Призрачное равновесие

– Как с ним обращаться? – многократно осмотрев и ощупав волшебную рогульку, но так и не придя к однозначному выводу относительно базовых принципов ее функционирования, я уже хотела для пущей уверенности подключить оставшееся незадействованным обоняние и незаметно обнюхать загадочный артефакт, однако, на практике все оказалось проще пареной репы.

– Элементарно просто, – предсказуемо сообщил Леу, – держи нерс за рукоятку, «рожками» вперед. Отлично, Айвори, у тебя все получилось – он работает! Великолепно!

Все-таки странные были в Эмайне представления о прекрасном! Лично я не видела равным счетом ничего хорошего в том, что, не успели мои пальцы сомкнуться вокруг нижней части нерса, как неведомая сила тут же от души толкнула меня в спину, притом невероятной мощи откровенно подлого удара совсем чуть-чуть не хватило для того, чтобы я с размаху впечаталась в лобовое стекло. Спасли меня благоразумно пристегнутые ремни безопасности, но меня не покидало устойчивое чувство, что если я немедленно не выпущу нерс их рук, удержаться в автомобильном кресле с помощью традиционного способа фиксации мне навряд ли удастся. Первоначальный эффект резкого торможения, вследствие которого мой неподготовленный организм едва не вывернулся наизнанку, сменился безудержной силой притяжения, яростно увлекающей меня за собой. Обезумевший нерс недвусмысленно грозил вырвать меня из машины и потащить в холодную адмирскую ночь, и в какое-то мгновение мне вдруг показалось, что еще немного и мое неуправляемое тело пробьет стекло и по инерции вылетит на трассу. Я уже почти решилась прекратить это форменное издевательство и с ненавистью швырнуть сей, с позволения сказать, «биолокатор» куда-нибудь подальше, но мимолетно скользнувший по мне взгляд Леу мигом пресек малодушные поползновения. Нерс судорожно дернулся у меня в ладони, и я поняла, какие чувства испытывают будущие космонавты в процессе тренировок на центрифуге: всё та же неистовая сила явно вознамерилась развернуть меня на сто восемьдесят градусов, но на полпути вдруг передумала и в мастерcком броске, сделавшем бы честь даже чемпиону по греко-римской борьбе, основательно приложила меня о правую дверцу.

–Чудесно! – с нескрываемым восхищением констатировал Леу, – значит, здесь нужно повернуть направо. У вас с нерсом потрясающее взаимопонимание, Айвори, я бы сказал, это любовь с первого взгляда! Жаль, что жители Олвэта не воспринимают всерьез локационные свойства нерса, а людей, умеющих с ним взаимодействовать, пренебрежительно именуют «лозоходцами», что для общей массы населения, в сущности, абсолютно тождественно обычному шарлатанству. Менталитет олвэтцев меня порой убивает – им проще сказать, что инструмент не работает и, презрительно фыркнув, отказаться от его использования, причем сделать это в ущерб собственной выгоде, вместо того, чтобы попытаться разобраться в проблеме. Откалибровать нерс при желании сможет даже ребенок, однако в современном Олвэте подобные навыки сохранили лишь считанные единицы… Мохрех, осторожно, Айвори, не забывай, что это ты управляешь нерсом, а не он управляет тобой!

Вообразите, себе, милейший сэр Лугус, а я сразу как-то и не додумалась до столь очевидного факта. Если бы не ваша светлая голова, я бы так и продолжала наивно верить, что ситуация из серии «хвост виляет собакой» (причем, виляет до такой степени интенсивно, что невольно хочется пронзительно заскулить от безысходности) есть по сути своей вполне нормальное положение вещей, а неотступно преследующая меня перспектива с ветерком прокатиться мордой по асфальту, предварительно украсив вышеупомянутую физиономию художественными порезами от осколков выбитого стекла, – это не больше, чем лирика и субъективизм. Признаться честно, лично сталкиваться с представителями лозоходцев мне отродясь не доводилось, но я испытывала смутные сомнения в том, что поиск грунтовых вод вовсе не сопровождался аналогичными «спецэффектами», по крайней мере, если судить по неоднократно встречавшимся мне на страницах исторической литературы рисункам, биолокация слабо походила на переживаемый мною сейчас экстрим: как правило, бородатый индивид, чинно обходил территорию с печально известной рогулькой в руке, а за ним также неторопливо шествовала толпа не то скептиков, не то сторонников, не то праздно любопытствующих зевак. Так как реальные основания для сомнений в достоверности данных хроник у меня напрочь отсутствовали, я могла с полной ответственностью утверждать, что классическое лозоходство было занятием пусть и не всегда продуктивным, но уж точно спокойным и безопасным.

В общем, на третьем за десятиминутный промежуток крутом повороте, ознаменовавшемся для меня заметным прибавлением в полку болезненных гематом и очередным приступом страха перед угрозой расшибить себе многострадальный лоб, я окончательно перестала сдерживать эмоции и громогласно помянула недобрыми словами и неуловимого капитана ван дер Страатена, и безымянного эмайнийского мастера, вырезавшего это орудие пыток – думаю, вам априори должно быть понятно, что в крепких выражениях я не стеснялась, но если душу я этим хоть ненадолго да облегчила, то всецело подчиненное воле нерса тело по прежнему продолжало жестоко страдать.

–Чудесно! – восторженно цокнул языком Леу, когда своенравная рогулька беззастенчиво швырнула меня практически ему на колени, – здесь налево! Потерпи, Айвори, мы уже близко. К нерсу нужно привыкнуть, подстроиться под частоту его ритма, как говорят в Олвэте, синхронизироваться. Ничего, в следующие разы тебе уже будет намного легче…

Я уже было собиралась поделиться с консулом своим непопулярным мнением по поводу категорического нежелания снова прикасаться к зловредному артефакту в обозримом будущем, но тут словно почуявшая мой упаднический настрой рогулька опять взбрыкнула и настойчиво потянула меня вперед. Леу удовлетворенно хмыкнул и послушно направил машину во двор, без зазрения совести игнорируя мои красноречивые стоны. Ой, не надо ставить мне в укор, что я, мол, изображаю из себя кисейную барышню – а если бы нечеловеческая сила вдруг вознамерилась протестировать на прочность лобовое стекло при участии вашей драгоценной черепной коробки, но буквально за долю секунды до прямого столкновения испытуемых объектов внезапно отказалась от антигуманного эксперимента и не иначе как в порыве разочарования грубо резко откинула вас обратно? Ах, ну да, сама виновата, я же просто не умею обращаться с нерсом!

–Кажется, мы на месте, – мрачно сообщил консул, и зловещие интонации в его голосе разом свели на нет обуявшую меня бешеную радость в связи с наступлением долгожданной возможности, наконец, избавиться от доконавшего меня биолокатора. Я с трудом разжала одеревеневшие пальцы, с неприкрытым отвращением взглянула на подозрительно безжизненный нерс и еле-еле преодолела стремление немедленно выбросить эту пакость в окно. Многочисленные ушибы мягких тканей ощутимо напоминали о себе, и каждое движение причиняло мне значительный дискомфорт. Я инстинктивно проверила, не слетели ли с меня очки, запоздало осознала, что в окулярах я больше не нуждаюсь, а в густых потемках вижу ничуть не хуже, чем днем. Ночное зрение оказалось настолько неожиданным и приятным бонусом, что ко мне начал понемногу возвращаться оптимизм. Я прислушалась к своему ноющему телу и поняла, что в последний раз я чувствовала нечто подобное, когда по неопытности не рассчитала нагрузку в тренажерном зале, куда однажды по молодости лет записалась с двоякой целью не только улучшить физические показатели, но и завести знакомство с кем-нибудь из местных атлетов. К сожалению, успехом мой план тогда не увенчался и от обиды я забросила тренировки. Как сейчас выяснялось, зря. Может, в противном случая я не мотылялась бы по салону, как мешок с картошкой, а сумела бы вовремя сгруппироваться и отделаться легким испугом вместо малоэстетичных синяков.

–Сэр, это же Моноптер! – более или менее разобравшись со своими внутренними ощущениями, я осторожно выглянула наружу, и к своему вящему удивлению, обнаружила, что рогулька привела нас к подъезду одной из самых знаменитых достопримечательностей Северной столицы.

–И я о том же, – нервно сглотнул Леу с таким взволнованным видом, будто необходимость проведения операции по поимке мятежного призрака именно в Моноптере существенно осложняла и без того непростую задачу, – пожалуй, теперь я соглашусь с верховным магистром – у ван дер Страатена есть сообщник, благодаря которому ему и удалось сойти на берег раньше срока. Мое подозрение косвенно подтверждается тем, что след оборвался здесь. Я уверен, ты в курсе, что это за место, Айвори, не так ли?

–Коренные адмирцы много чего рассказывают о Моноптере, но я не привыкла принимать городские легенды за чистую монету, – неопределённо повела плечами я, – когда я только приехала сюда из столицы, у меня сложилось впечатление, что в Адмире с каждым домом связано свое предание… Но, Моноптер, конечно, вне конкуренции!

– Ты верно рассуждаешь, Айвори, – искренне похвалил меня консул, – к любой информации нужно относиться критически. Но добавлю к этому кое-что еще – действительно беспочвенных легенд, на самом деле, очень мало. Даже самые причудливые фантазии обычно имеют в основе реальные события, интерпретированные с учетом личной осведомленности очевидцев. Люди не могут рационально объяснить происходящее, начинаются различные домыслы, и картина искажается до неузнаваемости. Но тасмант-класк должен видеть глубже простого обывателя. Иногда нам приходится перелопачивать целые пласты бесполезных сведений, чтобы добраться до жалких крупиц истинного знания. Тебе наверняка известно, какая репутация у Моноптера?

Насколько я знала, репутация этому старинному зданию была присуща весьма нехорошая, и я бы даже сказала, паршивая, но до сего момента я никогда толком не задумывалась над причинами ее формирования. Сегодня же, поздним осенним вечером, я словно впервые прочувствовала на себе жутковатый мистицизм, плотно окутывающий трехэтажный дом осязаемо тревожной атмосферой. Если прежде я относилась к тайнам Моноптера достаточно равнодушно, то сейчас мне казалось странным всё и сразу, начиная с закрепившегося за зданием названия. О том, что такое «моноптер», я имела представление лишь понаслышке – вроде бы этим словом обозначался архитектурный термин, употребляющийся применительно к подобному типу сооружений. Также как, заимствованное из древнегреческого языка понятие с непривычки резало слух, нестандартная постройка неизменно бросалась в глаза: скорее всего я бы и под страхом смертной казни не согласилась переехать в расположенный в темном дворе-колодце дом, давно ставший местом массового паломничества адмирских оккультистов, но тем не менее люди в Моноптере все-таки жили. Здесь рождались и умирали, женились и разводились, богатели и разорялись рядовые адмирцы, потомки расселенных обитателей коммуналок, и по всей вероятности они стали своего рода неотъемлемой частью Моноптера с выработавшимся иммунитетом к тягостной ауре этого дома.

Примечания