– А если ваш отец будет против? – наконец произнесла она.
– Отец, – я приподняла раздраженно бровь. – Отца в основном занимает его красавица-шлюха, и не думаю, что с моим приездом что-то изменится. Тебя он мне подарил для демонстрации своего могущества, положения в обществе, богатства наконец. Так что не переживай. Пока будет так, как я говорю, а там посмотрим, – подмигнула я девушке.
– Вы не похожи на остальных, – улыбнулась она немного расслабившись.
– Да, я такая. Этакое червивое яблоко в нашем распрекрасном обществе, которое несет неизвестно куда с этим его желанием подчинять тех, кто, по сути, намного сильнее нас, – хмыкнула я.
– Мы расплачиваемся за то, что несколько десятков лет назад пошли на вас войной, – девушка опустила глаза, – многие ведьмы из вашего ковена погибли тогда, вот вы и вымещаете на нас зло теперь.
– То дела давно минувших дней, – строго ответила я. – Об этом нужно помнить и уважать то, что тогда был заключен мир. Порабощение – не месть, это глупость. Вы ведь сильные сущности, вервольфы. Я порой боюсь даже думать о том, что когда ваше противостояние с фэйри сойдет на нет, куда вы обратите свой взор? Уж не на тех ли, кто тешил свое самолюбие, покупая, как лошадей, рабов себе в вашем лице?
Идрис пожала плечами, было видно, что эта тема для нее болезненна.
– Знаете, – задумчиво проговорила девушка, – я очень надеюсь, что, когда сойдет на нет наше противостояние с фэйри, наступит мир, поскольку уже до жути хочется спокойствия. И верю, что наш правитель не станет мстить за нас так, как ваш в настоящее время мстит за ваших погибших.
Я лишь молча кивнула в ответ. Затем пошла к выходу, махнув рукой Идрис, чтобы следовала за мной. Пройдя по коридору несколько метров, я отворила одну из комнат.
– Здесь раньше жила горничная моей теки в те дни, когда та сюда приезжала. Комната небольшая, но уютная, – я зашла внутрь затемненного помещения и отдернула плотные шторы с окон.
– Ваш отец точно выскажет свое недовольство. Куда рабыне до такой комнаты, – девушка с интересом окинула милую обстановку комнаты для служанки. – Мы же ниже, чем слуги по статусу в вашем государстве. Максимум на что могут рассчитывать наши представители – это на койку в общей комнатушке для таких же, как и я.
– Я так хочу, – строго проговорила я. – И не поднимай больше этот вопрос. А теперь в ванную и переодеваться. Сейчас придет служанка, она принесет тебе какое-то из моих платьев. Выберу самое простое, – я враз вздернула руку, едва только девушка хотела что-то возразить. – Иди, – подтолкнула ее к двери в ванную комнату, а сама направилась к себе, по пути отдав указание идущей по коридору горничной.
Едва только двери моего мирка захлопнулись за моей спиной, я подошла к подоконнику и устало прислонилась лбом к откосу. Рабыня. Рабыня в моем доме! Девушка из темного клана вервольфов, который уж точно захочет перегрызть глотку всем, кто хоть каким-то образом замешан в ее похищении. Чем думал отец, покупая ее, я не представляла себе. Хотя, что-то подобное я и ожидала увидеть в нем, том, кого никогда не волновала ни чужая боль, ни чужое горе, ни чужие проблемы. Причем слово «чужой» было применимо, как мне казалось, ко всем, кроме его собственной персоны. Самовлюбленный эгоист, так его называла раньше моя мама. Так странно, она так давно покинула этот мир, а я отчетливо помнила это ее высказывание. Столько времени прошло. И как до жути не хотелось возвращаться сюда из спокойного поместья тетки, которая после смерти моей мамы называла этот особняк оплотом падения ведьм. Падение…не иначе. Каждый день – словно отсчет времени назад, к той исходной точке прошлого, когда началась война с вервольфами. А в том, что так оно и будет, я ни капли не сомневалась. Рабы. Я отрешенно покачала головой и устремила взгляд на прилегающую территорию, огромная площадь которой была отгорожена от внешнего мира высоченной каменной стеной, увитой плющом, а от особняка высокими коваными воротами. Этакая себе арена для кровопролитья, ведь именно здесь и проходили бои вервольфов, которые принадлежали отцу, с теми, кто принадлежал другим приближенным двора его величества. Развлечение…Куда там. Я едва не застонала, наблюдая за мощными телами тренирующихся мужчин, одетых в кожаные штаны, стальные нарукавники и высокие сапоги, доходящие им до колен. Двенадцать могучих вервольфов, пребывающих в своих человеческих обличьях, поскольку силы обращения были подавлены в них, двенадцать…размахивали клинками, швыряли топоры, мечи и прочую смертоносную дрянь. Небольшое войско, не иначе. Да они бы в два счета выкосили половину столицы, только дай волю им, и как отец не понимал, что держать их вот так рядом было очень и очень опасно, несмотря на надежную силу сдерживания их сущности. В какой-то момент один из них отошел от тренировочного чучела и устало опустил свой меч. Мгновение и стоящий рядом высокий громила-Стражник взмахнул хлыстом, опустив его на спину мужчины. Ужас! Я такого точно не ожидала. Мужчина злобно повернулся к надзирателю, и я подумала он разорвет его на части. Но нет. Вервольф лишь лопатки свел, унимая так боль от удара и направился к чучелу. Учеба. Как в военном легионе. Не иначе. Не можешь драться – умирай. Противно, да и только. Как можно было порабощать других? Хорошо, что я выросла в пределах владений тетки, противницы всей этой чертовщины, а то стояла бы и смотрела на это все так, словно это обычное дело, не иначе.
– Я никогда не видела их такими, – тихий шепот позади, и я испуганно обернулась.
– Все забываю, как вы, вервольфы, двигаетесь тихо, – выдохнула я, увидев рядом с собой Идрис.
Девушка подошла к окну и прислонила к нему свою ладонь. В ее глазах было столько смятения и грусти, что мне стало не по себе. Я встала молча рядом, давая ей прийти в себя от увиденного.
– Каждый бой…его значит видно отсюда? – прошептала она, мельком кинув взгляд на меня.
– Да, – скривилась я недовольно. – Здесь раньше была территория того леса, – кивнула я на простиравшийся на многие мили темный ковер могучих деревьев. – Когда же началось это все, отец приказал вырубить деревья и отстроить здесь нечто вроде арены для боев. А там, – указала я пальцем на длинную невысокую каменную постройку, вход в которую был прям с внутренней стороны арены, – там они живут.
– Как скот, – горько усмехнулась она.
Я лишь бровью повела в знак согласия.
– Мы как-нибудь сходим туда, посмотрим, может есть кто-то среди них, кого ты можешь знать. Если да, то можно будет тебе общаться с ними. Все не так…одиноко среди нас будет.
– Вы слишком многое хотите сделать для меня, – строго ответила девушка. – Так нельзя. И мне кажется, что туда не так-то легко пройти, даже вам, – кивнула она на двоих громил-стражников у входа на территорию арены.
– Ну, посмотреть на них вблизи нам никто не запретит, – повела я бровью. – А уж если кого узнаешь из них, тогда уже будем решать, как тебе можно с ним будет общаться.
– Вы очень хорошая, – Идрис неожиданно ухватила меня за руки, – храни вас высшая сила. Когда меня везли сюда, я думала жизнь закончена. А теперь…
– А теперь, это всего лишь теперь, – улыбнувшись, я пожала плечами. – Со своей стороны я сделаю все, чтобы ты не чувствовала себя здесь в рабстве. Но пока ты во владении отца, я не могу гарантировать, что так будет все время. Не все мне подвластно, Идрис.
Не хотелось слишком обнадеживать эту миловидную молодую девушку, которая была примерно моего возраста, ведь я действительно не знала, что придет в голову отцу завтра и не захочет ли он перепродать ее кому-то другому, ведь Идрис была невесть как хороша собой с ее длинными густыми черными волосами, огромными глазами платинового цвета, широкими бровями, пухлыми губками, которые совершенно не нуждались в нанесении помады, поскольку имели насыщенно-красный цвет, а уж о фигуре с пышной грудью, тонкой талией, длинными ногами и невероятно величественной осанкой я вообще предпочла бы молчать. Женщины-вервольфы всегда славились своей необыкновенной красотой и мне всегда казалось, что мы на их фоне совершенно не могли похвастаться ни красотой, ни величием. Мельком бросив взгляд в большое зеркало, висящее на стене, я едва смогла скрыть усмешку. Да, отличительная черта большинства ведьм нашего ковена – длинные волосы темно-медного оттенка ничем не проигрывали волосам Идрис, но вот моя худенькая фигурка невысокого роста, маленькая грудь, бледная кожа, которую совершенно не трогал загар, и глаза оливкового цвета в обрамлении длинных ресниц – все это блекло подле этой красавицы, которую отец подарил мне в услужение. Словно проследив за моим взглядом и догадавшись, о чем я думаю, Идрис проговорила:
– Мой дед в свое время женился на ведьме…своей пленнице. Женился и прожил счастливую жизнь. Об их любви до сих пор мама моя рассказывает, когда хочет в пример поставить, какой должна быть любовь. Дедушки и бабушки давно нет в живых. Но вот ее портрет висит в главном зале наш его особняка. Она была необычайной красоты женщина. Чем-то похожа на вас. Те же глаза, волосы, тот же словно точеный нос и изгиб бровей. Даже глаза вы так же прищуриваете, как и она на портрете. Я маленькой часто стояла и смотрела на него, как завороженная этой необычайной красотой. Мама говорит, что она спасла от какой-то страшной болезни несколько сотен жителей города, поэтому ее портрет никто не убрал после ее смерти, хотя у нас заведено прятать портреты предков на чердак, давая тем самым дорогу будущему. А вот ее…ее висит до сих пор. Портрет красавицы-ведьмы, взгляд которой вводит в некоего рода транс даже с холста. И у вас то же самое в глазах читается. Я даже не знаю, как назвать то, что вижу в ваших глазах. Вызов, несгибаемая воля, мудрость, – задумчиво проговорила Идрис, глядя мне в глаза.
– Мудрость, красота, – хмыкнула я, – это уж точно не про меня. Я обычая ведьма, не особо блещущая ни тем, ни другим. Да и целитель из меня тоже так, средненький, – тихо добавила я, приложив к губам палец, – но это так, негласно. Если отец узнает, что я больше любила играть на скрипке, чем читать древние книги целителей нашего рода, он меня убьет.
– Вы на скрипке играете? – воскликнула девушка. – Это же так прекрасно! Дома я очень любила слушать, как училась играть моя младшая сестра. Из ее комнаты часами могли доноситься печальные звуки инструмента. Было так странно, она никогда не играла что-то веселое. Словно знала…, – Идрис враз замолчала и опустила глаза.
– А что случилось с твоей сестрой? – осторожно спросила я.
– Она погибла. Тогда, во время нападения. Маленькая девочка-вервольф показалась обузой похитителям и ее просто зарезали…у меня на глазах, – дрожь в стиснутых до боли пальцах Идрис с лихвой выдавала то, что она чувствует, рассказывая мне о том страшном моменте.
– Мне так жаль, – я протянула руку и погладила девушку по плечу.
– Ничего, – в ответ она судорожно втянула носом воздух и тряхнула волосами. – Все забудется.
– Забудется, – горько улыбнулась я. – Есть события, о которых так сказать нельзя. Давай не будем пока об этом. Не хочется загонять себя с утра пораньше в дурное настроение. Я хотела прогуляться к заливу и уж если без твоей компании мне не обойтись, придется тебе сопровождать меня.
– Мне только за радость это будет, – улыбнулась Идрис, которая вспоминать горькие минуты жизни не хотела точно так же, как и я.
– Ты же верхом ездишь? – спросила я, выходя из комнаты и следуя по длинному коридору к лестнице, ведущей на первый этаж.
– Конечно, – усмехнулась Идрис. – Только у нас принято надевать несколько иной костюм для верховой езды. Мы не садимся на лошадь в платье.
– Скажешь моей модистке, и она сошьет нам то, что нужно, – подмигнула я ей. – Будем удивлять ведьмовское общество введением вервольфовской моды.
– Ваш отец точно тогда убьет меня, – повела она бровью в ответ.
– Да брось ты. Скажу мой приказ. Давно пора сменить это чертово платье на что-то более удобное. Даже некоторые придворные дамы уже переняли эту вашу моду на брюки для верховой езды, и никто их за это не порицает.
Спустившись на первый этаж, я отдала кое-какие распоряжения насчет ужина и представила Идрис слугам.
– Мы рады, что в нашем кругу появилась такая обворожительная девушка, – с улыбкой проговорила Татиса, наша экономка, миловидная сорокалетняя женщина в строгом черном платье, высокая прическа из белокурых волос которой выгодно подчеркивала ее гордый облик. – Все не так будет одиноко нашей девочке здесь, – сказав это она ласково приобняла меня за плечи.
– Татиса, а отец уехал? – спросила я у нее.
– Да, Амаль. Сказал будет поздно. Поэтому ужин я прикажу накрыть только для тебя, – ответила она.
– Идрис тоже будет со мной ужинать, поэтому пусть накроют на двоих.
– Как прикажешь, – улыбнулась женщина.
Поблагодарив экономку, мы с Идрис направились на улицу.
– У вас очень красивая территория, – проговорила она, с восхищением рассматривая причудливые деревья и кустарники, растущие по обе стороны от дорожки, ведущей к конюшне.
– Это мамина заслуга. Когда она вышла замуж за отца, на этом месте, как она рассказывала, был настоящий пустырь, мощеный камнем. Красоту уже она здесь наводила. Мне особенно нравятся эти, – кивнула я на красивые кроваво-красные розы, которые несколько отличались от остальных огромных кустов тем, что свешивали свои великолепные бутоны к земле. – Подойди к нему и протяни руку, – подтолкнула я Идрис к кусту.
Едва только девушка протянула свои тоненькие пальцы к бутону, как тот вмиг встрепенулся и оттуда выпорхнуло крошечное создание размером с небольшую бабочку.
