Билет в Зазеркалье

Геннадий прошелся по гостиной, ничего не говоря, потом произнес:

– Это же все исключительно для твоего блага. Для твоего и моего сына…

О сыне супруг, прибыв к ней на квартиру, за все это время ни разу не спросил и даже не поинтересовался, где он.

Какойизумительный отец!

– Конечно же,исключительно. Как я могла подумать что-то иное, Геныч!

Появился один из мрачных неразговорчивых мужчин, подавших Геннадию какую-то папку. Тот, пролистав бумаги, проговорилне без сожаления:

– Это досье на твоего соседа. Выходит, чистый и на Шубертов не работает…

В его голосе сквозило такое разочарование, что Инна не удержалась от вопроса:

– А ты хотел, чтобы работал? Может, ему подать Адольфу и Генриху резюме? Тебя это устроит?

Муж ничего не ответил, сделал несколько кругов по гостиной, Инна молча наблюдала.

Господи, а ведькогда-то они любили друг друга. Прямо не верится.

– И все равно, он мне не нравится! – заявил Геннадий. – Если не на Шубертов работает, то на кого-то иного…

– На свой банк! – заявила Инна. – Кстати, а что мне делать, если мне не нравится твоя Инна. На когоона работает? Может, тоже на Шубертов?

– Ты же знаешь, что Инночка не работает и сидит с детьми дома. Тем более она сейчас…

Геннадий запнулся, потому что выболтал то, что не хотел официально признавать:вторая Инна была снова беременна.

–На сносях? – осведомилась Инна. – Но одно другому не мешает, поверь моему богатому жизненному опыту, Геныч. Может, все же, работает на Шубертов?

Ей нравилось подтрунивать над не понимающим иронии мужем, а заодно и «топить» соперницу, с которой она была даже не знакома.

Хотя соперницей была не вторая Инна, а она сама, Иннапервая.

Интересно, а появится ли когда-то еще итретья Инна?

– Не говори о ней так! – возмутился супруг. – Инночка – очень хороший человек!

– А разве я высказала в этом сомнения? – изумилась Инна. – Конечно, хороший. Но может работатьна кого угодно…

Она ни секунды, естественно, не верила, чтовторая Инна работала на Шубертов, однако не могла отказать себе в дьявольском удовольствии внушать мужу эту мысль.

Потому что не надо было ему твердить о том, что на Шубертов работает Тимофей.

Появился другой мрачный неразговорчивый мужчина, передавший Геннадию еще одну папку. Тот, бегло пролистав и эти документы, сказал:

– Первое: «жучков» и камер в квартире нет. Это хорошо. Второе – теперь стало понятно, как вышло, что няня получила сообщение якобы от тебя и якобы с твоего телефона. Тут потрудились хакеры. И это плохо. Причем след ведет к одной сомнительной интернет-фирмочке, которая через массу подставных лиц принадлежит, как ты думаешь, кому?

Он сделал драматическую паузу, а так как Инна и не думала отвечать на его вопрос, сам дал на него ответ:

– Братьям Шуберт. Что же, это они!

– Ну, я и не думала, что за нами ведет охоту ватиканская курия, – произнесла спокойно Инна и поднялась. – Мне сменить телефон?

– Конечно! – заявил супруг. – Все надо сменить! И квартиру, кстати, тоже. Тут небезопасно. Они же дежурят прямо у самого дома. Но мои люди с ними разберутся!

– Мне это известно, Геныч. Однако не надо разбираться с ними. Ни к чему хорошему это не приведет. Или ты хочешь спровоцировать их на новые жесткие действия? Например, в отношениитвоей Инны и твоих детей?

Муж, заколебавшись, отрицательно качнул головой.

– Нинка, моя Инна сейчас в надежном месте. Думаю, что и тебе надо будет переехать отсюда. Одной…

– А Женечку отдать на воспитание Шубертам? – заметила она.

Муж поспешно добавил:

– Конечно, своего сына возьмешь с собой…

Инна вспылила:

– Извини, Геныч, он такой жемой сын, как и твой! Я рожала исключительно от тебя!

Геныч тяжело задышал, что свидетельствовало о том, что он готов взорваться, но тут из кухни появился один из финансовых экспертов:

– Геннадий Эдуардович, требуется ваше присутствие.

Инна направилась вслед за мужем на кухню – насвою кухню. Потому что если речь шла об ее деньгах, то требовалось присутствие не столько ее мужа, сколько ее самой.

Заседание кризисного штаба завершилось далеко за полночь. Инна быстро осознала, что не понимает очень многое из многоходовки, разработанной финансовыми экспертами: ее заочного экономического образования для этого не хватало.

Однако от нее не ускользнуло, с какой уверенностью принимал участие с диспуте Тимофей, то и дело поправляя финансовых экспертов Геныча, прерывая его самого и требуя внесения изменения.

Судя по тому, что эксперты хоть и парировали, но в итоге соглашались с ним, предложения былидельные.

Инна, участия в разговоре практически не принимавшая, наблюдала за этими мужскими играми (она была единственной женщиной в квартире) и любовалась Тимофеем.

Своим Тимофеем.

Выходило, что, если бы не Шуберты, она бы с ним не познакомилась. Она что, должна быть этим мерзавцамеще и благодарна?

Получается, чтода.

Потом она навестила Женечку в квартире Тимофея, расположенной двумя этажами ниже – Женечка уже спал, потому что в понедельник ему нужно было в школу, а Олеся и Мила Иосифовна играли в карты.

Семейная идиллия.

Инна не удержалась и осмотрела жилище Тимофея. Все дорогое, но безликое. Впрочем, как и в ее квартире, он тоже недавно переехал и еще не успел обжиться.

После того как жена ушла от него креально богатому человеку.

Геннадий, перед тем как отчалить, пытался в очередной раз настоять на том, чтобы в квартире остались его люди, но Инна никого не хотела видеть. Когда дверь за супругом и его командой наконец захлопнулась, Тимофей привлек ее к себе, поцеловал и заявил:

– Я хотел сделать это все время, но не думаю, что твоему мужу это бы понравилось.

–Определенно не понравилось бы. Но именно поэтому и следовало это сделать…

Они провели несколько восхитительных мгновений на диване в гостиной, а после Тимофей произнес:

– Теперь я доволен разработанным планом. И ты можешь быть уверена, что ты не потеряешь ни на одну секунду контроль над своими активами. И без труда сможешь вернуть их обратно в Россию после того, как все завершится.

Поцеловав Тимофея в нос, Инна заявила:

– Ты настоящий финансовый гений!

Он смутился:

– Если бы еще и мое начальство думало так же…

Инна привлекла его к себе, но Тимофей, мягко отстранив ее, подошел к окну и посмотрел в темноту. Она подошла к нему, обняла сзади и спросила, положив голову на плечо:

– О чем ты думаешь?

Тимофей вздохнул:

– О том, что там, всего в паре сотен метров, притаилась опасность. Она ведь не исчезнет, если даже мы и запустим комбинацию с активами. Более того, если Шуберты поймут, что ты пытаешься выйти из-под удара, они наверняка пожелают предпринять молниеносные действия.

Инна и сама это понимала.

– И это значит, что нам нужно или нанести удар первыми, или сделать так, чтобы Шуберты не смогли нанести свой удар. Поэтому, как ни крути, твой муж прав: оставаться в этой квартире – верх безумия. Тем более что на осуществление трансфера активов понадобится какое-то время, наверное, две-три недели. И пока трансфер не будет завершен и все можно будет повернуть вспять, хотя бы частично, ты, дорогая моя, а также твоя семья – это слабое звено!

И это онатоже понимала.

– Хотя извини, твоя семья, конечно же, твое самоесильное звено. Ты прекрасная мать, успешный бизнесмен, великолепная женщина…

Инна подумала, что никто и никогда не говорил ей подобных вещей –и уж точно не Геныч. Даже в то время, когда они жили душа в душу и были до одури влюблены друг в друга.

Даже тогда.

– Ты прав, – ответила Инна и взяла Тимофея за руку. – Время будет нелегкое, поэтому я хочу…

Обычно считается, что говорить подобные вещи неимоверно сложно, однако для Инны не было ничего проще.

– Я хочу, чтобы ты помог мне пройти через это сложное время.

Нет, это звучало как-то назидательно и отстраненно. Как будто она, успешный бизнесмен, нанимаетна время финансового эксперта.

Инна посмотрела ему в глаза и произнесла:

– И не только через него. Я хочу, чтобы ты был со мной рядом. Всегда.Я люблю тебя!

Тимофей отвернулся, но Инна успела заметить, что в его глазах блеснули слезы.

– Что такое? – произнесла она нежно. – Я сказала что-то не так?

Молодой человек долго смотрел в ночь, а потом ответил:

– Все так, уверяю тебя, все так. Просто… Просто ты уверена, что я тот, кто тебе нужен?

Инна привлекла его к себе и поцеловала. Ну конечно, не только она думает об их разнице в возрасте, он,естественно, тоже.

Ведь когда ему будет столько же, как и ей сейчас, ей будет уже за семьдесят. М-да, ну и перспективы…

– Возраст не помеха.

Хотя, может, как разпомеха?

Тимофей наконец взглянул на нее, и Инна отметила, что он был еще чем-то взволнован и даже расстроен.

– Или ты… не хочешь, чтобы мы были вместе?

Он, взяв ее за руки, горячо возразил:

– Конечно же, хочу! Очень хочу! Просто не понимаю, за что мне ниспослан такой подарок… Я ведь далеко не такой правильный, как ты обо мне думаешь…

– Думаешь, я такая правильная? – улыбнулась Инна, чувствуя, что на душе становится легко-легко. –Ничуть! В чем дело? Что тебя тревожит?

Молодой человек вздохнул.

– Понимаешь, я ведь хоть и неплохо, даже по столичным меркам, зарабатываю, но с тобой мне не сравниться. Нет, поверь, против сладкой жизни я ничего не имею, однако не за счет жены…

– Это ты брось! – заявила Инна. – Ты же не альфонс какой-нибудь, а банковский аналитик! И тебе только тридцать!

– Ужетридцать один, – произнес уныло Тимофей, и Инна моментально высчитала: восемнадцать лет разница – ну что же, бывает и хуже.

– И вообще, уверяю тебя, ты переоцениваешь величину моего личного состояния. Да, активы холдинга, принадлежащие мне, наверняка солидные, однако это же все акции, недвижимость, инвестиционные пакеты, до которых, если честно, мне особого дела нет. Я живу своим журналом, который абсолютно убыточный – и, собственно, я и могу им заниматься только по той причине, что у меня есть деньги…

– А у меня нет денег. Ну, илипочти нет… – продолжил Тимофей.

– Хочешь, и у меня не будет? – перебила его Инна. – Думаешь, я купаюсь в роскоши? Ну да, квартира, в которой мы находимся, стоит миллионы, этого я не отрицаю, но я долго в ней не задержусь. Естественно, в панельную «двушку» в Новой Москве я не перееду, однако все эти мраморные дворцы, яхты величиной с эсминец, бриллианты размером с кедровый орех, крутые автомобили, дизайнерские шмотки, гламурные приемы, закрытые фуршеты и прочие джетсеты мне не нужны! У меня есть любимый сын, любимое дело, да, определенное количество денег, позволяющих вести абсолютно свободный и насквозь буржуазный образ жизни и…

Она тихо добавила:

– Теперь еще и любимый мужчина…

Тимофей вздохнул и ответил:

– Но все равно пойдут разговоры.Молодой мальчик на содержании…

– Ты имеешь в виду – молодой мальчик на содержаниистарой тетки? Да, говорить будут, в первую очередь, кто сам на содержании или содержит. И пусть говорят! Разве это помешает нам быть счастливыми?

– Ты права – не помешает… – согласился Тимофей.

Инна поцеловала его и прижалась к его спине.

И все же Тимофей медлил, и тут Инне в голову пришла вообще-то очевидная мысль.

– Ты ведь все еще любишь ее? – спросила она словно по наитию. – Ну, свою жену, которая ушла к другому, этому самомуреально богатому субъекту?

Тимофей покачал головой.

– Мы не были расписаны. Когда я хотел ей это предложить, она сказала мне… Ну, что ворошить прошлое? И нет, не люблю – ничуточки!

Это прозвучало так четко и определенно, что Инна поняла: не обманывает или, точнее, не пытается выдать желаемое за действительное.

В самом делене любит.

– Но тогда что? – допытывалась она.

И Тимофей выдал:

– Ты уверена, что твой сын согласится? Ну, с тем, что я твой друг и все такое?

Инна расхохоталась – вот, оказывается, в чем дело!

– Уверена! Потому что Женечка мне сам об этом сказал. Точнее, даже не сказал, а практически в приказном порядке дал понять, что ты должен стать его…

Она помедлила и все же произнесла:

– …его новым отцом.

А, может, это то, чего сосед Тимофейкак раз и не хотел? Что его отпугнет и заставит принять не то решение, на которое она надеялась?

– Он так и сказал? – Лицо молодого человека прояснилось. – Круто!

Инна вздохнула, значит, он не просто готов, он хочет стать Женечкеновым отцом. Нет, не новым, а единственным – настоящего отца можно не принимать в расчет.

– Значит, тогда… Тогда никаких преград нет?

Преград для ихсовместного счастья.

Тимофей, прижав ее к себе, поцеловал за ухом и ответил:

– Конечно же, нет! Ну, разве чтобратья Шуберт, но мы с ними справимся. Только с ними надо быть крайне осторожными. Прошу тебя, надо отсюда уехать.

Инна сдалась.

– Хорошо, если это так важно, уедем. Но ведь они нас в любом месте найдут…

Тимофей, подхватывая ее на руки и неся обратно к дивану, заявил:

– Не найдут! Потому что я разработал уже кое-какойплан…

Осуществление плана началось уже через несколько часов – ведь наступал понедельник, а именно в понедельник утром братья Шуберт, точнее их доверенные лица, собирались заявиться к Инне, дабы забрать то, что хотели сделать своей собственностью.

Еще ночью (или уже ранним утром) Инна послала по электронной почте сообщение верной Людмиле Львовне, попросила ее отменить утреннюю встречу с одним подающим надежды автором, а вместо этого созвать внеочередную планерку. Сообщила, что приедет, как обычно, к девяти тридцати.

Отлично зная, что этогоне произойдет.

Инна не сомневалась, что Людмила Львовна отлично справится несколько недель и без нее, однако на данном этапе посвящать свою верную помощницу в планы было опасно – в первую очередь опасно длясамой Людмилы Львовны.

Затем последовало несколько телефонных разговоров, в том числе с Генычем, с нового мобильного, который, как уверили сопровождавшие супруга специалисты, нельзя подслушать.

Наконец около шести Инна наведалась в квартиру к Тимофею, где Женечка еще спал в широкой, застланной черным бельем кровати хозяина. Присев рядом с сыном, Инна поцелуем разбудила его.

– Мамочка, что, вставать? – произнес сын полусонным голосом.

– Да, мое золотце. Однако школа пока отменяется, нам предстоит небольшое путешествие…

Сонливость Женечки как ветром сдуло.

– Ура! – закричал он, подскакивая на кровати. – Школа отменяется? Это что, каникулы уже начинаются?

Успокоив мальчика, Инна произнесла:

– Только ты должен сделать все так, как я тебе скажу…

Утром снаряженный в школу Женечка, сопровождаемый Олесей, как обычно, спустился вниз, к шлагбауму, где его забирал школьный микроавтобус. Мальчик, обняв няню, прошептал ей на ухо:

– Я все понял. Я же не дурачок, хотя у меня и трихосомия двадцать один. А ты точно с нами поедешь?

– Поеду, – успокоила Олеся, – твоя мама настояла и щедро повысила оплату в связи с непредвиденной ситуацией. Но я и без денег бы поехала, потому что ни за что не хочу расставаться с тобой.

– А Мила? – спросил Женечка.

Олеся фыркнула:

– Ну нет, с нами она не поедет! Ей никакая опасность не угрожает. Подумаешь, разок похитили и прокатили бесплатно по Москве в черном фургоне! С кем не бывает…

– Со мной бывает! – заявил не без гордости Женечка. – Только я хочу, чтобы и Мила с нами поехала. Потому что она одна и у нее никого нет. И ей поездка не понравилась. И еще…

Он замялся, и Олеся напомнила, что автобус ждет.

– Еще Мила делает такие зашибительные блинчики! Ты не обижайся – у тебя оладушки лучше выходят. А у нее – блинчики.

Олеся скривилась и вздохнула:

– Ну, это твоя мама решать будет…

– Я ей уже сказал, что и Мила с нами должна поехать! – произнес Женечка и, еще раз обняв Олесю, заверил: – Я не подведу!Я же не дурачок!

Тем временем Инна,как и было согласовано, по своему старому телефону позвонила в офис «Всякой литературной всячины» и сказала, что выезжает, но немного задержится, так как заедет еще в цветочный магазин – у одной из редакторш был день рождения, и Инна, по заведенной ей традиции, всегда покупала и привозила в подобных случаях оригинальные букеты.

Она и в самом деле выехала – только вовсе не в офис издательства. Однако тем, кто,не исключено, прослушивал ее разговоры, знать об этом было вовсе не обязательно.

По пути во «Всякую литературную всячину» (и отлично зная, что в течение нескольких недель наведываться туда не будет) она заехала в торговый центр, где располагался флорист, и даже зашла к нему в магазинчик – увидеть ее, скрытую среди пышных растений, снаружи было проблематично.

Инна зашла, однако не вышла: ни спустя четверть часа, ни спустя полчаса, ни спустя час.Вообще никогда.

Все потому, что Инна в течение считаных минут покинула магазинчик через служебный вход, спустившись по особой лестнице вниз, в паркинг для доставки товаров, не забыв, однако, сначала выбрать, оплатить и организовать доставку изящного букета редакторше-имениннице с милой поздравительной открыткой, на которой от руки были набросаны наилучшие пожелания – пустячок,а приятно. Ни флорист, ни его помощницы лишних вопросов не задавали: Геныч, надо отдать ему должное, все уладил уже загодя.

Он же уверил Инну, что никакой угрозы для работников цветочной лавки нет.

– Учти, Геныч, – сказала ему тогда Инна, – я их подставлять под удар не намерена. Тем более что они делают отличные букеты, и я хочу и впредь быть там клиенткой.

– Ну, никто их в стиле «лихих девяностых» пытать паяльником или раскаленным утюгом, поверь мне, не будет, – успокоил ее супруг. – Когда люди Шубертов, которые всенепременно будут висеть у тебя на хвосте, наконец поймут, что ты из магазинчика не выйдешь, они нанесут тудавизит вежливости. Однако все, что они смогут узнать от твоих цветочных друзей, это то, что ты, только зайдя туда, бросила на стол десять тысяч рублей и ринулась к служебному входу. Ни куда ты ушла, ни почему ты это сделала, они не в курсе, это в самом деле так. Шуберты не идиоты, чтобы что-то делать с твоими цветочными друзьями, которые, как и ежу понятно, ни о чем не в курсе…

В паркинге Инну дожидался белый фургончик по развозке электротехники, за рулем которого находился мужчина в черных очках и бейсболке.

Только когда они двинулись в путь, Инна признала в нем Тимофея.

– Убедил твоего супруга, хотя и не без лишних дискуссий, что будет лучше, если я окажусь твоим личным шофером.

Он улыбнулся, показывая свои белоснежные зубы, а Инна, быстро поцеловав его в щеку, сказала:

– И правильно сделал! Все по плану?

– Все по плану! – заверил Тимофей, и они выехали на столичные улицы.

И все же Инна в течение нескольких часов была в большом напряжении. С ней-то все в порядке,а вот с Женечкой?

Все осталось позади, когда под вечер – время тянулось неимоверно долго – они прибыли на территорию подмосковной турбазы с резными деревянными домиками, посыпанными белым песком дорожками и небольшим пляжем с лодками и катамаранчиками.

Женечка и Олеся уже их ждали. Сын, завидев Инну, бросился к ней с радостным криком:

– Мамочка, а почему мы всегда ездим за границу, если здесь так круто? Можно, мы будем теперь отдыхать всегда именно здесь?

Обнимая и целуя сына, Инна ответила:

– Конечно, можно! Все прошло хорошо?

Женечка довольно кивнул:

– Я ведь хороший актер, правда, мама? Изобразил боль в животе, а потом пришла «Скорая» и забрала меня. Было так классно в ней ехать. Можно, мы тоже купим себе собственную «Скорую»?

Инна опять поцеловала сына, а тот, вырвавшись, заявил:

– Мамочка, только без телячьих нежностей! Знаешь, я здесь видел белку. И, говорят, у них тут живут лисы. И даже енот! И знаешь, Долли тоже здесь! И ей нравится гоняться за белкой. Можно, я с ней буду гоняться за белкой?

Неподалеку раздался веселый собачий лай.

Женечка был от нового места их пребывания в восторге, да и Инне здесь сразу понравилось. Самой последней прибыла груженная ажтремя чемоданами Мила Иосифовна. Завидев ее, Олеся скривилась, а Инна назидательно сказала:

– Ну, не можем же мы ее бросить в Москве. Не дай бог снова похитят. Да и ей нужен отпуск…

– Похитят! – фыркнула Олеся. – Кому она нужна?

Инна тоже считала, чтоникому, однако видела, что сын привязался к Миле.

Бухгалтерша выполнила важную миссию, заехав перед своим «бессрочным отпуском» во «Всякую литературную всячину» и передав Людмиле Львовне письмо, в котором Инна, не вдаваясь в детали, сообщала, что на время удалится на отдых и будет в ближайшие недели недоступна, перепоручая вести все дела журнала Людмиле.

Решение так поступить далось Инне нелегко. И вовсе не потому, что она не доверяла Людмиле Львовне. Наоборот, она знала, что помощница справится, причем наилучшим образом. Однако она подставляла ее под удар. Но пришлось согласиться с доводами Тимофея, с которым в утренние часы Инна обсудила детали плана. Он уверял, что ни Людмиле Львовне, ни прочим сотрудникам «Всякой литературной всячины» ничто не угрожает – братья Шуберт явно желали заполучить ее активы, а не убыточное издательство журнала для избранных.

И никто проводить рейдерские захваты с обязательными «маски-шоу», «воронками» и «вежливыми людьми» с «калашниковыми» в ближайшие дни, недели и месяцы не будет.

По крайней мере, Иннаочень на это надеялась.

Тимофей проводил Инну к небольшому деревянному коттеджу, возвышавшемуся на сваях над водой. Распахнув дверь, он впустил Инну в уютную комнату с большим панорамным окном, выходившим на реку, с камином, резным столом, ретродиваном и медвежьей (кажется,синтетической) шкурой на дощатом полу.

– Довольна? – спросил ее молодой человек, а Инна, стащив наконец с него бейсболку, потрепала по волосам и ответила:

– Просто чудо! Все это чудо! И, главное,ты мое чудо!

Тимофей зарделся, а Инна потянула его к дивану, который под ними отчаянно заскрипел.

Снаружи послышался задорный собачий лай и крик Женечки:

– Мамочка, а тут еще и гуси есть!Настоящие! Ой, мамочка, а они шипят и щиплются. Мамочка, помоги!

Послышались громкие голоса Олеси и Милы Иосифовны, и Инна, не покидая объятий Тимофея, мечтательно произнесла:

– И без нас справятся с гусями. Господи, как же тут хорошо! Женечка прав – отчего мы мчимся куда-то за тридевять земель, хотя счастье – оно здесь, под боком…

Под боком у нее в данный момент был Тимофей.

– Может, остаться здесь насовсем? – проговорила Инна, целуя молодого человека.

– Ну, ты же дама богатая, причем даже очень, и можешь позволить себе праздную жизнь, – с улыбкой ответил Тимофей. – А вот я бедный банковский аналитик…

– Не такой уж бедный…

– Ну, ине такой уж и богатый! Но, думаю, все познается в сравнении: конечно, жизнь тут прелестная, однако рано или поздно приестся. Хотя время от времени нужно вырваться на две-три недели из душного мегаполиса, забыть обо всем и с головой уйти в другую реальность.

В другую реальность… Инна поняла, что не хочет никакой другой, а только эту: с Тимофеем, Женечкой, Олесей, Милой Иосифовной и даже Долли – и какая разница, где они: в Москве, под Москвой или в совершенно ином месте – главное, что она счастлива. И что у них все есть…

Однако Тимофей все же продемонстрировал ей, что она витала в облаках.

– И относительно безопасности не стоит беспокоиться. Объект широкой публике не известен, твой супруг все устроил. Он на балансе, кстати, вашего холдинга, но так непрозрачно, что на эту турбазу не выйти. А если и выйдут, то сюда не проникнут.

Инна вспомнила высоченный забор, который они миновали, въезжая на территорию турбазы, а также камеры наблюдения и немногословных молодых людей, встречавших их на посту охраны.

– А если даже и проникнут, то ведь здесь есть…гуси! – выдохнула она, давясь от смеха, и Тимофей привлек ее к себе.

Если бы ей кто-то сказал, что уединенная жизнь на положении добровольной пленницы где-то на закрытой турбазе в Подмосковье придется ей по вкусу, Иннаникогда бы не поверила.