Путь к Свету

Я вгляделся в лицо министра и понял, что этот человек, хотя и с весьма тёмным прошлым, теперь говорит правду.

– Судя по всему, это была спланированная акция, – заметил я. – Какие у вас отношения с этим Райхманом?

Министр пожал плечами:

– Пару раз пересекались в Союзе предпринимателей, когда я ещё не работал в Правительстве.

– Как вы думаете, почему он решил подставить вас?

– Не знаю, – развёл руками министр.

Этот разговор проходил в кабинете мэра. Министр был бледен и выглядел растерянным.

– Мне нужна доверенность от вас, телефон вашего адвоката и контакты этого миллиардера с Рублёвки…

– Сколь мне известно, – улыбнулся министр, – он живёт в Москве.

– Да без разницы! Пусть хоть в Ново-Огарёве… Мы его выведем на чистую воду!

– Андрей, а мне нравится ваша решимость, – засмеялся министр. – С такой фамилией вы далеко пойдёте!

– Я не родственник тем Романовым… Но я всегда добиваюсь своей цели! Обещаю, что вы не сядете в тюрьму. По крайней мере, на этот раз…

Министр с мэром удивлённо переглянулись.

Так, я начал распутывать этот клубок, который окончится международным скандалом…

На другой день я наведался в головной офис группы компаний, председателем совета директоров и мажоритарным акционером которой был господин Райхман. Скоростной лифт взлетел на двадцатый этаж стеклянной башни московского делового центра. Белокурая секретарша в приёмной с улыбкой приветствовала меня, но, едва узнав, по какому я делу, изменилась в лице:

– Не знаю, сможет ли Александр Соломонович принять вас. У него плотный график и много деловых встреч сегодня…

– Елена, – я прочитал имя на бейджике и заглянул в глаза девушки, – вы ведь постарайтесь, чтобы он принял меня сейчас?

Секретарша засветилась от счастья и исчезла за дверью кабинета шефа. Вскоре она появилась и сказала:

– Прошу вас – проходите. Александр Соломонович ждёт вас.

Я оказался в просторном кабинете с большим панорамным окном, в которое открывался вид на центр российской столицы. Бородатое лицо уставилось на меня остро отточенным взглядом маленьких глубоко посаженных глаз.

– Что вас привело ко мне? – гневно спросил господин Райхман.

– Я представляю интересы нашего общего знакомого – министра. У меня к вам ряд вопросов, господин Райхман.

– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, – сказал, как отрезал, он.

– Наша беседа не отнимет у вас много времени. Чего вы так волнуетесь, если вам нечего скрывать?

Тогда господин Райхман указал рукой на кресло и мрачно проговорил:

– Итак, я вас слушаю…

– У меня есть все основания полагать, что господин министр был обвинён ложно. Я знаю, что это была провокация, и знаю, кто за ней стоит. Вы, господин Райхман, пойдёте под суд, а мой доверитель будет оправдан.

– Мерзавец, вон отсюда! – взревел Райхман со звериным оскалом на лице. – Я вызову охрану…

В душе он перепугался не на шутку и выдал себя с потрохами. Я узнал, что за люди стоят за ним, и догадался о цели, которую они преследуют.

– Будет лучше, если вы на суде по всём признаетесь, господин Райхман. Учтите, это государственная измена! И в ваших интересах выслушать меня до конца.

Он оторопел и опустился в своё высокое президентское кресло:

– Откуда вы знаете?

Я задумался и проговорил вслух:

– Стало быть, у них компромат на вас… И министр, и вы, господин Райхман – всего лишь пешки в чужой игре, невольные жертвы, а их цель – свалить Путина!

Я вышел из московской высотки и позвонил министру:

– Нам с вами надо поговорить. Это очень важно!

Мы встретились в кафе неподалёку от мэрии, он выслушал меня, и тень сомнения мелькнула в глазах его:

– Райхман сам вам об этом сказал?

– Он проговорился… – уклончиво отвечал я. – Вы должны эти сведения донести до Председателя Правительства и директора ФСБ. Органы безопасности, как минимум, должны провести проверку.

Министр покачал головой и мрачно усмехнулся:

– Не знаю, Андрей. Я отстранён от должности на время расследования… Едва ли это возможно при таком раскладе! Но, я надеюсь, вы записали его слова на мобильный телефон с микрофоном… Не так ли?

Он поглядел на меня с надеждой, но я отрицательно качнул головой:

– Нет, господин министр.

И он тотчас упал духом:

– Тогда как вы намерены доказать мою невиновность?

– Надеюсь, что он сам всё поведает суду…

«Всё пропало», – подумал обречённо министр.

На первое заседание потерпевший Райхман не явился, и судебное разбирательство было отложено. Дело о коррупции в российском правительстве получило большой общественный резонанс, поскольку бросало тень на премьер-министра Путина, который ранее был выдвинут партией власти в качестве кандидата на предстоящих президентских выборах…

Неделю спустя чёрный мерседес господина Райхмана остановился у здания суда, миллиардер с помощью охраны протиснулся сквозь толпу журналистов, которые засыпали его вопросами… В зале заседания он сел на сторону обвинения и, встретившись со мной взглядом, мертвецки побледнел.

– Встать, суд идёт! – прозвучал голос секретаря.

– Слушается дело… – судья начал заседание и затем передал слово государственному обвинителю. Пока прокурор зачитывал обвинительное заключение, я через зал гипнотизировал господина Райхмана. У него задёргалась левая бровь, и лицо перекосило от нервного напряжения; он вдруг вскочил с места и закричал неистово:

– Я во всём признаюсь. Меня заставили!

Удивлённый шёпот пробежал по залу.

– Успокойтесь, потерпевший, – строго выговорил судья, – и расскажите по порядку: кто и что вас заставил сделать?

– Сотрудник британского посольства Ричард Стоун, – говорил Райхман дрожащим голосом. – Он шантажировал меня и угрозами склонил работать на разведку МИ-6. Он говорил, что не будет предавать огласке компрометирующие материалы, если я инсценирую вымогательство взятки министром российского правительства. Тогда я обратился в полицию, мне выдали меченые деньги. Потом пришёл на приём к министру и предлагал ему деньги, но он отказался…

Адвокат Генрих Падва шёпотом поздравил министра с победой, в зале поднялся переполох, глаза репортёров загорелись: «Это сенсация!» Потом прокурор взял слово и отказался от обвинения, министр был оправдан.

В отношении господина Райхмана вскоре будет возбуждено уголовное дело, а ФСБ выйдет на след разведгруппы МИ-6, действовавшей под дипломатическим прикрытием. Сотрудников британского посольства объявят персонами нон грата и выдворят из страны…

Когда известный адвокат купался в лучах славы перед объективами телекамер, я вышел из здания суда никем не замеченный…

Дома разделся, лёг в постель и вскоре заснул (накануне была бессонная ночь). Но спустя четверть часа раздался телефонный звонок. Отец поздравлял меня с победой:

– Я видел тебя по телевизору и сразу понял, что это твоя заслуга.

– Нет, это всё адвокат. У меня на сей раз была роль второго плана, – мрачно усмехнулся я.

– Не унывай, будут и у тебя первые роли! Приходи к нам на выходных.

Отец получил служебную квартиру в Москве. Он был служака до мозга костей и отдавал себя работе без остатка. И вот сбылась мечта некогда молодого советского чиновника о покорении столицы! Но почему-то я не радовался за отца…

Теперь я знал, что такое Москва. Это город возможностей, но прав был мой загадочный попутчик подполковник Ларионов, когда говорил провидчески: в Москве ты познаешь горечь одиночества! В этом городе я стал замкнут и необщителен. Я заглядывал в глаза людей, движимых всецело своими интересами, и меня охватывали сомнения. Блеск громоздких зданий, шуршание купюр и мечты о красивой жизни дурманят, опьяняют и лишают собственной воли. Люди, не задумываясь, отдаются в рабство за стекляшки как туземцы времён европейской колонизации. В Москве порядочность сродни аномалии, сбою в компьютерной программе. Всякий гость столицы вынужден приносить в жертву частичку себя в расплату за приобщение к цивилизации, которая суть дворец для плоти и тюрьма для души…

Они с гордостью называют себя москвичами, с пренебрежением относятся к своей стране, которой не знают, поскольку сидят в своём каменном мешке или путешествуют за границей… А жители глубинки мечтают о переезде в столицу. Самый дорогой город мира манит, словно золотая жила Клондайка! Деревня вымирает, закрываются сельские школы, уезжает в города молодёжь, одни старики остаются, чтобы дожить свой век на родной земле…

После Октябрьской революции была провозглашена диктатура пролетариата, и жизнь рабочего люда стала примером для подражания. Индустриализация подхлестнула рост городов. Крестьян прикрепили к колхозам, чтобы обслуживать нужды промышленности, и вплоть до 70-х годов своих паспортов сельчане не видели. С освобождением от колхозного рабства деревня начала разваливаться. В городах были все блага развитого социализма: универмаги, кинотеатры, дома культуры и отдыха, – которых не знал житель глубинки! Радости тихой деревенской жизни приносились в жертву удобствам и развлечениям городской жизни. Но путь к сомнительному материальному благосостоянию пролегает через треволнения, беготню и сердечно-сосудистые заболевания. Коротка жизнь горожанина! Не слишком ли высока цена за комфорт? «Привычка свыше нам дана: замена счастью она». Эти слова Пушкина я вспоминаю всякий раз, как думаю о жизни в городе, где нет свободы, где обман подстерегает на каждом шагу, где на улицах и в сердцах людей царит суета, где всё искусственное, в том числе и люди, прячущие лица за масками на работе и дома. Нет чистого воздуха, родниковой воды, парного молока, домашних продуктов и настоящей подлинной природы…

В тот год моя сестрёнка Алёна училась в первом классе московской гимназии; Аня была во второй раз беременна.

– Кого ждёте? – спрашивал я с улыбкой на губах.

Она просияла:

– УЗИ показало – будет мальчик.

– Всегда мечтал о младшем брате! Я рос домоседом, без друзей, мама говорила, что у меня особое предназначение… И я изучал языки. Учил Библию…

Аня посочувствовала мне:

– У тебя, наверное, было трудное детство!

Я задумался:

– Тогда я многого не понимал. Мне кажется, она сгорела в заботе обо мне. Я до сих пор чувствую свою вину перед ней…

– Андрей, давай, не будем о грустном, – улыбнулась Аня, – расскажи лучше о работе. Мы видели тебя мельком в выпуске новостей… Это целое событие!

Я отшутился, не желая говорить об этом процессе:

– По секрету скажу только тебе: министр – тот ещё пройдоха!

Она засмеялась:

– Андрей, не пора ли тебе подумать о продолжении рода? Как у тебя с девушками?

– На девушек времени не остаётся, – улыбнулся я. – Как в песне поётся: «первым делом, первым делом – самолёты»! Работой заваливают в мэрии. МГИМО. Этот процесс… Честно говоря, измотал он меня!

«И всё напрасно», – подумал я с досадой.

– У тебя есть судебная практика. Почему бы тебе не перейти в частный сектор, где более высокие зарплаты? – спросила Аня. Я заглянул в глаза её и понял подоплёку этого вопроса. «Все женщины одинаковы: кроме денег и всего, что с ними связано, никаких других забот!» – подумал я и сказал вслух:

– Зарплаты мне на жизнь хватает, дело в другом… Я чувствую в себе недюжинные силы, которые расходую в холостую!

В комнату заглянул отец и прервал нашу беседу:

– Прошу всех к столу.

Он ухаживал за своей беременной женой и время от времени сам хозяйничал на кухне. Я скривил лицо при виде рыбы, но, будучи в гостях, угощения не выбирают.

Разговор за столом, как этого и следовало ожидать, зашёл о деле министра.

– Что случилось? Почему обвинение рассыпалось? – полюбопытствовал отец.

Я недоумённо пожал плечами:

– Потерпевший изменил показания…

– Говорят, на него надавили, – осторожно заметил отец.

Я скривил губы в усмешке:

– Одно могу сказать – министр не виновен. А надавили или нет… Это уже другой вопрос! Главное – восторжествовала справедливость. И, я надеюсь, что ФСБ пробудится от бюрократической спячки и нанесёт удар по британской агентуре в Москве… Путин – слишком неудобный политик для Запада. В Вашингтоне и Лондоне на всё пойдут, чтобы не допустить его третьего срока!

Отец задумчиво поглядел на меня:

– Стало быть, ты помог ему удержаться у власти…

Я слабо улыбнулся:

– Ну, почему я? Просто так сложились обстоятельства! Люди негодуют: почему не осудили взяточника? Что-то тут нечисто! Народ не доверяет чиновникам… И, увы, не без оснований! В наши дни служба стала разновидностью бизнеса. А денег много не бывает… Ищут они способы преумножить свои капиталы. А люди и сами подчас несут в конверте благодарность начальнику, от которого зависит скорейшее рассмотрение насущного вопроса… Так, на Руси было испокон веков, ещё в эпоху кормлений. В коррупции виновато всё общество с его взглядами на жизнь. Разруха в головах! Мы потеряли это поколение молодежи, но дети, которые родятся в следующие годы. В двадцатые, тридцатые… Мы должны сделать всё, чтобы воспитать их другими! С ними нам строить новую Россию и защищать её…

Нет, не изменить взрослого человека! Горбатого только могила исправит. Цивилист Медведев уголовное законодательство пытается вывести на европейский уровень. Он не понимает, что люди, вышедшие из преступной среды, признают лишь закон силы. Смертный приговор – подчас единственный выход для сильного правителя. Государство ограничило себя в средствах, идя на поводу у Совета Европы…

Примечания