Заразум
– Больше уделяй внимания охране, – сказал ему Руслан, ища глазами отца. – Где старший?
– Улетел по делам в Брянск.
– Я на службу, звони, если что.
– Будь спокоен, командир. СОМ на связи постоянно.
Он имел в виду систему обнаружения следящих микроустройств, использующую нанотехнологии. Только она и спасала организации и отдельных людей от нападений наноботов, широко используемых практически всеми криминальными сообществами.
Руслан потрогал место на затылке, где под кожей был вживлён «вшинник» – защитник от психотронных атак, кинул взгляд на встающее над лесом солнце и вернулся в дом, чтобы переодеться в стандартный уник официала спас-службы. Через пару минут он уже выходил из метро центра УАСС.
Здание российского Центроспаса располагалось на левом берегу реки Оки, недалеко от старинной Рязани, превратившейся к концу двадцать третьего столетия в мегаполис с населением в пять миллионов человек. Руслан не раз любовался им с верхних этажей Управления или когда по какой-то надобности пролетал над городом на флайте. Однако в данный момент он спешил в свой аналитико-экспертный отдел, занимавший двадцать первый этаж здания, и не собирался начинать работу с мечтательного созерцания сельских пейзажей в бассейне Оки, удивительным образом сохранившихся в век технолоббинга, объединившего множество сервис-технологий. Ручной труд в начале двадцать четвёртого века практически полностью исчез, производством товаров народного потребления занимались автоматические фабрики, компьютеры и роботы, даже сельским хозяйством заправляли кванк-калчеры, и лишь люди, уважающие традиции и нравственные критерии, упорно копались в земле, ухаживая за садами и огородами вручную, или воспитывали детей, применяя древние методы, закладывая в души истинные человеческие качества.
Руслан обошёл рабочие модули сотрудников отдела, поздоровался со всеми (непременные обнимашки стали традиционными, так как большинство аналитиков были представительницами слабого пола, и половина из них были тайно влюблены в начальника отдела) и сел в своё удобное кресло, подключаясь к информационной сети Спасательной службы, бдительно охранявшей людей и готовой мгновенно отреагировать на любое бедствие, чрезвычайную ситуацию, воздушно-транспортное происшествие или другое событие, угрожающее жизни землян.
Собственно, со службы в Центроспасе Руслан и начинал три года назад, когда ему предложили поработать на космическую контрразведку. Он и сейчас не жалел об этом, потому что война с агентами Вируса Инферно позволила ему, во-первых, обрести бесценный опыт драйва, превратив в настоящего мужика, а во-вторых, понять уход от него жены, также служившей в контрразведке (о чём Руслан тогда не имел ни малейшего понятия), и вернуть её, хотя и ценой жизни любимой.
Заработала память: он сидит возле реанимационной камеры и смотрит сквозь прозрачный колпак на бледное лицо Ярославы. Подсевший Шапиро смущён, но почему-то и не сильно расстроен.
– Вы это… командир… она будет жить.
– Я убил её…
– Знаю, но не убили, успокойтесь.
– Она мертва…
– Да нет же, я запустил в неё вакцину… правда, без разрешения медиков.
– Какую ещё вакцину? – не понял он.
– Войдиков. Объяснил им, что нужно делать. Они сохранят ей мозг, даже если смерть уже наступила.
Руслан тогда не сразу понял, о чём идёт речь.
– Войдики?!
– Ну да, ваши помогли вам, когда вы сражались с Неуязвимым, царство им небесное, как говорится, а мои помогут Ярославе. Всё будет хорошо! – Шапиро хлопнул его по плечу.
Руслан очнулся, подумав: будь вовек благословенен, Всеволод! Я твой вечный должник!
Перед глазами сформировалось операционное поле, а по сути – карта Солнечной системы, на которой постоянно загорались красные огоньки, обозначающие очаги возникновения напряжённых ситуаций, стихийных бедствий и происшествий техногенного характера. Отдельно соткался призрачный «скелет» Земли, затем рядом – карта России.
– Добрый день, Руслан Георгиевич, – мягким баритоном заговорил с ним главный компьютер отдела, кванк Забота. – Как самочувствие?
Он мог бы и не спрашивать, датчики модуль-кресла уже донесли Заботе сведения о состоянии организма начальника отдела, признав его годным «к строевой службе», но кванки нынче вели себя как люди и соблюдали традиции.
– Норма, – ответил Руслан, находя сгущения красных искр, говорящих о негативных тенденциях в сложной паутине человеческих взаимоотношений. Впрочем, как он убедился через несколько мгновений, эти сгущения сосредоточивались в конфликтных районах Азии, Арабского Востока и Балкан, а также в столицах бывших европейских государств, где сильны были национальные диаспоры, кланы экстремистов и где обитали целые банды террористов, загримированные под частные военные компании, бизнес- и развлекательные центры. В этих районах не проходило дня, чтобы кто-то кого-то не ограбил, не убил или не покалечил. Но они, к счастью, обслуживались контингентами интерполиции и международной службой спасения. Работа в этих организациях требовала самоотверженности и приравнивалась практически к боевым действиям, поэтому служили в них подчас люди с сомнительным прошлым, искатели приключений и любители пострелять, не менее жестокие, чем сами террористы.
– Предварительные обобщения, Забота, – привычно попросил Руслан.
– По России всего три очага напряжённости, – доложил компьютер, в то время как на карте России вспыхивали разным цветом от жёлтого до красного районы с негативным фоном будущего развития событий. – Магаданская губерния – волнения среди местного населения…
– Состоящего на девяносто процентов из китайцев, – закончил Руслан.
– Совершенно верно. Незаконный захват территорий, волнения на рыбопромыслах, столкновения коренных жителей края с арендаторами, есть жертвы, порча имущества, поджоги и подрывы зданий.
– Стандартная ситуация, считай, с начала двадцать первого века.
– Согласен. Курильские острова: почти те же проблемы, только с японскими арендаторами.
– Что власти на местах?
– Власти получают прибыль. Спасатели во всеоружии, не говоря о полиции. И последняя опухоль – Крым, граница с Украинским протекторатом. Бунтует новая епархия так называемых «крымских татар». Мелкие пакости вроде поджогов и провокаций. Всё под контролем. Ну и около тысячи единичных происшествий, с которыми разбираются соответствующие местные службы. Я имею в виду пожары, возникающие по причине глубокого вирт-залегания, взрывы газа наподобие того, что недавно произошёл в Магнитогорске, и тому подобное. Федералы не задействованы нигде.
– Границы с прибалтами?
– Пока спокойно. С той стороны пытались запустить с натовской базы старую ракету в нашу сторону, нацисты балуются, но она взорвалась при старте на пусковой установке. Мы предложили помощь по тушению пожара и извлечению жертв, литовцы отказались.
– Это их проблемы. Что за бугром?
– За границей на два порядка беспокойнее. Горят частные виллы, дома, гаражи, станции метро, аэролифты, отели и старые военные склады. Тысячи мелких инцидентов, грабежи, нападения на граждан коренных национальностей и наоборот – на мигрантов.
Руслан кивнул. Занимаясь проблемами космической контрразведки, призванной защищать род человеческий от посягательств на цивилизацию извне, он даже не предполагал, что на Земле в Солнечной системе идёт постоянная война всех со всеми. Появившийся «ненужный» класс ничем не занятых людей породил множество социальных проблем, и хотя большинство людей, особенно молодых, буквально переселилось в виртуальное компьютерное пространство, месяцами и даже годами не выходя из дома, общаясь друг с другом только через глобальную Сеть, хватало и тех, что, оставаясь на воле, от беспросветной тоски или в силу генетических изменений переходили в криминальные структуры и воровали, грабили, убивали, убивали, убивали…
– В Турции, в Стамбуле, взорван музей президента Эрдогана, «турецкого солнца» двадцать первого века, – добавил Забота. – Израильский корвет обстрелял пригороды сирийского Дамаска, якобы ради уничтожения «иракских экстремистов». Повреждены девять зданий, в том числе клиника, есть жертвы.
– Обычное дело, – буркнул Руслан. – Они это делают триста лет, и конца не видно. А причина одна: израильтян поддерживают и американцы, и наши правители.
Компьютер тактично промолчал.
Руслан окинул взглядом мерцающую карту Солнечной системы.
– Что плохого в Системе?
– Взрыв на Венере, в долине Мартынова. Возбудился серный вулкан.
– Ещё?
– Распространено сообщение Межкосмоса: космолёт «Геодар», направленный к чёрной дыре в созвездии Стрельца, послал SOS, на него совершено нападение.
Взгляд Руслана застыл: сработала интуиция контрразведчика, не подводившая его никогда.
– На «Геодар»?
– Донесение короткое, корабль атакован, после чего он замолчал и молчит до сих пор.
– Война возвращается…
– Извините?
– Когда это произошло?
– Двое суток назад по независимому, но по Сети сообщение прошло утром.
– А что говорят наши наблюдатели?
– У меня нет сведений на этот счёт. Насколько мне известно, за Стрельцом ведут наблюдение специалисты Федерального Совбеза.
Руслан посидел минуту, размышляя о причинах происшествия в дальнем космосе, собрался было позвонить Грымову, и в эту минуту компьютер доложил:
– Прошу прощения, шеф, к вам гости.
– Какие гости? – вышел из ступора Руслан.
– Они ждут вас в кабинете директора.
– Что ещё за фокусы?
– Прошу прощения, вопрос не ко мне.
Включился интерком Центроспаса.
– Руслан Георгиевич, зайдите ко мне, – проговорил проявившийся в пузыре виома Дербенёв.
– Слушаюсь, – растерянно ответил Руслан, лихорадочно соображая, не упустил ли он что-то важное по работе.
В кабинете Дербенёва его ждал сюрприз.
Сам начальник Центроспаса отсутствовал, однако в помещении находились двое мужчин, встретить которых Руслан ожидал меньше всего.
– Степан Фомич? Иван?!
– Мы, – подтвердил расхаживающий по зеркальному полу служебного помещения Грымов, принюхался: – Хороший парфюм, майор.
– «Фимиам», – смутился Руслан. – Жена подарила на день рождения.
– У неё хороший вкус.
– Ты же не любишь такие запахи. – Руслан увидел нашивку на его рукаве. – Извините, товарищ генерал.
– Оставь, – улыбнулся командир «Сокола».
Они обнялись.
Затем очередь дошла до бывшего главы спецподразделения контрразведки. Он тоже дружески облапил молодого человека, указал на группу кресел в углу кабинета, игравшую роль совещательного кластера.
– Присядем.
Распахнулась дверь помещения бытового сервиса, киб принёс поднос, заставленный чашками кофейного сервиза и вазочками со вкусностями.
– Прошу.
– Я же… – Руслан оглянулся на стол Дербенёва, – на работе…
– Работа от тебя никуда не сбежит, – сказал Грымов. – К тому же мы не предлагаем вино или что покрепче. Садись, есть разговор. Кофе будешь?
– Н-нет… буду.
Грымов налил из кофейника россиано, подвинул чашку Руслану.
– Новость слышал?
Руслана озарило.
– Так вот почему вы ко мне завернули?
Гости переглянулись.
– Догадливый, – проворчал Воеводин. – Твой босс хотел сам с тобой побеседовать, но его вызвали федералы. Что тебе известно?
– Только то, что на исследовательский космолёт «Геодар» совершено нападение.
– Прошло уже двое суток, но сообщений от него больше не поступило, и на запросы ЦУПа Межкосмоса он не отвечает. Впрочем, связь с дальними рейдерами всегда была проблемой.
– Может быть, повреждён?
– Каждый рейдер этого класса имеет автономный блок для экстренной связи, – сказал Грымов. – Включается автоматически, даже если экипаж погиб. Если он до сих пор не прислал донесение, ситуация печальна. Смекаешь, что это может означать?
– Корабль… уничтожен.
– Либо захвачен, что намного хуже. «Геодар» – не военный крейсер и не разведчик, да и направлялся не в конфликтную зону в ядре галактики. У нас родилось подозрение, что он наткнулся на один из блуждающих линкоров типа «крокодилочерепах», владельцы которых служили Знающим.
Руслан помолчал, размышляя.
– Что говорит Леблан?
– Ничего. Он давно не агент МККЗ.
– Шапиро утверждает, что Большая Дыра в Парусах затянулась, Знающие остались в своей Метавселенной.
– Никто и не утверждает, что на «Геодар» напали Знающие. А вот их приспешники, оставшиеся без правителей, могли случайно оказаться в районе чёрной дыры в Стрельце.
– Зачем его туда направили? Я не в курсе.
– Чёрная дыра V2019–2 ведёт себя нестандартно, стреляет джетами, пульсирует, вот Межкосмос и сподобился послать исследовательскую экспедицию.
– Что говорит Всеволод?
– Шапиро много чего говорит, ты его хорошо знаешь. Предлагает послать туда наш фрегат и сам собирается принять участие в рейде.
Руслан невольно усмехнулся.
– Лихой у нас эксперт.
– Ситуация может оказаться ещё серьёзней, чем мы предполагаем, – сказал Воеводин. – Мы до сих пор находимся в состоянии перманентного конфликта с Великим Кольцом в ядре. Удивительно, что галакты после уничтожения нами их флота не предприняли никаких попыток отомстить. Что если «Геодар» – первая ласточка?
– Мы не давали повода…
– Конкретно мы – не давали, но среди людей полно отморозков и предателей либо, что ещё хуже, равнодушных ко всему на свете, кроме своих желаний. После получения доступа к ВСП-технологиям[6] в космос отправилось множество новых «конкистадоров», завоевателей, охотников за драгоценностями исчезнувших цивилизаций, способных ради развлечения или вследствие безбашенности напасть на кого угодно. Возможно, цивилизации Великого Кольца, учитывая способности биологического разума, возможности таких, как мы, и ограничили наше продвижение к ядру. А Стрелец как раз есть вектор к центру Галактики.
– Но со Знающими дрались мы, а не они.
– Нам помогали агенты МККЗ.
– Короче, майор, – сказал Грымов, допив кофе. – Собирается спецгруппа, и мы ищем командира. Знаем, что тебе крепко досталось в последней схватке с халдеями Знающих, что у тебя двое детей…
– Мальчик и… м-мальчик, – пробормотал Руслан.
– Что Ярослава не доверяет воспитание компьютерам, и ты помогаешь ей по мере сил. Но ты самый крутой спец по контактам с галактами. Возглавишь группу?
Чем закончится визит старых друзей, было уже понятно, и всё же вопрос Ивана застал Руслана врасплох. Мысли разбежались, напрягая сознание и теребя душу. Год он прожил почти спокойно, согласившись с новым положением аналитика Центроспаса, тоже требующего нервного напряжения и быстроты мысли, но не таких экстремальных, какие возникали у контрразведчиков. Перед глазами встало лицо Ярославы с умоляющими глазами, послышались голоса малышей, вспыхнуло и исчезло лицо мамы… и он с ужасом подумал: неужели придётся всё это бросить?!
Гости обменялись понимающими взглядами.
– Если хочешь, посоветуйся с Ярославой, – сказал Грымов.
Руслан очнулся, покраснел, вдруг сообразив, о чём они подумали.
– Не надо… советоваться, я с вами.
– Уверен?
Он попытался вернуть лицу твёрдость, оценивая взгляды контрразведчиков, разозлился неизвестно на кого, в душе поднялась волна гнева… и опала, разбитая волноломом воли. Стало легче дышать. Руслан выпрямился, голос его окреп:
– Я с вами!
– Могу я поговорить с Ярой, – предложил Грымов.
– Не надо.
Воеводин кивнул.
– Он в порядке. Возможно, всё в скором времени выяснится ко всеобщему облегчению, наши страхи пройдут, и вы вернётесь домой как после прогулки. – Он подумал. – А возможно, и всё усложнится.
– Я понимаю, – торопливо сказал Руслан.
– Яра нас тоже поймёт.
– Естественно.
– Если бы я мог принести пользу, я пошёл бы с вами.
– Вы нужны здесь, Степан Фомич, – сказал Грымов. – Руслан справится.
В кабинет торопливо вошёл его запыхавшийся хозяин, откинул со лба прядь чёрных волос, окинул сидящих за столиком совещаний гостей.
Руслан приподнялся.
– Сиди, сиди, – остановил его Дербенёв, глянул на Воеводина. – Поговорили?
– Он с нами, – сказал Грымов.
В груди стало тепло. Руслан с трудом сдержал вздох облегчения. Старшие верили в него, и он не мог, не имел права подвести их.
Глава 4. Феномен Шапиро
Если бы Всеволод Шапиро, перешагнувший рубеж шестидесятилетия, родился сто лет назад или двести, он выбрал бы тот же путь, путь мыслителя, находящего истинное наслаждение в поиске новых истин. При этом он вовсе не был ботаником, не чурался человеческих переживаний, устремлений и приключений, о чём говорили и его лёгкий характер, и многочисленные друзья, и отношения с женщинами, ни одна из которых при расставании с ним не обижалась на него.
Он не пользовался ускорителями интеллекта, появившимися ещё в середине двадцать первого века, оптимизирующими обучение и деятельность человека, но активно задействовал чип-секретарей, называемых терафимами, и всегда носил костюмы, представлявшие собой гарнитуру компьютера, связывающего учёного с мощными вычислителями и комплексами ИИ – искусственного интеллекта класса «Знаток» и «Стратег».
Был у него и терафим по имени Кларк, вживлённый под кожу на затылке, специалист по бытовым проблемам, с которым он мысленно разговаривал как с равным и даже сердился, если секретарь – замечательное достижение нейротехнологий – не знал ответов на какие-либо вопросы. Он дважды менял блоки памяти терафима, пока не довёл её вместимость до миллиона терабайт, что приравнивало помощника к современным кванкам класса «учитель».
Пользовались терафимами далеко не все люди. Большинство уходили в Гиперсеть и виртуальные игровые реальности чуть ли не наглухо, подчиняясь разработанным программам, не требующим большого ума и ума вообще. Но профессиональные знания в нынешние времена устаревали моментально, гораздо быстрее, чем когда-либо ранее, и большинство профессий требовало непрерывного обучения и переподготовки, то есть постоянной работы над собой, поэтому дополнительных помощников приобретали только те, кто хотел трудиться, оставаться на переднем крае творчества и стремился знать больше. Обыватель же давно увлёкся биомедицинским и генетическим улучшением, стремясь без усилий достичь либо вершин власти, либо финансового благополучия, либо вечной молодости.
Всеволод не мог прожить без терафима ни минуты, но добивался не власти, а знаний, и сравниться с ним в когнитивных способностях мог редкий учёный, а тем более общественный деятель. Недаром Шапиро поставил перед собой цель осмыслить Глобальный замысел Творца, под которым понимал принцип и направление эволюции жизни во Вселенной, и, наверно, только он один мог деятельно размышлять над сменой нравственной парадигмы разума как некоей стадии эволюции, за которой просматривался более высокий уровень – Ум-за-Разумом.
Человек, любил говорить он в компании, предвосхищающее существо, таким устремлённым в будущее он сформировался как вид и без ожиданий, стремлений, надежд жить не может, если хочет преодолеть препятствия на пути к зрелости. Ум-за-Разумом и есть тот самый конечный продукт эволюции ума, ради которого стоит терпеть бесчисленные людские пороки.
– Но ведь ты сам не ангел, – шутили друзья. – У тебя самого множество пороков. Ты ещё и в шестьдесят с лишком за женщинами волочишься.
– Во-первых, это не порок, – парировал он. – Во-вторых, если я терплю вас, то и вы терпите.
Четвёртого мая Всеволод заявился в Центр стратегических инициатив России (ЦСИР), где он работал начальником отдела разработки стратегий по предупреждению угроз, перейдя в Центр из Института пограничных физических проблем, не для того, чтобы поработать над темой, а, по большому счёту, чтобы отдохнуть в тишине от суеты (развод с женой Люсиндой – это вам ещё тот бразильский сериал) и побыть наедине с главным компьютером Центра по имени Див.
Конечно, он мог бы работать с Дивом и сидя дома в Котельниках, как это делали многие фрилансеры, однако предпочитал живую связь с коллегами, живое общение, живой смех и ощущение творческой общности, здорово заряжавшее энергией.
Заявившись в свой отдел на третьем этаже здания Центра, он первым делом развернул в рабочем модуле все пять виомов – по числу тем, которыми занимался в последнее время, просмотрел почту, побалагурил с Дивом и решил поплавать в бассейне Статуправления на первом этаже. Обычно он посещал бассейн по вечерам, в компании коллег, но сегодня мысль освежиться утром показалась ему удачной.
Звать с собой Лёву Геворкяна, старого приятеля, доктора биологии, не стал. Семидесятилетний Лёва любил долгие разговоры, костерил начальство, политиков и правительство, и слушать его жалобы на здоровье не хотелось. Всеволод давно предлагал приятелю сделать биоперезагрузку и заняться спортом, однако советы коллеги Лёва игнорировал. Его вполне устраивал тот образ жизни, какой он вёл.
Бассейн оказался пустым. В девять часов утра никто из сотрудников Центра им не пользовался.
Шапиро разделся, насвистывая, нырнул, сделал круг, лёг на спину, вспоминая недавнее купание в Байкале, но менар[7] не дал ему возможности насладиться водными процедурами.
«Всеволод, вы где?»
Он узнал мыслеголос Грымова.
«В бассейне», – ответил Шапиро, интуитивно осознав, что командир «Сокола» ищет его не ради пустого напоминания о своей особе.
«Я к вам сейчас присоединюсь».
«Могу подскочить в вашу епархию».
«Не нужно, я в Москве».
В бассейне Грымов появился буквально через две минуты, причём раздетый, в одних плавках, из чего Всеволод, вылезший из воды, сделал вывод, что генерал контрразведки находился уже в Центре, когда звонил «нештатному» эксперту, кем для контрразведчиков был Шапиро.
Поздоровались.
– Поплаваем?
Шапиро оглядел жилистую, увитую мышцами фигуру Грымова без единой складки жира, завистливо вздохнул. Сам он никогда не занимался бодистроительством, казался рыхлым толстяком, округлым во всех направлениях, но при этом был крепок и вынослив, на зависть более молодым коллегам.
Грымов нырнул.
Шапиро поколебался, но всё же последовал за ним.
Несколько минут они плавали под солнечными лучами: крыша бассейна представляла собой сплошной экран, имитирующий любые виды неба, – потом устроили шутливое состязание на пятидесятиметровке, сделав два заплыва по соседним дорожкам в спортивной зоне, и Шапиро отстал от своего соперника всего на пару метров, чем остался доволен.
– Я тут у всех выигрываю, – похвастался он, когда оба легли на воде на спину.
– Вы в отличной форме, – рассеянно похвалил физика Грымов.
Шапиро засмеялся.
– Только не напоминайте мне о возрасте. До пенсии мне ещё далеко, если учесть предложенный новым либеральным правительством закон о повышении пенсионного возраста до восьмидесяти лет. Но вы ведь не ради проверки моих кондиций пришли?
Грымов поднялся по лесенке на бордюр бассейна.
– Горюнов дал согласие возглавить спецгруппу.
Шапиро от неожиданности погрузился в воду, всплыл, откашливаясь, вылез из бассейна вслед за гостем.
– Он теперь отец. Не знаю, что сделал бы я на его месте. Но я рад, что он будет главным.
Грымов направился в раздевалку. Стали одеваться.
– Всеволод, я, собственно, хотел поговорить даже не о будущем походе, а о ваших ощущениях. Ведь вы тоже в своё время были носителем матрицы агента МККЗ и контактировали с войдиками напрямую.
Шапиро пожал плечами.
– Многие пользовались войдиками, но контакт с ними давно прервался. Если вы изучали материалы похода «Ра» в войд, то должны знать, что войдики живут намного быстрее людей. Это полевые создания. Их контактные популяции, селившиеся в наших телах, по сути – камикадзе, обречённые на умирание в течение нескольких дней. В то время как за эти дни в нашем исчислении они проживали несколько своих лет.
– Я в курсе.
– Поэтому войдики нам решить проблему с нападением на «Геодар» не помогут, если вы это имели в виду. Что касается Межгалактической комиссии…
– Идёмте где-нибудь присядем.
– Кафе на втором этаже…
– Нет, разговор приватный.
– Тогда идёмте ко мне, там мы будем одни, а напитки нам принесут.
Поднялись в отдел. Шапиро заказал горячий лунный мёд, с интересом поглядывая на задумчивое лицо Грымова, напоминавшее лицо Воеводина своей твёрдостью.
– Вы чего-то недоговариваете, Иван.
– Я ещё не успел ничего сказать, – парировал Грымов, отпивая полчашки зеленоватого опалесцирующего напитка.
– Что-то случилось?
– Замолчал наш разведкорабль «Пытливый», он направлялся в глубь созвездия Стрельца, к недавно открытой алмазной планете.
– Опять Стрелец, – хмыкнул Шапиро. – Занятно. Хотя, с другой стороны, это прямой вектор к ядру Галактики. Может, Великое Кольцо таки сподобилось перекрыть нам дорогу к ним?
– Мне тоже кажется, что два этих события – атака на «Геодар» и пропажа корабля – как-то связаны. Мы начали говорить о МККЗ…