Ночь над водой

Ее отец основал в Броктоне, штат Массачусетс, недалеко от Бостона, обувную фабрику в тот год, когда родилась Нэнси, в 1899-м. Он заказывал в Лондоне высококлассную обувь и делал с нее дешевые копии, а потом превращал свой плагиат в заманчивую рекламу: рядом с лондонскими туфлями за двадцать девять долларов изображались местные аналоги за десять долларов, а подпись вопрошала: «Находите разницу?» Он трудился изо всех сил, и дела шли хорошо, а во время Великой войны, то есть Первой мировой, получал военные заказы, составившие львиную долю его продукции.

В двадцатые годы он владел уже целой сетью магазинов, торговавших его обувью, в основном в Новой Англии. Когда нагрянула Депрессия, он сократил число моделей с тысячи до пятидесяти и установил стандартную цену шесть долларов шестьдесят центов за пару независимо от модели. Этот смелый шаг окупился: когда все кругом разорялись, его доходы росли.

Он любил говорить, что делать плохие ботинки не дешевле, чем хорошие, поэтому нет никаких причин, чтобы рабочий люд ходил в плохой обуви. В то время, когда рабочие покупали ботинки на картонной подошве, которые изнашивались за несколько дней, обувь фирмы «Блэк бутс» отличалась дешевизной и долговечностью. Отец этим гордился, и Нэнси была с ним согласна. С ее точки зрения, хорошая обувь, производством которой занималась семья, заслуженно обеспечивала большой дом на Бэк-бей, где Нэнси жила, «паккард» с шофером, приемы, которые она устраивала, изысканную одежду и нескольких слуг. Она была не из тех богатеньких детей, что принимают все как должное.

Хотела бы Нэнси сказать то же самое и о своем брате…

Питеру было тридцать восемь. Когда отец умер пять лет назад, он оставил Нэнси и Питеру равные доли акций компании, по сорок процентов каждому. Сестра отца, тетушка Тилли, получила десять процентов, а остальные десять получил его старый адвокат Дэнни Райли, человек сомнительной репутации.

Нэнси считала, что возьмет дело в свои руки после смерти отца. Тот всегда ставил ее выше Питера. Чтобы женщина управляла компанией – такое было необычно, но случалось, особенно в легкой промышленности.

Однако у отца был способный заместитель Нэт Риджуэй, который теперь ясно дал понять, что считает себя лучшим кандидатом на должность председателя «Блэк бутс».

Но на это место претендовал также и Питер, а ведь он был сыном основателя фирмы. Нэнси всегда испытывала чувство вины из-за того, что являлась отцовской любимицей. Питер счел бы себя униженным и горько разочарованным, если бы ему не досталась отцовская «мантия». Нэнси была не в силах нанести ему такой смертельный удар. Поэтому она согласилась, чтобы фирму возглавил Питер. Им, брату и сестре, принадлежало восемьдесят процентов акций, и они всегда, в случае согласия между собой, могли настоять на своем.

Тогда Нэт Риджуэй подал в отставку и поступил на работу в «Дженерал текстайл» в Нью-Йорке. Это была большая потеря для «Блэк бутс», но не только: незадолго до смерти отца Нэнси и Нэт начали встречаться.

Она ни с кем не имела дела после смерти мужа, Шона. Ей просто не хотелось. Но Нэт точно выбрал подходящий момент, когда через пять лет она поняла, что вся ее жизнь – это сплошная работа, никаких радостей, и почувствовала, что готова кем-нибудь увлечься. Они несколько раз обедали, ходили в театры, она довольно тепло целовала его, желая доброй ночи, но дальше этого дело не заходило. Однако когда разразился кризис, Нэт уволился и их роман кончился, Нэнси почувствовала себя обманутой.

С тех пор Нэт добился впечатляющих успехов в «Дженерал текстайл», став президентом компании, и женился на красивой блондинке десятью годами моложе Нэнси.

И наоборот, Питер хозяйничал плохо. По правде говоря, он не годился на роль председателя. Все пять лет его командования бизнес неуклонно шел вниз. Магазины не приносили прибыли, едва сводя баланс. Питер открыл роскошный магазин на Пятой авеню в Нью-Йорке, торговавший дорогой женской обувью, и это занимало все его время и внимание, но предприятие не только не приносило прибыли, но и требовало все новых и новых вложений.

Только фабрика, которой управляла Нэнси, давала доход. В середине тридцатых годов, когда Америка начинала вылезать из кризиса, Нэнси приступила к производству очень дешевых женских сандалет с открытым носком, и они приобрели большую популярность. Она была убеждена, что в женской обуви будущее принадлежит легким, ярким туфлям, причем настолько дешевым, что их не жалко быстро выбросить.

Если бы позволяли производственные мощности, она могла бы выпускать вдвое больше. Но всю ее прибыль поглощали потери Питера, и для развития ничего не оставалось.

Нэнси знала, что нужно сделать для спасения семейного бизнеса.

Сеть магазинов надо продать, возможно – их управляющим, чтобы накопить средства. Вырученные деньги использовать для модернизации фабрики и перевода ее на конвейерный метод, который вводился тогда на более современных обувных производствах. Питеру придется передать ей бразды правления и ограничиться управлением нью-йоркским магазином в условиях строгого контроля над расходами. Она была готова сохранить за ним титул председателя и связанный с ним престиж, а сама будет субсидировать его магазин из доходов фабрики, хотя и в определенных пределах, но от реальной власти брату придется отказаться.

Она изложила все эти соображения в письменном меморандуме, предназначенном только для глаз Питера. Нэнси сказала ему со всей возможной мягкостью, что дальнейший упадок компании недопустим, и, если он не примет ее план, она через его голову обратится к правлению – это значило, что его снимут, а председателем назначат ее. Она искренне надеялась, что здравый смысл в нем возобладает. Если он спровоцирует кризис, это кончится его унизительным поражением и семейным разрывом, который нелегко будет уладить.

Пока Питер не подавал виду, что чувствует себя оскорбленным. Он держался спокойно, говорил рассудительно и по-прежнему относился к ней дружески. Они решили вместе съездить в Париж. Питер закупал модную обувь для своего магазина, а Нэнси ходила по известным салонам, покупала себе наряды и следила за расходами Питера. Нэнси любила Европу, особенно Париж, собиралась побывать и в Лондоне, но тут вспыхнула война.

Как и все американцы, застигнутые войной в Европе, они решили немедленно вернуться в Штаты, и им с трудом удалось достать билеты. В конце концов Нэнси получила билеты на пароход, отплывающий из Ливерпуля. После долгой поездки поездом из Парижа и паромом они вчера прибыли в Ливерпуль и сегодня должны отплыть на родину.

Она нервничала, видя, как Англия готовится к войне. Вчера вечером в номер зашел посыльный и установил замысловатый, но тонюсенький экран на окно. Все окна по вечерам следовало затемнять, чтобы город нельзя было видеть с воздуха. Оконные рамы крест-накрест заклеивали полосками клейкой ленты – это делалось для того, чтобы осколки стекла не разлетались в разные стороны. У входа в отель, а также у входа в бомбоубежище во дворе лежали мешки с песком.

Она страшно боялась, что Соединенные Штаты втянут в войну и ее сыновей Лайма и Хью призовут в армию. Она помнила слова отца: раз Гитлер пришел к власти, нацисты не допустят победы коммунистов в Германии; этот их разговор о Гитлере оказался единственным. Она была слишком занята, чтобы думать о Европе. Международная политика ее не занимала, баланс сил, подъем фашизма – такие абстракции казались глупостью рядом с жизнью ее сыновей. Поляки, австрийцы, евреи и славяне должны позаботиться о себе сами. А ее задача – позаботиться о сыновьях.

Не в том дело, что они так уж нуждались в ее заботах. Нэнси рано вышла замуж и сразу же родила, поэтому мальчики были уже взрослые. Лайм женился и переехал в Хьюстон, Хью оканчивал Йельский университет. Учился ее мальчик не слишком усердно, она расстроилась, узнав, что Хью покупает себе спортивные автомобили, но он уже вышел из того возраста, когда прислушиваются к материнским советам. Не имея возможности уберечь сыновей от военной службы, она не так уж стремилась домой.

Она знала, что война благоприятно отразится на бизнесе. В Америке начнется экономический бум, и у людей появится больше денег для покупки обуви. Независимо от того, вступят ли Соединенные Штаты в войну, армия начнет увеличиваться в размерах, а это значит, что правительственных заказов будет гораздо больше. По всем расчетам, продажа как минимум удвоится, а через два-три года, быть может, и утроится, – вот и еще один повод для модернизации производства.

Но все это меркло и теряло значение рядом с тем фактом, что мальчиков призовут в армию и пошлют воевать, где их ждут ранения или смерть на поле боя.

Вошел портье забрать чемоданы Нэнси и прервал ход ее мыслей. Она спросила, отправил ли уже свой багаж Питер. Она с трудом понимала тяжелый местный акцент, но все же уловила, что Питер отправил на пароход свои чемоданы вчера вечером.

Она решила заглянуть к нему в номер и постучала. Дверь открыла горничная, с тем же гортанным акцентом сообщившая ей, что брат ее отбыл накануне вечером.

Нэнси изумилась. Они остановились в этом отеле вчера вечером. Нэнси предпочла пообедать у себя в номере, Питер сказал, что поступит точно так же. Если брат передумал, то куда же он девался? Где провел ночь? И где он сейчас?

Она решила спуститься и позвонить по телефону, но, честно говоря, не знала, кому звонить. Ни она, ни Питер в Англии ни с кем не были знакомы. Ливерпуль лежит по другую сторону пролива от Дублина, уж не поехал ли он в Ирландию взглянуть на страну, откуда когда-то эмигрировала в Америку семья Блэков? Такой план у них был, но Питер убедился, что не поспеет в таком случае к отплытию парохода.

Неожиданно для самой себя она попросила телефонистку соединить ее с тетушкой Тилли в Америке.

Звонки из Европы в Америку были сплошной лотереей. Линий не хватало, приходилось долго ждать. Но, если повезет, соединить могли и за несколько минут. Слышно, как правило, было плохо, приходилось едва ли не кричать.

В Бостоне сейчас около семи утра, но тетушка Тилли в это время обычно уже на ногах. Подобно многим старым людям, она спала мало и просыпалась рано. И вообще она женщина энергичная и подвижная.

Линия оказалась свободна, наверное, потому, что американские бизнесмены в этот час не успели еще добраться до своих кабинетов, и через пять минут в телефонной будке раздался звонок. Нэнси подняла трубку и услышала в ней знакомый звонкий голос. Она представила себе тетушку в шелковом халате и меховых шлепанцах, скользящую по натертому паркету из кухни в коридор, где на стенке висел телефонный аппарат.

– Алло?

– Тетя Тилли, это Нэнси.

– Боже мой, детка, у тебя все в порядке?

– Все хорошо. Объявили войну, но военные действия еще не начались, по крайней мере здесь, в Англии, еще не стреляют. Как мои мальчики?

– У них все хорошо. Получила от Лайма открытку из Палм-Бич, пишет, что Жаклин загар очень к лицу. Хью катал меня в новой машине, красивей не бывает.

– Носится как угорелый?

– Мне показалось, он водит очень осторожно… и даже отказался от коктейля. Говорит, что водителям нельзя пить за рулем.

– Это проливает бальзам на мою душу.

– С днем рождения тебя, дорогая. Что ты делаешь в Англии?

– Я в Ливерпуле, скоро еду в порт на посадку, но я потеряла Питера. Решила, вдруг ты что-то про него знаешь…

– Ну, дорогая, конечно, знаю. Он созвал на послезавтра заседание правления, прямо с утра.

Нэнси была озадачена.

– Ты хочешь сказать, в пятницу утром?

– Да, дорогая, в пятницу, это послезавтра, – сказала Тилли с вызовом. Так она давала понять, что она не настолько стара, чтобы не знать, какой день недели будет послезавтра.

Для Нэнси эта новость явилась ударом. Какой смысл созывать правление, если ни ее, ни Питера на нем не будет? Из членов совета директоров остаются только Тилли и Дэнни Райли, которые сами ничего не могут решить.

Тут пахнет неким заговором, подумала она. Что замышляет Питер?

– Какая повестка дня?

– Она как раз у меня перед глазами. Сейчас прочту. «Одобрение продажи «Блэк бутс» компании «Дженерал текстайл инкорпорейтед» на условиях, обговоренных председателем».

– Господи Боже! – Нэнси показалась, что она теряет сознание. Питер решил продать компанию за ее спиной! Какое-то время она не могла выдавить из себя ни слова, затем дрожащим голосом выговорила: – Будь добра, прочти мне еще раз.

Тетушка Тилли повторила.

Нэнси похолодела. Как Питер сумел все это устроить буквально у нее на глазах? Когда он вел переговоры о сделке? Должно быть, он тайно все это обговаривал с того дня, когда она подала ему свой меморандум. Сделав вид, что рассматривает ее предложения, он фактически плел заговор против нее.

Она всегда считала его слабохарактерным, но никогда не подозревала, что он способен на предательство.

– Ты куда пропала, Нэнси?

Нэнси проглотила слюну.

– Я здесь. Просто я потрясена. Питер скрыл все это от меня.

– В самом деле? Это же нечестно, правда?

– Похоже на то, что он хочет провернуть сделку в мое отсутствие… Но ведь и его не будет на заседании. Мы отплываем сегодня и будем в Америке через пять суток. Правда, Питер куда-то исчез.

– Быть может, он собирается лететь самолетом?

– «Клипер»! – вспомнила Нэнси. Об этом самолете все время пишут газеты. Через Атлантику за один день. Это и придумал Питер?

– Правильно, «Клипер», – сказала Тилли. – Дэнни Райли сказал, что Питер возвращается на «Клипере» и поспеет как раз вовремя.

Нэнси не могла примириться с бесстыдным обманом брата. Он доехал до Ливерпуля, делая вид, что они вместе поплывут на пароходе. Он, по-видимому, исчез, как только они в коридоре разошлись по своим номерам, и ночью помчался в Саутхемптон к отлету «Клипера». Как он мог все время быть рядом с ней, разговаривать и обедать за одним столиком, обсуждать предстоящее плавание и при этом плести свой заговор?

– Почему бы тебе тоже не прилететь домой на «Клипере»? – спросила тетушка Тилли.

Не поздно ли? Питер наверняка спланировал все загодя. Он учитывал, что Нэнси начнет его искать, и наверняка постарался сделать так, чтобы она за ним не угналась. Но планирование не принадлежит к его сильным сторонам, он мог и просчитаться.

Так что призрачная надежда все-таки оставалась.

– Я попробую, – сказала Нэнси с внезапной решимостью. – До свидания. – Она положила трубку.

На минуту она задумалась. Питер уехал вчера вечером и, наверное, ехал всю ночь. «Клипер» вылетает из Саутхемптона сегодня и прибывает в Нью-Йорк завтра, так что у него остается время добраться до Бостона и успеть на заседание правления в пятницу. Но во сколько вылетает «Клипер»? И поспеет ли она в Саутхемптон?

Затаив дыхание, она подошла к стойке администратора и спросила, когда вылетает «Клипер» компании «Пан-Американ».

– Вы на него опоздали, мадам.

– Пожалуйста, скажите мне точное время вылета, – попросила она, стараясь не выдать раздражение.

Примечания