Полукровка
Конечно, в ее сердце жила обида на все, что было связано с ним, и естественно, он был последним человеком, пред которым она могла проявить слабость и бессилие. Его лицо медленно расплывалось перед глазами, а ее тело, кажется, уже давно свободно летело в пропасть, но разве могла она оставить за ним последнее слово?
– Вы далеко не рыцарь, – промямлил голос в пустоту.
– Я больше. Я ваш муж.
В ее голове успела промелькнуть мысль о том, что он опять победил, как и семь лет назад…
***
Нести Эсту было совсем не тяжело. И то, что в своих руках он ощущал довольно хрупкую фигурку этой несгибаемой девушки, и что его обоняние улавливало легкий терпкий аромат каких-то цветов, исходивший от ее кожи, – все это волновало его гораздо больше, нежели факт, что об этой сцене будут долго судачить в обоих мирах.
В то время как Урджин с Эстой на руках остановился перед одной из больших деревянных дверей, напротив неожиданно возник Стефан:
– Думаю, дальше я справлюсь самостоятельно, – заявил он, протягивая руки к сестре.
– Лично я привык все доводить до конца, – ответил Урджин и, обогнув Стефана, открыл заветные двери.
Комната Эсты была очень скромной, и, по мнению Урджина, сама хозяйка здесь появлялась довольно редко. Об этом свидетельствовало отсутствие каких бы то ни было предметов интерьера, за исключением большой кровати и длинного шкафа. Ни зеркал, которые, казалось, должны украшать комнату любой девушки, ни компьютера, ни фотографий, – вообще ничего.
Как только он опустил податливое тело жены на темное покрывало кровати, его тут же попросили удалиться из комнаты. В данном случае он не сопротивлялся, увидев и так непозволительно много из жизни этой загадочной особы.
Урджин решил вернуться на корабль, где его ждала команда надежных людей, вместе с братом и сестрой, которую он все еще хотел задушить собственными руками.
– Камилли, что ты думаешь обо всем этом?
– Урджин, прости меня, – перебила его сестра, – я не знала, что все так обернется…
– Сафелия, у меня нет настроения с тобой разговаривать.
– Но, Урджин, я же не хотела…
– Чего ты не хотела, Сафелия? Оскорбить незнакомую тебе женщину? Как раз наоборот, ты этого хотела, только не знала, что она окажется моей женой. Что вообще на тебя нашло? Откуда в тебе взялось столько спеси?
– Думаю, Урджин, в ней говорила ревность, – заметил Камилли.
– Какая ревность, Камилли? К кому?
– Простая женская ревность, когда в зале оказывается на одну красивую женщину больше, чем было до этого.
– Это правда, Сафелия?
– Тебя это не касается, Урджин. – Сафелия демонстративно отвернулась. – Я всего лишь на год младше твоей жены, и не собираюсь отчитываться перед тобой.
– В отличие от моей жены, сегодня ты меня опозорила. И судя по всему, в свои двадцать три она умеет мыслить вполне здраво, не в пример тебе.
– Я извинюсь за все что натворила, и ситуация будет исчерпана.
– Это решать ей и Стефану, а не нам с тобой. А теперь иди к себе и молись, чтобы на извинениях все и закончилось. Меньше всего мне сейчас нужно вести немую войну со своей женой.
– Семь лет тебе было наплевать на нее и ее род, а теперь вдруг она стала такой важной для тебя? – взбеленилась Сафелия. – Знаешь, что я тебе скажу? Если бы меня оскорбили в день моей свадьбы так же, как ее, я бы никогда этого не простила! А если ты сейчас обнаружил, что твоя нареченная любую из твоих бывших любовниц заткнет за пояс, не думай, что она так же быстро ляжет с тобой в постель, как это сделали они!
– Что это была за бравада только что? – поморщился Урджин.
– Я знаю тебя всю жизнь. И этот бесовский блеск в глазах мне также знаком. Только боюсь, что цена за эту женщину окажется слишком высокой.
– И что эта за цена, по-твоему?
– Смотри, не лишишь всего, потому что любовь, если она безответна, разрушает человека изнутри, превращая его в существо без воли и характера.
Сафелия отвернулась от брата и побрела к себе в комнату. Легкая улыбка коснулась ее губ, когда она представила выражение его лица. Возможно, Эста действительно слишком красива, и Урджин непременно захочет владеть ею безраздельно. Но то, что эта женщина за свою благосклонность запросит не только его сердце, Сафелия знала наверняка, как и то, что если он полюбит ее, то действительно отдаст ей все это безвозмездно.
Глава 2
Утром Урджин как обычно собирался позавтракать в кругу родных на своем корабле. Что принесет ему этот день, он не знал, и, честно говоря, на лучшее не надеялся. Войдя в столовую полностью погруженным в раздумья, он сразу же направился к кофеварке со словами: «Всем доброе утро!»
Прибор стоял на отдельном столике за специальной декоративной стенкой. Абсолютное молчание в помещении, повисшее после его появления, показалось немного странным.
– Сафелия, ты уже подумала, как пойдешь с повинной к Стефану и Эсте? – спросил он.
– Урджин, ты выглядишь уставшим. Наверное, не очень хорошо спал?
– Да, если честно. Мне почему-то казалось, что меня придушат во сне, – засмеялся он. – А если ты еще что-нибудь выкинешь, так оно и будет!
– Ну вот, стоит человеку не выспаться, как он тут же теряет толику своей бдительности. Обычно ты более внимателен к деталям.
– Что ты этим хочешь сказать?
Автомат закончил выплескивать кофе в кружку и издал непонятный звук.
– Ничего. Сегодня на завтрак у нас твое любимое блюдо: моллюски в соусе.
– Прекрасное начало дня, – улыбнулся Урджин. – Ты специально попросила их приготовить, чтобы доставить мне удовольствие?
Он поднес кружку кофе ко рту и сделал первый глоток.
– А ты знал, что на Олмании они не водятся? – спросила Сафелия.
– Нет. И слава богу, что их никогда не будет на праздничном столе на этой планете.
– Думаю, ты прав. Особенно после того, как выяснилось, что Эста их тоже терпеть не может.
– Что?
Вдруг кто-то начал хохотать. Урджин выглянул из-за стены и увидел смеющихся Эсту и Стефана, сидящих рядом с Камилли и Сафелией. Все четверо пригибались к столу, обхватив животы руками.
Урджин спокойно вышел из укрытия и с непроницаемым видом поприветствовал гостей. Эста со Стефаном отвечать были не в состоянии, и только закивали в ответ.
Стефан был одет неофициально: в рубашку и широкие штаны. На Эсте был все тот же черный плащ и перчатки, однако от ее искрящегося радостью лица, которое сейчас не скрывал капюшон, он не мог отвести взгляд. Такой красивой она была в этот момент. Яркие глаза прикрыты густыми ресницами и наполнены слезами смеха, волосы непослушными локонами торчат в разные стороны, и эти маленькие ямочки в уголках рта, к которым так хочется прижаться губами…
Урджин вздрогнул, поняв, что мысли покатились не в ту сторону, и перевел взгляд на кружку с кофе в руках. Он продолжил беседу, когда все успокоились.
– Как вы себя чувствуете, Эста? Надеюсь, все в порядке?
– В полном. – Она кивнула. – Благодарю.
– Я рад, что развеселил вас с самого утра.
– Что вы! – Она улыбнулась. – Благодаря вам мы с братом получили редкую возможность посмеяться от души.
– Сафелия принесла вам свои извинения?
– Да, сегодня утром она сперва навестила меня, – отозвался Стефан. – Затем мы зашли к Эсте и через несколько минут оказались на вашем корабле. Кстати, он весьма впечатляет.
– Благодарю.
Эста всматривалась в мужчину, стоящего перед ней. Он был одет в обычные плотные темные штаны и рубашку с закатанными рукавами. Ворот расстегнут, слегка обнажая широкую мускулистую грудь. Пепельные волосы аккуратно собраны в косу.
Но не это заинтересовало Эсту. Она всматривалась в темно-синюю татуировку, покрывающую, если ее предположения были верны, всю левую половину его тела. Она точно знала, что татуировка начиналась на шее, спускалась на руку до кисти и захватывала грудь. Ничего конкретного она не изображала, просто была похожа на тонкие языки пламени, стелющиеся по бледно-розовой коже. Этот загадочный рисунок, который она никак не могла заметить раньше, породил в ее голове множество вопросов. Она еще успеет задать их все, и, возможно, он даже сможет на них ответить.
Эста окинула взглядом Урджина с головы до пят и поняла, что таким, как сейчас, он нравится ей чуточку больше.
– Думаю, вы не против обсудить некоторые детали? – продолжал Урджин.
– Конечно, – кивнул Стефан. – Ввиду последних происшествий, я решил сопровождать сестру в этом путешествии и хотел бы немного погостить в резиденции на Доннаре. Надеюсь, это возможно?
– Мы всегда будем рады принять вас у себя. Могу я поинтересоваться, что за «последние происшествия» вы имеете в виду?
– Ничего особенного, – перебила брата Эста. – Стефан склонен к преувеличению.
– Склонен или нет, пусть решит твой муж.
– Я не согласна с тобой. – Она горделиво вскинула подбородок.
– Началось… – пробурчал брат.
– Этот спор ни к чему не приведет, – прервал их Урджин. – Все, что связано с Эстой, теперь касается меня и моей семьи. Поэтому решать, важно это или нет, мы будем все вместе.
Эсте импонировала дипломатическая позиция супруга. Ей вообще, вопреки здравому смыслу, в нем нравилось все: и его способность держаться на людях, и отсутствие какого бы то ни было высокомерия, и та мягкость, с которой он на нее смотрел, и эти широкие крепкие плечи, к которым так и тянуло прижаться.
Она раньше часто задавалась вопросом, как ей относиться к нему? Ведь, начни она мстить, будущее ее неизбежно было бы подчинено этому темному чувству. Но и оставить все, забыть она тоже не может.
Подобные мысли отрезвили ее, и приступ нежности и восхищения к этому человеку сменился чувством обиды и пренебрежения. Урджина будто окатило холодной водой. Он не понял, что произошло с его телом, и придавать этому значения не стал.
– За последние три недели Эста в четвертый раз попадает под действие силового поля, – произнес Стефан.
– Для начала не могли бы вы объяснить, что это такое? – попросил Урджин.
– Силовые поля – это своего рода энергетические ловушки. Вы никогда не ощутите на себе их действия, потому что они созданы специально для людей, подобных мне с сестрой.
– Медиумов, вы имеете в виду?
– Не совсем, – загадочно улыбнулся Стефан. – Медиум из нас двоих – только я. Мой дар открылся еще в раннем детстве. Я могу предсказывать события наперед, но не все. К этому таланту позднее добавился еще один: способность определять колебания энергии вокруг близких мне людей на расстоянии.
– И что это значит? – Урджин нахмурился.
– Я предчувствую опасность, грозящую им, и в случае необходимости могу их предостеречь.
– А какими способностями обладаете вы, Эста?
– У нее их практически нет, – ответил за сестру брат.
– То есть?
Эста пожала плечами:
– Учитель говорит, что какой-то талант скрыт во мне, но для того, чтобы он проявился, необходим особенный «ключ».
– И что это за «ключ»?
– Если бы я знала… – мечтательно произнесла она. – Возможно, это болезнь, или просто должно пройти еще какое-то время, а может быть, мне следует умереть…
– Не говори ерунды, – возмутился Стефан.
– Отчего же? У Учителя способности открылись после того, как он побывал «за чертой».
– Это не значит, что тебе следует повторять его опыт.
– Я вынужден согласиться с вашим братом. – Урджин отпил кофе. – Проще жить со скрытым талантом, чем пытаться его проявить подобным образом. Но мы отвлеклись. Силовые поля…
– Да, извините. Наши с сестрой глаза так светятся потому, что в отличие от других людей, например, от вас, мы способны собирать и пропускать сквозь себя окружающую нас энергию. Этот дар невозможно контролировать, и им наделены все олманцы. Силовые поля – это сгустки мощной негативной энергии. Попадая в них, наш организм насыщается ею. Эта энергия поражает все тело, и, в зависимости от мощности поля, способна его сильно травмировать или убить.
– То есть силовые поля – это оружие против олманцев? – подытожила Сафелия.
– Да, – улыбнулся ей Стефан.
– И кто его создал? – спросила Сафелия.
На этот раз Стефан засмеялся:
– Олманцы.
– Логично! – подтвердила наследница Доннары и улыбнулась в ответ. – Но почему вы решили, что Эста не случайно попадала в эти ловушки?
– Потому что большинство олманцев их чувствуют, включая меня, но у Эсты этого дара нет. Для олманца – это вид оружия, столкновения с которым можно легко избежать. Но Эста так же «слепа», как и вы, с той лишь разницей, что на вас силовые поля не действуют.
– Это все равно не подтверждает ваших, Стефан, опасений, – подытожил Урджин.
– А если я скажу, что силовые поля были расставлены там, где о них никогда не слышали?
– Например?
– Вчера она попалась на Навернии.
Урджин взглянул на Эсту.
– Кто-нибудь из вашего окружения знал, что вы собираетесь лететь на враждебную вам планету, да еще и в день нашей торжественной встречи?
Эста побагровела. Он понял, что попал в точку, и мягко улыбнулся своему предположению:
– Вы ведь не собирались туда лететь, верно?
– Решение было принято буквально перед вашим прибытием, – начала оправдываться она. – Я не могла отказать людям, просившим о помощи. В ходе зачисток погибают дети. Этого допускать нельзя.
– Однако решать проблемы путем периодических вылазок на недружелюбную планету по меньшей мере неразумно. Необходимо, чтобы ваши друзья предъявили доказательства геноцида, проводимого на Навернии, и тогда мы вынесем этот вопрос на рассмотрение Межгалактического Совета.
– Какое благородство с вашей стороны! – Эста вскочила. – А не Доннара ли на прошлом заседании Совета отклонила прошение Олмании о проведении расследования факта уничтожения двух наших торговых кораблей в атмосфере Навернии?
– Повторяю, – Урджин пытался сохранять спокойствие, – для подобных утверждений нужны доказательства!
– Какие? Обломки корпусов?
– Наверния отрицала факт пуска ракет по олманским кораблям и готова была предоставить доказательства своей невиновности.
– Тогда куда делись эти корабли, если оба были на связи до вхождения в атмосферу и передали сообщение о воздушной атаке без предупреждения? – выдала она и победоносно сложила руки на груди.
– Атаковать могли незаконные силы – пресловутые повстанцы.
– Если так, почему навернийцы отрицали сам факт вхождения наших кораблей в атмосферу своей планеты? Могли же списать все на повстанцев. Не потому ли, что у повстанцев на их планете нет в арсенале термоядерных ракет дальнего действия?
– Вы не можете знать наверняка, – покачал головой Урджин.
– Не могу. Поэтому мой брат и попросил принудить Навернию к расследованию комиссией Совета факта гибели кораблей. Но, как только Доннара отклонила прошение, ее примеру последовали все остальные планеты, завязанные с вами в торговых отношениях. А теперь самое интересное: почему ваш отец, как император, так поступил? Не потому ли, что на Навернии расположены доннарийские военные комплексы, которые вы разместили там около десяти лет назад, никак не подозревая, что Совет Всевидящих потребует заключения нашего с вами брака? И даже после этого доннарийские базы остались стоять там, где стояли.
В этот момент за столом раздались громкие аплодисменты. Хлопала Сафелия.
– Браво, Эста! Мало того, что вы первая из женщин моего брата, которая вообще стала с ним говорить о политике, вам, к тому же, удалось застать его врасплох. – Сафелия засмеялась.
– Я не одна из его женщин, – отчеканила Эста. – Я – его жена. И поверьте, скромность и покорность, которыми так славятся олманки, – не самые сильные стороны моего характера.
– Вы хотели сказать, что этих сторон в вашем характере вовсе нет? – с ехидной улыбкой спросил Урджин.
Эста не собиралась спорить с ним, но выйти из этой ситуации красиво хотела бы любая на ее месте. Поэтому она сделала то, чего никак не ожидала от себя и чего никогда не позволяла себе раньше: улыбнулась Урджину своей самой ослепительной улыбкой и приблизилась к нему вплотную. Она приподняла голову и встретилась глазами с этим человеком. От такой близости у обоих перехватило дыхание. В столовой повисла тишина.
– Не могу сказать, что не рада. Ибо теперь вы знаете, что испытываешь, когда твой супруг не соответствует ожиданиям.
Он прекрасно понял все, что она хотела сказать. Однако в этот момент его разум рисовал совершенно другой образ этой женщины: он берет ее, прижав к стене в этой самой столовой, а она, сидя на его руках и обвив ногами его талию, стонет, выкрикивая от удовольствия его имя.
В следующее мгновение Урджин очень обрадовался тому, что никто из присутствующих не может прочесть его мысли. Необходимо было ответить на олманский выпад, поэтому он наклонился к ее уху и тихо прошептал:
– Такую радость, как сейчас, я давно не испытывал. Ведь у моей супруги нет тех качеств, которые я терпеть не могу в женщинах.
Эсту будто пронзило ударом молнии. В ужасе она отпрянула от него, и, неожиданно снова раскрасневшись, отступила на несколько шагов назад.
– Taihasuellе! – выкрикнула она и удалилась из столовой.
– Как она меня назвала? – обратился к Стефану Урджин.
– Кем-то вроде «незаконнорожденного». Да, это самый близкий термин, – пожал плечами Стефан.
– То есть «ублюдком», – засмеялся Урджин в ответ, да так, что кофе из кружки выплеснулся на пол. – Taihashuellе… Я запомню. А на каком это языке?
– Древнеолманском.
– А как на вашем языке будет «малышка»?
– «Малышка»? – Стефан даже поморщился.
– Да, «малышка».
Наследник Олмании, казалось, смутился, и это удивило всех присутствующих.
– Не знаю, почему мне так кажется, но думаю, вы не могли об этом знать.
– О чем знать? – не понял Урджин.
– Ну, конечно, вы никак не могли знать, что «малышка» на древнеолманском и есть Esta.
Все замолчали, немного потрясенные.
– То есть Esta означает «малышка»? – переспросил Урджин.
– Именно так. Только я не понял, зачем вы спросили об этом?
– Сам не знаю, – признался Урджин. – Ну ладно, вернемся к делам. Стефан, мы планировали вернуться на Доннару на этой неделе. Отсюда лететь три дня. Могу я узнать, когда вы с сестрой сможете покинуть Олманию?
– Вообще-то, сегодня вечером. Мы с сестрой будем на вашем корабле ровно в шесть. Все вещи доставят к этому часу.
– Очень рад это слышать.
Стефан молча встал из-за стола, поклонился присутствующим и направился к выходу.
– Спасибо за столь необычное утро, – усмехнулся он.
– Не за что, – хором ответили доннарийцы.
***
Три дня перелета тянулись крайне медленно. Эста старалась вообще не пересекаться с мужем, поэтому предпочитала не покидать каюту. Стефан, в отличие от сестры, прекрасно проводил время в компании новых родственников. Сейчас эти люди казались ему самыми открытыми и дружелюбными во Вселенной. Он составил свое собственное мнение о доннарийцах по поведению надменного императора этой планеты, который славился не только скверным характером, но и крайне неуважительным отношением к подданным. Всего Стефан мог ожидать от детей такого человека, кроме того, что они окажутся настолько непохожими на своего отца.
Сафелия буквально млела в присутствии Стефана, и это начинало бросаться в глаза не только ее братьям. Сам же объект притязаний намеренно игнорировал ее, сознавая, что интрижка с сестрой Урджина до добра не доведет.
Камилли вообще смотрел на все происходящее вокруг него, как на большое цирковое представление. Его брат не на шутку заинтересовался никому не известной нареченной. Она же, судя по всему, точила на него не один зуб и укреплять супружеские отношения не спешила. Да и кто бы мог ее осудить? Урджин натворил дел семь лет назад, когда отказался жениться на девушке со странной планеты Олмания. Еще бы! Ему был всего лишь двадцать один год. И прекрасная Клермонт, затмить красоту которой до недавнего времени казалось невозможным, спала в его постели. Более того, до этого неожиданного решения Совета Всевидящих он даже подумывал о женитьбе на ней. Известие о предстоящем браке прозвучало как приговор. Он пытался сопротивляться как мог, но когда отец пригрозил отречением и лишением права наследования, Урджин приостыл. В течение суток семья нашла временное решение – отложить брак на семь лет. Они рассчитывали, что за это время юношеский максимализм сменится чувством ответственности перед окружающими, и Урджин исполнит свой долг. Это устроило всех, даже Клермонт, которая открыто заявила Урджину, что согласна исполнять роль любовницы в этом фарсе, навязанном Советом старикашек.
Камилли помнил, как тогда переживал Урджин из-за своей Клермонт. Однако спустя два года он осознал, что на ней свет клином не сошелся, и стал завязывать короткие интрижки с другими привлекательными особами противоположного пола. Клермонт, в свою очередь, спускала все ему с рук, пользуясь положением фаворитки наследника. Злой рок настиг ее полтора года назад, когда Урджин вдруг решил порвать с ней. И причину привел весьма вескую: он станет женатым человеком, и подобными отношениями оскорблять жену не намерен. Клермонт тогда прокляла и его, и его супругу, напомнив при этом, что он всю оставшуюся жизнь будет связан с уродиной с пуританской планеты, которая в постели только и сможет, что молча лежать под ним. Урджин после этого не на шутку разнервничался и попытался найти хоть какие-нибудь сведения о нареченной. Советники в этом помогли мало, а больше спросить было не у кого. Почему она оказалась такой, какой они увидели ее три дня назад, Камилли не знал. Какая роль им отведена, старцы не пояснили, ограничившись лишь кратким упоминанием об изменении хода истории Вселенной. Но разве способна будет такая пара на что-то меньшее?
Наконец Камилли смог убедить кузена поговорить с Эстой перед возвращением на родную планету. Урджину не хотелось стучаться к ней с просьбой уделить немного внимания. Однако, как только перед ним открылась дверь каюты, все сомнения исчезли, и осталось только желание находиться возле нее постоянно.
Его визит удивил Эсту. Она едва успела накинуть плащ, дабы Урджин не смог увидеть ее в излюбленной домашней одежде: трусиках и майке на бретельках.
– Заходите, Урджин. Что-то случилось?
– Спасибо, пока ничего не произошло и, надеюсь, не произойдет. Я пришел поговорить с вами с глазу на глаз перед нашим прибытием на Доннару.
Мужчина окинул взглядом комнату, разительно изменившуюся всего за три дня перелета. Эста передвинула кровать вплотную к большому иллюминатору. Центр комнаты стал абсолютно свободным от какой бы то ни было мебели. Стол и стулья оказались где-то в углу. Там же он приметил большой черный чехол. По всей видимости, он был сшит из замши и предназначался для хранения ее узкого меча, о котором столько рассказывали Сафелия и Камилли. На кровати валялся контактный обруч голографического компьютера. Он сам пользовался таким же. Очень удобно: надеваешь обруч на голову, и картинка проецируется прямо перед тобой, причем видишь ее только ты сам.
Эста указала рукой на стулья у стола, однако Урджин, будто и не заметив ее жеста, остановился в центре.
– Оказывается, каюты довольно просторные, если разумно воспользоваться пространством. Пожалуй, я поступлю со своей мебелью точно так же. – Урджин улыбнулся, увидев смятение на ее лице.
Эста как всегда была без макияжа, да он ей, собственно, и не требовался. И то, что он застал ее врасплох, было совершенно очевидным. В такой ситуации, когда человек морально не готов к встрече с собеседником, можно за несколько минут узнать о нем больше, чем за месяцы общения. Урджин уже понял, что Эста – минималистка. Она не любит окружать себя роскошью, не зациклена на собственной внешности, стремится к свободе передвижения и явно ежедневно тренируется со своим оружием.
– Эста, для начала я хотел бы обсудить с вами одну деталь.
– Что это за «деталь?»
– Я прошу разрешения называть вас на «ты», поскольку это надменное «вы» в общении со своей женой меня, откровенно говоря, напрягает.
– Можете называть меня, как посчитаете нужным. Мое обращение к вам не изменится.
– Почему? – искренне удивился Урджин.
– Потому что вы для меня абсолютно посторонний человек, пусть даже и зоветесь моим мужем.
– Ну что ж, – он вежливо поклонился, – как тебе будет угодно, Эста.
– Так, собственно, ради чего вы ко мне пришли?
Холодность, с которой она его встретила, немного отрезвила Урджина, однако стремление узнать о ней как можно больше подавило все негативные эмоции.
– Эста, я хотел предупредить тебя. Доннарская империя, в отличие от Олманской, построена сугубо на силе и власти своего императора. Традиции народа, как на твоей планете, здесь ни при чем. С детства меня с сестрой воспитывали на принципах, что доверять нельзя никому, кроме себя. Однако жить по таким правилам очень тяжело. Поэтому я четко определил людей, которым могу доверить все, даже собственную жизнь. В число этих людей входят моя сестра Сафелия, мой брат Камилли и моя мать Нигия. Я хочу сказать, что там, куда мы летим, тебе все будут улыбаться и клясться в вечной преданности…