О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы
А далее о судьбе:
Вы плачете, Иветта,Что ваша песня спета,А сердце не согрето без любви огня…Может быть, моя спутница по прогулкам вздрагивала (этого я уже не помню), а я нагнетал дальше:
Замолчи, замолчи, умоляю,Я от слов твоих горьких устал.Никакого я счастья не знаю,Никакой я любви не встречал…Это слова «Любовницы», написанной Вертинским (слова и музыка) в Париже в 1934 году. Мне было тогда всего 2 года.
19 апреля
Зреет мысль: бросить школу и уехать на юг. Авось, повезёт!.. В Москве с моей подмоченной биографией закрыты двери многих учебных заведений, хотя и говорят, что сын за отца не отвечает…
27 апреля
26-го утром играл в баскетбол в школе, потом в волейбол на площадке 553-й женской школы на Люсиновке. Вечером – офицерский клуб МВД, первомайский вечер Института востоковедения. Приличный концерт. Володин и Савицкая, Казимир Малахов (песенки), волшебник Дик Читашвили, чтец Першин, солист ГАБТ Бурлак и другие. Самый большой успех выпал на долю Мироновой и Менакера. А с 12 часов ночи и до утра танцы под джаз. Солировали сакс, труба и гавайская гитара. Играли и «Караван», и «Вуги-вуги», и «Сан-Луи». Ещё фоксы и блюзы. Я был в восторге и в упоении. Познакомился и всю ночь танцевал с красивой девушкой – Наташей Пушкарёвой…
Она! Она!.. Глаза и руки,И косы толстые, и зубок ровный ряд.Долой печали, одиночество и муки,Я вновь оденусь в радостный наряд.29 апреля
Вчера с Наташей гуляли по просекам в Сокольниках. Она – десятиклассница, работает секретарём в деканате в Востоковедении… А днём в школе прыгнул в длину на 5 метров. А хорошо бы на 6 – тогда второй разряд… Ездили со Славкой сдавать книги в букинистический магазин…
4 мая
2-го на «Динамо» смотрел матч «Динамо» – «Торпедо», 0:1. А на следующий день поехал в Химки на водохранилище «Динамо» на игру дублёров. Тут динамовцы выиграли со счётом 4:2. В воротах стоял молодой Лев Яшин.
8 мая
Стать писателем – моя мечта, спрятанная глубоко за футболом и стишками… Хочу быть хорошим стилистом, чтобы каждая фраза была жемчужиной мысли и сверкала отточенностью…
10 мая
«Я ничего не понимаю в этой жизни. Я с покорным тупым страхом вытягиваю свой билет и сам не могу прочесть надписи… Я не знаю, что будет со мною завтра… Я не знаю ни очереди событий, ни времени их прихода, ни их стихийной силы, ни их тёмного значения» (Александр Куприн. «Вечерний гость»).
2 июня
Зачитываюсь Константином Симоновым.
Минутами казалось, что и ейХотелось быть большой, неосторожной.Сердитые морщинки у бровей,И голос вдруг по-женскому тревожный,И взгляд такой, как будто вдруг онаЗаметила посередине фразыГлаза мужчины, койку у окнаИ ключ в двери, повёрнутый два раза.Нет, не повёрнутый. Но всё равно,Пусть три шага ты мне позволишь взглядом:Шаг к двери – заперта, шаг к лампочке – темно.И шаг к тебе, чтоб быть с тобою рядом…11 июня
Встретил Борю Ширяева. Когда-то в школе была знаменитая тройка мушкетёров: Ширяй – Портос, Баженов Юрка – Арамис и я – Атос… Вечером с Наташей в Сокольниках. Домой вернулся в час ночи.
14 июня
Стоит отвратительнейшая погода. Пасмурно, холодно, сыро. Как будто не июнь, а какой-нибудь ноябрь и вот-вот выпадет снег. Хожу в свитере, а вчера пришлось надеть пальто.
15 июня
Вчера с двух часов дня до одиннадцати вечера у Станислава крутили патефон с джазовыми пластинками. С Леной Архиповой мощно «рвал», т. е. танцевал…
22 июля
Играл в шахматы, ходил в библиотеку, взял объёмистую книгу – однотомник Александра Блока. Вечером в парке Горького концерт на открытой эстраде. Сатира на Америку, чечётку танцуют Черчилль, де Голль, Франко, дирижирует дядя Сэм. Песенка чёрта: «В бананово-лимонной на Формозе, где плачет и рыдает Гоминдан…» А вечером переписывал понравившиеся стихи Блока: «День был нежно-серый, серый, как тоска…»
В кабаках, в переулках, в извивах,В электрическом сне наявуЯ искал бесконечно красивыхИ бессмертно влюблённых в молву…Или вот ещё:
И, пока пьянеют нарциссы,Я кривляюсь, крутясь и звеня…Но в тени последней кулисыКто-то плачет, жалея меня…3 августа
Взял в библиотеке две книжки Валерия Брюсова. Нравится… А «фиолетовые руки на эмалевой стене» я давно знал. Концовка стихотворения 1896 года: «Так много думано, исполнено так мало!»
7 августа
В дневник переписал 48-е по счёту стихотворение Брюсова: своей книги-то нет.
Как долго о прошлом я плакал,Как страстно грядущего ждал,И голос – угрюмый оракул –«Довольно!» – сегодня сказал…9 августа
Какое ненастное лето! Почти всё время идёт дождь или пасмурно… Вчера провёл весь вечер с «Ундиной». Снова ревность, ласки. Неумелое щебетанье… А я проводил параллели и думал, кто лучше – она или Наташа?..
«У женщины любовь в большинстве случаев развивается от души к чувственности и часто не заходит так далеко; напротив, мужская любовь направляется от чувственности в душу и часто не достигает цели – вот самое мучительное для обоих различие из всех современных различий между мужчиной и женщиной» (Эллен Кей).
26 августа
Итак, я один… Мама снова поездом отправилась к отцу, в Сибирь… Опять один в четырёх немых стенах. Лишь радио кое-как скрадывает моё одиночество. Что остаётся? Лишь песенка Сокольского:
Чёрное манто и пара ножек,Бледное лицо при свете фар.Полюбить друг друга мы не сможем –Не зажечь в душе моей пожар!Уйдёте в ночь и навсегда,И вас не встречу я больше никогда.Чёрное манто и пара ножек,Вас могу любить лишь одну ночь.11 сентября
Решил уходить из школы и забрал свои документы. Вот характеристика 1945 года, подписанная престарелой учительницей Заднепровской: «Способный, развитой мальчик. Много читает и серьёзно относится к прочитанному. Самолюбивый и настойчивый. Переживает неприятности. Хорошо влияет на товарищей. Культурно воспитан, энергичный и гордый».
А вот последняя характеристика (17.06.1950) от Фёдора Фёдоровича Титова: «Безелянский Юрий при ряде положительных черт (известная воспитанность в смысле поведения и манере держаться, интерес к гуманитарным наукам) по-прежнему и даже в этом году больше выделялся недостаточным волевым напряжением, размагниченностью, несмотря на соответствующие советы ему и его попытки выправиться. Результат: пропуск 223 учебных часов (не всегда по болезни) и кризис в математике. Оставлен на второй год в 9-м классе из-за математических предметов. Результатом также явилось и то, что не был принят в ряды ВЛКСМ».
Далее в дневнике приведён диалог Петра Адуева с племянником из «Обыкновенной истории» Гончарова, и в частности слова: «Что вчера велико, сегодня ничтожно».
13 сентября
Успокоение нахожу только в стихах. Как хорошо, что лучшие из них выписаны в моих тетрадках и всегда находятся под рукой. Почитаешь – успокоишься…
15 сентября
Учился играть в пинг-понг (настольный теннис)… Играл в шахматы… Мудрая учительница Фаина Израилевна меня наставляла, что самое лучшее для меня – это пройти через горнило завода. Нет, Фаина Израилевна, это не для меня: я – гнилой интеллигент и предпочитаю станкам и молоткам книги… К вечеру я был оформлен в школу рабочей молодёжи № 553. Директор предупредила, чтоб не было прогулов и опозданий…
18 сентября
Новость! Сенсация! По облигации второго восстановительного займа я выиграл 400 рублей. Везение после долгой полосы невезения. С ходу истратил 200 рублей: купил кожаные перчатки, галстук, остальные деньги ушли на вино, пирожные, яблоки, конфеты – неплохой набор для девятиклассника. Да, ещё отдал долг…
Тут прочитал пародию на псевдоиндустриальную лирику, прямо к школе рабочей молодёжи: «Мне снились котельные клещи, / Заклёпки и грохот зловещий… / Мне снилось, что я ещё мальчик, / Совсем молодой нагревальщик, / Котельщик, клепальщик, держальщик, / Разметчик, и сварщик, и слесарь…»
19 сентября
Вчера первый день в новой школе. Учатся вместе и девушки, и юноши. Никакой изоляции, как в дневных школах. Возраст разный. Есть много служивых, разных лейтенантов…
3 октября
В школу хожу с удовольствием. Всё-таки коллектив – великая вещь, в нём как бы растворяешься…
6 октября
Приехала мама… Читаю Хемингуэя «Пятая колонна» и рассказы.
9 октября
В клубе «Гознак» смотрел американскую картину «Под властью доллара» (примечание: что такое доллар – узнал спустя несколько десятилетий. – 19 марта 2010 г.). В другой день с Г. в Доме учителя на Таганке. Сначала лекция о величайших стройках сталинских пятилеток, затем самодеятельность (плохая) и, наконец, танцы под аккордеон.
13 октября
Закончил «Титана» Драйзера… В «Ударнике» смотрел замечательный фильм «Паяцы» по опере Леонкавалло. Потрясающие голоса, особенно у Тито Гобби (баритон). И потрясающий надрыв: «Смейся, паяц, над разбитой любовью!..»
16 октября
Исполнилась мечта: тёмно-синий костюм. Его сшила мне маман. Двубортный, правда, перелицованный, но материал чудесный: тёмно-синий в зелёную полоску. «Шик-модерн». Европа «А». Дважды встречался с Наташей, и дважды ссорились из-за пустяков. Смотрели фильм «Секрет актрисы» с Диной Дурбин. Мои любимые актрисы: Марика Рокк, Дина Дурбин, Любовь Орлова…
28 октября
Вчера с Борей Давидовским смотрели матч на Кубок «Динамо» (Москва) – «Локомотив» (Москва). Игра была исключительно напряжённая. Болел чрезвычайно бурно.
1 ноября
Читаю том Леси Украинки. Особенно понравилось стихотворение «Contra spem spezo» («Без надежды надеюсь» – латынь):
Прочь, осенние думы седые!Нынче время весны золотой.Неужели года молодыеБеспросветной пройдут чередой?Нет, и в горе я петь не забуду,Улыбнусь и в ненастную ночь.Без надежды надеяться буду,Буду жить! Прочь, осенние, прочь!..3 ноября
Благодаря Александру Фомичу Малявкину я без труда попадаю на матчи Большого футбола. Он или достаёт мне билеты, или проводит сам на стадион через служебный вход… Великий Саша! Полузащитник (или инсайд) московского «Динамо». Мы знакомы уже 3 года. Не раз выпивали вместе…
7 ноября
6-го был финал Кубка ССР, «Динамо» – «Спартак». С утра лил дождь, поле как топкое болото, мяч набух, игроки скользили и падали. Мы с Игорем сидели в ковбойских шляпах, но и они не спасали от воды. Время от времени мы снимали шляпы и стряхивали с них набравшуюся влагу… Победила команда Игоря – «Спартак» 3:0. Я был в унынии… В прошлом году я был на 27 матчах, а в этом – на 37! Новый рекорд. Видел 25 матчей московских динамовцев и ещё 5 с участием их дублёров.
12 ноября
Очередной кризис в отношениях с Наташей… Долой рафинированные чувства, грёзы о счастье, щемящая тоска!.. Только смех, пусть сквозь слёзы, но смех. Каким я был раньше – никогда не унывал. Вот таким постараюсь стать опять…
17 ноября
Если бы я вычертил график моего настроения, то получилась бы сумасшедшая кривая, которая безудержно рвалась бы вверх и безнадёжно падала вниз. Кривая плясала бы в своём непостоянстве, выделывая замысловатые фигуры…
23 ноября
Опять много читаю. Гастон Буассье «Картины римской жизни времён Цезарей», «Метаморфозы» Овидия, сонеты Шекспира и стихи Сергея Есенина – всё в куче. «Я полон дум о юности весёлой, / Но ничего в прошедшем мне не жаль…»
«Жизнь состоит из событий самых разнообразных, самых непредвиденных, самых противоположных, самых разношёрстных; она груба, непоследовательна. Бессвязна, полна необъяснимых, нелогичных и противоречивых катастроф, которым место в отделе происшествий…» (Ги де Мопассан. «О романе»).
27 ноября
Со школьной группой ходили в Третьяковку. Экскурсия «Историческая живопись». Сколько шедевров! Понравилась эффектная картина Флавицкого «Княжна Тараканова», «Портрет Штенгель» Репина, изумительные картины Айвазовского, особенно «Лунная ночь на Чёрном море»… К маме приходил её старый знакомый, фронтовик Борис. Рассказывал о том, как воевал. Какая страшная это штука – война!.. Страшная и мерзкая. Гибнут тысячи хороших людей…
1 декабря
Я очень люблю новые месяцы. Вот новый – декабрь. Всегда кажется, что с новым месяцем должно что-то измениться, что жизнь потечёт по новому руслу, в котором не будет неприятностей, ссор, тоски, печали… Но пролетают 30 дней всё в той же скучной оболочке. И снова новый месяц и новые надежды…
Читаю Надсона: «Муза, погибаю!.. Глупо и безбожно / Гибну от нахальной тучи комаров, / От друзей, любивших слишком осторожно, / От язвивших слишком глубоко врагов…»
15 декабря
Два дня мучился с юмористическим рассказиком «Пустоцветов, Люда и Ким». Не очень получилось. Концовка такая: «…Пустоцветов ворочался в кровати. Ему снились Сковородкина, стоявшая на вершине Эвереста, Ким Юркин, забивающий гол, листки со стихами, Ниагарский водопад, бананы и прочая галиматья».
29 декабря
Какие новости? Плохие. Лежу. Пожелтел, как лимон. Желтуха. В вену колют глюкозу. От больницы отказался…
30 декабря
Вчера с Наташей были на новогоднем вечере. Я с кровати на бал и с бала на кровать. Большой концерт. Конферировал Афанасий Белов. Выступали Санина и Феона, Козловский, Илья Набатов. Сцену из пьесы «Рассвет над Москвой» разыграли Марецкая, Раневская и Годзи, а из «Джон – солдат мира» – Названов и Викланд. Мило пела Ружена Сикора, аккомпанировал ей Богословский… После высокой температуры ещё умудрился танцевать. Около 7 часов утра домой приехал на машине.
Комментарий спустя (даже трудно выговорить) 68 лет.
Сегодня, когда уже не поют, а зажигают шоу-певички, типа Гагариной и Бузовой, уже не помнят старых звёзд, и Ружену Сикору (1918), которая блистала в 50-е годы. Она пела популярные песни: «Московские огни», «Я писать тебе не стану», «Я жду тебя» и прочую лирику. Фанаты млели, и бывали случаи, когда машину с певицей несли на руках, – фанатели и тогда!.. Все артисты прошлого обладали хорошими голосами (фонограмм не было), пели душевно, сердечно, искренно. Никаких цветовых миганий, подсветок, подтанцовок, подпевок. Только личность и то, чем ты можешь зацепить зал…
Ну, а Никита Богословский (1918) – легендарный композитор, сколько хороших песен написал: «Шаланды, полные кефали…», «Три года ты мне снилась…». А простенькая, но симпатичная:
Ты ждёшь, Лизавета,От друга привета.Ты не спишь до рассвета,Всё грустишь обо мне…Ну и конечно, бесподобная «Тёмная ночь» (слова В. Агатова, и как проникновенно пел её Марк Бернес):
Тёмная ночь, только пули свистят по степи,Только ветер гудит в проводах,тускло звёзды мерцают…Замечательные мелодии создавал Богословский, а его пресса много раз критиковала и бичевала за «пошлые романсы», за «кабацкую меланхолию» и т. д.
С Никитой Владимировичем Богословским мы не раз встречались в 90-х годах в редакции «Вечернего клуба», в газете для интеллигенции. Он всегда внимательно читал и следил за моими историческими колонками и иногда восклицал: «Опять Безелянский напутал!..» Богословский собирал всяческие нелепости, ошибки и ляпсусы в своей коллекции «Заметки на полях шляпы». (15 января 2019 г.)
1951 год – 18/19 лет. В волнах неопределённости
Уже повзрослел, но никак не определился, кто я и что я. Впрочем, и в стране ничего особенного не происходило. Ну, ввели в строй Лисичанский химкомбинат, обсуждали проект агрогородков, в Новгороде нашли берестяные грамоты XI века.
Но ни химкомбинат, ни агрогорода, ни берестяные грамоты меня, 19-летнего, не трогали и не волновали. У меня билась и трепетала собственная жизнь. Школа рабочей молодёжи в отличие от обычной не досаждала, наконец-то взялся за ум и сразу стал успешным учеником. Прогулов не допускал, и всё дело шло к аттестату зрелости. Хотя сам по себе школьный аттестат – не зрелость. Ещё Сенека в древности утверждал, что «Не для жизни, а для школы учимся». А американский юрист и писатель Роберт Ингерсолл (1833–1899) пребывал в уверенности, что «школа – это место, где шлифуют булыжники и губят алмазы».
От булыжника я отошёл давно и пытался приблизиться как можно ближе к алмазу. Литературные дали манили и завораживали. Но до литературы было ещё ой как далеко. В 50-х годах беспрерывным потоком выливались лишь стихи. Об их качестве умолчу…
Прежде чем привести сохранившиеся разрозненные дневниковые записи, по памяти вспомню отдельные моменты из 51-го года.
Скромный, вежливый, умный мальчик, так считали учителя. Но это внешнее впечатление. Внутри по-прежнему метался и часто испытывал стресс. А внешне подчас играл роль лидера. В тот год образовалась великолепная тройка: студент Востоковедения Игорь Горанский, будущий переводчик АПН Виктор Ус и я, школьник, самый младший, но с навыком верховода. Часто собирались у меня в доме. Болтали, выпивали, играли в карты. Я предложил издавать рукописный журнал «Петушок» и самостоятельно выпустил первый номер, но друзья меня не поддержали. Главная тема, вокруг которой всё вертелось: девочки. Все трое испытывали острое влечение к женскому полу. Гедонисты – хотели получить от жизни одни удовольствия. Грехи молодости…
Через горы и поляХодят три богатыря, –наряжал я дружбу в фольклорные одежды. С Игорем нас ещё связывали футбол, шахматы и стихи: оба считали себя чуть ли не поэтами. Игорю я посвятил поэму «Вопль» (косил под Маяковского):
У нас заведено: или станет проституткой,Или ни за что не отдастся вовек.Будет дрожать над своим телом,Как над золотом старый Гобсек…Поэма длинная и… плохая. А у Игоря были свои вопли:
Горько и больно мне: снова не верят,Снова не понят, считают не тем,Снова придётся сердечные двериРазумом трезвым прикрыть насовсем…Обменивались стихами, обсуждали их. Лечились от сердечного непонимания футболом: и сами играли, и ходили на матчи мастеров кожаного мяча. А потом дружба рухнула, когда стали работать вместе, и оба не выдержали испытания отношений начальник – подчинённый.
Теперь о личных делах. С «Ундиной» расстался на какое-то время, но зато запылал любовный платонический роман с Наташей Пушкарёвой. Встречи, долгие прогулки по просекам Сокольников, часто Наташа приезжала ко мне, когда я жил один. Ворковали, ласкались, но чаще ссорились. Наташа была очень обидчивой и готова внезапно плакать. Поссорились – помирились. А ещё писали друг другу письма (о, блаженные доэлектронные времена!). А какие незатейливые, но полные чувства, строки я писал Н.П.:
Свет очей моих ясных,Тебя так люблю!Милая, нежная,Тебе лишь пою!Счастье моё, радость моя,Я жить не могу без тебя…Читаю сегодня и, как Станиславский: «Не верю!» Но тут же слышу истерический крик Барона из «На дне»: «Было! Было! Всё было!..»
Что ещё? Стихи, стихи и стихи. И любовные к Наташе, и печальные о себе.
Много читал, и в частности почему-то Максима Горького, пьесы «Дачники», «Мещане» и др. В «Дачниках» Варвара Михайловна говорит: «Жизнь – точно какой-то базар. Все хотят обмануть друг друга: дать меньше, взять больше».
А теперь к дневниковым записям, которые сохранились:
1 января
Встреча Нового года прошла хорошо. Встречали вчетвером у меня: Наташа, Игорь и Тамарчонок… Я даже танцевал… Наташа меня утешала и ласкала.… А ещё я за один день прочитал роман Джека Лондона «Мартин Иден». Произвёл большое впечатление. Разве это не созвучно со мной, что пишет Джек Лондон про своего героя:
«Писание было для него заключительным звеном сложного умственного процесса, последним узлом, которым связывались отдельные разрозненные мысли, подытоживанием накопившихся фактов и положений. Написав статью, он освобождал в своём мозгу место для новых идей и проблем. В конце концов, это было нечто вроде присущей многим привычки периодически „облегчать свою душу словами“ – привычка, которая помогает иногда людям переносить и забывать подлинные или вымышленные страдания».
2 января
Я вчера лежал на диване и думал: а ведь меня давно влечёт к литературе, и я часто вставал на её путь ещё в детстве. В школе, даже в младших классах, я писал всегда различные статьи и заметки для газет, делал доклады, писал юмористические вещи на злобу класса и т. д. Конечно, это не литература, но всё же… дальние подступы к ней. Проба пера…
5 января
В два дня прочитал сборник «Польская новелла» в 650 страниц…
Какое скучное занятие болеть. Лежишь, отданный на растерзание сломанным диванным пружинам, тупо смотришь на когда-то белоснежный потолок и думаешь. А мысли лезут в голову какие-то глупые или противные… А иногда впадёшь просто в бред…
7 января
Выиграл у Славки в шахматы матч со счётом 10:2. Прочитал «Ледяной дом» Лажечникова.
8 января
Сегодня заставил маму рассказывать о себе, об отце, о моём детстве, которое я вспоминаю через какой-то туман.
9 января
…Пришлось отложить жизнеописание «святого Юрия»: пришла медсестра и спилила очередной укол глюкозы. Желтуха постепенно проходит…
Последний мой литературный герой – Остап Бендер, образ смелого, находчивого и предприимчивого ловца счастья. По вкусу пришёлся его язык с сатирическими оттенками и язвительными интонациями. Я много перенял от манеры разговаривать у Бендера и заслужил у друзей и знакомых кличку «язва» и «злюка». Человеческая глупость всегда достойна смеха…
14 января
(Спустя 59 лет, будучи уже седым и старым человеком, писателем, «известным в узких кругах», странно читать «размышлизмы» 18-летнего юноши, его мучения и метания и даже мысли о самоубийстве: «Уйти, уйти скорей от всего, чтоб, наконец, душа и тело обрели долгожданный покой, – и это будет блаженство…» Сегодня трудно определить: была ли это поза, или на самом деле что-то хватало за горло, – не знаю… И всё-таки отдельные пассажи из того старого дневника я всё же приведу. – 25 марта 2010 г.):
…18 лет! Я всё видел, всё испытал, жизнь – это глупая и пошлая шутка (прав был Лермонтов). Зачем жить? Зачем учиться? Лучше пьянствовать и прожигать жизнь. А ещё лучше – отойти в сторону от этого банального фарса, именуемого «жизнь», лечь на диван и ни о чём не думать… Странно, когда-то тихий, скромный, умненький мальчик, которым все любовались, превратился в юношу, который бесцельно бродит по улицам, ссутулившись, низко опустив далеко не победную голову, брюзгливый и нахальный… Метаморфоза прошла за последние 4 года, а был застенчивый, нежный, ласковый…
18 января
Вот уже 30 дней не выхожу на свежий воздух, болею, преодолеваю свою желтизну. Чем занимаюсь? Стихотворчеством.
…Она к тебе клонится, как берёзка,Но не чувствует даже волненье в крови……Я устал от такого занятья –Болтать о любви, повторяясь, как попугай,Ходить под ручку нежно влюблённым,Просить: «Любимая, сердце отдай!..»21 января
Уже здоров. Лёгкий морозец, мягкий снежок, свежий воздух – благодать… Из прочитанных книг – Мопассан. «Булавки» и прочие рассказы. Мопассан исключительно плотский: «Лицо женщины – это десерт, всё остальное – жаркое».
2 февраля
Изучаю вузовский учебник проф. Тимофеева «Теория литературы». Литература – это моя специализация, моя стихия…
7 февраля
Эпиграф из Есенина: «Я б навек забыл кабаки / И стихи бы писать забросил, / Только б тонкой касаться руки / И волос твоих, цветом в осень».
…Но опять я один, и слёзыБуйно в сердце моём клокочут.Смеются надо мною грёзы,Смеются опять и хохочут.Слова застревают в глотке,Сердце сжимается болью.Как хорошо бы в водкеУтопиться со своей любовью.Весна (без даты)Открыта книга на столе,И видит бог, то – Беранже,Поэт веселья и вина,Что говорил: ах, пить до дна!Поэт лукавых женских глаз.Ну, улыбнитесь вы хоть раз!Погода пасмурна. Ну, что ж.Пусть брызнет сверху светлый дождь,Пусть капли падают так-так.Но мы идём. Ведь то – пустяк.Нам дорог жизни каждый час.Ну, улыбнитесь вы хоть раз!Пусть денег нет, зато есть ум,Ведь он дороже всяких сумм.Идеям нет у нас конца.Так прочь, тоска-печаль, с лица!Для нас ведь деньги – не указ.Ну, улыбнитесь вы хоть раз!..23 февраля
Писал стихи на всех пяти уроках в школе:
Мне страшно. Я один…Мой голос тонет в хаосе ненастья,Среди ветров, метелей и преград.Мне хочется крупинку счастья…Крупинку, крупицу… а почему так мало? – это уже вопрос из 9 марта 2019 года. Писал свои так называемые стихи и старательно переписывал чужие – настоящие.
«Устал я жить в родном краю, / В тоске по гречневым просторам…» (Есенин). «Ах, люблю я поэтов, забавный народ» (поэма «Чёрный человек»). Далее Пастернак, Пушкин, Тютчев, А.К. Толстой, Некрасов…
Стихи мои, бегом, бегом.Мне в вас нужда, как никогда.С бульвара за углом есть дом,Где дней порвалась череда,Где пуст уют и брошен труд,И плачут, думают и ждут…Это – Борис Леонидович, 1931, за год до моего рождения.
Немного БайронаА вот моё стихотворение, можно сказать, программное: о себе и о своей сути:
Я – всё одно непостоянство.Я соткан из противоречий.Пестро души моей убранство,Язык мой – перезвон наречий.В себя вобрал я нежность ланиИ в то же время ярость тигра.Нет для меня других желаний:Разнообразить жизни игры.Сегодня я в тоске грозовой,А завтра – смех и безмятежность.Люблю во взоре бирюзовомЯ пламенеющую дерзость.Стихотворение почти байроническое. У Мандельштама: «Немного красного вина, немного солнечного мая…» А у меня – немного Байрона, мятежного и мрачного. После школьного доклада о Байроне я часто возвращался к судьбе и поэзии поэта, вызвавшего волну «мировой скорби» во всём мире.