Говоруны

– Извини, Алекс, – обронил Бад в чёрную пустоту позади. – Не прочёл твои мысли, в чём раскаиваюсь. Ориентироваться в таких местах всегда трудно, особенно для биологических людей. К счастью, среди нас таких немного – это ты. Но если во время всех наших переходов будешь держаться носатого парня с зелёной косой, то наверняка не заблудишься.

Чумной Доктор безмолвничал, шёл медленно, накинув капюшон на голову, и, казалось, не замечал вокруг себя решительно ничего. Чёрный клюв выглядывающей из-под капюшона маски поворачивался в стороны, подобно диковинной капле.

– Пятеро, – неожиданно сказал он.

– Что нам известно? – поинтересовался Гидрар. – Я полдороги проспал, а ещё половину отмахивался от дерьмового табачного запаха Лейтенанта и опасался, что Грач зарядит мне в лицо своим клювом на повороте.

– По этой причине между нами всю дорогу была перегородка, Омни, – мягко сказал Чумной Доктор, которому было приятно простыми словами пробуждать во вспыльчивом сверхчеловеке бесконтрольные эмоции. Это напоминало о том, что и он сам когда-то был обыкновенным homo.

– Поначалу я думал, что это просто маленькая девочка, – сообщил Бад, – но Лейтенант изменил моё мнение. Итак, имя: Анна Геллер. Господи, какое имя испоганила… Род занятий: трэш-мастер. Опасность: низкая. Судя по всему, девочка научилась призывать в этот мир всякую мерзость вроде низкоуровневых демонов, и принялась накапливать их в своём фамильном особняке. Всё просто, как кусок пирога.

– Если всё так просто, как ты говоришь, то какого хрена здесь делаем мы? – выплюнул Гидрар.

– Я могу подсказать, – сказал Лейтенант.

– Он может, – подтвердил Бад, с хрустом разминая шею. – Есть вероятность, что именно через девицу Геллер мертвецам снизу удалось похитить в своё время любимую рыжую девушку нашего ковбоя.

– Это не значит, что она бесповоротно мертва, – холодным, как снежный мартовский наст, голосом сказал Лейтенант. – Не значит.

– Как скажешь, дружище, – оскалился Гидрар. – Юная демоница передала твою Алису мертвецам из глубин Ада, но та всё ещё жива и здравствует. Не могу спорить, так оно обычно и бывает.

– Возможно, передача ещё не закончилась, – предположил Чумной Доктор. – Тогда шанс есть. Если у демоницы слабый пропускной канал и лимит на передачу больших экто-файлов – можем успеть. Как у твоей девушки с экто-объемами?

– Более чем хорошо, – ковбой вмиг сделался неразговорчивым. – Но это личное. Мне ещё не приходилось сталкиваться с трэш-мастерами, что это значит?

– Всё когда-то бывает впервые, – меланхолично сказал Гидрар. Препараты уже действовали, и в темноте его глаза горели плоским отраженным светом, как у кошки. – Я, может, люблю убивать людей, но не делаю этого. Я также люблю петь – но не пою, не умею. Возможно, что и она права, превращая людей в странные чудовища-слепки из своего воображения, а мы, пытающиеся остановить её, ошибаемся, но нет!

– Это ты-то не убиваешь людей? – поразился Бад.

– Ладно, убиваю, но не без причины. Потому что я не полностью конченный ублюдок и понимаю, что «нельзя», «не могу» и «не нужно» – три совершенно различные вещи.

– Что это за звук? – задумчиво сказал Лейтенант. Бад покачал головой.

– Остынь, парень, дело серьёзное. Она – не чирей на отполированной до блеска заднице проститутки из богатых районов, а мы не химиотерапия. Что она такое? Трэш-мастер – это беспощадный и жестокий рак, это голодная, скалящая зубы инфекция, которая, дай ей волю, сожрет весь видимый мир, так что мы просто должны сейчас взять себя в руки, а потом взять в эти руки скальпель. Или кто-то считает иначе?

– Я считаю, – спокойно сказал Чумной Доктор, – что мы чересчур много болтаем. Возможно, я слишком долго спал, но теперь я проснулся и вижу всё гораздо чётче. Гидрар, собирайся с силами, будет много работы. И да, вот ещё – тринадцать.

Звук, который преследовал их уже несколько минут, внезапно стал громче, и стало ясно, что это шуршание подошв по бетону. Вот что сбивало их все это время: ни впереди, ни сзади, как убедительно доказывали лучи фонариков, никого не было, поэтому легче всего было списать эти шорохи на крыс, тараканов, крокодилов-мутантов из опасных глубин нью-йоркской канализации – на что угодно, только не то, чем это было на самом деле.

Быстрые шажки маленьких сандалий по потолку.

Чумной Доктор оказался прав – их оказалось с дюжину: маленьких бледных девочек в традиционных платьях горничных, чулочках, заколочках и прочей дребедени. Настораживало только то, что вместо ладошек в белых нитяных перчатках – толстые клешни с мерзкими наростами, как у крабов. Глаза у девочек закрыты. Ну и тот факт, что они стояли на потолке, и длинные волосы свисали вниз чуть ли не на метр, тоже добавлял сюрреализма происходящему.

– Чёртова зрелищность, – ругнулся Гидрар. Его перчатки начали светиться. – Заповедую вам, дети мои, пореже мешать наркоту и тёмные особняки с неизвестным противником. Потом из-за дурацких вертолётиков ни хрена невозможно разобраться в своей жизни.

– Омни, кончай психовать, – сказал Бад, снимая рабочий «Вал» с предохранителя. – Ты из двадцать пятого века, ты физически не можешь здесь быть ничьим отцом.

Существа на потолке не предпринимали никаких действий, просто висели там рядами чудовищных летучих мышей. Назад дороги нет, путь перекрыт.

– Валить нам нужно, вот что, – сказал Гидрар. – Возможно, есть способы положить всех, отработав по координатам дома дивизионом BFG10 или скинув адрес на горячую линию Корпуса Спокойствия, но я не вижу выгоды в этом. И самое главное – тут нет Геллер, а значит, всё без толку. Наверное, Боженька забыл про нас, когда вставал сегодня со своей кроватки в клинике для психбольных.

– Не шебурши, Клэм, – кашлянул десантник. – Всё будет в лучшем виде, в крайнем случае Фикус защитит нас темпоральным зонтиком. Да и вообще дальше Ада нас всё равно не забросит, а у меня там масса знакомых. Не пропадём!

– Бад, ты поехал, – Гидрар странно дёрнулся. – Сначала ты подряжаешь нас на простое, как апельсин, дело – а на полпути оказывается, что мы опять вляпались в протухшую подливу под названием «в Преисподней нас заждались». Кого как, а меня тошнит от мысли сдохнуть посреди чёртова неевклидова пространства на окраине сгнившего рая. Разворачивай к чёрту оглобли, ямщик.

– Я могу взять троих в первые же пару секунд, – сказал Лейтенант. На его лице застыло отсутствующее выражение, а револьвер с воронёным стволом и выгравированным именем «Хуан» крутился в ладони, словно живой. – Как договоримся, скажем, крайних слева.

Во рту появился солоноватый привкус металла.

– Мои заклинания отключат всех, – мягким голосом сказал Чумной Доктор. – Но для этого понадобится время, их долго перезаряжать. Поэтому я начну, а вы продолжите, в антрактах я буду возвращаться. Также следует положить конец вашим разговорам, глупость которых воистину потрясает Небо и Землю.

– Аминь, – сказал Лейтенант.

В темноте оглушительно бахнул револьвер.

Каким-то акробатическим, почти танцевальным па взлетели к потолку сыплющие искрами перчатки.

– Я же сказал, что начну первым, – с легким укором заметил Чумной Доктор. В рубиновых глазницах переливались и лезли наружу молнии. Радиация в дозах, которые медики называют смертельными, щедро стекала с маски.

Яркими солнечными вспышками заговорил автомат Бада. Короткие очереди наполняли сумрак зала впечатлениями модного показа или молодёжной дискотеки.

Лейтенант во второй раз разрядил громобой.

Совсем близко мелькнуло искажённое яростью, перевернутое лицо одной из «девчонок»: по щекам потоками, как у бешеного пса, стекала слюна, уродливые клешни яростно щёлкали. Удар наноуглеродной перчаткой отправил её в полет до противоположной стены.

«Вал» перешёл на очереди из пяти-шести патронов. Стукнул о бетон пустой магазин.

Ещё выстрел из револьвера, кажется, более тихий – уши не выдерживали нагрузки. Вспышка света осветила что-то мокрое, тёмное, тянущееся когтями к лицу.

Очередной пучок сиреневых молний. Уши разорвал пронзительный крик, в котором и близко не было ничего человеческого.

В тускло мерцающих перчатках угадывались силуэты пальцев, под которыми крошился бетон и, кажется, чья-то шея.

Ещё револьверный выстрел – возможно, пятый, или любой другой. В такой сутолоке трудно вести точный счёт.

Свистнул брошенный нож. «Потерялся», – печально вздохнул Бад.

Последний, выдыхающийся всплеск молний-щупалец.

Тишина. Пахло дымом и чем-то органическим, вроде влажной рыхлой земли. Чуть слышно капала вода где-то рядом. А может, и не вода вовсе.

– Все живы? – поинтересовался Бад.

– Дурацкий вопрос, – оценил Гидрар.

– Ведь неживые всё равно не ответят, – рассудительно заметил Лейтенант. Фонарик в зубах снова зажёгся.

– За исключением тех случаев, когда они хотят притвориться живыми, – прошептал Чумной Доктор. – Впрочем, ко мне это не относится.

– Все в строю – это хорошая новость, – решил Бад. – Но есть и плохая: Клэма в юности изнасиловал ленивец, отчего он приобрел юркость и реакцию, свойственную этим озорным бестиям. У тебя в голове вода, что ли, Клэм? Шевелился как больная черепаха. Выдам тебе медаль: «Заснул в бою». Впрочем, несмотря на это, младших демонов мы успешно порешили, но девицы Геллер среди них не было – а это значит, придётся искать девчонку по всему особняку, что видится мне нетривиальной задачей.

– Как ты можешь быть уверен? Разве ты поглядел в каждое мёртвое лицо? Закрыл каждые мёртвые глаза? Скрестил на груди страшные мутировавшие клешни? Чёрствый ты человек, Джек Диксон. Твоё сердце – пустая комната.

– Какой же он Джек? – удивился Лейтенант. – А эти трупы наверняка могут потом воскреснуть. Знаете, как с собаками – у них вроде бы три жизни… Да и кошкам лафа – у них и вовсе по девять…

– У всех по одной, – веско сказал Гидрар. – Я проверял.

– С Геллер у меня запланировано очистительное совокупление, – пояснил Бад. – Но не раньше, чем мы её найдем, а Грач проведет обряд экзорцизма. Полноценный, я подчёркиваю – с кетамином, заклинаниями, тотальным приёмом этанола и сожжением какого-нибудь тучного барана, как положено. Ты же это умеешь, Фикус?

– Я всё умею, – сообщил Чумной Доктор.

– Тогда, полагаю… – грязным пальцем десантник протёр замызганное стекло тактических очков. – Я вижу лестницу, и она ведёт наверх. Пришло время как следует пообщаться с нашим трэш-мастером.

***

Затхлый воздух бара прорезал хриплый рёв, от которого сотряслись несущие балки, на барную стойку осела пыль, а с чердака гроздьями посыпались мёртвые голуби.

– Алекс Кид Каннинг!

Булат не без труда установил голову в вертикальное положение и оглядел пустеющий зал – время оказалось позднее, и посетители старались либо покинуть бар пораньше, либо заночевать здесь. Окраины Города-минус-один не славились своей гостеприимностью, а окрестности бара «Сломанный сон» давали этой особенности мощный мультипликатор.

– К кому он обращается?

– Похоже, ко мне, – вздохнул Лейтенант. Булат аристократически взметнул бровь над розовеющим зрачком.

– Ты не говорил, что тебя зовут Каннинг.

– Не говорил, потому что это не так. Но я не собираюсь мешать Баду называть меня любыми именами, какие только придут в голову. Он сейчас начнёт сыпать философскими банальностями, и поправлять будет не лучшей идеей – если, конечно, у тебя не вызывает интереса перспектива остаться без нижней челюсти.

Бад плюхнулся на свободное место, вытирая пот со стриженного «ёжиком» лба. Он и без бронежилета с обвесом выглядел здоровенным, как гора.

– Я понял так: не иди навстречу Баду, Бад и сам найдет тебя, – проговорил Лейтенант.

– Недурно сказано, – оценил десантник. – Для ковбоя.

– Я тоже не всегда был ковбоем. Мы все раньше были кем-то, кто мирно лежит теперь под уютным могильным камнем. Нонсенс, скорее, всегда оставаться прежним. Даже памятники стираются с течением столетий, время ровняет резкие линии, вода распирает трещины. Тысяча лет, другая – и вместо острого мраморного шпиля перед нами приземистый прыщ, похожий на половой орган школьника.

– Яркая метафора. Думаю использовать её, когда Гидрар опять начнёт тискать инопланетных шлюх в верхних комнатах.

– А про тебя болтают, что ты одновременно находишься в настоящем, прошлом и будущем.

– Чистая правда. Но придётся поверить мне на слово – проверить это ты никак не сможешь. Кстати, мы уже вели этот разговор. Примерно через пятьдесят лет, когда ты уже достаточно пригляделся, и решил, что мне можно доверять.

– Лживый сукин сын, вот кто ты такой.

– Я – внушающий доверие психопат.

– Не зазнавайся понапрасну.

Понятно, что за сто с хвостиком лет после появления Города-минус-один человечество никак не могло распространиться по Галактике, основать Институт Реальности, войти в контакт с чужими расами и достигнуть своего нынешнего положения. Но этого и не требовалось: коллективное бессознательное настолько хорошо представляло себе возможность путешествий во времени, что те действительно появились в реальном мире.

Никаких сложностей с «эффектом бабочки» и массовыми десантами идейных пацифистов, жаждущих убить Гитлера, не случилось. Хронопортация оказалась делом сложным и затратным по энергии и деньгам, а потому позволить её себе могли очень немногие, в основном – транснациональные корпорации. Они время от времени выполняли точечные корректировки Первоначальной Линии реальности в прошлом с целью увеличить свои нынешние активы, и поскольку ни одна из корректировок не привела к глобальной катастрофе, то постепенно пришли к выводу о безвредности таких манипуляций.

На самом деле измененные события просто накладывались друг на друга, как слоёный пирог, вызывая квантовую неопределенность, но такие мелкие детали для корпораций были не важны.

– Слушай, Бад, – в разговор влез Булат. – У меня глотка горит. Сушит, понимаешь, будто туда насыпали горячего асфальта. Мне бы повторить, как пару дней назад.

– Мне бы тоже не помешало, – согласился десантник. – Но время бежит вперёд, а бармену пора лечь спать. Так что придется сообразить самому.

Он протопал к стойке, со звоном пошарил под ней и грюкнул о столешницу две пузатые зелёные бутылки, повыше и пониже.

– «Маунтин Дью» и «Джемесон». Рецепт прост – один к одному. Повторять до готовности, бар работает до последнего клиента.

– Закрыть потом за собой дверь? – оживился Булат. Десантник хмыкнул, отворачиваясь и теряя интерес к разговору.

– Да хоть с собой унеси.

– Хорошо у вас, – на Лейтенанта накатывал отходняк, он заметно клевал носом. – Не жизнь, а сказка. Жаль, что я не нашёл дорогу сюда раньше – скольких неприятных моментов можно было избежать…

Земля под ногами еле слышно дрогнула: видимо, пошевелился спящий в сарае на заднем дворе гигантский мега-кот. Бад остановился на пороге лестницы, ведущей на второй этаж.

– Жизнь – как долгая партия в дженгу11. Никогда не знаешь, какая из дощечек, аккуратно вынутых из основания, обрушит её в тартарары. Ясно одно: рано или поздно всё разваливается к чертям, и тогда игра начинается заново. Вопрос только в том, кем ты предпочтёшь быть на этот раз – игроком или дощечкой?