лопена ударом сзади. Бизиг ударил Тефта ножом, и Каладин не увидел, кто прикончил Бизига. Он был слишком напуган.
Сигзил с дырой в боку упал рядом, и Каладин подхватил его.
– Почему? – спросил Сигзил, кровь капала с его губ. – Почему ты не позволил нам спать?
– Это не настоящее. Это не может быть настоящим.
– Ты должен был дать нам умереть на Равнинах.
– Я хотел вас защитить! – крикнул Каладин. – Я должен был вас защитить!
– Ты проклял нас…
Каладин бросил умирающего и заковылял прочь. Потом склонил голову и, чувствуя туман в голове, побежал. Краем сознания он понимал, что этот ужас был ненастоящим, но все еще слышал крики. Обвинения.
«Зачем ты это сделал, Каладин? Почему ты убил нас?»
Он зажал уши ладонями, так стремясь спастись от кровавой бойни, что чуть не свалился в пропасть. Он резко остановился, балансируя на краю. Споткнулся и посмотрел налево. Военные лагеря были там, на невысоком холме.
Он здесь уже бывал. Он вспомнил это место, эту бурю, легкий дождь. Это ущелье, где он чуть не погиб.
– Ты спас нас, – сказал знакомый голос, – чтобы мы могли страдать.
Моаш. Он стоял на краю пропасти рядом с Каладином. Бывший мостовик обернулся, и Каладин увидел его глаза – черные ямы.
– Люди думают, что ты был милостив к нам. Но мы оба знаем правду, не так ли? Ты сделал это ради себя. Только не ради нас. Если бы ты был по-настоящему милосерден, то подарил бы нам легкую смерть.
– Нет, – сказал Каладин. – Нет!
– Пустота ждет, Кэл, – продолжил Моаш. – Ничто. Ты сможешь сделать все, что угодно, даже убить короля, без сожаления. Один шаг. Тебе больше никогда не придется чувствовать боль.
Моаш сам шагнул вперед – и упал в пропасть. Каладин рухнул на колени на краю, дождь струился вокруг. Он в ужасе уставился вниз.
Потом начал просыпаться где-то в холоде. Сразу же суставы и мышцы заныли от боли, требуя его внимания с усердием ребенка в истерике. Он застонал и открыл глаза, но вокруг была только темнота.
«Я в башне, – подумал Каладин, вспоминая события предыдущего дня. – Шквал. Уритиру захватили Сплавленные. Я едва успел спастись».
Кошмары, похоже, усиливались. Или они всегда были такими, но Каладин этого не помнил. Он лежал, тяжело дыша, обливаясь потом, словно после тренировки, и вспоминал, как умирали его друзья. Вспоминал, как Моаш шагнул во тьму и исчез.
Сон должен был освежить, но Каладин чувствовал себя более усталым, чем когда рухнул без сил. Он застонал и с трудом сел, прислонился к стене. Затем, ощущая внезапный приступ паники, ощупал все вокруг. Смятенный внутренний голос твердил, что он обнаружит Тефта мертвым на полу.
Но тот лежал рядом и все еще дышал. Каладин вздохнул с облегчением. Тефт, к сожалению, обмочился – если ничего не предпринять, его ждет быстрое обезвоживание, а без мытья и подкладного судна наверняка появятся спрены гниения.
Шквал. Над Каладином нависла тяжесть его поступка, почти такая же невыносимая, как вес самой башни. Он один, затерян во тьме, без буресвета и без питья – не говоря уже о настоящем оружии. Ему надо позаботиться не только о себе, но и о друге, находящемся без сознания.
О чем он только думал? Каладин не верил в увиденный кошмар, но и не мог полностью избавиться от его отголосков. Почему? Почему он не мог просто сдаться? Почему продолжает бороться? Неужели это действительно ради них?
Или ради себя? Потому что он не мог опустить руки и признать поражение?
– Сил? – позвал он в темноту. Когда она не ответила, он позвал снова, его голос дрожал. – Сил, где ты?
Нет ответа. Каладин ощупал вокруг себя и понял, что понятия не имеет, как выбраться из этого помещения. Он похоронил себя и Тефта здесь, в этой слишком густой темноте. Они умрут медленной смертью в одиночестве…
Затем появился огонек – к счастью, это была Сил. Она не могла проходить сквозь стены – у Сияющих спренов было достаточно плотности в Физической реальности, чтобы большинство материалов им препятствовали. Вместо этого она, похоже, проникла через какое-то отверстие высоко в стене.
Ее появление отчасти вернуло Каладину способность мыслить здраво. Он судорожно вздохнул, когда она опустилась на его протянутую ладонь.
– Я нашла выход, – сказала она, принимая облик бойца в униформе разведчика. – Но не думаю, что ты там пролезешь. Даже ребенку будет тесно. Я разведала окрестности, хотя далеко уйти не смогла. На многих лестничных площадках стоят стражники, однако они, похоже, не ищут тебя. Эти этажи достаточно обширные, и я думаю, они поняли, что найти здесь одного человека практически невозможно.
– Думаю, это хорошая новость. Есть идея, что за свет привел меня сюда?
– У меня… есть теория, – призналась Сил. – Давным-давно, еще до того, как между спренами и людьми все пошло наперекосяк, было три узокователя. Один для Буреотца. Один для Ночехранительницы. И еще один – для Сородича. Это был спрен не мужского и не женского пола, который обитал в этой башне и не показывался людям. Все считали, что Сородич давно умер.
– Хм, – сказал Каладин, ощупывая дверь, которая открылась, чтобы впустить его. – Каким… было это существо?
– Не знаю, – сказала Сил, перелетая к нему на плечо. – Светлость Навани задавала по этому поводу вопросы, и другие Сияющие спрены знали не больше, чем я только что сказала. Помни, многие спрены, знавшие о старых временах, умерли – а Сородич всегда был скрытным. Я не знаю, каким он был и почему смог создать узокователя. Но если он жив, то я не понимаю, почему в башне столько всего не работает.
– Ну, эта стена сработала, – сказал Каладин, нащупывая самосвет.
Теперь камень потемнел, но с этой стороны он был гораздо заметнее. Каладин легко мог не увидеть его из коридора. Выходит, такие камни были встроены в стены, скрывая потайные двери и в других комнатах?
Он коснулся самосвета. Несмотря на то что буресвета больше не было, внутри появился огонек. Белый и мерцающий, как звезда. Огонек расширился и превратился в маленькую вспышку буресвета, после чего дверь бесшумно распахнулась вновь.
Каладин перевел дух и почувствовал, как паника немного отступает. Он не умрет в темноте. Будучи заряженным, самосвет работал, как и любой другой фабриаль, до тех пор, пока у него оставался запас энергии.
Он посмотрел на Сил:
– Сможешь найти дорогу обратно к Тефту, если мы уйдем на разведку?
– Я запомню путь.
– Отлично, – сказал Каладин. – Потому что нам нужны припасы.
Он пока не мог позволить себе мыслить в долгосрочной перспективе. Пугающие вопросы – как быть с башней, с десятками Сияющих во вражеском плену, с его семьей – должны были подождать. Сначала понадобится вода, еда, буресвет и, самое главное, оружие получше, чем скальпель.
47. Клетка, выкованная из душ
Я приступаю к этому проекту с обновленным вдохновением; нет ничего важнее ответов.
Из «Ритма войны», примечание к с. 1Палуба качнулась под ногами Далинара, и он ухватился за перила, чтобы не упасть.
– Неболомы! – крикнул он. – Пытаются добраться до фабриальных корпусов!
Неподалеку две фигуры в синем прыгнули за борт, вспыхнув буресветом. Платформа продолжала трястись. Двоих не хватит, чтобы справиться с проблемой. Шквал, где же…
Примчался отряд из десяти ветробегунов под командованием Сигзила и атаковал нижнюю сторону платформы. Эта летающая машина была не такой, как «Четвертый мост», но подобные устройства тем не менее были отличными наблюдательными пунктами для осмотра поля боя. Если, конечно, на них никто не нападал.
Далинар крепко держался за перила, поглядывая на Норку, который был привязан к Далинару веревкой. Коротышка дико ухмылялся, вцепившись в перила. К счастью, платформа вскоре перестала качаться, и неболомы рассеялись, сопровождаемые фигурами в синем с копьями.
«Меньше Небесных, чем я ожидал», – отметил про себя Далинар.
Ветер взъерошил его волосы. Он обнаружил только четверых летающих Сплавленных, которые наблюдали за полем боя сверху и время от времени давали указания наземным войскам. Они не вступали в бой.
«Враг полагается в этой битве на неболомов».
Возможно, основная масса Небесных осталась с главными силами противника в нескольких днях пути.
Норка высунулся за край платформы, пытаясь заглянуть прямо под нее – туда, где сражались Сияющие. Казалось, его нисколько не беспокоила возможность свалиться с высоты трехсот ярдов. Обычно он вел себя как параноик, но теперь относился к опасности с поразительной беспечностью.
Войска под ними удерживали боевой строй. Армия Далинара, усиленная подразделениями азирцев, сражалась с вероломными солдатами Таравангиана, которые попытались отбить своего короля. Веденцев сопровождало небольшое количество Сплавленных и отряды певцов – войско было достаточно маленьким, чтобы незаметно приблизиться до того, как станет известно о предательстве.
На платформе Далинара около пятидесяти лучников перестроились после хаоса, который последовал за внезапной атакой неболомов. Через несколько мгновений они обрушили на веденцев ливень стрел.
– Скоро сломаются, – тихо сказал Норка, оглядывая поле боя. – Их линия еле держится. Азирцы дерутся славно – лучше, чем я ожидал.
– У них отличная дисциплина, – согласился Далинар. – Просто кто-то должен был ими руководить.
Отдельно взятый азирский солдат не мог сравниться с воином-алети, но в прошлом году, узрев их дисциплину собственными глазами, Далинар порадовался, что ему ни разу не приходилось сталкиваться с азирской пехотой в бою. Большие подразделения азирских пикинеров были менее мобильными, чем их алетийский эквивалент, но координировались безупречно.
Они оказались потрясающим дополнением к войску алети, более гибкому и содержащему много разновидностей специализированных войск. С азирскими отрядами в качестве ударных клиньев и алетийской тактикой они сумели выстоять против врага, хоть у того и были естественные преимущества – панцирная броня и более сильное телосложение.
А веденские предатели? Что ж, Норка оказался прав. Вражеская линия начала поддаваться и трещать. У них не было всадников. Норка тихо отдал приказ одной из письмоводительниц, и Далинар догадался, что он велел легкой кавалерии неустанно атаковать левый фланг. Задние ряды веденцев осыпали стрелами, отвлекая от передней линии сражения и еще сильнее нагружая дрогнувший строй.
– Должен признать, – сказал Норка Далинару, пока за их спинами щелкали тетивы луков, – это отличный способ наблюдать за полем боя.
– А ты беспокоился о том, что отсюда нельзя спастись.
– Ну-у… – Норка посмотрел на землю внизу. – Я скорее переживал, что все пути к спасению будут прерваны столкновением с поверхностью. До сих пор не знаю, разумно ли забираться сюда нам обоим; мы должны быть на разных платформах, чтобы, если один упадет, другой мог продолжать руководить войсками.
– Ты ошибаешься в моих намерениях, Диено, – сказал Далинар, дергая за веревку, которая связывала их. – Моя задача в этой битве – не принять командование, если тебя убьют. Она в том, чтобы вытащить тебя отсюда, прежде чем тебя убьют.
Одна из спасательных шлюпок Ясны ждала на другой стороне, в Шейдсмаре. В крайнем случае Далинар мог протащить себя и Норку через перпендикулярность. Они упадут с небольшой высоты – не такой, как в физическом мире, – в обитый войлоком корабль с запряженными мандрами.
Неудивительно, что Норке не понравился такой метод спасения. Он не мог его контролировать. По правде говоря, Далинар и сам не был полностью доволен – он еще не до конца доверял своим силам. Он владел ими недостаточно хорошо.
Ветробегуны приблизились за новой порцией буресвета, и Далинар открыл перпендикулярность. Ему удалось приоткрыть ее лишь чуть-чуть, обновив тех, кто находился поблизости, но не позволив неболомам получить свою долю. Они отступили; неболомы не могли сравниться с ветробегунами, которые постоянно подзаряжались, и обычно их выставляли на поля сражений, где Далинар отсутствовал.
Пока Норка принимал донесения о потерях – к несчастью, среди них оказались два ветробегуна-оруженосца, – к Далинару подошла молодая письмоводительница с кипой бумаг и мигающим даль-пером.
– Известия из Уритиру, светлорд. Вы хотели узнать, как только мы что-то услышим.
Далинар почувствовал, как огромная тяжесть соскользнула с его плеч.
– Наконец-то! Что происходит?
– Неприятности с фабриалями, – доложила письмоводительница. – Светлость Навани говорит, что включилась какая-то странная защитная аура, не позволяющая Сияющим использовать свои силы. Это также препятствует работе фабриалей. Ей пришлось послать разведывательную группу подальше в горы, чтобы оттуда передать сообщение. Все в порядке, она работает над решением проблемы. Однако именно поэтому Клятвенные врата не действуют. Она просит проявить терпение и спрашивает, не случилось ли здесь чего-нибудь странного.
– Расскажи ей о предательстве Таравангиана, – велел Далинар, – но сообщи, что я в безопасности, как и наша семья. Мы сражаемся с предателями, и в ближайшее время должны одержать победу.
Она кивнула и пошла отправлять сообщение. Норка приблизился; он либо подслушал, либо сам получил аналогичное известие.
– Нас пытаются запутать и отвлечь от предательства. Громоздят атаки на нескольких фронтах.
– Еще одна уловка, направленная против Клятвенных врат, – согласился Далинар. – Когда они применили к великому маршалу Каладину то устройство, наверное, это было своего рода проверкой. Они вырубили Уритиру на некоторое время, чтобы изолировать нас.
Норка высунулся наружу, щурясь на армии внизу.
– Как-то все это пованивает, Черный Шип. Если уловка нацелена на то, чтобы изолировать боевые действия в Азире и Эмуле, враг совершил тактическую ошибку. Его силы в этой части страны подставились, у нас преимущество. Певцы приложили столько усилий, чтобы блокировать Врата и отрезать нам путь к отступлению… но ведь отступать и не нужно.
– Думаешь, нас отвлекают от чего-то другого?
Норка медленно кивнул. Далеко внизу кавалерия сделала очередную вылазку. Шеренга предателей прогнулась еще больше.
– Я скажу остальным, чтобы они были начеку, – решил Далинар, – и пошлю разведчиков в Уритиру. Я согласен, что-то здесь не так.
– Убедись, что армии, с которыми мы будем сражаться в Эмуле, не были тайно усилены. Подобное может иметь для нас ужасные последствия – единственная катастрофа, которую я могу себе вообразить, это осада Азимира и невозможность туда попасть через Клятвенные врата. Мне бы не хотелось оказаться на месте тех, кто там застрянет.
– Согласен, – сказал Далинар.
Норка опасливо высунулся еще дальше, наблюдая за полем боя внизу. Было плохо слышно – приглушенный лязг, крики издалека. Люди мельтешили, как спрены жизни.
Но Далинар чувствовал запах пота. Слышал рев. Он физически ощущал, как стоит посреди дерущихся, кричащих, умирающих тел и возвышается над ними с клинком в руке. Тому, кто испытал почти абсолютную неуязвимость в осколочном доспехе посреди обычных смертных, было трудно об этом забыть.
– Тоскуешь, – заметил Норка, бросив на него взгляд.
– Да, – признался Далинар.
– Ты бы пригодился на земле.
– Там я был бы просто еще одним мечом. На другой позиции я могу сделать больше.
– Прости, Черный Шип, но ты никогда не был «просто еще одним мечом». – Норка скрестил руки на груди и прислонился к деревянным перилам. – Ты все время говоришь, что от тебя больше пользы в другом месте, и да, буря для обновления сфер получается славная. Но я чувствую, что ты способен на большее. Что ты задумал?
В этом и заключался главный вопрос. Далинар ощущал, что ему еще многое предстоит сделать. Великие вещи. Важные вещи. Задачи, доступные лишь узокователю. Но как до них добраться, как понять, что к чему…
– Они вот-вот сломаются, – сказал Норка, выпрямляясь. – Отпустишь или прижмешь и раздавишь?
– А ты бы как поступил?
– Не люблю сражаться с теми, кто осознает свое безвыходное положение.
– Мы не можем позволить им усилить позиции врага на юге, – сказал Далинар.
Это будет их настоящее поле битвы, как только текущая стычка закончится. Война за Эмул – вот что важнее всего.
– Будем давить, пока не сдадутся, – добавил он.
Норка начал отдавать приказы. Снизу на поле боя громыхнули барабаны: вражеские командиры отчаянно пытались сохранить дисциплину в распадающемся строю. Далинар почти слышал крики, полные паники. В воздухе витало отчаяние.
«Норка прав. Они сосредоточили все силы и ударили по нам здесь, но что-то не так. Мы упускаем часть вражеского плана».
Пока он наблюдал, подошел невзрачный солдат. Сегодня Далинар привел с собой лишь горстку телохранителей: троих из Кобальтовой гвардии и осколочницу – рогоедку Струну, которая по причинам, которые он не совсем понимал, взяла на себя смелость присоединиться к его личной страже.
У него также было тайное оружие – мужчина, который сейчас стоял рядом, такой заурядный в алетийской униформе, с мечом в ножнах, чуть длиннее уставного. Сзет, Убийца в Белом, с фальшивым лицом. Шинец молчал, хотя сложное светоплетение изменило его голос. Он просто смотрел, прищурив глаза. Что он увидел на этом поле боя? Что привлекло его внимание?
Внезапно Сзет схватил Далинара за мундир и оттащил в сторону. Далинар едва успел вскрикнуть от удивления, как рядом с платформой лучников поднялся ослепительный от буресвета силуэт с серебристым клинком в руке. Сзет встал между Далинаром и неболомом, его рука потянулась к мечу. Но Далинар не дал ему обнажить оружие. Едва это случалось, происходили опасные вещи. Стоило убедиться, что другого выхода нет, прежде чем выпустить на волю необычный клинок.
Вновь прибывший был Далинару знаком. Темно-коричневая кожа, родимое пятно на щеке, недавно обритая голова. Налан – он же Нейл; Вестник и предводитель неболомов. Застыв в дерзкой и вызывающей позе, с клинком в руке, он обратился к Далинару:
– Узокователь, твоя война несправедлива. Ты должен подчиниться законам…
Стрела вонзилась ему прямо в лицо, остановив тираду. Далинар оглянулся, затем остановил Струну, которая снова натягивала свой осколочный лук.
– Подожди. Я хочу его выслушать.
Нейл со страдальческой гримасой выдернул стрелу и отбросил ее, позволив буресвету исцелить рану. Можно ли прикончить этого человека? Эш сказала, что враг каким-то образом убил Йезриена – однако раньше, когда Вестники умирали, их души возвращались в Преисподнюю, ожидая пыток.
Нейл не стал продолжать свою обличительную речь. Он легко взобрался на перила платформы, затем спрыгнул на палубу. Отбросил клинок, позволив ему превратиться в туман и растаять в воздухе.
– Как же вышло, что ты стал узокователем? – спросил Нейл у Далинара. – Ты не должен существовать, Черный Шип. Твое дело не правое. Тебя следует лишить истинных Потоков Чести.
– Возможно, все дело в том, что наше дело все-таки правое, а ошибаешься как раз ты, Налан, – сказал Далинар.
– Нет, – отрезал Вестник. – Другие Сияющие могут обманывать себя и своих спренов. Так называемые спрены чести доказывают, что нравственность формируется их восприятием. Ты должен быть другим. Чести не стоило допускать эту связь.
– Честь мертв, – напомнил Далинар.
– И все же, – сказал Нейл, – Честь все равно должен этому помешать. Помешать тебе! – Он окинул Далинара взглядом с ног до головы. – Нет осколочного клинка. Справедливо.
Он бросился вперед, протягивая руку к Далинару. Сзет в мгновение ока оказался рядом, но не решился обнажить свой странный клинок. Нейл, двигаясь с грацией небесного угря, крутанул Сзета и швырнул его на палубу деревянной платформы. Вестник отбил вложенный в ножны меч Сзета, ударил шинца в сгиб локтя и заставил выронить оружие. Потом Нейл небрежно вскинул руку и поймал стрелу, выпущенную из осколочного лука Струны всего в нескольких футах от себя, – это был и впрямь нечеловеческий трюк.
Далинар сжал кулаки, пытаясь дотянуться до перпендикулярности, выходящей за пределы реальности. Нейл перепрыгнул через Сзета к Далинару, а остальные на платформе закричали, пытаясь отреагировать на нападение.
«Нет, – сказал Далинару Буреотец. – Прикоснись к нему».
Далинар замешкался – сила перпендикулярности была в его руках, – затем протянул руку и прижал ее к груди Нейла в тот самый момент, когда Вестник потянулся к нему.
Вспышка.
Далинар увидел, как Нейл отступает от клинка, вонзенного в камень.
Вспышка.
Нейл баюкает ребенка, держа одной рукой, в другой – обнаженный клинок, а нечто темное ползет по скалам неподалеку.
Вспышка.
Нейл стоит с группой ученых и разворачивает большой свиток, заполненный письменами. «Закон не может быть нравственным, – говорит им Нейл. – Но вы можете быть нравственны, когда создаете законы. Вы всегда должны защищать самых слабых, тех, кто, скорее всего, будет использован в чужих интересах. Установите право на передвижение, чтобы семья, которая считает своего господина несправедливым, могла покинуть его территорию. Затем свяжите власть господина с людьми, которые следуют за ним».
Вспышка.
Нейл на коленях перед высшим спреном.
Вспышка.
Нейл сражается на поле боя.
Вспышка.
Еще одна битва.
Вспышка.
И еще одна.
Видения приходили все быстрее и быстрее, Далинар уже не мог отличить одно от другого. А потом…
Вспышка.
Нейл пожимает руку бородатому алети, царственному и мудрому. Далинар – сам не зная, каким образом – понял, что это Йезерезе.
– Я это выполню, – тихо сказал Нейл. – С честью.
– Не считай это честью, – сказал Йезерезе. – Долгом – да, но не честью.
– Я понимаю. Хотя я не ожидал, что ты придешь к врагу с таким предложением.
– К врагу, да, – сказал Йезерезе. – Но к врагу, который был прав с самого начала, провозгласив меня злодеем. Мы исправим то, что сломали. Ишар и я достигли согласия. Нет человека, которого мы приняли бы в этот союз охотнее, чем тебя. Ты самый благородный человек, которому я когда-либо имел честь противостоять.
– Хотел бы я, чтобы это было правдой, – проговорил Нейл. – Так или иначе, я сделаю все, что в моих силах.
Видение исчезло, и Нейл отшатнулся от Далинара, задыхаясь и широко раскрыв глаза. Между ними протянулась полоса света.
«Узокователь, – проговорил Буреотец. – Ты установил с ним краткую Связь. Что ты видел?»
– Кажется, его прошлое, – прошептал Далинар. – А теперь…
Нейл почесал в затылке, и Далинар увидел проступающую поверх него конструкцию из света, чем-то похожую на отпечатки, которые оставлял за собой Сзет, только обветшалую и тусклую. Далинар шагнул вперед, пройдя среди своих ошеломленных телохранителей, и увидел восемь линий света, тянувшихся от Нейла вдаль.
– Кажется, я вижу Клятвенный договор, – сказал Далинар. – То, что связало их вместе и сделало способными удерживать врага в Преисподней.
«Клетка, выкованная из их душ, – мысленно ответил Буреотец. – Она была сломана. Еще до смерти Йезриена они разрушили ее своим давним поступком».
– Нет, только одна линия полностью оборвана. Остальные есть, но слабые, бессильные. – Далинар указал на яркую и мощную линию. – Кроме этой. Она еще жива.
Нейл посмотрел на него, затем порвал линию света, соединяющую его с Далинаром, и бросился с платформы. Несколько ветробегунов запоздало пришли на помощь Далинару, но Вестник вспыхнул и умчался прочь.