Крыло бабочки

Глава 5

Я еще издали увидела синий джип, поджидающий меня, как мы условились, у пожарной каланчи. Место здесь действительно совершенно безлюдное, вечером я бы не решилась прийти сюда одна на прогулку. Каланча возвышалась в гордом одиночестве посреди пустынного безмолвия, и только легкий ветерок изредка составлял ей немую компанию. Даже слегка поежилась, представляя, как я здесь прогуливаюсь темным дождливым вечером и поблагодарила Бога за то, что этого никогда не случится. Хотя, как говорится, «никогда не говори никогда». Бр-р-р…

– Таня! – Владимир вышел из машины и направился ко мне навстречу. Я помахала ему рукой и ускорила шаг, стараясь не позволять больше нелепым мыслям по поводу пожарной каланчи приходить мне в голову.

– Здравствуйте! – сказал Владимир, приблизившись ко мне. Он был гораздо более приветлив, чем в нашу первую встречу. И я подумала, что это, конечно, неспроста. Что-то им от меня нужно. Хотя понятно, что, сама же вызвалась…

– Здравствуйте, Владимир, – ответила я как можно более оптимистично и слегка вопросительно. При этом я приподняла брови и слегка округлила свои и без того круглые глаза. "Интересно, что он обо мне думает? – вдруг промелькнула в мозгу шальная мысль. – Наверное, принимает за идиотку. Если это так, то я его прекрасно понимаю".

Владимир уловил мой легкий вопросительный намек, который, впрочем, не понять было сложно, подошел ко мне почти вплотную, развернулся, взял меня под руку и легко, но настойчиво повел по направлению к джипу.

– Я хочу показать вам кое-что, – тихо сказал он. – Я переговорил с начальством, и мне разрешили привлечь вас к участию в расследовании. Дело очень запутанное, много непонятных моментов, поэтому участие светского элемента, то есть вас, может внести ясность. Видите – ли, я, то есть мы, располагаем информацией, которая пришла извне, объективными фактами, но вот информации личного, субъективного характера у нас почти нет. А дело это очень и очень тонкое, деликатное, тут главное – не наломать дров, здесь осторожность нужна, чтобы никого не спугнуть, но клубок распутать.

Я некоторое время честно пыталась понять, что он хочет мне сказать. Но не смогла, слишком туманно, слишком отвлеченно и как-то совершенно абстрактно. Нет, со мной нельзя так разговаривать, дело серьезное, и я многим рискую. Если им действительно нужна моя помощь, то пусть расскажут мне все, что им известно. Иначе я не участвую в их авантюрах, я же человек, а не робот, в конце концов!

– Владимир, – я решила быть предельно вежливой и корректной, – а вы представляете себе все риски, на которые я иду? – Он хотел что-то ответить, но я не дала, надо было сказать ему все, что я хотела. – Я иду на очень большие риски, может быть, даже смертельные!

Он опять хотел что-то сказать, но мне надо было договорить:

– Вы сами сказали, что дело сложное и запутанное, требует огромной осторожности и внимания, это так?

Он согласно кивнул.

– И я, наверное, ваша единственная надежда раскрыть это дело.

Он опять встрепенулся, собираясь ответить, возразить, как мне показалось, и я слегка «пригладила» свои слова:

– Ну, если не единственная, то все равно надежда, что вы сможете, наконец-то, докопаться до истины.

Владимир согласно закивал головой.

– Так вот, Владимир, в таком случае, мне кажется по меньшей мере странным, что вы, посылая "светский элемент", то есть меня, штатского человека, не имеющего никакого отношения к вашему ведомству и исключительно по доброй воле вызвавшегося помочь вам раскрыть преступление, которое вы раскрыть не можете, как вы только что сами признались… – я сделала паузу и посмотрела на него в упор.

Он удрученно покивал головой, то ли в знак согласия, то ли от расстройства, что они никак не могут найти преступника. Я решила, что согласие меня устраивает больше и продолжила:

– Мне очень странно, что вы, Владимир, посылая меня на это серьезное дело, продолжаете говорить со мной какими-то странными намеками и туманно – философскими умозаключениями. Я не понимаю ничего из того, что вы мне только что сказали, и я отказываюсь от любого сотрудничества с вами, если вы сейчас же не расскажете мне обо всем, что вам известно об этом деле. Вы должны рассказать мне все, вплоть до мельчайших подробностей, потому что только так я смогу в критический момент выбрать манеру поведения, которая бы соответствовала конкретной остановке, подобрать нужные слова и темы для разговора…

Я перевела дыхание, и мои широко раскрытые от неожиданности собственной смелости глаза встретились с внимательно смотрящими на меня в упор серыми щелками глаз следователя, щелки эти в этот раз были шире, чем обычно. Какое-то время мы оба молчали. Я тихонько переводила дух, постепенно возвращаясь в свое обычное состояние философского созерцания действительности, а Владимир, как мне показалось, что-то напряженно обдумывал. Наконец он изрек:

– Хорошо. – И видя, что я уже набираю в легкие воздух, чтобы забросать его очередной партией вопросов, торопливо добавил. – Пожалуйста, идемте со мной в машину, я не хочу, чтобы кто-то увидел нас вместе. Идемте со мной, я обещаю, что отвечу на все ваши вопросы. Слово офицера.

Офицера? Ничего себе, а ходит в штатском для прикрытия. Ну конечно, в милиции у всех есть звание воинское, без звания милиционеров не бывает.

Я решила его послушаться и смирно позволила довести себя до машины. В ней, кроме шофера, сидел какой-то пожилой полный мужчина, тоже в штатском. Но меня не проведешь, наверняка тоже со званием, да и выправка у него была военная, это сразу бросалось в глаза.

– Вот, познакомьтесь, Таня, – сказал Владимир, – это Антон Иванович, мой начальник. Он специально приехал со мной, потому что хотел с тобой познакомиться. Антон Иванович, это Таня, та самая.

Я вопросительно посмотрела на него, молча требуя объяснений по поводу «той самой», но он сделал вид, что не заметил моего вопроса и с улыбкой скосил глаза в сторону Антона Ивановича, как бы давая понять, чтобы все вопросы я задавала ему. Ну и фрукт! Долго же его тренировали, наверное…

Антон Иванович, прищурившись, почти также, как Владимир, внимательно смотрел на меня. «Это у них, видимо, профессиональное», – поняла я неожиданно.

– Скажите, Таня, – наконец он решил ко мне обратиться, – а почему вы вдруг вызвались нам помочь? Может, у вас есть какая-то личная заинтересованность в этом деле?

Ну вот, приехали! Я по-настоящему искренне стала жалеть, что ввязалась во всю эту историю. Что же теперь делать? А если просто вскочить и убежать? Я посмотрела в сторону выхода и увидела справа от себя Владимира, изо всех сил пытающегося приветливо улыбаться, но вместо этого обнажающего свои сероватые зубы и часть розовых десен, а слева от меня сидел милиционер, по-видимому, охраняющий Антона Ивановича. Ну и всех остальных заодно. Мне это все совершенно не понравилось, и я поняла, что придется отвечать на вопросы Антона Ивановича.

– Нет, Антон Иванович, – сказала я как можно тверже, смотря ему прямо в глаза, – личной заинтересованности у меня в этом деле нет. Я понимаю, что мое желание принять участие в расследовании выглядит немного странным или даже очень странным, – добавила я, увидев его взгляд и выражение лица.

– Вот-вот, очень странное желание для такой молодой девушки, как вы, – поддакнул Антон Иванович. – В вашем возрасте девушки совсем другими вещами занимаются…

– Не волнуйтесь, Антон Иванович, этими «другими вещами» я тоже занимаюсь, так же, как все девушки моего возраста, – успокоила я его. – Но мне хотелось бы принять участие в этом расследовании, почему – не знаю, я очень часто задаю сама себе этот вопрос и не знаю, как на него ответить. Не знаю, Антон Иванович, и, поверьте, я говорю с вами искренне, ничего не скрывая, я не знаю, что мне вам ответить.

– Ну, мне-то вы очень убедительно объяснили позавчера, почему у вас вдруг возникло такое желание, – сказал Владимир.

– Владимир, вы сами сказали, что это было позавчера. За два дня может измениться очень многое, особенно если речь идет… – тут я сделала паузу и кокетливо улыбнулась Антону Ивановичу, – о молодой девушке вроде меня.

К счастью, Антон Иванович иронии не заметил. Он в этот момент что-то очень сосредоточенно обдумывал. Потом он знаком дал понять Владимиру, что хотел бы с ним переговорить. Владимир с готовностью выскочил из машины.

Говорили они недолго, минут пять – десять максимум, мне не удалось подслушать их разговор, мешал милиционер слева, а они как раз находились сзади и немного левее машины. Потом они вернулись. Антон Иванович протянул мне руку со словами: – Очень приятно было с вами познакомиться, Таня. Видно, что вы умная и серьезная девушка.

Поразительно, он уже составил мой психологический портрет. Вот что значит опыт. Но вообще такая характеристика мне понравилась и очень хотелось думать, что это на самом деле так.

– До свидания, Таня, – попрощался со мной Антон Иванович, забираясь во второй джип, неизвестно каким образом оказавшийся рядом. «Вот это организация! – оценила я их оперативность. Если они всегда так работают, то можно и продолжить всю эту историю. Хотя, конечно, я не Антон Иванович…»

– Таня, – голос Владимира вывел меня из моих размышлений, – Антон Иванович одобрил наш план. Ты ему понравилась.

«Ого! Мы уже перешли на «ты»? Интересно, а мне как с ним разговаривать, что-то вроде «Вова, брат ты мой родной»? Это мысль меня развеселила, и я пришла в благодушно – шаловливое состояние, в которое я погружаюсь довольно редко, и уж сейчас оно было совершенно точно некстати.

– Я готов ответить на все твои вопросы. Но, прежде чем ты начнешь их задавать, мне хотелось бы рассказать тебе вкратце о том, что известно мне лично как следователю по этому делу.

Моя шаловливость мгновенно куда-то улетучилась, прямо как ветром сдуло, и я навострила уши, стараясь не пропустить ни слова из его рассказа.

– Мы с тобой познакомились, Таня, во время осмотра места, где было совершено убийство. Хотя сейчас я уже начинаю сомневаться, что убийство было совершено именно в том месте. Вполне возможно, что туда принесли уже тело, а убийство было совершено где-то совсем в другом месте.

Я хотела спросить у него, почему он так решил, но потом подумала, что лучше не буду его прерывать и спрошу потом, уже после, тем более, что обещала.

Поэтому я молча смотрела на него, слегка приподняв в вопросе брови. Но он не стал объяснять ход своих мыслей по поводу места убийства и продолжал:

– Не знаю, слышала ли ты, Таня, что здесь недавно покончил жизнь самоубийством бывший глава правления, некий Кирилл Кириллович.

Я ничего не отвечала, не зная, что ответить, но он, кажется, и не ждал, что я буду ему отвечать.

– Так вот, этот Кирилл Кириллыч был совсем непростым человеком. Я не знаю, сам ли он свел счеты с жизнью или кто-то сделал это за него…

Я опять подняла брови в немом вопросе и опять не получила никакого ответа, даже немого.

– Мне-то думается, конечно, что это кто-то другой сделал, а сделать это мог кто угодно, у старика было много врагов, да и наследники могли руку приложить, у него же еще дочь есть незаконнорожденная, которую он, уже будучи в браке, под старость лет народил.

Я молчала, сопоставляя про себя факты и пытаясь уловить внутренний ритм событий.

– Через некоторое время умирает его сестра, бабушка пожилая, но крепкая, никогда ничего серьезным не болевшая. И вот, недели две спустя, мы находим тело незнакомого человека в лесу, там, куда вы ходили по грибы.

Я вспомнила то жаркое утро и нашу с Ленкой прогулку, мурашки пробежали у меня по всему телу и, по-моему, волосы слегка приподнялись на затылке.

Владимир замолчал, с ожиданием смотря на меня, он ждал вопросов, а их не было. Мне не о чем было его спрашивать, то, что он мне рассказал, я и сама знала, это были общеизвестные события, о которых знали все. Что – то непонятное происходит: или он что-то скрывает, или же ему действительно известно совсем мало. Хотя, с другой стороны, у них же есть материалы следствия по каждому делу, они же вели хоть какое-то следствие.

Видимо, у меня был совершенно растерянный вид, потому что Владимир вдруг улыбнулся и сказал:

– Таня, это я рассказал тебе о фактах, которыми мы располагаем. Что касается следствия, которое ведется, я не могу тебе рассказать о нем подробно, это займет очень много времени. Если хочешь, ты можешь ознакомиться с ним, вот папка, – он показал папку шириной в три моих пальца. – Но мне показалось, что будет разумнее, если мы поговорим о том, что нас, то есть меня и тебя в данный момент, интересует конкретно.

Меня лично конкретно интересовали все подробности, связанные с расследованием. Поэтому было бы интересно взглянуть на эту папку, конечно. Хотя, с другой стороны, мне будет сложно в ней разобраться, да и не очень хочется смотреть на все эти фотографии с места убийства, отпечатки пальцев и так далее.

– Скажите, Владимир, а почему вы решили, что убийство было совершено где-то в другом месте?

– Это пока только мои предположения, потому что мы не нашли никаких следов борьбы, никакого орудия преступления, ничего, что указывало бы, что оно было совершено именно там.

– А какое орудие вы ищете?

– Травматический пистолет девятого калибра.

– То есть… его застрелили?

– Судя по результатам медицинской экспертизы, да, убийство было совершено именно таким образом.

– Владимир, а кто этот человек? Вы установили его личность?

– Да, конечно, по отпечаткам пальцев и другим характерным признакам нам удалось узнать, кто это.

– И кто же?

– Бывший офицер военно-воздушных сил. Сейчас в отставке.

– То есть он уже пожилой?

– Да нет, ему было около пятидесяти. Ушел в отставку по состоянию здоровья в связи с ранением, полученным в ходе боевого сражения в Афганистане в середине восьмидесятых годов прошлого века.

Я пыталась мысленно собрать все факты в единое целое, но пока не очень получалось, цепочке не доставало многих звеньев.

– Кстати, – заметил как бы между прочим Владимир, – Кирилл Кириллыч тоже воевал в Афганистане.

– Вы думаете, что они могли быть знакомы?

– Вполне возможно, даже, скорее всего, так оно и было. Во всяком случае, то время, что Кирилл Кириллыч пробыл в Афганистане, они служили в одной части. Я послал запрос, так что этот факт документально удостоверен.

– Очень интересно… Хорошо бы, конечно, найти кого-то, кто тоже воевал там с ними, можно было бы многое прояснить.

– Одного я уже нашел. У него тоже здесь дача, неподалеку от участка Кирилла Кириллыча. Кстати, сейчас именно он стал председателем правления.

– Да… без пол-литра здесь не разберешься, – пробормотала я, тщетно пытаясь собрать воедино убегающие от меня кончики нитей, которые должны были по идее легко и непринужденно смотаться в ровный пушистый клубок, то есть по моей идее, конечно.

– А как зовут нового председателя? – спросила я почти машинально, погруженная в процесс вылавливания разноцветных кончиков.

– Петр Семенович Кондратьев. Он сегодня, между прочим, устраивает бал. Будет отмечать помолвку своей племянницы, а заодно и свое избрание на пост председателя, как я понимаю.

Бал! Я моментально очнулась. Мы же с Лешей идем сегодня на какой-то бал, уж не туда – ли? Ну конечно, он же сказал, что потом можно будет зайти к Сергею, который живет там рядом. Ну и ну! Ну и дела! Вот так совпадение… Нарочно будешь стараться, так не получится же все равно. Прямо как по заказу.

– Мне кажется, – сказала я вслух, – что я буду сегодня на этом балу. Вот только одеть мне нечего, я не захватила с собой вечернего платья, мне даже в голову не пришло, что здесь такая активная светская жизнь.

Владимир посмотрел на меня, прищурившись, и вдруг изрек почти философски:

– Да и не светская жизнь тоже очень активная, наверное, они как две стороны одной медали: светскость и преступность.

Я не ожидала от него парадоксальных суждений и оторопело замолчала, пытаясь осмыслить то, что он сказал, а также сам факт присутствия в органах МВД таких философски настроенных офицеров.

– Таня! – голос Владимира вывел меня из состояния задумчивости.

– Что? – вопросительно посмотрела я на него.

– А как получилось вдруг, что ты, которая, по твоему собственному утверждению, никого здесь не знает и ни с кем не знакома, вдруг оказалась приглашена на бал, да не к кому-нибудь, а к самому председателю и, по слухам, одному из самых богатых жителей поселка?

Пришлось рассказать ему про Лешу, не вдаваясь в подробности, конечно, так, в кратких чертах, я описала ему наше знакомство.

– Алексей, говоришь? – задумался Владимир. – А как его фамилия?

Я попыталась вспомнить, но не смогла, потому что я ее не знала. Ленка даже и не подумала, что кому-то из нас могут быть интересны наши фамилии, она нас друг другу представила, просто назвав по именам. Я честно сказала об этом Владимиру.

– Ничего – ничего, – ответил он, – выясню его фамилию, от меня не убежишь, – и он выразительно посмотрел мне в глаза, слегка приоткрыв глазки – щелочки.

– А вы не знаете, Владимир, – сказала я, немного помолчав, – кто будет на этом балу?

– Конкретно фамилии назвать я тебе не смогу, по крайней мере, всех. А вот некоторых, кто туда приглашен, я знаю.

– И кто же это?

– Там будет Алла, та самая молодая женщина, у которой ребенок от Кирилла Кириллыча.

– Ух, ты!

– Да, я тоже удивился, когда узнал.

– А что, у них не очень хорошие отношения?

– Да нет, он же даже пригласил ее на бал. Я думаю, что у них скорее очень даже хорошие отношения, чем не очень хорошие и тем более плохие.

– Скажите, Владимир, а что вы знаете об этой Алле? Кроме того, что она молода и красива, это, я думаю, само собой разумеется…

– Я бы не сказал, Таня, что она очень красива и молода. Намного моложе Кирилла Кириллыча, но она не двадцатилетняя девушка. Это зрелая женщина, которой хорошо за тридцать, не красавица, но очень миловидна и очень, по-моему, даже слишком, энергична. Если увидишь, как она ходит, ты поймешь, о чем я говорю. У этой женщины походка делового энергичного мужчины. Плечи она всегда держит прямо, живот подтянут, ноги ровно и отчетливо отбивают ритм походки.

«Ого, – отметила я про себя, – все-таки он философ, это надо же такое сказать, «ритм походки»… Здорово и емко, и все понятно, главное».

– То есть вы с ней общались или просто где-то видели?

– Это не важно. Главное, что эта женщина, как мне кажется, много чего знает. Было бы здорово, Таня, если бы ты смогла каким-то образом выудить из нее хотя бы часть этих знаний.

– А у нее есть алиби?

– Какое алиби?

– Где она была в тот момент, я не знаю, вечером это произошло или утром, когда Кирилл Кириллыч погиб. Потому что в действительности же произошло именно это, он погиб при неизвестных обстоятельствах, не так ли, Владимир?

Глазки – щелочки опять слегка приоткрылись, и меня обдало очередной порцией стального сияния.

– В общем, можно сказать и так, – согласился он со мной.

– Кстати, Таня, спохватился он вдруг и полез в карман с явной целью что-то оттуда извлечь.

Я с ужасом ожидала, что он мне сейчас вручит какой-нибудь маузер определенного калибра, но, на мое счастье, эти ожидания не оправдались. Владимир вытащил из кармана небольшое устройство, похожее на радиоприемник, но абсолютно микроскопических размеров.

– Вот, возьми себе, пожалуйста, – он протянул мне это устройство и, увидев, с каким изумлением я его разглядываю, засмеялся и сказал:

– Не бойся, не кусается.

– А что это? – спросила я, никак не решаясь взять его.

– Да, уж точно, не бомба, и ничего взрывоопасного не содержащее.

Я осторожно дотронулась до этого странного кубика и взяла его в руку.

– Ну что, кусается? – пошутил Владимир.

«Надо же, он и шутить умеет. Кто бы мог подумать?» – отметила я про себя еще одну интересную для служащего милиции сторону характера Владимира.

– Таня, это рация, – голос Владимира стал серьезным. – Если тебе понадобится срочно связаться со мной, нажимаешь вот сюда, – он показал мне совсем микроскопическую кнопочку зеленого цвета. – Я буду выходить на связь с тобой ежедневно по вечерам, ровно в одиннадцать часов вечера, каждый день Ты поняла?

Я кивнула головой.

– Ты же, Таня, связываешься со мной только в крайних, совершенно крайних случаях, если надо срочно что-то сообщить, что-то, что не может ждать до момента нашей связи или же если тебе срочно будет нужна помощь. Ты поняла, Таня?

Я опять согласно кивнула головой.

– Люди, с которыми мы имеем дело, как видно, очень жестоки и способны на все. Ты понимаешь меня?

Мурашки забегали по коже от его слов, но я не смогла сказать ни слова и снова лишь послушно кивнула.

– Будь осторожна со всеми и в первую очередь с этим… как его там… Алексеем?

Я удивленно посмотрела на него, но он ответил, не дожидаясь моего вопроса:

– А как ты думаешь, почему его все любят и везде приглашают?

– Ну, он просто хороший человек, – неуверенно протянула я, сама уже не зная, кому и чему мне теперь можно верить.

– Таня, я скажу тебе еще один раз и больше повторяться не буду. Мы имеем дело с крайне опасным и жестоким преступником, лишняя осторожность никогда не помещает, не так ли? А здесь она нужна особенно, это вопрос жизни и смерти.

Я, вытаращив глаза, смотрела на него. А ведь он прав! Мы же не в игрушки играем, все происходит наяву, по-настоящему, и любой промах может стоить мне головы. Мне показалось, что волосы у меня на голове медленно, но неумолимо стали подниматься кверху.

Владимир помолчал некоторое время, видимо, необходимое для того, чтобы его внушение оказало на меня соответствующее воздействие, и затем, уже обычным своим голосом, добавил:

– А платье и все, что к нему полагается, бижутерию, туфли и все такое, мы тебе подберем, не волнуйся, будешь выглядеть, как настоящая королева бала.

Изумлению моему не было предела. Где он раздобудет мне вечерний наряд, я совершенно не могла себе представить.