Вирфы

– Войну уже начали до нас! – возразила Лива. – Лично я полностью согласна с Рафом. Людям нужно показать, что они не на тех напали.

– Полностью тебя поддерживаю, дорогая! – обнял её за плечи муж – практически точная копия Милистаса, только втрое старше. – Думаю, и наш сын полностью поддержит это решение.

– Милистас? – усмехнулся вожак. – Войну? Уж не сомневаюсь, что поддержит.

– Потому что парнишка рассуждает здраво, – съязвил Рафур, – и до старческой потери рассудка ему ещё далеко. А вот тебе, мой истеричный друг, пора уже и честь знать. Братцы! – обратился он к стае. – Предлагаю отправить Зуртагаста в отставку и избрать нового вожака!

– Уж не себя ли ты видишь во главе стаи? – трясясь от злости и бессилия процедил Зуртагаст. – Вирф, который никогда не бывает рядом со своими сородичами и не желает с ними общаться, будет вожаком стаи? Вы смеётесь надо мной? И это я, по-вашему, спятил?!

– Совершенно верно, – с лучезарной улыбкой подтвердил Рафур. – Ты спятил, и тебе пора отдохнуть. А я, несмотря на то, что не часто общаюсь с сородичами, всё равно люблю их. И любовь на расстоянии не помешает мне руководить военным мероприятием.

– Ну что ж, – взял себя в руки Зуртагаст. – Давайте проголосуем. Поднимите руки те, кто хочет войны и мести.

Старый вожак ожидал, что Рафура кроме родителей Милистаса и пары-тройки прочих любителей до войны и до крови никто не поддержит, но к его изумлению, сторонников дерзкого вирфа оказалось большинство. Кроме того, Ювестиан, отец Милистаса, имел среди членов стаи большой авторитет, и все старались к нему прислушаться.

– Погодите! – разволновалась сизокрылая пленница. – Я не хочу войны! Давайте придумаем способ договориться с людьми или снять эти браслеты. Я не хочу войны! Я боюсь войны! К чему эта кровь?

– Война уже идёт! – отрезал Рафур. – Если вы мне позволите, я возьму на себя руководство военными действиями с нашей стороны.

– Конечно, позволим, дружище! – дружественно похлопал его по плечу Ювестиан. – Братья, вам должно быть известно, что Рафур в школе был лучшим учеником классов с боевым уклоном. Он блестяще сдал экзамены по стратегии и стрельбе, да и сейчас, я убеждён, только улучшил сноровку, ведь именно он больше всего добычи приносит из леса.

– Не хочу показаться хвастуном, но это – чистая правда! – гордо подтвердил Рафур. – Я провожу много времени в лесу и там много стреляю. Люди поплатятся за своё желание власти над нами! Покажем им силу нашего народа! Мы вирфы! Самые величественные и свободные создания Гальдрахейма! И никто не смеет посягать на нашу свободу!

– Да!!! – ликовал народ. – Война! Пусть будет война!

В школе тем временем мучились от неизвестности и гадали, что же произошло.

– Я с ума сойду от ожидания! – серилась Альерта. – Когда же они нам расскажут, что случилось?

– В общем, у меня есть одна идея, – Эстиус явно нервничал, – но я не уверен в том, что всё получится.

– Какая идея? – наперебой загалдели ученики.

– Я могу незаметно пройти на совет. Следить за мной никто не будет, все дозорные внизу. Все слишком возбуждены, чтобы думать о том, что делает старшеклассник на собрании. Я тихонечко постою сзади всех, послушаю и быстренько вернусь.

– Отлично! – обрадовалась Альерта. – А почему ты сомневаешься? Ты же знатный авантюрист! Ни за что не поверю, что ты испугался разоблачения и наказания.

– Да я не в себе сомневаюсь, а в вас! Как я вас оставлю?

– Мы не подведём! – уверяла Толли. – Будем сидеть, как мышки и не высовываться. Мы тебя не подставим, честное слово!

– Обещаете?

– Обещаем! – хором ответили ребята.

– И вы не расскажете учителям, что я летал на совет? И не будете вылетать из пещеры? А, Милистас?

– Тебе же сказали, что не подведём! – прошипел Милистас. – Сразу все плохие мысли только обо мне! Как будто я самый плохой! У нас, между прочим, если ты до сих пор не заметил, альбинос в классе имеется!

– А он-то чем плох?

– Ты издеваешься, Эс? Он плох уже тем, что родился на свет в этом омерзительном обличии!

– Боги, когда же ты заткнёшься?! – неожиданно для самого себя взорвался Клаурис. Рядом с друзьями он чувствовал себя гораздо уверенней. – Я такой же вирф, как и ты! Ничем не хуже! И не моя вина в том, что я таким родился. Когда ты уже это поймёшь? Когда начнёшь уважать меня?

– Когда у тебя будут голубые бездонные глаза, – мечтательно закатил глаза Милистас.

– Замолчите оба! – прервал перепалку Эстиус. – Я так и знал, что нельзя на вас положиться. Вы же здесь поубиваете друг друга, пока я буду на совете.

– Всё, я молчу! – заверил Милистас. – Обещаю, что в твоё отсутствие буду паинькой.

– Ты дал мне слово! Не подставь меня! И вы все! Если я вернусь и пойму, что вы тут без меня нарушали должный порядок, я ни слова не расскажу о том, что было на совете. Сидите тихо и не высовывайтесь.

Эстиус приоткрыл дверь и, убедившись в отсутствии посторонних взглядов, полетел к Малой скале.

Он долетел до двери дома советов, тихонько открыл её и незаметно прошмыгнул в зал, встав позади толпы.

– Рафур, – официальным тоном провозгласил Ювестиан, – с этого момента ты – новый вожак стаи. Разумеется, в любой момент мы можем избрать себе нового вожака, если ты нас не устроишь.

– Что, хитрец, уже метишь на моё место? – рассмеялся Рафур.

– Вполне вероятно. Но я уже не молод, мне бы должность поспокойней.

– Не волнуйся, мне на смену как раз твой сынишка подрастает, – подмигнул Рафур.

– Не делайте вид, будто меня здесь нет! – взревел Зуртагаст.

– Не нужно так нервничать, – успокаивал его Рафур, явно наслаждаясь каждым нервным вздрагиваниям старого вожака. – В твоём возрасте это опасно. Сердечко может не выдержать. Обещаю, что к тебе, как к мудрому и опытному, хоть и бывшему, вожаку мы будем прислушиваться. Твои советы по-прежнему ценны, какими бы жалкими и бредовыми они ни были.

– Ты давно это планировал, не так ли? – немного успокоившись, спросил Зуртагаст. – Ты давно хотел стать главой стаи. Ты всегда этого желал. Одеваешься, как аристократ, весь из себя галантный, как принц и важный, как индюк! Давно ты готовился к этому дню, верно?

– Не буду больше что-то доказывать бедному старичку, – снисходительно вздохнул Рафур. – Раз ты так считаешь, дело твоё.

– Опомнитесь, братья! Он предаст нас! Предаст нас всех! Неужели вы не понимаете? Как вы могли избрать своим вожаком этого надменного самовлюблённого эгоиста?

– Я полагаю, – хитро улыбнулся молодой вожак, – никто здесь не будет слушать бредовые предположения труса, испугавшегося людей и решившего запереть своих сородичей в пещере, лишь бы не вступать в распри с теми, кто заковал вирфов в браслеты и сделал своими рабами.

– Ты прав! – стали кричать в толпе. – Людей надо поставить на место! Мы не потерпим такого! Мы не рабы!

– Мне нужны будут добровольцы, – обратился новоиспечённый вожак к стае. – Немного для начала. Пока просто в разведку. Кто со мной против подлых людишек?

– Я пойду, разумеется, – вызвался Ювестиан.

– Только осторожнее там! – забеспокоилась его жена.

– Отлично! – одобрил Рафур. – Кто ещё?

– Я пойду! – послышались голоса со всех сторон.

Глава 4. Преступление Милистаса.

Пока Рафур набирал в свою армию добровольцев, Эстиус подслушивал оживлённые разговоры и смог узнать новости о браслетах и пленниках. Сложив в голове полную картину происходящего, он незаметно прошмыгнул к двери и быстро полетел в школу.

– Хорошо себя вели? – запыхаясь, спросил он у оставленных учеников, едва открыв дверь в пещеру медицинского класса.

– Да рассказывай уже! – обрушился на него хор нетерпеливых голосов.

– Тише! Тише! – успокоил их старшеклассник, закрывая за собой дверь. – Значит, так! Далниурцы завели охоту на вирфов. Торговцев наших сегодня по пути на рынок поймали и надели на них магические браслеты, через которые человеческий маг управляет разумом пленников и отдаёт приказы. Райна по его приказу убила на рынке одного человека и двух вёрлунгов. А Рафур и твой отец, Милистас, натравили на Зуртагаста всю стаю. Зуртагаст хотел придумать мирное решение, а Рафур задумал войну с людьми развязать. Короче, Зуртагаст больше не вожак. Вожаком выбрали Рафура.

– Возмутительно! – заверещали ученики. – Зуртагаст – прекрасный лидер! Он бы точно придумал, как всё решить мирно.

– А этот Рафур! – встала из-за парты Альерта. – Про него вообще кто-нибудь что-то знает? Он же псих-одиночка и ни с кем не общается. В честь какого праздника он теперь наш вожак?

– В честь такого, – встрял Милистас с довольным до отвращения видом, – что Рафур – отличный парень! Хороший охотник…

– И друг твоего отца, что самое интересное! – подхватил всеобщее негодование краснокрылый Фарфатис. – Интересно, а ваша семейка на пару с Рафуром никакого отношения ко всем этим событиям не имеет?

– Замолчи! – завизжал Милистас. – Мой отец – не предатель! Вы ненавидите нашу семью, потому что мы ото всех отличаемся и на всё имеем своё мнение!

– Ненавидеть своих и пробивать себе дорогу подлостями и хитростями – это ты называешь своим мнением? – усмехнулся Фарфатис.

– Успокойтесь, пожалуйста! – потянула Толли за руку Фарфатиса. – Взаимными обвинениями правды не добьёшься. Может быть, Рафур нормальный парень. Мы же его совсем не знаем. Но я знаю, что он был лучшим бойцом в школе, да и полёты с медициной тоже сдавал на отлично. Он же всё своё время проводит в странствиях, наверняка знает все окрестности и везде хорошо ориентируется. Может быть, это и к лучшему.

– К лучшему? – повернулся к ней Клаурис, который не имел ни малейшего желания ввязываться в эту пугающую дискуссию, но страх за жизни своей новой стаи пересилил. – В том-то и дело, что этого Рафура никто не знает. Куда он нас приведёт?

– К победе! – уверенно провозгласил Милистас. – Повспарываем людям брюшки.

– Людям или вирфам? – встревожился Клаурис.

– Да как ты смеешь?! И ты считаешь моего отца и Рафа предателями? Не хватало ещё слушать какого-то тупого альбиноса! Закрой рот, пока я тебе глотку не вскрыл!

– Я не говорю, что твой отец предатель. Выслушайте меня спокойно, пожалуйста! Я здесь недавно, но уже наслышан, что Рафур не любит проводить время с другими вирфами и общению с сородичами предпочитает полёты и странствия. Но почему он такой скрытный? Просто так? Сомневаюсь. И чего это вдруг он решил вступиться за своих, когда всю жизнь ему было плевать на стаю?

– И я об этом! – воскликнул Фарфатис, похлопав Клауриса по плечу.

– Поймите, друзья! – продолжал Клаурис. – Мне очень тревожно за себя и за вас. Я всем своим нутром чувствую, что Рафур не намерен защищать вирфов, с которыми и общаться-то никогда не желал. Я столкнулся с ним однажды. Да, парень вежливый, обходительный, с прямо-таки королевскими манерами, только шутки его, вроде бы безобидные, ядом насквозь пропитаны! Он весь ненастоящий, неискренний, закрытый. Он не будет заботиться о стае. Разве вам это непонятно? Нельзя, слышите, нельзя допускать, чтобы он был вожаком! В какую ловушку заманит нас его подлость?

– Взрослым этого не объяснить! – возразил Эстиус. – За Рафуром пошли все, как под гипнозом. Видимо, так полагаются на его боевую сноровку. Ну и поддержка отца Милистаса своё дело сделала, разумеется.

– Сноровка – это хорошо, – разошёлся Клаурис, – но раз он не любит стаю, то его сноровка обернётся против нас!

– Я этого не допущу! – гордо воскликнул Эстиус. – Я пойду добровольцем в его армию и буду следить за ним. Уж я-то выведу его на чистую воду!

– Ты учишься в школе! – возразила Альерта. – Кто тебя возьмёт?

– Не беспокойся, я всё устрою! Меня возьмут с превеликой радостью.

– Осторожнее только! – предостерёг Клаурис. – Рафур уж постарше да поопытней. Как бы с тобой в этом походе чего дурного не вышло. Вы как хотите, а взрослых надо всеми силами переубеждать, что такие вожди на нас, кроме беды, ничего не навлекут.

– Мерзкая кровоглазка! – зло прошипел Милистас. – Ты говоришь это потому, что мой отец поддерживает Рафура, а моя семья автоматически у всех вызывает ассоциации с негодяями, так?

– Ну что ты! – попыталась успокоить его Альерта, но только рассердила ещё больше. – Никто не считает вас негодяями!

– Не считает?! Да твоя белобрысая подружка только что убеждала весь класс, какой новый вожак подонок! А значит, и моего отца она считает таким же подонком!

– Перестань называть меня в женском роде! – насупился Клаурис.

– А как тебя ещё называть, если ты ведёшь себя, как визгливая баба?!

– Пока что как визгливая баба ведёшь себя здесь один ты. А я просто стараюсь здраво рассуждать, потому что тревожусь за всех, в том числе и за тебя.

– Ах ты, добренький ублюдок! – бирюзовые глаза Милистаса полыхнули огнём. – Это меня ты бабой назвал?

Молниеносным движением руки он схватил Клауриса за жиденькие белёсые волосы, вся толщина которых полностью оказалась в кулаке. Лязг клинка, ловко выхваченного Милистасом из ножен, заставил синхронно взвизгнуть всех присутствующих, за доли секунды вообразивших убийство и море крови. Но клинок полоснул по волосам Клауриса, оставив их большую часть в руке у Милистаса.

– Вот теперь тебя точно не отличить от девочки, – рассмеялся Милистас и гордо бросил на пол зажатый в руке пучок волос.

Альбинос на мгновение оторопел от шока. Он провёл рукой по голове и понял, что волосы едва ли длиннее волос Альерты. Беднягу охватило такое отчаяние, что у него даже не осталось сил на возмущение, не то что на драку.

– За что? Зачем ты… – прошептал он едва слышно.

Все ученики в звенящей тишине переводили ошарашенные взгляды с Клауриса на Милистаса, чей проступок сулил серьёзные неприятности всему классу, а уж самого смельчака и вовсе могло ожидать изгнание из стаи.

Первым тишину нарушил Милистас, крича и задыхаясь от удушья – Вилли одним броском долетел от учительского стола до мальчика и обвился вокруг его горла, сжимая его тугими жёлтыми кольцами. Пытаясь ослабить смертельные объятия, Милистас впился всеми десятью когтями в тело Вилли. Кровь тут же засочилась из ран.

Ребята наперебой бросились к упавшему на пол однокласснику, пытаясь остановить его борьбу со змеем.

– Расступитесь! Расступитесь! – прорезал шум командный крик Велирэйна. Увидев впившиеся в его драгоценную змейку когти, учитель с трудом подавил желание отсечь Милистасу обе руки и натянул лук над головой парня. Стрела угрожающе смотрела прямо в глаз мальчика.

– Вынь когти из моего змея или клянусь, умрёшь прямо сейчас! – пригрозил Велирейн.

Без того перепуганный насмерть ученик от ужаса покорно вынул когти из тела полоза.

– Отпусти его, Вилли! – взмолился хозяин змейки. – Отпусти, пожалуйста!

Вилли ослабил кольца, но скорее от бессилия и боли. Если бы ни потерянная в борьбе кровь, вряд ли дерзкому вирфу удалось бы остаться в живых.

Велирэйн аккуратно размотал ослабшего змея. Вилли собрался с силами и напоследок влепил хвостом звонкую пощёчину Милистасу, который хрипел и кашлял, скорчившись на полу.

Мигом со шкафов появились на свет баночки с мазями и целебными эликсирами, а руки Велирэйна заботливо трудились над выздоровлением раненой змейки.

– Рассказывайте, что произошло! – скомандовал Велирэйн, забинтовывая раны Вилли.

– Он отрезал Клаурису волосы! – заверещали в один голос ученики. Учитель, приподняв бровь и на секунду оторвав взгляд от раненного питомца, замер в изумлении при виде короткостриженного мальчика.

– Ты в курсе, что такие вещи не прощают? – холодным тоном осведомился учитель у Милистаса. – Вирфийские мужи обязаны носить длинные волосы, а ты пресёк тысячелетнюю традицию. Ладно если б себе обрезал, добровольно. А то, что сделал ты, сродни ножевому ранению в грудь. Это преступление. Настоящее преступление.

Милистас молчал. Клаурис, не выдержав общего внимания, молча вылетел из класса, хлопнув дверью, и помчался в свой домик на Молочной горе.

– Клаурис! – погналась было за ним Альерта, но учитель её остановил, приказав сесть на место.

Клаурис жил в отдельном маленьком домике. Его опекуны, хоть и были давними друзьями погибших родителей мальчика, не очень гордились своим благородным поступком: всё же альбинос в семье – скорее позор, нежели честь. Они высекли ему в скале маленькую комнатёнку неподалёку от своего просторного домика. К слову, по человеческим меркам, домом была скорее гора, а жилища вирфов были комнатами этого дома. Но вирфы свои жилища гордо именовали домами.

Старое обшарпанное зеркало в тусклом освещении одного маленького светлячка, кружившего под потолком, представило парню весь его убогий вид со стороны. Из глаз невольно ручьём потекли слёзы, в горле застрял ком, а во рту разливалась горечь. До чего же это обидно! Клаурис всегда полагал, что ужаснее, чем обычно, он уже не мог выглядеть. Но оказалось, что предела его ничтожности нет. Большего унижения и представить себе было сложно. Теперь он не просто альбинос, а альбинос с женской причёской. Всю жизнь он держался из последних сил. Держался и мирился со своей скверной участью, но теперь силы его иссякли. Он повалился на кровать и зарыдал в подушку, как маленький ребёнок. Слёзы его душили, и казалось, что сейчас он захлебнётся или подавится ими, и тогда, наконец, придёт облегчение, ведь желания жить больше не осталось.

Весь оставшийся урок медицины посвятили уходу за раненным Вилли. Впервые ребята поняли, что полоз, даривший вирфам целебный яд для лекарств, сам может нуждаться в медицинской помощи.

В дверь класса постучали.

– Да-да! – пригласил учитель.

В пещеру на своих шикарных тёмно-зелёных крыльях важно влетел новый вожак стаи.

– Добрый день! – вежливо поздоровался он. – До меня дошли слухи об одном некрасивом инциденте. И я обязан наказать нарушителя.

– Ах, этот Эстиус! – нахмурился Велирэйн. – За полчаса уже всему хребту растрезвонил. Да, случай из ряда вон выходящий, согласен. Законы стаи знаю, поэтому передаю ученика в руки правосудия, так сказать.

– Ужасно, Милистас! – начал отчитывать его Рафур. – О чём ты только думал? Непростительный проступок!

– Он меня довёл! – пытался оправдаться провинившийся ученик. – Он говорил про тебя плохие вещи! И про моего отца! Говорил, что вы – предатели! Я не мог стерпеть такое! Можешь меня наказать, но я о содеянном не жалею! Проклятый альбинос получил, что заслужил!

– Никакие личные распри не могут служить поводом для такого ужасного действа! – пресёк Рафур. – Опозорить вирфа – всё равно, что убить его! Через два часа всем явиться в Дом советов на собрание. А ты, охотник за волосами, живо за мной! – скомандовал он и, схватив Милистаса за руку, выволок из пещеры и утянул вслед за собой.

Рафур и Милистас спустились к Малой скале и влетели в дверь дома советов. Народу внутри не было, первое собрание все уже давно покинули и разлетелись по своим делам.

– Так делать нельзя! – пожурил Рафур Милистаса с лучезарно светящимися глазами и после недолгой паузы разразился истерическим хохотом. – Красавец! Какой же ты красавец! – с неподдельной гордостью похвалил он Милистаса сквозь проступившие от смеха слёзы, похлопывая ученика по плечу. – Это было великолепно!

– Ты меня напугал! – облегчённо вздохнул Милистас, пожимая руку восхищённому вожаку.

– Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться прямо в классе, – признался Рафур. – Я видел полчаса назад этого рыдающего уродца рядом со скалой. До чего жалкий у него вид! Когда я увидел в стае альбиноса, меня это не смутило. Я не сужу о вирфах по внешности. Но когда ты рассказал, за что его так обкромсал… Он получил по заслугам! Что он вообще себе позволяет, этот мелкий крысёныш?! Ну я ему устрою теперь в стае сладкую жизнь!

– Я ему не завидую! – улыбался Милистас.

– Я вам обоим не завидую. Как бы то ни было, по законам стаи за такой поступок ты должен понести наказание.

Улыбка с уст школьника моментально сползла.

– Прошу тебя! – едва не заплакал он. – Не назначай мне слишком суровое наказание. Ты же можешь. Ты ведь вожак!

– Я не стану злоупотреблять своим положением, – возразил Рафур. – Вожак, нарушающий законы народа ради спасения детей своих друзей – настоящая беда для стаи. Если я так поступлю, меня вообще из стаи прогонят. Снова нарекут вожаком этого старого труса, Зуртагаста. Наказания тебе не избежать. Через два часа здесь соберётся вся стая. Может, у тебя есть какие-то другие предложения? Даю тебе время, сын Ювестиана!

– Что я могу придумать? – сетовал ученик. – Я надеюсь на отца. В стае его уважают. Может быть, всё сложится для меня не так ужасно.

Вскоре дом советов наполнился раздражёнными вирфами, которым и без того хватило на сегодня дурных известий. Клаурису, как главной жертве, пришлось присутствовать на совете и показать себя стае «во всей красе». Тема была не такая ужасающая, как начало войны между вирфами и людьми, потому на совете разрешили присутствовать всем желающим, включая школьников. За гулом перешёптываний и шелестом сотен крыльев Клаурис едва мог слышать собственные мысли. Парня с короткими волосами в стае не видели давно, хотя и ранее прецеденты были. Но чтобы парень с женской причёской, да ещё и альбинос! К тому же его волосы срезал не кто-нибудь, а лучший лётчик школы, сын уважаемого всеми Ювестиана и не менее уважаемой Ливы. За вздорный характер эту семью недолюбливали, но за него же и уважали. Да и смелости им было не занимать, потому перечить им побаивались. Впрочем, даже если их авторитет не мог спасти Милистаса от наказания, Клаурису не стало бы легче. Он был полностью разбит, раздавлен, уничтожен. На него смотрели сотни пар глаз. Мысли о самоубийстве и ранее посещали альбиноса, но не так навязчиво. Сейчас же, кроме желания прыгнуть со скалы с нераспахнутыми крыльями и разбиться, ничего не оставалось. Опухшие от слёз веки придавали красным глазам ещё более жуткий вид.

– Я прошу тишины! – прорезал гул звонкий голос Рафура. – Начнём собрание!

Вирфы притихли, переводя взгляды с Клауриса на Милистаса, стоящих в центре зала рядом с молодым вожаком.

– Не буду долго распинаться, – начал Рафур, – вы уже знаете обо всём сами. Какие будут предложения?

– Возмутительно! – кричали в толпе. – Наказать! Наказать!

Но конкретных предложений так и не поступило. Все боязливо поглядывали на Ювестиана и Ливу, не решаясь озвучить свои мысли.

– Пусть Клаурис сам решит, как наказать своего обидчика, – великодушным тоном предложил Ювестиан.

– Очень умно с вашей стороны, – собравшись с духом, отвечал Клаурис. – Вы понимаете, что я не подлец какой-нибудь и не стану требовать никакой жестокости.

– Не подлец, но очень смелый! – заметил Рафур, в голосе которого Клаурис уловил лёгкую нотку истинного уважения, и это было приятно. – Мало кто в стае осмеливается дерзить самому Ювестиану. А точнее, вообще никто, – оглядел он стаю с лёгкой усмешкой.

Половина присутствующих тут же пожалела об избрании Рафура вожаком. Но несмотря на то, что он только что уличил всю стаю в трусости, спорить с этим заключением было стыдно, и вирфы предпочли молча проглотить обиду.

– Я? Смелый? – смутился Клаурис, безуспешно пытаясь подавить довольную улыбку. – Это конечно приятно слышать, но я вовсе не смельчак. И не претендую на это звание. Просто всё это очень несправедливо. И это вынужденная смелость с моей стороны. Я и тебе не боюсь сказать то, что сказал Милистасу и за что поплатился своими волосами.

– Герой, значит? – кинул на него презрительный взгляд Рафур. От внезапно появившегося уважения к альбиносу не осталось и следа. – Ну давай. Повтори при всех. Я – предатель, который приведёт стаю в лапы врага, верно?

– Верно.

– Смело, но глупо. Ты ничего обо мне не знаешь, чтобы так судить.

– В том-то и дело! – воскликнул в сердцах альбинос. – О тебе никто ничего не знает! О тебе известно только одно – ты скрытный. Какая ирония, не правда ли?

– И почему тогда вирфы избрали такого скрытного вожаком?

– Потому что все хотят войны и крови, да только каждый боится брать на себя ответственность. Все здесь умеют сражаться и защищаться, но на деле этого никто не применял. Все боятся. Но никому не жаль старого Зуртагаста, столько лет хранившего покой стаи.

– Удобно хранить покой стаи, когда ей ничего не угрожает, – спокойно заметил новый вожак.

– Ты же ненавидишь и людей, и вирфов! – воскликнул Клаурис. – Это все знают и все молчат! Они только и ждут, что ты развяжешь войну, а потом можно будет обвинить тебя во всех грехах. Разве вы не видите? – обратился он к стае. – Он ищет выгоды только для себя! В конечном итоге он предаст и нас, и людей!

– Ты только что подписал себе смертный приговор, крысёныш, – незаметно для всех шепнул Рафур Клаурису.

– Выбирай же наказание для сына Ювестиана! – потребовал народ.

Рафур с вызовом уставился на альбиноса.