Поцелуй с вампиром. Константин
– Иди сюда! – рявкнул, тоном, не требующим возражений.
Девушка вздрогнула, но сразу же повиновалась и подбежала, встав рядом, безумно боясь гнева молодого графа.
– Ложись рядом.
Она подползла на четвереньках, ползя по длинной постели, и прилегла совсем рядом, подняв взгляд прозрачно–голубых глаз и уставившись в его холодные глаза цвета морской волны, в которых уже горел хищный странный огонёк, медленно заполоняя их алыми прожилками. Он внимательно посмотрел на неё, взял локон волос, оказавшийся мягким и пушистым, поднёс к ноздрям, резко втянув запах.
– Тебя отлично вымыли, теперь ты хорошо пахнешь свежими цветами и луговыми травами, а то воняла, как помойка.
Девушка слегка улыбнулась и с нарастающим страхом, напряглась. Он медленно провёл кончиками холодных пальцев от её лба до кончика курносого носа, спустился на губы, обводя по кругу и раскрыв одним пальцем, засунул внутрь, легко прикасаясь к её горячему языку. Она вздохнула, распахнув широко глаза, не понимая, что делать с пальцем господина, который мешал ей дышать, замерла.
– Ты понимаешь, зачем тебя мне подарили?
Девушка закивала головой.
– Тогда чего же ты лежишь, как истукан?
– А что я должна делать, ваше сиятельство?
Он хищно улыбнулся и, сняв с себя полностью халат, лёг снова рядом, смотря на неё из-под полуприкрытых век. Девушка со смущением и восхищением разглядывала его великолепное тело, кожа блестела в свете многочисленных свечей, упругие мышцы переливались под ней, взгляд опустился вниз на мужское достоинство, которое ещё спало, но уже выглядело достаточно внушительно, она покраснела и тяжело вздохнула.
– Раздевайся! – уже раздражаясь, скомандовал.
Она встала на колени рядом с обнажённым графом и быстро сняла с себя платье.
– А теперь целуй меня.
– Как мне это делать? – хмыкнула девушка.
– Вот дурёха, как хочешь, начинай, не люблю таких – тупых. Целуй всё моё тело с шеи и до ног, так, чтобы я захотел обладать тобой.
Она подчинилась, её обнажённое тело трепетало, желая ласк, хотя, ещё не сильно понимая этого состояния, но чувствовала, как загорается под взглядом этих хищных уникальных глаз, и внутри тела начинает что-то клокотать от звука его властного, но завораживающего, будто в силки, голоса. Боясь что-то сделать неправильно, начала целовать с шеи, медленно двигаясь вниз по всему телу, одновременно лаская руками, на миг отпрянула, почувствовав, как холодна его кожа.
– Чего застыла?
– Простите, но… вам холодно?
– Нет, продолжай.
И она продолжила, всё также неумело, глядя и целуя.
Он закрыл глаза и расслабился, целовать её в губы совсем не хотел, она не вызывала в нём никаких нежных чувств, как впрочем и все остальные местные девушки. И когда уже она просто облобызала всё прекрасное тело графа, а его орудие стало твёрдым, как камень, он резко встал на колени рядом с ней, схватив её за волосы, намотал себе на кулак, а другой рукой развернул дрожащую девушку задом, крепко схватив за тонкую талию и быстро вошёл в неё, делая сильные и грубые толчки. Она вскрикнула от внезапной боли, показалось, что его орудие разрывает всё изнутри, но возбуждённому вампиру на крики очередной девки было абсолютно наплевать. Удовлетворив мужское желание, он грубо оттолкнул её.
– А теперь убирайся, если хочешь остаться в живых, больше ты мне не нужна, а то твоя хрупкая шея вызывает у меня совсем другое желание.
– Куда же мне идти, ваше сиятельство? – девушка не поняла о чём говорит граф.
– Да куда угодно, на кухню выносить помои или свиней пасти, мне всё равно.
– Вам я не понравилась? Я первая красавица в нашей деревне… – она залилась слезами от унижения и отчаяния.
Он смерил её высокомерным взглядом и, с нарастающим нетерпением, откинулся на подушки, его белоснежные волосы, отливающие серебром в свете полной луны рассыпались по ней.
– А что мне может в тебе понравится? Всё такое же, как и у всех девок. Убирайся!
На этот раз она не покорилась, а подползла ближе и продолжила поцелуи в глупой надежде, что господин станет к ней ласковее. Константин потерпел минут пять, глядя свысока на её нелепые старания, они начали его раздражать, терпение лопнуло, он уже не мог сдерживаться и, схватив её за хлипкую шею, вонзил в пульсирующую жилку вылезшие в одно мгновение острые клыки. Девушка громко вскрикнула, задёргалась, слабо пытаясь худыми руками оторвать монстра от шеи, в которого в одно мгновение превратился красавец граф, но ничего не смогла сделать: глаза закатились, захрипела, руки безжизненно упали, а тело обмякло в сильных руках вампира. Его глаза горели красным огнём, и он жадно пил горячую юную кровь, как вдруг двери спальни распахнулись с громким грохотом, ударившись в стены, и неожиданно влетел разъярённый Валентин. Подлетел к сыну, вырвал полумёртвую девушку из его цепких пальцев, на её обнажённой коже сразу же образовались глубокие царапины, и передал подскочившему трясущемуся слуге.
– Девчонку, если выживет, задушить и похоронить! – прогремел и перевёл взгляд таких же алых полыхающих глаз, метающих молнии на нашкодившего сына и заорал так, что на крик тут же прибежала жена. – Ты – исчадие ада! Я убью тебя, чтобы ты не уничтожил всех нас своим безрассудством! – и кинулся на него, хватая за шею и, пытаясь оторвать голову, тот не сопротивлялся, кроме того, что пробовал оторвать руки разъярённого отца от шеи. Ещё бы мгновение и Валентин в безумной ярости, до которой довело безрассудное поведение сына, совершил бы непоправимое, если б несколькими минутами ранее не ворвалась Мейфенг. Она взлетела и метнулась со стороны лица мужа к нему на грудь с рыданиями:
– Любимый, не надо, остановись! Он единственный наш сын! У нас же никогда не будет больше детей!
Но Валентин не приходил в себя, гнев на сына вытащил наружу самые низменные вампирские стороны. Она, зная, что в таком состоянии мужа можно вывести только одним, недолго думая, мгновенно разорвала на себе ночную рубашку и прильнула к нему обнажённым телом.
– Возьми меня, утоли ярость в моём теле, я хочу тебя!
Он медленно перевёл затуманенный гневом взгляд на обнажённую жену, вздрогнул и, схватив в охапку, крепко прижав к себе, вылетел в распахнутое окно. Подлетев к земле, укрытую густой зеленью, отпустил её спиной, буравя огненным взглядом, но она быстро расставила ноги.
– Возьми меня, здесь и сейчас!
Граф разорвал ночной халат и, грубо схватив за стройные бёдра, оставляя глубокие кровавые следы от острых когтей, резко вошёл, двигаясь так яростно, что если бы Мейфенг была человеком, а не вампиром, то нежная плоть травмировалась после такого жёсткого соития. Но она давно уже бессмертна и очень любила красавца мужа, в котором всегда сидели две личности, безумный монстр и любящий нежный человек, или скорее всего вампир, и даже в такой тяжёлый момент нашла ещё для себя и некое удовольствие в этом, пытаясь всеми силами расслабиться.
А Константин в своей комнате, осознав, что на этот раз уже точно перегнул палку, сел на кровати, удручённо обхватив ноги руками, и задумался. До острого слуха доносились звуки жестокого соития родителей из открытого окна и яростный крик отца, видимо, дошедшего до кульминации. Он понимал, что своим безрассудством довёл его до безумия, а отдувается сейчас за всё мать, безумно красивая женщина, которой постоянно восхищался и удивлялся, что вампиры вообще не стареют, и она всё также прекрасна, как восемнадцатилетняя девушка, впрочем и отец выглядел всегда молодо, на вид не более двадцати лет, и отличался особой красотой с белоснежными серебристыми волосами, такие же он и унаследовал от него.
Константин встал, одел халат, подошёл к окну и прикрыл, содрогаясь от мысли, что матери сейчас больно, и находясь в ожидании, что же теперь скажет отец после того, что он натворил. Ждать пришлось недолго, вскоре к окну подлетел Валентин и одним ударом кулака выбил плотное цветное стекло. Константин вздрогнул и с опаской посмотрел ему в глаза, всё ещё горящие красным цветом, а на руках всё те же страшные когти. Отец подлетел и, схватив за шкирку халата, будто котёнка, грубо потащил из комнаты. Он не сопротивлялся, понимая, что сейчас лучше молча повиноваться. Валентин уже немного успокоился, благодаря страстной жене, и неконтролируемое желание убить сына прошло, но всё же по своему, пребывал ещё в ярости.
Мейфенг, встав с земли, полетела в комнату, быстро схватила новый халат из шкафа и, одевая на бегу, выскочила. Пронеслась босыми ногами по холодному каменному полу, долетела до комнаты сына, обратила внимание, что двери открыты и гуляет сквозняк, забежала, оглядела пугающую пустоту и, с нарастающей тревогой в душе, понеслась дальше по длинному узкому коридору. Чуть позже услышала странные звуки и, прислушавшись, осознала, что Валентин тащит куда-то живого по меркам вампиров сына. Направилась за ними, стараясь ничем не выдать своего присутствия, наблюдая из-за угла, муж тащил его к каморке колдуна. Тот уже выскочил навстречу, встревоженный и взъерошенный, но окинув их пытливым взглядом, сразу всё понял.
– Что случилось, ваше сиятельство?
Валентин швырнул Константина к его ногам в мягких тапочках с острыми загнутыми носами к верху.
– Альберт, пересели этого выродка куда хочешь, сегодня же, немедленно! Иначе я его убью!
После этих выплеванных слов резко развернулся и, не оглядываясь, ушёл, а Мейфенг сразу подбежала к сыну, который всё ещё сидел молча на полу на коленях у ног старика. Мать упала на колени рядом и, обняв, разрыдалась. Константин медленно поднял голову и, бережно взяв двумя руками её нежное заплаканное лицо, поцеловал в щёку.
– Прости меня, матушка…
Она погладила его по голове.
– Зачем, зачем ты сделал это в нашем замке? Зачем? Мой дорогой мальчик.
Альберт наклонился, помог графине подняться и завёл в каморку, где, как обычно, сильно пахло разными травами, усадил на высокий стул стоящий у стола, заваленного разными магическими штучками и старинными книгами, и повернулся к молодому графу:
– Ваше сиятельство, ваш отец долго теперь будет сердиться на вас, и вам лучше ему не попадаться на глаза. Может, пока уедете к князю? Потому что мне нужно время, чтобы приготовить зелье переселения, его можно сварить только в полнолуние, а оно будет ещё через неделю.
Константин кивнул, а графиня снова залилась слезами. Он взглянул на неё, подсел рядом на одно колено и взял нежные руки в свои.
– Не надо, матушка, я готов принять это наказание.
– Но ты же совсем не понимаешь, что нельзя так себя вести. Мы не так бессмертны, как кажется, в современном веке, куда тебя хочет отправить отец, люди все очень умные и давно уже знают, как убивать вампиров. Я боюсь за тебя, ты же не сможешь контролировать жажду крови.
– Я знаю, абсолютно всё о том мире и от вас, и от ваших друзей. Не переживайте вы так, постараюсь себя контролировать, по крайней мере, где это могут увидеть другие люди. Я буду осторожен.
Она обняла его.
– Вам пора, миледи, его сиятельство скоро вас хватится, и тогда нам всем несдобровать, – Альберт вежливо указал взглядом на дверь.
Графиня молча, глотая горькие слёзы, кивнула, встала и вышла из каморки, затем быстро пролетела по коридорам и залетела в спальню. Мужа там не оказалось, и с волнением вылетела на балкон. Он смотрел вдаль, почувствовав её присутствие, медленно развернулся, глаза ещё горели алым цветом.
– Где ты была?
– Я летала вокруг озера, пытаясь успокоиться, дорогой.
– Тебе не надо успокаиваться, я снова хочу обладать твоим прекрасным телом.
Граф сделал шаг по направлению к ней, и она тут же сбросила с себя халат, представ перед ним во всей красе. Он посмотрел на поцарапанные им ноги жены, нежная кожа ещё не регенерировались, так как порезы глубокие и оставлены не человеком, а вампирскими когтями. Подошёл, взял на руки и, зайдя в спальню, бережно уложил на постель, встал на руки над ней и заглянул в любимое лицо.
– Прости…
– Я люблю тебя… – прошептала она.
Он наклонился к израненным бёдрам, покрывая поцелуями, облизывая раны и уже запёкшуюся кровь. Вскоре от его слюны они полностью затянулись, и начал ласкать нежную женственность. Мейфенг заметалась, а Валентин, наблюдая за её реакцией из-под полуприкрытых век, продолжил ласки, долгие и нежные, сладкие и мучительные, что она уже не выдерживая, застонала, шепча, как заведённая:
– Возьми меня, возьми, возьми…
Он не спешил, замаливая грехи и, накрыв одной рукой напряжённую грудь, нежно сжимая, другой – продолжил эротическое извинение.
– Я больше не могу! – закричала она, раскрываясь ещё сильнее.
Валентин улыбнулся, приподнял бёдра и очень медленно вошёл, будто растягивая момент удовольствия, пристально глядя в изумрудные глаза, затуманенные страстью. На этот раз все его движения плавные, она глубоко дышала слегка приоткрыв рот, губы стали сухими, и облизала розовым язычком, придавая ещё большей желания красивым чертам лица. Он вздохнул, наклоняясь, приятно щекоча щёки длинными мягкими волосами, губы прикоснулись к губам, заглушая сладостные стоны. В следующее мгновение его поцелуй стал сильнее, требовательнее, а движения, набрав силу, довели обоих до кульминации.
– Я буду любить тебя вечно! – выкрикнул он.
– А я тебя…
Глава 2. В гостях
Константин, не дожидаясь рассвета, полетел в замок князя. Долетел быстро, подлетел к окну спальни, которая находилась высоко почти под крышей и постучался. Сан спал чутко и, услышав стук в стекло, сразу догадался, кто бы это мог стучать в окно на такой высоте, аккуратно убрал руку жены со своей груди, встал, одел длинный халат из тёмного бархата и подошёл к окну, за цветным стеклом, которого виднелись тёмные очертания больших крыльев молодого графа. Тихо открыл его и, молча показал взглядом не шуметь. Константин влетел, плавно опустился на пол, сложил крылья, которые тут же исчезли, и проследовал за ним в другую комнату. Когда они пришли в гостевую, князь повернулся.
– Что случилось на этот раз?
– Я натворил новых бед, и отец так взбесился, что хотел меня убить, – он потупил взгляд в пол.
– Что? – очень удивился Сан.
– Да, он хотел оторвать мне голову, и сделал бы это, если бы меня не спасла моя мать.
– Ох, ничего себе, чем же ты так насолил ему?
– Я не сдержался, с этим живым подарком – деревенской девчонкой.
– Ты её убил? Прямо в замке?
– Почти убил, честно я не хотел, просто сначала воспользовался её телом, потом прогнал, а она не ушла и начала снова ко мне приставать. Мне так не понравилось её неповиновение, что я сразу же вышел из себя и напал на неё, утоляя тогда уже и другую жажду. Она громко закричала и переполошила весь замок, а потом прилетел отец, ну ты понимаешь…
– Да уж, и что ты теперь будешь делать?
– Он изгнал меня и приказал Альберту переселить куда-нибудь, а для этого же нужно полнолуние, и старик посоветовал мне отсидеться у вас. Ты не против?
– Нет, конечно, оставайся столько, сколько сам пожелаешь, только не нападай на наших служанок. Если сильно кого-то захочешь из них, я отдам тебе её, только у меня такая же просьба, как и у твоих предков – не убивай в нашем замке, если совсем уже станет невмоготу испить человеческой кровушки, тогда хотя бы забери ночью в лес и уже там делай что хочешь.
– Хорошо, я всегда знал, что ты меня выручишь.
– Ладно, я – к жене, а ты располагайся и отдыхай.
Граф довольно кивнул, а Сан направился в свои покои, тихо зашёл и прилёг опять рядом с женой. Она томно вздохнула и, снова положив руку на его грудь, ласково провела, медленно спустившись по животу к мужскому достоинству и продолжила ласкать, обхватывая ладошкой головку, щекоча тонкими пальчиками.
– Где ты был?
У Сана сразу перехватило дыхание, и он перехватил её руку.
– Константин прилетел, и я его уложил в нашей гостевой.
– Что, у него снова проблемы?
– Да, но ты спи, дорогая.
– Я не смогу уже уснуть, – и она, скинув его руку со своей, продолжила ласки, гуляя изящными пальчиками везде, где захотелось. Спустя минуту он не выдержал и, резко откинув одеяло, подмял под себя, страстно впиваясь губами в грудь и, зажимая напряжённые соски зубами, быстро вошёл в податливое тело. Мейли звонко рассмеялась и, продолжая играть с мужем уже всем телом, вскоре громко застонала, срываясь на крик, который смешался и с его хриплыми стонами.
Константин, лёжа в гостевой комнате, слышал их сладостные крики и, усмехнулся: «Какая страсть и у них, и у моих родителей, почему я перепробовав стольких девок, не испытываю ничего подобного? Не пойму, почему они не вызывают во мне таких бурных эмоций? Что со мной не так?»
Эти мысли долго не давали ему уснуть, и какой-то странный непонятный голод. Ни девок, ни их крови он пока больше не хотел, но что-то внутри глубоко начало сильно его мучить. Долго пытался осознать, что это, но у него не получалось. «Что со мной? Что меня так мучает, не пойму, чего я хочу?» Эти мысли не давали покоя, и сон совсем не шёл. Встал, открыл окно и снова вылетел, подлетел к лесу и, летая во тьме между деревьями, размышлял. Вдруг заметил голодного волка и спустился на землю рядом, пристально смотря в его жёлтые глаза.
– Ты тоже голоден, как и я… Только ты просто хочешь сожрать кого-нибудь, а я не понимаю, чего хочу.
Волк оскалился и кинулся на него, Константин одним ударом тыльной стороны руки, отбросил его к дереву и тот сразу же испустил дух. Подлетел к нему и, схватив, сразу прокусил артерию на шее, выпивая всю его кровь, затем взявшись одновременно за голову и хвост, разорвал на две части, присел рядом на корточки и, втягивая ноздрями запах свежей волчьей крови, стал как-то бездумно разглядывать его внутренности. Просидев так пять минут, встал и задумчиво ковырнул его останки ногой.
– Дурак ты, что кинулся на меня, я был не голоден.
Отвернулся и полетел обратно в свой замок, к Альберту, подлетев к окну, тихо постучался. Колдун спал, но услышав стук, быстро вскочил и открыл маленькое окошко своей каморки. Он очень удивился, снова увидев молодого господина, который должен был быть сейчас в княжестве Сана и Мейли.
При виде окровавленного лица и рубашки Константина, у колдуна от волнения затряслись руки.
– Ваше сиятельство, вы не улетели к Сану?
Граф махнул рукой.
– Улетел, но уже прилетел обратно к тебе, я не могу с ними так долго находиться, мне почему-то становится как-то не по себе. Раньше такого со мной не было, а сегодня я не смог слушать их страстные стоны и поэтому улетел.
Колдун понимающе кивнул.
– И что же нам теперь делать? Куда мне вас прятать до полнолуния?
– Я не хочу ждать полнолуния, вари сейчас, и выпью твоё зелье.
– Что? Но, ваше сиятельство, последствия такой ошибки, могут быть непоправимыми!
– Да мне наплевать на последствия, справлюсь, вари!
Старик, удручённо опустил голову.
– Хорошо, ваше сиятельство, сварю, подождите меня в лесу и на рассвете я принесу вам пузырёк.
Константин кивнул и быстро улетел, взметнув крыльями, как чёрным плащом, залетел в лес, принадлежащий их графству и, усевшись в толстых ветвях старого дерева, которые причудливо переплелись будто трон, задремал.
На рассвете колдун прибежал в лес, в руках держал чистые вещи для графа и кувшин с водой, зашёл, озираясь по сторонам.
– Ваше сиятельство, где вы?
Константин открыл глаза и, быстро слетев вниз, встал перед ним, тот от неожиданности выронил кувшин. Но граф подхватил его и улыбнулся.
– Что испугался?
– Немного, ваше сиятельство, вы так внезапно появились.
– Не бойся, ты сварил зелье?
– Да, но оно же слабое, я не знаю, куда вы переселитесь.
– Да ладно, мне всё равно, давай.
– Сначала умойтесь и переоденьтесь, а эти вещи мне нужны, чтобы в случае особой опасности, я мог через них вас забрать обратно. Да, кстати, местного солнца вы можете не бояться, вас ограждает эта татуировка от него, я нанёс вам её ещё в глубоком детстве.
– Хорошо, – Константин, сняв с себя все вещи, тщательно умылся водой из кувшина, отшвырнув в сторону, взял чистые и быстро надел.
– Давай! – протянул руку.
Колдун, дрожащей рукой, подал заветный пузырёк и безрассудный граф, с безразличием посмотрев, увидел, как жидкость в нём носится, будто живая, ухмыльнулся и, недолго думая, открыв, выпил залпом.
В тот же миг в голове помутнело, застучало невидимыми молоточками, сдавливая, будто тисками. Он схватился за голову, громко закричал и растворился в сотне разноцветных искр в облаке густого тумана.
Глава 3. Переселение
Темнота. Константин, открыв глаза, не сразу даже понял, где находится, и сколько сейчас времени, встал, пошатываясь, всё ещё держась за голову, которая раскалывалась от боли и сделал неуверенный шаг.
– Что это? Про боль мне никто не рассказывал, – встряхнул головой и поплёлся во тьме, прошёл пару метров, спотыкаясь о камни, и врезался в глухую стену.
– Что это? Куда я попал? – вскрикнул и, вытянув руки, так как абсолютно ничего не видел в такой кромешной темноте, медленно передвигая ногами, снова побрёл. Пройдя ещё не больше пару метров, нащупал стену и, придерживаясь, поплёлся дальше. Шёл долго держась за неё, так долго, что уже и потерял счёт времени, устав от такой чёрной монотонности, опустился у стены и задремал.
Проснувшись, огляделся по сторонам, но свет так и не появился, даже малейшего лучика, встал и, снова нащупав ту же стену, прошёл ещё несколько километров, и вдруг забрезжил малюсенький луч света, он так обрадовался, как не радовался ещё ни чему в жизни.
– Неужели здесь есть выход! Я уже думал, что и сдохну тут от голода и тоски.
Константин пошёл на слабый свет, который еле-еле пробивался сквозь маленькие щели в стенах, и вскоре цель увенчалась успехом, вышел ко входу из этой чёрной дыры, по-видимому, глубокой пещеры.
– Ох, ничего себе, меня закинуло, теперь хотя бы узнать, где я и в каком веке? – вышел, отряхиваясь от пыли, встал прямо возле скалы и внимательно осмотрелся. Глубокая тишина, а вокруг – неописуемая природная красота: высокие горы, верхушки, которых утопали в молочно–голубом тумане, и сплошная зелень в виде густых лесов на множество километров. Посмотрел вниз, как оказалось, он стоял на краю глубокой пропасти, расправил огромные чёрные крылья и полетел. Вдруг внизу что-то мелькнуло, спустился и сразу же напал на пробегающую мимо косулю. От голода безжалостно сдавливающего все его внутренности, вампир разорвал её на части, не только выпив всю кровь из несчастного животного, но и съев полностью, оставив только маленькие рога и копыта. Прислушавшись и вновь осмотревшись, услышал звуки, похожие на падающий водопад, и появилось острое желание вымыться. Полетел туда и вскоре действительно вышел к небольшому водопаду, скинул с себя всю одежду, прыгнул в ледяную воду, проплыл широкую чашу, выплыл к буйным струям и встал во весь рост под ними, наслаждаясь окружающей красотой.
Поднял голову и закрыл глаза, чистейшая вода приятно смывала с тела всю усталость и обиду на отца, поднял обе руки и погладил по голове, приглаживая взъерошенные волосы, поднимая её ещё выше и подставляя лицо под струи, крепко задумался.
– Ох! Какой красавчик! – неожиданная громкая фраза врезалась в его сознание.
Он вздрогнул и, открыв глаза, вышел на большой мокрый камень, торчащий прямо из воды, посмотрел на противоположную сторону каменной чащи, откуда раздался голос, похоже женский, и заметил светловолосую худенькую девушку с чем–то необычным для его понимания в руке, странно одетую, в современном мире по-спортивному – топике с капюшоном едва доходящем до пупка, в котором что-то сверкало в лучах полуденного солнца, коротеньких джинсовых шортах, со свисающей куча ниток, открывающих длинные стройные ноги в белых кроссовках с яркими шнурками, а на плечах виднелись широкие лямки, по-видимому, от рюкзака. Она улыбнулась и начала его фотографировать. Константин не понимал, что девушка делает, так как о фотоаппаратах родители и друзья не рассказывали, однако, о странном виде одежды на них в современном веке говорили много раз, но всё равно сильно удивился, увидев впервые почти оголённую девчонку, и даже совсем забыл, что и сам сейчас абсолютно голый. Он снова прыгнул в воду и, быстро проплыв глубокую чашу водопада, выплыл к ней, вылез на крутой берег и встал так близко, что сразу же почувствовал приятное тепло исходящее от её тела, и услышал звук сильнее забившегося человеческого сердца. Пристально посмотрел на неё, сверля пронырливым взглядом, будто свысока, так как был выше точно на голову. Девушка растерялась от такого совершенно бесцеремонного поведения голого красавчика и, молча, уставилась в необычные глаза цвета морской волны. Константин, привыкший уже к восхищённой реакции всех женщин на его персону, нарушил затянувшееся молчание первым.